Глава 34. Я вскрикнула “ВАГ”, а Сергей и Харакири вздрогнули и с укором уставились на меня, мол что об этом на всю улицу.

 

Я вскрикнула “ВАГ”, а Сергей и Харакири вздрогнули и с укором уставились на меня, мол что об этом на всю улицу.

Передать не могу, как я была изумлена.

“Вот это, как принято теперь говорить, попала. Пальцем в небо! ВАГ, БАГ, звучит очень похоже. Не удивлюсь, если и деятельность этой организации я предугадала. Мы же, писатели, провидцы, я — особенно. Одна только история моего Сумитомо чего стоит! Как я полковника с ее помощью раскусила!”

Теперь уже не было у меня никакого желания расставаться с Лавром. Напротив, слушала его с неослабевающим интересом.

— Ну, мы с Васькой взяли в компанию Рябого, — продолжил Лавр. — Рябой мужик крутой, волыну с собой носит. Псов мы, которые двор охраняют, прикормили, а в ночь пригожую и притравили. Ну и вошли.

— Там что же, и охраны не было? — удивилась я.

Лавр посмотрел на меня с большим скептицизмом и спросил:

— А для чего им охрана, когда в доме полный голяк? Офис нищий, как республика Куба. Взяли мы компьютер, ящик прихватили какой-то и дергать…

Я рассердилась:

— Подожди, как это — дергать? Ты же про мужика какого-то говорил и девку его, мол убили вы их, точнее Рябой их шлепнул.

— Врал.

— Как — врал, — растерялась я. — Зачем? Что же выходит, сам на дружка своего наговорил?

— Да, так выходит, — подтвердил Лавр, — потому что зашуган и не знал кто вы. Не рассчитывал, что в полную нашу непричастность поверите, вот на дружка стрелки и перевел. Ему все равно, он кони двинул.

Я окончательно зашла в тупик:

— Только что говорил, что вы с компьютером и ящиком благополучно из офиса отбыли.

Лавр рассердился:

— В том-то и дело, что нет. Ты же сказать, блин, не даешь! Слушай дальше. Сейфы там были закрыты, открывать их мы не решились, много времени заберет.

Короче, что плохо лежало прихватили и уже из офиса лыжи навострили, вдруг Васька у выхода дверь туалета толкнул — там табличка была — толкнул дверь, да как завопит. Кровищу увидел, развернулся и бежать. Он к такому непривычный. Он вообще, даже и не фраер, мужик он. А как Васька убег, мы с Рябым уже вдвоем офис на уши поставили.

Снова я плохо начала понимать:

— Да зачем же вы офис на уши начали ставить, если уходить собирались и даже Васька ваш убежал?

Лавр усмехнулся:

— Так обстоятельства изменились. В туалете два трупа нашли: мужик в костюме и девица.

— Легкого поведения, — вставила я деталь из прошлого рассказа.

— Не-е, училка скорей. Белая кофточка, серая юбка. У мужика полный карман ключей. Ну, мы ими все сейфы и открыли.

— И что?

— Пусто. Бумажками какими-то набиты. Всех и делов-то, что лопатник у фраера того поднял. Денег в нем, — кот наплакал, только коробочка, а в ней фигня какая-то. Я на всякий случай в карман ее положил.

Все таинственное с детства меня манило, потому не могла не спросить:

— А что за фигня?

Лавр пожал плечами:

— Даже не знаю как объяснить, на ней еще слова из песни написаны, ну старой такой веселой песни, телки и теперь ее поют, по радио слышал да видел по телеку. Хорошая песня, — он махнул рукой, — забыл, короче.

— Ладно, фиг с ней, с песней, что дальше с вами было?

— Ну, мы с Рябым пару телефонов еще прихватили, сложили в мешок и вынесли на другую сторону двора. Я машину уже поймал, мужика уговорил отвезти меня в город, а тут Рябого жадность одолела, задумал вернуться. Часы с убитого снять забыл. Говорит: “Не было еще такого, чтобы я рыжье ментам оставил, все равно ведь с трупа помоют.” Ну пошел он и, как накаркал, — вот они менты. Рябой стрелять начал. Они в него. Я не стал дожидаться и водиле ехать велел. Он затрясся весь и так дал по газам, что мигом домчал в Сокольники. Там я весь мадеполам и сгрузил. Схоронил на хате у бабы своей одной, куртку тоже оставил там, другой прикид накинул и подальше дернул.

— А Рябой что же, не обиделся, что ты его бросил? — поинтересовалась я.

— С того света об обидах не сообщают, — спокойно ответил Лавр. — Пристрелили его менты. Я точно потом узнал.

— А Васька твой жив? — спросила я.

— Если бы, — нахмурился Лавр. — Он после того как сбежал, там же, ну не у себя в доме, а по соседству с тем особняком и залег. Только нашли его.

— И тоже?

Лавр не ответил, вздохнул и пожаловался:

— Курить хочу, а парализованным этого нельзя…

Я достала из машины пачку и самолично закурила для него сигарету. Он несколько раз жадно затянулся, оглянулся воровато, не видит ли кто, и с благодарностью сказал:

— Спасибо, — и ту же продолжил: — Нашли Ваську эти фраера и страшно пытали. Уж что им от него нужно было, не знаю, но догадываюсь теперь — то же, что и от меня.

— А что им нужно от тебя?

Лавр продолжил, словно и не слышал вопроса:

— Как узнал, что пытали Ваську, сразу дернул в Змеевку свою родную, к сестрице троюродной, и там залег. Но и там меня нашли, уж как, не знаю. Может у них там в доме телевизионные камеры были или что другое, только портреты наши они срисовали. Это точно. Иначе как нашли?

Дальнейшее я уже знала, а потому сказала:

— Ты через подвал ушел, в котором ход прорыл, и под братца парализованного закосил. О братце от сестрицы узнал.

— Да, узнал, ушел и закосил на свою голову. И фраера меня здесь не беспокоят, но и сам сижу в ловушке и как выбраться голову ломаю…

Было очевидно, что Лавр этот и в самом деле настрадался, о чем не дурак поговорить, но у меня на пустые разговоры времени не было, потому прямо и спросила:

— Так что эти фраера с автоматами от тебя хотели? Говори, не юли, если на помощь мою рассчитываешь.

Лавр оживился.

— Рассчитываю, очень рассчитываю, — подтвердил он. — А хотели от меня дискету какую-то, я тогда и не знал, что это. Кричали, отдай и проваливай на все четыре стороны.

— И ты отдал?

— Ага, нашла дурака. Во-первых, я сказал уже тебе, что весь мадеполам на хате сгрузил и переоделся, а во-вторых, верить этим фраерам, — о себе не заботиться. Так они меня живым и отпустили бы…

— Да что же это за дискета такая, из-за которой тебя гоняют, как таракана по коридору? — удивилась я.

Лавр руками развел:

— Сам не знаю. До того и слова такого не слыхивал “дискета”, а потом, когда фраера эти позорные закричали, чтобы отдал дискету с надписью, где слова из песни, то сразу понял о чем речь. О той штуковине в коробочке, что была в кармане у трупа в офисе. А дискету эту, блин, у бабы в своей куртке оставил, когда модапалам ей сваливал.

Я испугалась:

— Так ты что, потерял дискету?

— Обижаешь. Нашел эту дискету, так и лежала в куртке она. Нашел и подумал: припру фраеров, пусть деньги платят за нее. Прикинь, какие деньги они на наши поиски, на бойцов-автоматчиков и все такое прочее запалили. Не бедные, видать, фраера и дискетка им, видать, позарез. Решил: в крайнем случае жизнь свою на эту дискету обменяю.

Я тут же предположила, что теперь он будет просить меня вести переговоры по продаже дискеты, сам-то к постели парализованного прикован да и не рискнет из-под охраны выходить.

Сначала я струхнула. “Ха, — подумала я, — не стану вести переговоры. Из одного дерьма еще не выбралась, а он уже тащит во второе.”

Но тут меня осенило: а зачем переговоры с кем-то вести? Скажу ему, что веду, а сама дискету у него выдурю и посмотрю что на ней, раз такой сыр-бор разгорелся. Бесплатно он вряд ли дискету отдаст, но и много не запросит. Особенно, если будет думать, что, продавая дискету, покупает свободу.

Пока я на мысли свои отвлеклась, Лавр замолчал, закручинился, о чем-то тоже призадумался.

— Так где же дискета? — спросила я.

Лавр вздрогнул, горестно вздохнул и ответил:

— А нет ее.

Я разволновалась:

— Как — нет? Где же она?

— Не знаю, — Лавр беспомощно руками развел. — В шкаф ее сунул, уже когда поселился у братана, у Федота. Думал, устаканится все, а потом начну способ искать как без риска связаться с фраерами. Только недавно дискета пропала. Исчезла из шкафа.

— Как это пропала? Как исчезла?

— А вот так! — зло выкрикнул Лавр. — Пропала. Одеяло Любкино в шкаф прибыло, фуфайка ментовская тоже появилась, а дискета пропала.

Ох, как я рассердилась!

Что же этот болван уже не мог дискету так схоронить, чтобы ее не нашли?

Ха! В шкаф сунул! Еще бы на порог положил. Видит же сам, что не дом, а двор проходной, и всяк в этот шкаф залезть норовит.

— Да почему же ты ее в более надежное место не определил? — возмутилась я.

— Да нет там надежного места, везде бабы нос суют. Ты была в этой квартире?

В квартире парализованного я не была, а потому промолчала. Зато взорвался Лавр.

— Там, кроме кровати, стол, стул, да шкаф и больше нет ни шиша. Куда, по-твоему, я должен был спрятать дискету?

Для дискеты места я не нашла, а потому сразу повела расследование:

— Да кто к тебе вообще заходил в тот период, когда пропажа произошла? Напрягись, вспомни, ведь не иголка дискета.

Лавр призадумался.

— По нескольку раз в день на дискету ту глядел, — пробурчал он. — Каждый день глядел.

— Ты не про каждый день, а про тот, когда она пропала вспоминай, — посоветовала я.

— А я про что? Утром была дискета. Когда сиделка ушла и Далила когда ушла, еще была дискета. А потом только Любка, соседка, заходила.

У меня даже настроение появилось.

— Значит она и взяла, — сделала я вывод. — Люба женщина хозяйственная, смотрит, валяется дискета, паралитику-то она зачем? А у нее детей куча. К примеру старшенькой, Олесе, дискета очень даже пригодится, вот Люба и прихватила чужое добро. Лишнюю дискету не придется покупать.

Лавр уныло согласился:

— Видать так, только я ведь спросить не могу. И вообще ничего не могу, пока сижу в этом кресле.

Вынуждена была с ним согласиться. Он пристально на меня посмотрел и сказал после длинной паузы:

— Я тебе, красавица, все, как на духу рассказал. Кажется мне, что польза от этого будет. Может ты эту дискету сыщешь… Все же Люба подруга твоя, неужели не отдаст?

— Отдаст, если сама не потеряла, — ответила я, мгновенно утрачивая интерес к Лавру.

Жестом я подозвала Харакири и попросила:

— Отвези на место больного. Скоро Далила пожалует.

Пока Харакири катил Лавра к тому месту, где его оставила Далила, Сергей подошел ко мне и спросил:

— Что-то новое узнала?

Я ответила:

— Одна загадка разгадана, но породила новую, еще более сложную.