Способы индукции и техники вхождения в ИСС

Как уже говорилось выше, способы индукции и техники вхождения в ИСС обусловлены конкретным культурным и социальным контекстом. Самая общая классификация способов индукции таких состояний представлена в работе Арнольда Людвига [19], который выделил среди них пять основных:

1) редукция экстероцептивной стимуляции и/или моторной активности;

2) повышение экстероцептивной стимуляции и/или моторной активности и/или эмоций;

3) повышенная готовность или психическая вовлеченность;

4) сниженная бдительность или ослабление критичности;

5) наличие соматопсихологических факторов, то есть изменения в химии или нейрофизиологии тела.

Кроме того, для каждого из них он описал многочисленные техники, основу которых и составляет данный способ.

Вольфганг Жилек [6] при изучении ИСС у североамериканских индейцев подробно проанализировал (на примере церемонии «Танец

Духа») используемые в обрядах техники вхождения в данные состояния и лежащие в их основе конкретные методы индукции ИСС. К таким методам он отнес:

• сфокусированное суггестивное внимание (прикосновение к посвящаемому жезлом, имеющее огромную символическую значимость);

• болевую стимуляцию (техники истязания посвящаемого или самоистязание);

• гипогликемию* и обезвоживание* (которое технически достигается воздержанием от воды, интенсивными физическими нагрузками и потением под шерстяным одеялом);

• крайне интенсивную двигательную активность (техники бега и непрерывного танца);

• температурную стимуляцию — холодом и жарой (бег босиком по снегу, купание в ледяных реках или в зимнем океане, обливание холодной водой, перегрев под шерстяными одеялами);

• акустическую стимуляцию (техники непрерывного пения, барабанного боя и других ритмичных звуков, соответствующих по частоте тета-ритму электрической активности мозга);

• уединение и ограниченную подвижность (уединение в темноте в курительной палатке при строгом соблюдении тишины и избегании любого телодвижения);

• лишение сенсорного распознавания зрительных образов (завязывание глаз посвящаемому);

• лишение сна;

• кинетическую стимуляцию (ежедневная процедура «хватания»);

• гипервентиляцию* (от посвящаемого требуется глубоко, часто и непрерывно дышать).

М. Добкин де Риос [5] подробно изучала проблему культурно-исторической обусловленности способов, техник (она исследовала использование растительных галлюциногенов), норм, правил и самого процесса вхождения в ИСС, которые фиксируются в ритуалах, характерных для конкретной культуры. Автор подчеркивает, что ритуал являлся средством, с помощью которого общество могло контролировать употребление галлюциногенов, и обращает внимание на то, что злоупотребление начинается, когда в сообщество попадают психоактивные вещества, которые не были интегрированы в культуру. Например, у австралийских аборигенов не было зависимости от питури*, употребляемого в религиозных целях, но после прихода европейцев им стал доступен алкоголь и в их сообществе началось распространение алкоголизма.

Питер Фурст [18] исследовал способы и средства индукции ИСС у некоторых коренных народов Северной Америки и Месоамерики. Им были рассмотрены такие традиционно применяемые способы вызывания ИСС, как:

• использование природных галлюциногенов, содержащихся в животных (некоторые виды ядовитых пауков, ящериц и скорпионов) и растениях (табак*, пейотль*, мескалиновые бобы (см. «Мескаля бобы»*), ололиука*);

• членовредительство (часто в сочетании с кровопотерями);

• ритуальная паровая баня.

Как дополнительные факторы, способствующие вхождению в ИСС, он также включал сюда физические нагрузки, голодание, жажду, депривацию сна, исключение соли.

Конкретные техники вхождения в ИСС в традиционных сообществах также подробно рассматриваются в работах Р. Г. Уоссона [13; 21] (он изучал использование галлюциногенных веществ), Э. Бургиньон [2], К. Уорд [20], Р. Принса [10].

Постулируя в своем эссе «Рай и ад» огромное значение для культуры визионерского опыта и его значимость для отдельного человека (что отражается в присущей каждому потребности пережить ИСС), Олдос Хаксли [14] обращается к существующим в культуре способам индукции этого опыта.

Анализируя визионерский опыт как ИСС — его характеристики, содержание, функции, способы его индукции, Хаксли выделяет как основные следующие характеристики визионерского опыта:

• переживания яркого, сияющего цвета и ослепительного света;

• снижение уровня обобщения и переход к допонятийному мышлению;

• неузнавание видимого объективного мира, его субъективная не- знакомость;

• появление ощущения необыкновенной красоты увиденного и повышенной («сверхъестественной») значимости воспринимаемого, а также зачастую галлюцинации.

При этом визионерский опыт предстает у Хаксли как «высшее» ИСС и потому имеет определенное, фиксированное содержание, которое носит кросскультурный характер. Это содержание составляют характерные для всех культурных традиций представления об «Иных Мирах» (рае, золотом веке, месте обитания богов, душ умерших и т. п.). При этом предметы, являющиеся неотъемлемыми частями (или атрибутами) этого «Иного Мира» (такие, как драгоценные камни, цветы, предметы из стекла и металла, ярко окрашенные предметы, пламя, лампады, горящие в темноте свечи, ювелирные украшения, пейзажи и др.), обладают следующей особенностью: их созерцание помогает человеку достичь визионерского переживания, то есть они выступают как средства индукции ИСС. Эти предметы нашли отражение в определенных произведениях искусства, способность которых вызывать видения анализирует Хаксли. Он обнаруживает интересную закономерность: индукция отдельного признака ИСС является способом вхождения в такое состояние. Рассматривая историю изобразительных искусств, Хаксли замечает: вхождение в моду того или иного вида искусства (например, смена витражей в церквях скульптурой) связано с популярностью в конкретный исторический момент определенного признака ИСС, индукция которого позволяет достичь визионерского переживания (то есть конкретная культура в определенную историческую эпоху санкционирует определенный способ индукции ИСС). Здесь культура выступает как совокупность форм фиксации не только общечеловеческого визионерского опыта, но и способов индукции данных измененных состояний.

Хаксли рассматривал условия, облегчающие вхождение в спонтанное визионерское состояние. К ним относятся:

• пост (и, как следствие, гипогликемия и витаминная недостаточность, из-за которой из крови выводится никотиновая кислота, препятствующая видениям);

• сенсорная депривация (которая ослабляет обычный опыт восприятия);

• истязания как эквивалент хирургического вмешательства без анестезии (из-за чего в кровь выделяются гистамин, вызывающий шок, и адреналин*, способствующий появлению галлюцинаций);

• культивирование бессонницы и постоянное распевание молитв (человек, у которого нет соответствующего навыка, при непрерывном пении стремится выдохнуть больше, чем вдохнуть, из-за чего развивается гипоксия).

Хаксли отмечал, что частота встречаемости визионерского опыта является культурно-исторически обусловленной величиной. Так, его значительную распространенность в прошлом (по сравнению с современностью) он объясняет как его большей популярностью в обществе, так и особенностями социально-исторического образа жизни того

времени: постоянное недоедание, авитаминоз, локальные инфекции, соблюдение постов, ограничения сна, бедность сенсорных стимуляций (причинами этого выступали религиозные убеждения, бедственное экономическое положение основной массы населения, неразвитая промышленность, низкий технический уровень, отсутствие медицинской помощи), что отражалось, прежде всего, на работе НС.

Фиксированные в предметах культуры средства индукции и конкретное визионерское ИСС предстают в работе О. Хаксли в их взаимной обусловленности: он показал, как такие состояния влияют на культуру (прежде всего, искусство) и как общество формирует их переживание.

Влияние опыта и ожиданий на ИСС. Проблема «установки и обстановки»

В 60-х гг. XX в. в западной психологии ИСС как самостоятельная была выделена проблема «установки и обстановки» — set and setting. Здесь данные факторы рассматривались как определяющие (наряду с основным способом индукции) характер возникающих ИСС — их специфических признаков, содержания, особенностей протекания, субъективных переживаний, внешнего проявления, глубины, длительности и т. д. Критически пересматривая так назваемую «физиологическую парадигму» (согласно которой особая химическая природа наркотика, взаимодействуя с химической и физической структурой нервной системы, с неизбежностью приводит к одним и тем же результатам) и в целом возражая против отождествления ИСС со способом его индукции, Чарльз Тарт [12] предложил модель факторов, формирующих ИСС. На материале изучения наркотических ИСС он выделил и классифицировал целый ряд ненаркотических факторов, определяющих — наряду с самим физиологическим воздействием — характер возникающего при употреблении наркотика состояния.

Он выделил три группы ненаркотических факторов:

1) долговременные;

2) непосредственные;

3) ситуативные (действие некоторых из них он иллюстрирует эмпирическими данными).

К долговременным факторам относятся:

• культурная среда (она формирует ОСС и ожидания относительно действия наркотика);

• структура личности субъекта;

• физиологические особенности человека, создающие определенную предрасположенность к воздействию наркотика;

• навыки употребления наркотика (к ним Тарт отнес опыт употребления наркотика, а также сформированность навыка усиливать желательные эффекты наркотика и уменьшать нежелательные).

К непосредственным факторам относятся:

• настроение человека;

• ожидания;

• совпадение или несовпадение этих ожиданий с тем, что человек хотел бы испытать.

Ситуативные факторы:

• социальная обстановка, в которой происходит принятие наркотика (например, характеры и эмоциональные состояния людей, находящихся вместе с субъектом);

• физические условия и их влияние;

• формальные наставления, полученные субъектом (например, от экспериментатора), и его интерпретация этих наставлений;

• неявная информация о наркотике, получаемая субъектом от окружающих (например, экспериментатор говорит испытуемому, что данный наркотик относительно безвреден, при этом требует от него медицинскую справку, содержание которой явно свидетельствует о небезопасности препарата).

При этом субъект, употребляющий наркотик, может сам усиливать действие одних факторов и тормозить действие других. Хотя в некоторых случаях, например в экспериментальной ситуации, он не может контролировать большинство из этих факторов и вынужден подчиняться им.

Подчеркивая в связи с этим, что реакция на наркотик обусловливается не физиологическим воздействием самим по себе, а субъективной интерпретацией этого воздействия, Тарт на примере интоксикации марихуаной показывает, что вхождение в ИСС определяется соответствующим научением — тем, насколько субъект умеет, определенным образом интерпретируя возникающие симптомы, дестабилизировать ОСС и формировать ИСС. Например, при первом приеме марихуаны ее физиологического действия самого по себе оказывается недостаточно, и человек, испытывая некоторые характерные для ИСС симптомы, продолжает оставаться в ОСС. Научение происходит при получении соответствующего опыта в процессе общения с «опытными» курильщиками марихуаны.

Проблеме влияния опыта (и обусловленных им ожиданий и установок, а также формирующей данный опыт социальной обстановки) на эффекты наркотической интоксикации были посвящены и экспериментальные исследования А. Карлина, Р. Д. Поста, К. Беккера, Л. Алперна [16]. Они изучали (также на материале интоксикации марихуаной), насколько социальное моделирование (то есть наблюдение у другого характерного для данного наркотика поведения) и происходящее в этом процессе социальное научение (авторы называют его термином «социализация»), а также предыдущий опыт употребления наркотика облегчают появление состояния интоксикации. Суть происходящего процесса научения, согласно данным авторам, состоит в придании нового значения эффектам наркотика: человек учится подстраивать индивидуальные симптомы к признанным образцам интоксикации и постепенно формирует собственные стандарты оценки наркотического состояния. Научение влияет не на то, что человек чувствует (у «наивных» и опытных в отношении марихуаны испытуемых возникает примерно одинаковое количество объективных — по результатам когнитивных тестов — и субъективных, представленных в самоотчетах, симптомов интоксикации), а на интерпретацию этих симптомов и оценку общей степени интоксикации (в итоге — на вывод о наличии ИСС и сам «выход» в ИСС). Поэтому, с их точки зрения, феномен реверсивной толерантности (феномен уменьшения необходимой для вхождения в ИСС дозы наркотического вещества по мере накопления опыта ИСС. — Примеч. ред.) означает сдвиг в нормах оценки людьми влияния на них наркотика, а не изменение самого влияния наркотика на человека. Другим аспектом научения является разрушение в ходе приобретения опыта не соответствующих действительности ожиданий и страхов в отношении данного наркотика.

Размышляя над тем, почему обнаруженные ими эффекты фасилита- ции социального моделирования носили не всегда достаточно выраженный характер, А. Карлин и его коллеги пришли к выводу, что научение (в частности, дискриминативное научение — умение распознавать эффекты интоксикации) носит процессуальный характер, а не совершается за одну попытку. При этом необходимо, чтобы обучающийся выделял и воспринимал демонстрируемое ему поведение действительно как модель интоксикации, то есть усматривал причину наблюдаемого поведения другого именно в измененном марихуаной состоянии последнего. Иначе говоря, чтобы обучиться, человек должен рассматривать поведение опытного курильщика как типичное для интоксикации марихуаной.

Эмпирическое изучение проблемы влияния опыта на возникающее у человека ИСС проводилось в рамках этнографических исследований. Так, изучая использование галлюциногенов в традиционных сообществах, Марлен Добкин де Риос [5] показала, что в сфере культурно-обусловленных ИСС существует явление научения: в тех обществах, где ИСС включены в контекст культуры, более опытные члены сообщества обучают новичков справляться с тревогой, которую вызывают галлюциногены, и видеть галлюцинации определенного содержания.

О влиянии ожиданий на содержание переживаемого в ИСС говорится и в эссе Олдоса Хаксли «Рай и Ад». Рассматривая эмоциональный знак визионерского опыта, Хаксли отмечает, что он может быть не только положительным (созерцание Рая), но и отрицательным (видения Ада). В качестве причины «превращения Рая в Ад» Хаксли указывает присутствие у человека негативных эмоций (страха, ненависти, гнева и т. д.), свидетельствующих об отсутствии у него веры и доверительной любви [14].

Влияние установки (по отношению к определенному состоянию) и окружающей человека обстановки является давно установленным в психологии ИСС и общепризнанным фактом (см. далее работу О. В. Гордеевой «Культурно-историческая теория Л. С. Выготского...» [4], параграф «Фактор установки»). Но предметом исследования продолжает оставаться проблема границ такого влияния, например вопрос о том, может ли установка полностью определять, какие именно психические функции будут меняться при данном способе индукции и каков будет характер этих изменений. А. Карлин и соавторы [16] предлагают свой вариант решения проблемы границ. Они считают, что ожидания и установки определяют не саму по себе объективную и субъективную симптоматику конкретного измененного состояния сознания, а лишь интерпретацию этих симптомов и, следовательно, оценку своего состояния, то есть вывод о наличии ИСС. Однако, с их точки зрения, именно интерпретация, то есть рефлексия своего состояния (а не симптомы сами по себе), обусловливает вхождение в ИСС.

При изучении ИСС на методологической основе культурно-исторической теории Л. С. Выготского были, как уже говорилось, выделены два типа ИСС («социальные» и «натуральные») [4]. «Социальные», то есть высшие, культурно-исторически обусловленные ИСС являются функциональными органами, которые человек выстраивает (при наличии или отсутствии в обществе соответствующих фиксированных образцов состояний и необходимых для их создания психотехник) для достижения определенных — адаптивных или дезадаптивных — целей. У человека есть выработанные социумом или индивидуально выстроенные модели, которые и определяют структуру, содержание, формы, функции формируемых им ИСС. Психологическими носителями таких моделей могут выступать установки, эмоциональные отношения, знания, ожидания в отношении таких состояний. В рамках указанного здесь подхода проблема границ влияния факторов установки и обстановки на формируемые ИСС пока не исследовалась.