Бихевиоризм. Бихевиоризм – это направление в психологии, которое ставит перед собой задачу объяснения наблюдаемого поведения животных и человека

Бихевиоризм – это направление в психологии, которое ставит перед собой задачу объяснения наблюдаемого поведения животных и человека. Основоположник бихевиоризма американский психолог Джон Уотсон (1878 – 1958) в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» высказал мысль, что психология должна быть одной из естественных наук. Следовательно, она как любая отрасль естествознания, должна описывать, объяснять и предсказывать эмпирически наблюдаемые факты поведения и не должна пользоваться методом интроспекции, так как данные получаемые на основе самонаблюдения, не могут быть однозначно интерпретированы. По словам Уотсона, вследствие использования метода интроспекции «мы так запутались в спекулятивных вопросах об элементах ума, о природе содержаний сознания…, что я как ученый-экспериментатор чувствую, что есть что-то ложное в самих предпосылках и проблемах, которые из них вытекают. Нет полной уверенности в том, что мы все имеем в виду одно и то же, когда используем термины, распространённые теперь в психологии. Возьмем, например, проблему ощущений. Ощущения определяются в терминах своих качеств. Один психолог устанавливает, что зрительные ощущения имеют следующие свойства: качество, протяженность, длительность и интенсивность. Другие добавляют к этому ясность, еще кто-то – упорядоченность. Я сомневаюсь, может ли хоть один психолог соотнести то, что он понимает под ощущением, с тем, что понимают под этим три других психолога, представляющие различные школы»^[84].

Приверженность психологии методу интроспекции Уотсон связывал с тем, что эта наука еще не полностью освободилась от философского представления о сознании, которое на самом деле есть ни что иное, как старое замаскированное религиозное представление о «душе». Поскольку при объективном изучении человека нельзя наблюдать ничего такого, что можно было бы назвать «сознанием», «чувствованием», «ощущением», «воображением», «волей», постольку нельзя считать, что эти термины указывают на какие-либо подлинные и научно значимые феномены.

По мнению Уотсона, настоящая, научная психология должна исходить из следующих соображений: 1) из наблюдаемого факта, что организмы, как человека, так и животного приспосабливаются к своему окружению посредством врожденного и приобретенного набора поведенческих актов; 2) из очевидного положения, что некоторые стимулы вызывают реакции организма. Таким образом, психология, с точки зрения бихевиоризма, должна быть наукой о наблюдаемом поведении, а не о сознании и связанных с ним ментальных состояниях, так как последние не даны объективно.

Согласно Уотсону, «наблюдения над поведением могут быть представлены в форме стимулов (С) и реакций (Р). Простая схема С – Р вполне пригодна в данном случае. Задача психологии поведения является разрешенной в том случае, если известны стимул и реакция. Подставим, например, в приведенной формуле вместо С прикосновение к роговой оболочке глаза, а вместо Р мигание. Задача бихевиориста решена, если эти данные являются результатом тщательно проверенных опытов»^[85]. Конечно, человеческое поведение включает в себя и более сложные феномены, чем моргание глаза, однако, по мнению Уотсона, в принципе любая человеческая реакция может быть описана в терминах «стимул-реакция».

Слабым местом в схеме, которую предложил Уотсон, было то, что при таком подходе целостный по своей сути акт поведения сводился к совокупности отдельных элементарных ответов на стимулы. Целостность поведения состоит в том, что последнее изначально представляет собой систему связанных единой целью элементарных реакции и поэтому не может быть сведено к простой сумме последних. Например, если я хочу осуществить такой «простой» поведенческий акт, как переход из одной комнаты в другую, то для того, чтобы его осуществить, у меня уже должен быть изначальный план действий, который и приведет к реализации намеченной цели. Все элементарные усилия и реакции моего тела уже изначально предопределены этой целью. В частности, все мышечные движения, которые я осуществляю в процессе реализации этого акта, возникают не случайно, а лишь как элементы в реализации заранее намеченной программы.

Эдвард Толмен (1886 – 1959), другой представитель бихевиористской школы в психологии, обратил внимание на подобные факты и в связи с этим уточнил бихевиористское представление о поведении. Он предположил, что между стимулом и ответной реакцией организма существует система внутренних процессов, в соответствие с которой и осуществляется реакция организма, а не прямо – как непосредственный ответ на стимул. В статье «Поведение как молярный феномен» Толмен, используя в качестве метафоры естественнонаучные понятия «молекулярность» и «молярность», с их помощью показал отличие своего понимания поведения от того, которого придерживался Уотсон. Концепцию поведения Уотсона Толмен назвал «молекулярной» в том смысле, что в её основе лежит представление об элементарных действиях, простых стимулах и реакциях, т.е. как бы «атомах», из которых строится поведение. Свою же теорию он назвал «молярной» в том смысле, что поведение изначально целостно или, как писал сам Толмен, «как свойства воды в мензурке не устанавливаются каким-либо путем до опыта из свойств отдельных молекул воды, так и никакие свойства актов поведения не выводимы прямо из свойств, лежащих в их основе и составляющих их физических и физиологических процессов»^[86].

По мнению Толмена, принцип поведения как «молярного» феномена может быть раскрыт через описание трех взаимосвязанных между собой факторов:

1) Поведение характеризуется направленностью на цель или исходит из целевой ситуации. Полное определение любого отдельного акта поведения требует отношения к некоторому специфическому объекту – цели или объектам, на которые этот акт направлен. Например, поведение крысы, заключающееся в «пробежках по лабиринту», имеет в качестве своей первой и, может быть, главной характеристики то, что оно направлено на пищу.

2) Поведение, направленное на цель или исходящее из нее, характеризуется не только направленностью на целевой объект, но также и специфической картиной обращения с вмешивающимися объектами, используемыми в качестве средств для достижения цели. Например, пробежка крысы направлена на получение пищи, что выражается в специфической картине пробежки по каким-то одним коридорам, а не по другим. Поведение человека состоит не только в факте возвращения со службы домой. Оно характеризуется также специфической картиной обращения с объектами, выступающими в качестве средств для достижения цели, например, машиной, дорогой и т. д.

3) Акт, направленный на специфический целевой объект или исходящий из него, вместе с использованием объектов в качестве средств характеризуется также селективностью, избирательностью, выражающейся в большей готовности выбирать средства, ведущие к цели более короткими путями. Например, если крысе даются два альтернативных объекта-средства, ведущих к данной цели, один более коротким, а другой более длинным путем, она будет в этих условиях выбирать тот, который ведет к цели более коротким путем. То, что справедливо для крыс, будет справедливо – и выступает более ясно – для более развитых животных, а также для человека. Когда животное встречается с альтернативами, оно всегда быстрее или медленнее приходит к выбору той из них, которая, в конце концов, приводит к целевому объекту или к его избеганию в соответствии с данной потребностью, причем более коротким путем.