20 страница

— Я думаю, я знаю, где мы, — сказал он. — Это Гробница Сципионов.

Перси нахмурился.

— Сципион... Пегас Рейны?

— Нет, — ответила Аннабет. — Они были благородной римской семьей и... ух ты, это место потрясающее.

Джейсон кивнул.

— Раньше я изучал карты Рима. Я всегда хотел побывать тут, но...

Никто не заботился об окончании предложения. Смотря на лица своих друзей, Перси мог сказать, что они просто были в таком же благоговейном страхе, как и он. Они сделали это. Они приземлились в Риме — в том самом Риме.

— Какие у нас планы? — спросила Хейзел. — В лучшем случае, у Нико есть время до рассвета. И весь этот город будет предположительно уничтожен сегодня.

Перси вышел из оцепенения.

— Ты права. Аннабет... ты сосредоточилась на том месте на твоей бронзовой карте?

Ее серые глаза стали темными, как гроза, которую Перси мог интерпретировать таким образом: «Помни, что я сказала, приятель. Оставь этот сон при себе».

— Да, — ответила она осторожно. — Это на реке Тибр. Я думаю, что у меня все получится, но я должна...

— Взять меня с собой, — закончил Перси. — Да, ты права.

Аннабет навела на него кинжалы.

— Это не...

— Безопасно, — вставил он. — Один полубог, идущий через Рим в одиночку. Я пойду с тобой до Тибра. Мы можем использовать то рекомендательное письмо, будем надеяться, что мы встретим речного бога Тиберинуса. Возможно он сможет оказать нам некоторую помощь или дать совет. Дальше ты пойдешь одна.

Они начали безмолвную битву взглядов, но Перси не сдавался. Когда они с Аннабет только начали встречаться, его мама вбивала ему в голову, что закончить свидание, проводив девушку до двери — это правило хорошего тона. Если это было правдой, тогда он должен проявить свои хорошие манеры и проводить её к началу её эпического одиночного смертельного поиска.

— Прекрасно, — пробормотала Аннабет. — Хейзел, теперь, когда мы находимся в Риме, сможешь ли ты точно определить местоположение Нико?

Хейзел моргнула, будто выходя из транса от просмотра Шоу «Персабет».

— Гм... надеюсь, если я подберусь достаточно близко. Я должна обойти город. Фрэнк, ты пойдешь со мной?

Фрэнк засиял.

— Конечно.

— И, эм... Лео, — добавила Хейзел. — Будет хорошо, если ты тоже пойдешь. Ихтиокентавры сказали, что нам потребуется твоя помощь с чем-то механическим.

— Окей, — сказал Лео. — Без проблем.

Улыбка Фрэнка походила теперь на что-то вроде маски Хрисаора. Перси не был гением, когда дело касалось отношений, но даже он почувствовал напряженность в отношениях между этими тремя. Это были не просто двое парней, борющихся за сердце Хейзел. Это выглядело так, словно все трое были заперты вместе, разыгрывая какое-то загадочное убийство, но они все еще не решили, кто из них был жертвой.

Пайпер достала свой нож и установила его на рее.

— Мы с Джейсоном пока сможем присматривать за кораблем. Посмотрим, что Катоптрис может мне показать. Но, Хейзел, если вы с ребятами узнаете где Нико, не ходите туда одни. Вернитесь за нами. Я соберу всех для сражения с гигантами.

Но она не сказала очевидного: даже все вместе они не победят, если не будет бога, сражающегося на их стороне. Перси решил не поднимать этой темы.

— Хорошая идея, — сказал Перси. — Что, если мы договоримся вновь встретиться здесь в... во сколько?

— В три, сегодня днем? — предложил Джейсон. — Это, вероятнее всего, наше последнее собрание. Я все еще надеюсь на борьбу с гигантами и спасение Нико. Если что-то случится или изменится план, отправьте сообщение почтой Ириды.

Остальные кивнули в знак согласия, но Перси заметил, что некоторые из них посмотрели на Аннабет. Никто не хотел говорить: Аннабет жила по другому расписанию. Она могла вернуться к трем, или гораздо позже, или вообще никогда. Она искала статую Афины Парфенос сама по себе.

Тренер Хедж хмыкнул.

— А я, тем временем, поем кокосов... в смысле, выкопаю кокосы из нашего корпуса. Перси, Аннабет... я не люблю, когда вы двое остаетесь наедине. Помните, главное — примерное поведение. Если до меня дойдут какие-то слухи, вы будете сидеть под домашним арестом до тех пор, пока Стикс не заледенеет.

Мысль о том, что их посадят под домашний арест, когда они находятся всего в нескольких шагах от смерти, была настолько забавной, что Перси не смог удержать улыбки.

— Мы скоро вернемся, — пообещал он. Он посмотрел на своих друзей, стараясь не думать, что всех их вместе он видит в последний раз. — Удачи всем.

Лео опустил трап, и Перси с Аннабет первыми сошли с корабля.

 

Глава 32. Перси

При других обстоятельствах было бы отлично побродить по Риму с Аннабет. Они держались за руки, когда проходили по закрученным улочкам, избегая автомобилей и сумасшедших водителей скутеров, протискиваясь через толпы туристов и океаны голубей.

День становился все жарче. Как только они ушли подальше от выхлопных газов на основной дороге, воздух наполнился ароматами свежевыпеченного хлеба и свежесрезанных цветов. Они направились в Колизей, потому что он был отличным ориентиром, но добраться туда было сложнее, чем Перси ожидал. Сверху город казался еще больше и запутаннее. Несколько раз они терялись и попадали в тупики, случайно находили красивые фонтаны и огромные памятники.

Аннабет комментировала объекты архитектуры, но Перси был сосредоточен на других вещах. Однажды, он увидел яркого фиолетового призрака, Лара, который глядел на них с окна жилого дома. В другой раз он увидел женщину в белых одеждах, может быть, нимфу или богиню, которая держала устрашающего вида нож, скользя между разрушенных колонн в общественном парке. Ничто не нападало на них, но Перси чувствовал, что за ними следят, и наблюдатели были вовсе не дружелюбны.

Наконец, они добрались до Колизея, где дюжина парней в дешевых костюмах гладиаторов дралась с полицией — пластмассовые мечи против дубинок. Перси понятия не имел, что там происходило, так что они с Аннабет решили продолжать идти. Иногда, смертные были даже более странные, чем монстры.

Они направились на Запад, останавливаясь каждый раз, чтобы спросить дорогу к реке. Перси не учел, что люди в Италии говорили на итальянском языке, которого он не знал. Как выяснилось, это не было большой проблемой. Однажды кто-то подошел к ним на улице и задал вопрос на итальянском, но, увидев удивленно-замешательское выражение лица Перси, перешел на английский.

Следующее открытие: итальянцы использовали евро, и у Перси их не было. Он начал сожалеть об этом, как только обнаружил туристический магазинчик, который продавал напитки. К тому времени был почти полдень, становилось действительно жарко, и Перси захотел, чтобы у него была трирема, наполненная диетической колой. Аннабет решила проблему. Она достала со своего рюкзака ноутбук Дедала и ввела несколько команд. Пластиковая карта извлеклась из слота в сторону. Аннабет торжествующе помахала ею.

— Международные кредитные карты. Для чрезвычайных ситуаций.

Перси посмотрел на нее с удивлением.

— Как ты...? Нет. Не неважно. Я не хочу знать. Просто продолжай быть удивительной.

Содовая помогла, но им все еще было жарко, и они были уставшие к тому времени, как они прибыли к реке Тибр. Берег был оторочен каменной насыпью. Набережная была переполнена хаотическим ассортиментом складов, квартир, магазинов и кафе. Тибр был широкий, ленивый и окрашенный в карамельный цвет. Несколько высоких кипарисов возвышались над банками. Ближайший мост выглядел довольно новым, сделанный из железных балок, рядом с ним стояли полуразрушенные линии каменных арок, которые обрывались на полпути через реку — руины, которые могли остаться еще со времен Цезаря.

— Вот он, — Аннабет указала на старый каменный мост. — Я узнаю его с карты. Но что мы будем делать теперь?

Перси был рад, что она сказала «мы». Он все еще не хотел отпускать ее. На самом деле, он даже не был уверен, что сможет заставить себя отпустить ее, когда придет время. Он вспомнил слова Геи: «Ты падешь один?» Он уставился на реку, думая, как бы наладить контакт с Тиберином. Он не проявлял особого желания прыгать в воду. Тибр выглядел не чище, чем нью-йоркский Ист-Ривер, где он слишком часто встречался с ворчливыми речными духами. Он указал на ближайшее кафе со столиками с видом на воду.

— Сейчас обеденное время. Как насчет того, чтобы снова использовать кредитную карту?

Хотя и был полдень, в кафе было пусто. Они выбрали столик со стороны реки. К ним поспешил официант. Он выглядел удивленным, увидев их, особенно после того, когда они сказали, что пришли пообедать.

— Американцы? — спросил он со страдальческой улыбкой.

— Да, — ответила Аннабет.

— И я хотел бы пиццу, — вставил Перси.

У официанта был такой вид, будто он пытался проглотить евро.

— Конечно вы хотите, синьор. И позвольте угадать: Кока-Кола? Со льдом?

— Замечательно, — сказал Перси. Он не понимал, почему официант смотрит на него с таким кислым выражением лица. Перси же вроде не заказывал колу синего цвета. Аннабет заказала панини и газированную воду. После того, как официант ушел, она улыбнулась Перси.

— Я думаю, что итальянцы едят немного позже. Они не кладут лед в напитки и делают пиццу только для туристов.

— А, — Перси пожал плечами. — Лучшее итальянское блюдо, и они даже не едят его?

— Я бы не стала говорить это перед официантом.

Они держались за руки через стол. Перси был счастлив уже от того, что просто мог смотреть на Аннабет в солнечном свете. Это всегда делало её волосы такими яркими и теплыми. Ее глаза отражали цвет неба и булыжников, становясь поочередно коричневого или голубого цвета. Он подумал, что он должен рассказать Аннабет о своем сне, в котором Гея уничтожает лагерь-полукровок, но решил не делать этого. Ей не стоило волноваться ни о чем кроме того, с чем ей самой придется столкнуться.

Но это заставило его задуматься... что бы произошло, если бы они не отпугнули пиратов Хрисаора? Перси и Аннабет были бы закованы в цепи и отданы приспешникам Геи. Их кровь была бы пролита на древних камнях. Перси понял, что их бы приволокли в Грецию для какого-то ужасного жертвоприношения. Но они с Аннабет уже попадали во множество проблемных ситуаций. Они могли бы придумать план побега, сохранить день... и Аннабет не отправилась бы в одиночку бродить по Риму.

«Неважно, когда ты падешь», — сказала Гея. Перси знал, что это было ужасное желание, но он почти пожалел, что их не поймали в море. По крайней мере, они с Аннабет были бы вместе.

— Ты не должен этого стыдиться, — сказала Аннабет. — Ты же думаешь о Хрисаоре, не так ли? Мечами всех проблем не решишь. В конце концов, ты спас нас.

Не смотря ни на что, Перси улыбнулся.

— Как ты это делаешь? Ты всегда знаешь, о чем я думаю.

— Я знаю тебя, — сказала она.

«И я тебе все равно нравлюсь?» — хотел спросить Перси, но промолчал.

— Перси, — сказала она. — Ты не можешь нести весь поиск на себе. Это невозможно. Поэтому нас семеро. И ты должен позволить мне самой искать Афину Парфенос.

— Я скучал по тебе, — признался он. — В течение многих месяцев. У нас отобрали огромный период времени. Если я потеряю тебя снова...

Обед прибыл. Официант выглядел намного спокойнее. Приняв тот факт, что они были невежественными американцами, он, видимо, решил простить их и обращаться с ними вежливо.

— Красивый вид, — сказал он, кивая в сторону реки. — Наслаждайся, пожалуйста.

Как только он ушел, они ели молча. Пицца была мягкой, с поджаристой корочкой, на ней было немного сыра. Перси подумал, что, возможно, именно поэтому римляне не едят её. Но они многое теряют.

— Ты должен довериться мне, — сказала Аннабет. Перси было подумал, что она говорит с сандвичем, потому что не отрывала своих глаз от бутерброда. — Ты должен верить, что я вернусь.

Он проглотил еще один кусочек.

— Я верю в тебя. Это не проблема. Но ты же вернешься оттуда?

Звук «Веспы» прервал их. Перси посмотрел вдоль набережной и сделал двойной вывод: мотороллер был старой модели... большой и голубой. Водителем был парень в сером шелковистом костюме. За ним сидела молодая женщина в платке, ее руки были обвиты вокруг талии парня. Они появились между столами кафе и притормозили на остановке рядом с Перси и Аннабет.

— Ну, здравствуй, — сказал мужчина. Его голос был глубоким, почти хриплым, как у киноактера. Волосы были короткими и зализанными назад с его грубого, морщинистого лица. В 1950-х годах его бы посчитали красивым. Даже его одежда казалась старомодной. Когда он слез с мотороллера, талия на его брюках была на порядок выше, чем обычно, но почему-то ему все же удавалось выглядеть мужественным и стильным, а не как полнейшее ничтожество.

Перси не мог понять, сколько ему было лет, возможно, тридцать с чем-то, хотя его манеры и внешний вид выглядели старомодными. Женщина соскользнула с мотороллера.

— У нас было самое прекрасное утро, — сказала она, затаив дыхание.

Ей было около двадцати одного года, одежда на ней была такая же старомодная. Ее юбка до пят и белая блузка были подстегнуты большим кожаным ремнем, придавая ей самую узкую талию, какую Перси когда-либо видел. Когда она сняла свой шарф, ее короткие черные волнистые волосы подскочили в идеальную прическу. У нее были темные лукавые глаза и ослепительная улыбка. Перси видел наяд, которые были менее игривы, чем она. Сандвич Аннабет выпал у нее из рук.

— О, боги. Как... как...?

Она выглядела настолько ошеломленной, что, казалось, эти двое должны быть им известны.

— Вы, ребята, выглядите знакомо, — заключил он. Перси думал, что возможно видел их по телевизору. Казалось, они снимались в старых шоу, что не могло быть правдой. Они вовсе не состарились. Тем не менее, он указал на парня и предположил: — Ты тот парень из «Безумцев»?

— Перси! — Аннабет в ужасе уставилась на него.

— Что? — запротестовал он. — Я почти не смотрю телевизор!

— Это Грегори Пек! — глаза Аннабет все еще были широко раскрыты, в точности как и ее рот. — И... о, Боги! Одри Хепберн! Я знаю этот фильм. "Римские каникулы". Но это было в 1950-х годах. Как...?

— Ах, моя милая! — женщина парила в воздухе, как привидение, а затем села за их столик. — Я боюсь, что ты приняла меня за кого-то другого! Меня зовут Рея Сильвия. Я была матерью Ромула и Рема тысячи лет тому назад. Но это так мило, что ты думаешь, что я выгляжу, как молодёжь 1950-х годов. А это мой муж...

— Тиберин, — сказал Грегори Пек, протягивая руку Перси на мужской манер. — Бог реки Тибр.

Перси пожал ему руку. От парня пахло лосьоном после бритья. Конечно, если бы Перси был Тибром, он, вероятно, тоже хотел бы замаскировать свой запах одеколоном.

— Ох, привет, — сказал Перси. — Вы двое всегда выглядите, как американские кинозвезды?

— Неужели? — Тиберин нахмурился и стал изучать свою одежду. — Я не уверен, на самом деле. Миграция западной цивилизации идет в обоих направлениях, как вы знаете. Рим повлиял на мир, но мир также влияет и на Рим. И похоже, что Америка все больше и больше влияет на нас. Я скорее всего потерял след на протяжении веков.

— Хорошо, — сказал Перси. — Но... вы тут, чтобы помочь?

— Мои наяды сказали мне, что вы здесь, — Тиберин бросил взгляд своих тёмных глаз на Аннабет. — У тебя есть карта, моя дорогая? И твое рекомендательное письмо?

— Э-э... — Аннабет вручила ему письмо и диск из бронзы. Она смотрела на речного бога так пристально, что Перси начал ревновать.

— Так... — она запнулась. — Вы помогали другим детям Афины с этим заданием?

— О, моя дорогая! — миловидная леди, Рея Сильвия, положила руку на плечо Аннабет. — Тиберин такой полезный. Он спас моих детей Ромула и Рема и принес их к богине волков Лупе. Позже, когда старый король Нумен пытался убить меня, Тиберин сжалился надо мною и женился на мне. Я до сих пор правлю его речным царством. Он просто парень-мечта!

— Спасибо, моя дорогая, — сказал Тиберин с усмешкой. — И, да, Аннабет Чейз, я помог многим твоим братьям и сестрам... по крайней мере, помог начать их путешествие безопасно. Жаль, что позже все они погибли болезненной смертью. Ну, кажется, ваши документы в порядке. Мы должны идти. Метка Афины ждет тебя!

Перси сжал руку Аннабет, возможно, слишком жестко.

— Тиберин, позволь мне пойти с ней. Хотя бы немного дальше.

Рея Сильвия звонко рассмеялась.

— Но ты не можешь, глупый мальчик. Ты должен вернуться на свой корабль и встретиться с друзьями. Вы должны противостоять гигантам! Путь к ним подскажет нож твоей подруги, Пайпер. У Аннабет другой путь. Она должна пойти одна.

— Действительно, — сказал Тиберин. — Аннабет придется столкнуться с хранителем храма в одиночку. Это единственный путь. И Перси Джексон, у тебя меньше времени, чем ты думаешь, чтобы спасти своего друга в бочке. Ты должен поторопиться.

Пицца Перси казалась комком цемента в животе.

— Но...

— Все в порядке, Перси, — Аннабет сжала его руку. — Я должна сделать это.

Он запротестовал. Но выражение ее лица остановило его. Она была в ужасе, но делала все возможное, чтобы скрыть это... ради него. Если бы он попытался возразить, он бы только все усложнил. Или еще хуже, он мог бы убедить ее остаться. Тогда ей пришлось бы жить с осознанием того, что она отступила перед самым важным испытанием в ее жизни... если бы они выжили. Рим будет разрушен, а Гея готова подняться и уничтожить весь мир. Статуя Афины являлась ключом к победе над гигантами. Перси не знал, почему и как, но Аннабет была единственной, кто мог ее найти.

— Ты права, — сказал он, буквально выжимая из себя эти слова. — Будь осторожна.

Рея Сильвия захихикала, словно это был смешной комментарий.

— Осторожна? Вовсе нет! Но, необходимо. Ну, Аннабет, моя дорогая. Мы покажем тебе, где начинается твой путь. Потом ты будешь сама по себе.

Аннабет поцеловала Перси. Она колебалась, словно думала, что еще сказать. Потом она накинула рюкзак на плечо и забралась на заднее сиденье скутера. Перси ненавидел все это. Он бы предпочел сразиться любым монстром на свете. Он бы предпочел матч-реванш с Хрисаором. Но он заставил себя молча сидеть на стуле и смотреть, как Аннабет уезжает прочь с Грегори Пек и Одри Хепберн.

 

 

Глава 33. Аннабет

Аннабет думала, что все могло быть намного хуже. Даже если она должна была идти на свой жуткий одиночный поиск, она, по крайней мере, сначала пообедала с Перси на берегу Тибра. Теперь она вынуждена была ехать на скутере с Грегори Пеком.

Она знала об этом старом фильме, благодаря своему папе. За последние несколько лет, после их примирения, они провели вместе много времени, и она узнала лучшую сторону своего отца. Конечно, он любил военную историю, оружие и бипланы, но он также любил и старые фильмы, особенно романтические комедии 1940-х - 50-х годов. «Римские каникулы» был одним из его любимых фильмов. Он и показал его Аннабет.

Она считала сюжет глупым: принцесса сбегает от своей мамы и влюбляется в американского журналиста в Риме. Но она подозревала, что ее отец любил этот фильм потому, что он напоминал ему о его собственном романе с богиней Афиной: еще один роман, который не мог закончится счастливо. Ее отец совсем не был похож на Грегори Пека.

А у Афины, конечно, не было ничего общего с Одри Хепберн. Но Аннабет знала, что люди видят то, что хотят видеть. И им не нужен был туман, чтобы изменить их восприятие. Пока бледно-голубой скутер мчался по улицам Рима, богиня Рея Сильвия давала Аннабет беглые комментарии по поводу того, как сильно город изменился на протяжении веков.

— Там находился Субликийский мост, — сказала она, указывая на изгиб в Тибре. — Знаешь ли ты, где Гораций и двое его друзей защищал город от вторжения армии? Так вот, он был храбрым римлянином!

— И смотри, дорогая, — добавил Тиберин. — Это то место, где Ромула и Рема выбросило на берег.

Он, казалось, говорил о месте на берегу реки, где утки делали себе гнездо из порванных полиэтиленовых пакетов и фантиков.

— Ах, да, — Рея Сильвия счастливо вздохнула. — Ты был так добр, что вышел из берегов и выбросил моих младенцев на берег, чтобы их смогла найти волчица.

— Пустяки, — сказал Тиберин.

Аннабет почувствовала легкое головокружение. Речной бог говорил о чем-то произошедшем тысячи лет тому назад, когда на этой территории не было ничего, кроме болот и, возможно, нескольких лачуг. Тиберин спас двух детей, один из которых в последствии основал одну из величайший в мире империй. И это он назвал пустяком.

Рея Сильвия указала на большой современный дом.

— Это было храмом Венеры. Потом стало церковью. Потом дворцом. Потом жилым домом. Он горел 3 раза. Теперь это снова жилой дом. И это пятно вон там...

— Пожалуйста, — попросила Аннабет. — У меня от вас уже кружиться голова.

Рея Сильвия рассмеялась.

— Извини, дорогая. История Рима велика, но она — ничто по сравнению с историей Греции. Афины уже были древними, когда Рим еще напоминал обычное сборище землянок. Ты поймешь, если выживешь.

— Не помогает, — пробормотала Аннабет.

— Вот мы и на месте, — объявил Тиберин. Он остановился перед большим мраморным зданием, фасад которого был покрыт городской пылью, но все равно выглядел красиво. Богатая резьба, изображавшая римских богов, украшала карнизы. Массовый ход был запрещен с помощью железных ворот с огромным висячим замком.

— Мне нужно пойти туда? — Аннабет пожалела, что не взяла с собой Лео или хотя бы какие-нибудь кусачки или другой инструмент из его пояса.

Рея Сильвия прикрыла свой рот рукой и хихикнула.

— Нет, моя дорогая. Не внутрь. А вниз, под само здание.

Тиберин указал на каменные ступени на боковой стороне здания, что вели бы к подвальной квартире, если бы находились на Манхэттене.

— Наземная часть Рима хаотична, — сказал Тиберин. — Но она не сравнится с подземной. Ты должна спуститься в похороненный город, Аннабет Чейз. Найди алтарь чужого бога. Неудачи твоих предшественников помогут тебе. А дальше... я не знаю.

Рюкзак словно потяжелел на плечах Аннабет. Она изучала бронзовую карту неделями, прочесывала ноутбук Дедала в поисках информации. К сожалению, все что она узнала делало этот поиск, казалось, еще более невыполнимым.

— Мои братья и сестры... никто из них не проделал этот путь к святыне до конца, не так ли?

Тиберин покачал головой.

— Но тебе известно какова награда за ее освобождение.

— Да, — ответила Аннабет.

— Это может примирить греков и римлян, — сказала Рея Сильвия. — Это может изменить ход предстоящей войны.

— Если я выживу, — сказала Аннабет.

Тиберин печально кивнул.

— И потому, что ты знаешь стража, с которым должна будешь столкнуться?

Аннабет вспомнила пауков в форте Самтер и сон, о котором ей рассказал Перси... шипящий голос в темноте.

— Да.

Рея Сильвия посмотрела на мужа.

— Она храбрая. Может быть, она сильнее, чем другие.

— Я надеюсь на это, — сказал речной бог. — До свиданья, Аннабет Чейз. И удачи.

Рея Сильвия просияла.

— У нас запланирован такой прекрасный день! Идем в магазин!

Грегори Пек и Одри Хепберн умчались на своем светло-лазурном мотоцикле. Тогда Аннабет повернулась и пошла по ступеням в одиночку. Она была под землей множество раз. Но на полпути вниз по ступенькам, она поняла, как давно путешествовала одна. Ее пробрала дрожь.

О, Боги... она не делала ничего подобного с самого детства. После того, как она сбежала из дома, она несколько недель выживала самостоятельно, живя в подворотнях и скрываясь от монстров, пока Талия и Лука не взяли ее под свою опеку. Затем, прибыв в лагерь-полукровок, Аннабет находилась там все время, пока ей не исполнилось двенадцать. После этого, все ее поиски проходили совместно с Перси или с другими ее друзьями.

В последний раз она чувствовала себя такой испуганной и одинокой в семь лет. Она вспомнила день, когда Талия, Лука и она забрели в логово циклопа в Бруклине. Талия и Лука попали в плен, и Аннабет пришлось их освобождать. Она все еще помнила, как, дрожа, сидела в темном углу того ветхого особняка, прислушивающиеся к циклопам, которые имитировали голоса ее друзей, пытаясь заставить ее разоблачить себя.

«Что делать, если это тоже обман?» — подумала она. Что, если другие дети Афины умерли из-за того, что Тиберин и Рея Сильвия привели их в ловушку? Могли ли Грегори Пек и Одри Хепберн совершить нечто подобное?

Она заставила себя продолжать идти. У нее не было выбора. Если Афина Парфенос была действительно здесь, то это могло решить судьбу войны. Более того, она могла бы помочь маме. Афина нуждалась в ней.

В нижней части лестницы была старая деревянная дверь с массивным железным кольцом. Над кольцом была металлическая пластина с замочной скважиной. Аннабет начала рассматривать способы взломать замок, но как только она коснулась вытяжного кольца, в середине двери появилась огненная фигурка — силуэт совы Афины. Через замочную скважину пошел дым. Дверь распахнулась.

Аннабет посмотрела вверх в последний раз. На верхушке лестницы можно было разглядеть квадратный, блестящий, голубой кусочек утреннего неба. Смертные наслаждались теплым днем. Пары держались за руки в кафе. Туристы шли через магазины и музеи. Римляне занимались своими привычными делами, вероятно, не беря во внимание тысячи лет истории под их ногами, и, безусловно, не обращая внимания на духов, богов и чудовищ, которые все еще жили здесь, или на то, что их город может быть разрушен, если сегодня определенной группе полубогов не удастся остановить гигантов.

Аннабет шагнула через порог. Она оказалась в подвале, который был архитектурным киборгом. Древние кирпичные стены пересекались современными электрическими кабелями и сантехникой. Потолок поддерживался строительными лесами и старыми гранитными римскими колоннами.

Передняя часть фундамента была забита ящиками. Из любопытства, Аннабет открыла некоторые из них. Они были упакованы с помощью разноцветных ленточек, таких, которые цепляют на воздушных змей или используют для ремесленных проектов. Другие ящики были полны дешевых пластиковых гладиаторских мечей. Может быть, когда-то это было помещение для хранения безделушек из туристического магазина. В задней части подвала, пол был раскопан, открывая другой пролет белокаменной лестницы, ведущую еще глубже в подземелье.

Аннабет подкралась к краю. Даже со свечением ее кинжала было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть там внизу. Она оперлась рукой о стену и обнаружила выключатель. Она перевернула его. Вопиющие белые флуоресцентные лампы осветили лестницу. Снизу показался мозаичный пол, украшенный оленями и фавнами, может быть, бывшую комнату римской виллы, закопанную под этим современным подвалом вместе с ящиками с ленточками и пластиковыми мечами.

Она спустилась вниз. В комнате было около двадцати квадратных футов. Стены когда-то были ярко окрашены, но большинство из фресок были облуплены или исчезли. Единственным выходом было вырытое отверстие в одном из углов этажа, где заканчивалась мозаика. Аннабет присела рядом с отверстием. Оно опускалось прямо вниз, в большую пещеру, где Аннабет так и не смогла рассмотрела дна.

Она слышала протекающую воду, может тридцать или сорок футов ниже. Воздух пах не как канализационный, а как старый и заплесневелый, и слегка сладковатый, как трухлявые цветы. Возможно, это была старая ватерлиния из акведуков. Здесь не было прохода вниз.

— Я не прыгну, — пробормотала она про себя.

Как бы в ответ, что-то засверкало в темноте. Метка Афины запылала жизнью на дне пещеры, освещая блестящую кирпичную кладку вдоль подземного канала на сорок футов ниже. Огненная сова, казалось, дразнила ее: Что же, это и есть твой путь, дитя мое. Так что, лучше выяснить, что там находится.

Аннабет перебрала все свои варианты. Слишком опасно, чтобы прыгать. Нет лестниц или веревок. Она подумала о заимствовании сверху металлических лесов, чтобы использовать их как шест пожарного, но они были скреплены болтами. К тому же, она не хотела разрушить здание, и чтобы оно упало на нее.

Разочарование ползло по ней, как армия термитов. Она провела всю свою жизнь, наблюдая за другими полубогами, у которых были суперспособности. Перси мог контролировать воду. Если бы он был здесь, то смог бы поднять воду вверх и просто плыть по ней. Хейзел, судя по ее словам, могла находить свой путь под землей с безупречной точностью и даже создавать или изменять ход туннелей. Она легко могла создать новый путь. Лео мог просто вытянуть нужный инструмент из своей сумки на поясе и построить нечто полезное. Фрэнк мог превратиться в птицу. Джейсон мог просто контролировать ветер и плыть по воздуху. Даже Пайпер со своей способностью убеждения... она могла убедить Тиберина и Рею Сильвию быть немного более полезными.

А что есть у Аннабет? Бронзовый кинжал, который не делал ничего особенного и проклятая серебряная монета. У нее был с собой рюкзак с ноутбуком Дедала, бутылка воды, несколько кусочков амброзии для чрезвычайных ситуаций, и коробок спичек — вероятно, бесполезная вещь здесь, но ее отец вбил ей в голову, что у нее всегда должен быть способ развести огонь.

У нее не было сверхспособностей. Даже ее единственная магическая вещь — кепка-невидимка... перестала работать и до сих пор лежит у Аннабет в кабине на Арго II.

— У тебя есть интеллект, — сказал чей-то голос. Аннабет подумала, что это Афина говорила с ней, но, вероятно, это было просто принятие желаемого за действительное.