Следует также обратить внимание на то, что с этого момента Кант уже откровенно размышляет о произведении искусства, а вовсе не о красоте природы но преимуществу.10 Ср. у Лессинга о пейзажистах и «живописцах, рисующих цветы»: «Они подражают красотам, которые не имеют идеального характера» (Лeссинг Г. Э. Лаокоон,.. с. 399); в позитивном смысле этому соответствует главенствующее положение пластики в иерархии изобразительных искусств. 11 Здесь Кант следует Зульцеру, который в статье «Красота» из своей «Всеобщей теории художественного творчества» аналогичным путем выделяет образ человека, так как человеческое тело — это «не что иное, как сделанная видимой душа». Шиллер в своем сочинении «О стихотворениях Маттисона» также пишет — и, вероятно, в том же смысле — о том, что «область определенных форм не идет далее животного тела и человеческого сердца; поэтому идеал может быть представлен только в этих двух формах» (см.: Шиллер Ф. Собр. соч., т. 6. М., 1957, с. 628). Однако в других своих идеях этот труд Шиллера представляет собой именно оправдание (через посредство понятия символа) пейзажной живописи и пейзажной поэзии, предваряя тем самым более позднюю художественную эстетику. 12 См.: Hege1 G. W. F. Vorlesungen uber die Asthetik, ed. Lasson, S. 57. Гегель полагает, что следует искать общую потребность в произведениях искусства в мыслях людей, причем он видит здесь способ для человека выявить перед лицом художественного произведения, что он такое.
|
