18 страница. — У меня тоже нет выбора, — сказал Ахелой

— Простить за что?

— У меня тоже нет выбора, — сказал Ахелой. — Я должен остановить вас.

Река взорвалась, и стена воды обрушилась на Пайпер.

 

 

Глава 28. Пайпер

Течение схватило ее, словно кулак, и потащило в бездну. Сопротивляться было бесполезно.

Она сжала зубы, стараясь не вдохнуть, но с трудом могла удержать нарастающую в себе панику. Она не видела ничего, кроме потока пузырьков. Она слышала лишь себя и глухой рев воды. Пайпер уже было решила, что именно так и умрет: утонет в яме с водой на острове, которого даже не существует. Затем, также внезапно, как она оказалась под водой, ее вытолкнуло на поверхность. Она оказалась в центре водоворота, способная дышать, но неспособная выплыть. В нескольких метрах от нее Джейсон с мечом в руке вынырнул на поверхность и закашлялся. Он яростно замахнулся, но атаковать было некого. В шести метрах справа от Пайпер из воды поднялся Ахелой.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Джейсон ринулся к нему, используя ветер, чтобы подняться из воды, но Ахелой был быстрее и намного сильнее. Водяной вихрь ударил Джейсона, и его снова накрыло с головой.

— Прекрати! — закричала Пайпер.

Барахтаясь в водовороте, использовать убеждение было непросто, но она привлекла внимание Ахелоя.

— Боюсь, что не могу, — сказал речной бог. — Я не могу позволить Геркулесу получить мой второй рог. Это будет оскорбительно.

— Есть другой путь! — сказала Пайпер. — Тебе необязательно нас убивать!

Джейсон снова выбрался на поверхность. Над его головой появилась маленькая туча. Загремел гром.

— Не стоит, сын Юпитера, — укоризненно сказал Ахелой. — Вызвав молнию, ты лишь убьешь током свою подружку.

Вода снова поглотила Джейсона.

— Отпусти его! — Пайпер добавила в свой голос максимум убеждения. — Обещаю, что не отдам рог Геркулесу!

Ахелой засомневался. Он подскочил к ней и наклонил голову влево.

— Я верю, что ты говоришь правду.

— Это правда! — пообещала Пайпер. — Геркулес — отвратительный тип. Но сначала отпусти моего друга, пожалуйста.

Там, где был Джейсон, забурлила вода. Пайпер хотелось закричать. Сколько еще он сможет не дышать? Ахелой посмотрел на нее через свои бифокальные очки. Его лицо смягчилось.

— Понимаю. Ты станешь моей Деянирой. Станешь моей невестой, чтобы возместить мою потерю.

— Что? — Пайпер подумала, что ослышалась. От водоворота у нее в буквальном смысле кружилась голова. — Вообще-то, я думала...

— Я понимаю, — сказал Ахелой. — Ты слишком тактична, чтобы предложить это на глазах у своего парня. Ты, конечно же, права. Я буду обращаться с тобой куда лучше, чем сын Зевса. Спустя столько веков я смогу все исправить. Я не смог спасти Деяниру, но могу спасти тебя.

Прошло тридцать секунд? Минута? Джейсон больше не продержится.

— Твои друзья умрут, — продолжал Ахелой. — Геркулес разозлится, но я смогу тебя защитить. Мы будем счастливы вместе. Давай начнем с того, что позволим этому Джейсону утонуть, а?

Пайпер едва могла дышать, но ей нужно было сосредоточиться. Она скрыла свой страх и гнев. Она — дочь Афродиты. Она должна использовать оружие, которое было ей дано. Она улыбнулась так мило, как могла, и подняла руки.

— Подними меня, пожалуйста.

Лицо Ахелоя посветлело. Он схватил Пайпер за руки и вытянул ее из водоворота. Она никогда еще не каталась на быке, но практиковалась в езде на пегасах в лагере-полукровок и помнила, что нужно делать. Оттолкнувшись, она перекинула ногу через спину Ахелоя. Затем, она вцепилась лодыжками в его шею, обхватив ее одной рукой, а другой выхватила нож. Она прижала лезвие к подбородку речного бога.

— Отпусти... Джейсона... Сейчас же! — она вложила всю силу в этот приказ. — Живо!

Пайпер поняла, сколько недочетов было в ее плане. Речной бог мог просто рассыпаться водой. Или опустить ее под воду и ждать, пока она утонет. Но, похоже, убеждение сработало. Или же Ахелой был слишком удивлен, чтобы мыслить рационально. Он, видимо, не привык, что хорошенькие девушки угрожают перерезать ему глотку.

Джейсон выскочил из воды как пушечное ядро. Он пробил собою ветви оливкового дерева и упал на траву. Джейсон чувствовал себя ужасно, поэтому с трудом поднялся на ноги, задыхаясь и кашляя. Он поднял свой меч, и над рекой сгустились темные облака.

Пайпер бросила на него предупреждающий взгляд, будто говоря, что еще рано. Ей все равно для начала нужно было выйти из этой реки, чтобы не утонуть или не получить разряд тока. Ахелой выгнул спину, как будто собирался выдать какой-то трюк. Пайпер прижала нож к его горлу еще сильнее.

— Будь хорошим бычком, — предупредила она.

— Ты обещала, — процедил Ахелой сквозь стиснутые зубы. — Ты обещала, что Геркулес не получит мой рог.

— Он и не получит, — сказала Пайпер. — Его получу я.

Она подняла нож и отрубила богу рог. Небесная бронза прошла сквозь него, будто он был мокрой глиной. Ахелой взревел в гневе. Прежде, чем он успел прийти в себя, Пайпер встала на его спину. С рогом в одной руке и с кинжалом в другой, она прыгнула на берег.

— Джейсон! – закричала она.

Слава богам, он понял ее сигнал. Порыв ветра подхватил ее и отнес в безопасное место на берегу. Пайпер покатилась по земле, волоски на ее шее встали дыбом. Металлический запах наполнил воздух. Она повернулась к реке и на время ослепла.

БУМ! Молния всколыхнула воду, словно кипящий котел, шипящий и выпускающий пар из-за электричества. Пайпер заморгала, чтобы прояснить зрение, а бог Ахелой, тем временем, взвыл и исчез под землей. Его испуганное выражение лица, казалось, спрашивало: Как ты могла?

— Джейсон, беги! — у нее все еще кружилась голова и ее трясло от страха. Они с Джейсоном побежали через лес. Когда она поднималась на холм, держа бычий рог у своей груди, Пайпер поняла, что плачет. Правда, она не была уверена, было ли это от страха, от облегчения, или от стыда за то, что она сделала старому речному богу. Они не останавливались, пока они не достигли гребня холма.

Пайпер чувствовала себя глупо от того, что постоянно плакала. Она рассказала Джейсону о том, что произошло, пока он был под водой.

— Пайпер, у тебя не было выбора, — он положил руку ей плечо. — Ты спасла мне жизнь.

Она вытерла слезы и попыталась взять себя в руки. Солнце близилось к горизонту. Они должны были немедля вернуться к Геркулесу, или их друзья умрут.

— Ахелой пытался заставить тебя выйти за него замуж, — продолжал Джейсон. — Кроме того, я сомневаюсь, что молния убила его. Он — древний Бог. Тебе пришлось бы уничтожить все его реки, чтобы погубить его. И он может жить без рога. Если даже ты солгала, что не отдашь его Геркулесу, все равно ты поступила правильно.

— Я не лгала.

Джейсон уставился на нее:

— Пайпс... у нас нет выбора. Геркулес убьет...

— Геркулес этого не заслужил, — Пайпер не была уверена, откуда взялся этот гнев, но она никогда не чувствовала себя более уверенной, чем сейчас. Геркулес был жестоким, эгоистичным подонком. Он причинил боль слишком многим людям, и хотел продолжать делать им больно. Может быть, у него была и тяжелая жизнь. Может быть, боги и вели себя с ним, как с игрушкой, которую передают по кругу. Но это не оправдывает его. Герой не может контролировать богов, но он должен быть в состоянии контролировать себя.

Джейсон не был похож на него. Он никогда бы не обвинял других в своих проблемах, он никогда не зацикливался на мести и злости, а вместо этого сосредотачивался на совершении хороших дел. Пайпер не собиралась повторять историю Деяниры. Она не собиралась мириться с тем, чего хотел Геркулес, только потому, что он был обаятелен, силен и страшен. В этот раз он не получит того, чего хочет. Не после того, как угрожал убить их, отослал к Ахелою, и все только потому, что стал несчастным из-за Геры. Геракл не заслуживал рога изобилия. Пайпер собиралась поставить его на место.

— У меня есть план, — сказала она.

Она объяснила Джейсону, что нужно делать. Пайпер даже не осознавала, что использовала дар убеждения, пока глаза ее парня не потускнели.

— Как скажешь, — пообещал он. Затем Джейсон моргнул несколько раз. — Мы умрем, но я в деле.

Геркулес ждал в точности там, где они его оставили. Он уставился на Арго II, стоящий между столбами. Судно выглядело целым и невредимым, но план Пайпер стал казаться ей безумным. Слишком поздно. Она уже послала сообщение почтой Ириды Лео. Джейсон был готов. И, увидев Геркулеса снова, она вновь обрела уверенность в себе, поскольку не собиралась давать ему то, чего он хотел.

Геркулес едва не засиял, когда увидел Пайпер, несущую рог быка, но его хмурый вид ничуть не уменьшился.

— Отлично, — сказал он. — Вы достали его. В таком случае, вы свободны.

Пайпер посмотрела на Джейсона.

— Ты слышал его. Он дал нам разрешение, — она повернулась к богу. — Это означает, что наш корабль может пройти в Средиземное море?

— Да-да, — Геракл щелкнул пальцами. — А теперь рог.

— Нет, — сказала Пайпер.

Бог нахмурился:

— Что, прости?

Она подняла рог изобилия. После того, как она оторвала его от головы Ахелоса, рог выгнулся, становясь гладким и темным с внутренней стороны. Это не было похоже на волшебство, но Пайпер рассчитывала на его силу.

— Ахелой прав, — сказала она. — Его проклятие такое же, как и твое. Ты просто жалок.

Геркулес смотрел на нее так, будто она говорила на японском языке.

— Ты понимаешь, что я могу убить тебя одним движением пальца, — спросил он. — Я могу бросить свою дубинку на твой ​​корабль и пробить корпус. Я могу...

— Ты можешь заткнуться, — сказал Джейсон. Он обнажил свой меч. — Может быть, Зевс отличается от Юпитера. Потому что я бы не стал мириться с братом, который действует, как ты.

Вены на шее Геркулес стали такими же фиолетовыми, как и его одежда.

— Ты не первый полубог, которого я бы убил.

— Джейсон лучше тебя, — сказала Пайпер. — Но не волнуйся. Мы не собираемся воевать с тобой. Мы собираемся покинуть этот остров с рогом. Ты не заслуживаешь его в качестве приза. Я сохраню его как напоминание о том, что значит перестать быть полубогом, и чтобы он напоминал мне о несчастных Ахелое и Деянире.

Ноздри бога вспыхнули.

— Не произноси это имя! Ты не можете всерьез думать, что я боюсь твоего парня. Нет никого сильнее меня.

— Я не сказала сильнее, — исправила Пайпер. — Я сказала, что он лучше.

Пайпер направила кончик рога на Геркулеса. Она отпустила обиды, сомнения и гнев, которые скрывались в ней после Лагеря Юпитера. Она сосредоточилась на всем хорошем, что она делила с Джейсоном Грейсом: парение вверх в Гранд-Каньоне, походы на пляж в лагере-полукровок, держание за руки и наблюдение за звездами, совместные посиделки возле клубничных полей во второй половине дня и наслаждение игрой сатиров.

Она подумала о их будущем, после победы над гигантами и Геей, что они будут жить вместе долго и счастливо: ни ревности, ни монстров, ни боев. Она наполнила сердце этими мыслями, и почувствовала, как рог изобилия потеплел.

Рог взорвался мощным потоком пищи, как река Ахелоя. Геракл был полностью погребен потоком свежих фруктов, хлебобулочных изделий, копченостей и ветчины. Пайпер не понимала, как все это добро могло появиться из рога, но она думала, что ветчина было особенно необходима.

Когда рог изверг достаточно лакомства для того, чтобы заполнить целый дом, он прекратил сыпать едой. Пайпер услышала визг Геракла и борьбу где-то внизу с кучей пищи. Видимо, даже самый сильный бог в мире может быть застигнут врасплох, когда погребен под свежими продуктами.

— Давай! — сказала она Джейсону, который забыл свою часть плана и в изумлении смотрел на фруктовую кучу. — Живее!

Он схватил Пайпер за талию и вызвал ветер. Они пулей полетели прочь от острова, причем настолько быстро, что Пайпер чуть не свернула себе шею. Но радоваться было еще рано. Когда остров исчез из поля зрения, голова Геркулеса показалась из насыпи лакомств. Половина кокоса пристроилась на его голове, прямо как воинский шлем: «Убью!» проревел он так, словно ему пришлось постараться, чтобы вымолвить это.

Джейсон приземлился на палубу Арго II. К счастью, Лео выполнил свою часть плана. Весла судна были уже в воздушном режиме. Якорь был поднят. Джейсон вызвал бурю настолько сильную, что она толкнула их в небо, в то время как Перси послал огромные волны на берег, сбив Геркулеса с ног во второй раз в водопад морской воды и ананасов. К тому времени, когда бог встал на ноги и начал бросаться в них кокосами, Арго II уже плыл через облака над Средиземноморьем.

 

 

Глава 29. Перси

Перси ощущал себя никчёмным и никому не нужным. Мало того, что ему пришлось бежать из Атланты от злых морских богов, так ещё он не смог отразить атаку гигантской креветки. И, в довершение всего, ихтиокентавры, братья Хирона, не захотели с ним встретиться. И после всего этого, добравшись до Геркулесовых Столбов, Перси был вынужден остаться на борту корабля, в то время как Джейсон встретился со своим сводным братом. Геркулес — самый известный полубог всех времен и народов, а Перси даже не удалось с ним пообщаться. Конечно, Пайпер позже сказала, что Геркулес был придурком, но все же... Перси уже осточертело находиться на корабле, так что он метался по палубе.

Открытое море было его территорией. Перси должен был взять на себя ответственность и держать все в безопасности. Вместо этого, на пути через Атлантику он не сделал ничего, кроме как пообщался с акулами и послушал заглавные песенки из телесериалов в исполнении тренера Хеджа.

Что еще хуже, Аннабет отдалилась от него с тех пор, как они покинули Чарльстон. Она проводила большую часть своего времени в каюте, изучая бронзовую карту, которую извлекла из форта Самтер, или искала какую-то информацию на ноутбуке Дедала. Всякий раз, когда Перси приходил повидать ее, она была настолько погружена в свои мысли, что разговор шел в никуда:

Перси: Привет, как дела?

Аннабет: Ох, нет, спасибо.

Перси: Окей, ты сегодня ела?

Аннабет: Я думаю, что Лео дежурный. Спроси его.

Перси: Э-э-э, мои волосы горят!

Аннабет: Угу, позже.

У нее иногда бывали такие причуды. Это было одной из загвоздок встречаться с дочерью Афины. Перси задумался, что ему нужно сделать, чтобы привлечь ее внимание. Он беспокоился за Аннабет после ее встречи с пауками в форте Самтер и он не знал, как помочь, особенно тогда, когда она закрылась от него.

После отъезда от Геркулесовых Столбов — невредимыми, за исключением нескольких кокосовых орехов, застрявших в бронзовом корпусе обшитом металлическим листом — судно «проплыло» по воздуху несколько сотен миль. Перси надеялся, что древние земли не такие плохие, как о них отзывались. Это даже почти походило на рекламу: «Вы заметите изменения сразу же!»

Несколько раз за час судно атаковали. Стая плотоядных Стимфалийских птиц вылетали из ночного неба, и Фестус поджигал их. Духи бури кружили вокруг мачты, а Джейсон взрывал их молниями. Когда тренер Хедж обедал на носовой палубе, из ниоткуда появился дикий пегас и, шарахнувшись от энчилад тренера, улетел, оставив сырные отпечатки копыт на палубе.

— За что? — потребовал тренер.

Увидев пегаса, Перси пожалел, что рядом с ним не было Пирата. Он не видел своего друга на протяжении уже нескольких дней. Буря и Арион тоже не показывались. Возможно, они не хотели соваться в Средиземноморье. В таком случае, Перси не мог винить их. Наконец, около полуночи, после девятого или десятого воздушного нападения, Джейсон повернулся к нему со словами:

— Как насчет того, чтобы немного поспать? Я буду продолжать взрывать эту дрянь с неба так долго, как только смогу. Тогда мы сможем идти морем некоторое время, а ты возьмешь командование.

Перси сомневался, что сможет уснуть, пока лодка качалась в облаках, так как её трясли злые духи ветра, но идея Джейсона имела смысл. Он пошел в трюм и завалился на свою койку.

Его кошмары, естественно, были нисколько не успокаивающими. Ему снилось, что он находился в темной пещере. Он мог видеть лишь на несколько шагов вперед, но пространство, должно быть, было обширным. Где-то поблизости капала вода, а звук отражался от дальних стен. Перси подозревал, что потолок пещеры находился очень-очень высоко.

Он слышал тяжелые шаги и двух гигантов Эфиалта и Ота, доносившихся из мрака. Перси мог отличить их только по волосам: зеленые волосы Эфиалта были заплетены в гульки с серебряными и золотыми монетами, а От заплел в свой фиолетовый конский хвост что-то вроде фейерверков. Однако, одеты они были одинаково, и их наряды, безусловно, были сущим кошмаром. На них были белые брюки и пиратские майки с глубоким декольте, что показывали слишком много волос. Дюжина ножных кинжалов выстроились стразами у ремня. На ногах у них были сандалии, благодаря которым можно было убедиться, что у гигантов змеиные ноги. На шеи змей были натянуты ремни. Их головы свернулись там, где должны были быть пальцы ног. Они возбужденно цокали языками, пока их золотые глаза смотрели в разные стороны, словно собаки, смотрящие из окна автомобиля. Возможно, прошло много времени с тех пор, как на них одели открытую обувь.

Гиганты стояли прямо перед Перси, но не особо уделяли ему внимание. Вместо этого, они пристально смотрели в темноту.

— Мы здесь, — объявил Эфиальт. Несмотря на его гулкий голос, его слова эхом раздавались по пещере до тех пор, пока не начинали казаться слабыми и незначительными.

Далеко вверху, что-то ответило:

— Да. Я вижу. Ваши костюмчики тяжело не заметить.

Этот голос заставил желудок Перси сделать сальто. Казалось, он принадлежал женщине, но не человеку. Каждое слово искажалось шипением сразу на нескольких тонах, словно рой африканских пчел-убийц научился в унисон говорить по-английски.

Это была не Гея. Перси был в этом уверен. Но что бы это ни было, гиганты занервничали. Они уважительно закивали головами и попятились назад на своих змеиных ногах.

— Конечно, Ваша Светлость, — сказал Эфиалт. — Мы принесли новости о...

— Почему вы так вырядились? — спросила она где-то вдали. Казалось, она не собиралась подходить поближе, чему Перси был несомненно рад.

Эфиальт кинул сердитый взгляд на своего брата.

— Мой брат должен был одеть что-то другое. Но, к сожалению...

— Ты сказал, что сегодня я метатель ножей, — запротестовал От.

— Я сказал, что я метатель ножей! Ты должен был быть магом! Ах, простите меня, Ваша Светлость. Вы совсем не хотите слышать наши споры. Мы пришли с вестью, как вы и просили. Корабль приближается.

Ее Светлость, чем бы она ни была, сделала ряд насильственных шипов. Звук был такой, будто кто-то неоднократно спустил шину. Когда до Перси дошло, что она смеялась, он вздрогнул.

— Сколько еще? — спросила она.

— Полагаю, они должны приземлиться в Риме после рассвета, — сказал Эфиальт. — Конечно, они должны будут пройти мимо золотого мальчика.

Он усмехнулся так, как будто золотой мальчик был далеко не самым приятным человеком.

— Надеюсь, они благополучно доберутся, — сказала Её Светлость. — Если их схватят слишком рано, это испортит все веселье. Все приготовления уже закончены?

— Да, Ваша Милость, — От шагнул вперед, и пещера задрожала. Под его левой змеиной ногой появилась трещина.

— Осторожнее, болван! — зарычала ее Светлость. — Или ты снова хочешь болезненно вернуться в Тартар?

От попятился обратно, его лицо обмякло от ужаса. Перси понял, что пол, который выглядел, словно твердый камень, был больше похож на ледник, по которому он ходил на Аляске — где-то твердый, а где-то... не очень. Он был рад, что во снах ничего не весил.

— Мало что, теперь, удерживает это место в целости, — продолжила Ее Светлость. — За исключением, конечно, моих собственных навыков. Только столетний гнев Афины может сохраняться так долго, ну и великая Мать-Земля, спящая под нами. Между этими двумя силами, ну... мое гнездышко чертовски сильно пострадало. Мы должны надеяться, что этот ребенок Афины окажется достойной жертвой. Она, возможно, станет моей последней игрушкой.

Эфиальт сглотнул. Он не сводил глаз с трещины в полу.

— Скоро это все не будет иметь значения, Ваша Светлость. Гея проснется, и мы все будем вознаграждены. Вам больше не придется охранять это место, или сохранять вашу деятельность в секрете.

— Возможно, — сказал голос из мрака. — Но я буду скучать по сладости моей мести. Мы хорошо работали сообща на протяжении веков, не так ли?

Близнецы поклонились. В волосах Эфиальта сверкали монеты, и Перси с тошнотворной уверенностью понял, что некоторые из них были серебряными драхмами, точно такими же, какие Аннабет получила от её мамы.

Аннабет сказала, что в каждом поколении несколько детей Афины посылались на поиски пропавшей статуи из Парфенона. Никому из них не преуспел в этом. Они хорошо работали сообща на протяжении веков... У гиганта Эфиальта в волосы были вплетены старинные монеты — сотни трофеев. Перси представил себе Аннабет, стоящую в этом мрачном месте совсем одну... как гигант отбирает у нее монету, которая принадлежала ей, и добавляет ее в свою коллекцию. Перси хотел поднять свой ​​меч и сделать гиганту стрижку, начиная с шеи, но здесь он был бессилен. Все, что он мог — это смотреть.

— Эм, Ваша Светлость, — нервно сказал Эфиальт. — Осмелюсь напомнить Вам, что Гея хочет, чтобы девчонку схватили живой. Вы можете замучить ее. Свести с ума. Что пожелаете, конечно. Но ее кровь должна пролиться на древних камнях.

Ее светлость зашипела:

— Другие полубоги могут быть использованы для этой цели.

— Д-да, — запинаясь, пробормотал Эфиальт. — Но Гея предпочитает эту девчонку. И мальчишку... сына Посейдона. Вы ведь понимаете, почему эти двое больше всего подходят для этого.

Перси не совсем понимал о чем речь, но ему хотелось выломать пол и отправить этих тупых близнецов в золотых рубашках прямо в беспамятство. Он никогда не позволит Гее пролить его кровь для ее выгоды, и никогда... никогда он не позволит кому-либо причинить боль Аннабет.

— Посмотрим, — проворчала Ее Светлость. — А сейчас оставьте меня. Вы должны заботиться о собственной подготовке. У вас будет свой спектакль. А я... я буду работать в темноте.

Сон растворился. Перси вздрогнул и проснулся. Джейсон постучал в его открытую дверь.

— Мы сели на воду, — сказал он, выглядя совершенно измученным. — Твоя очередь.

Перси не хотел будить Аннабет, но ему пришлось. Оказалось, что даже тренер Хедж был не против их послеотбойных разговоров, если информация, данная ей, могла спасти ее жизнь. Они стояли на палубе одни, за исключением Лео, который все еще прохаживался у руля. Парень, должно быть, был полностью вымотан, но он отказался идти спать.

— Я не хочу больше сюрпризов вроде Шримпзиллы, — настаивал он.

Они все пытались убедить Лео, что нападение Шримпзиллы, не была полностью его вина, но он не хотел и слушать. Перси знал, как он себя чувствует. Не прощать себя за ошибки, было одним из самых больших талантов Перси.

Было около четырех часов утра. Погода была ужасная. Туман стоял настолько густой, что Перси даже не видел голову Фестуса на носу корабля. С неба шел теплый, бусинковый дождь. Когда они проплывали через двадцатифутовый вал, Перси мог чувствовать, как сильно качались под ними волны, а также слышать бедняжку Хейзел внизу в её каюте, снова страдающей от морской болезни. Несмотря на все это, Перси был рад вернуться на воду. Он предпочитал это полету через штормовые облака, нападению плотоядных птиц и растаптыванию энчилады пегасом.

Они с Аннабет стояли на переднем мостке, пока Перси рассказывал ей про свой сон. Перси не знал, как она воспримет эти новости. Но ее реакция была еще более тревожной, чем он ожидал: она не казалась удивленной. Она заглянула в туман.

— Перси, ты должен пообещать мне кое-что. Не говори другим об этом сне.

-— Не говорить чего, Аннабет?

— То, что ты видел, было о Метке Афины, — сказала она. — Если они узнают, это делу не поможет, а заставит всех только волноваться, и мне будет труднее уйти одной.

— Аннабет, ты же ведь не серьезно. Эта штука в темноте, большая комната с разрушающимся полом...

— Я знаю, — ее лицо было неестественно бледным, и Перси подозревал, что это было не из-за тумана. — Но я должна сделать это в одиночку.

Перси проглотил свой ​​гнев. Он не был уверен, был ли он зол на Аннабет, или на свой сон... или на весь греко-римский мир, который терпел и формировал человеческую историю на протяжении пяти тысяч лет только с одной целью: сделать жизнь Перси Джексона как можно более неприятной.

— Ты знаешь, что за существо в этой пещере, — догадался он. — Имеет ли она что-то общее с пауками?

— Да, — ответила Аннабет слабым голосом.

— Тогда... как ты можешь даже...? — он заставил себя остановиться.

Перси понял, что с Аннабет спорить бесполезно. Он вспомнил ту ночь, произошедшую три с половиной года назад, когда они спасли Нико и Бьянку ди Анджело в Мэне. Аннабет была захвачена титаном Атласом. На протяжении некоторого времени было неизвестно жива она или мертва. Он пропутешествовал по всей стране, чтобы спасти ее от Титана. Это были самые трудные несколько дней в его жизни — не только монстры и борьба, но и беспокойство.

Как он мог намеренно позволить ей идти, зная, что она направлялась к чему-то еще более опасному?

Потом до него дошло: то, как он чувствовал себя в течение нескольких дней было тем, что Аннабет чувствовала шесть месяцев подряд, когда он считался пропавшим без вести. Это заставило его чувствовать себя виноватым, и немного эгоистичным, пока он стоял здесь и спорил с ней. Ей пришлось пойти на это задание. От этого может зависеть судьба всего мира. Но часть его хотела сказать: «Забудьте о мире. Я не хочу жить без нее».

Перси смотрел в туман. Он ничего не видел, но у него были прекрасные отношения с морем. Он знал точную широту, долготу, глубину океана и путь, по которому они двигались. Он также знал с какой скоростью двигался корабль, и впереди не чувствовал ни скал, ни островов, ни любых других природных преград на их пути. Однако, быть слепым было неудобно. Их не атаковали с тех пор, как корабль спустился на воду, но море казалось иным. Перси был в Атлантическом и Тихом океанах, даже в заливе Аляска, но это море чувствовалось более древним и мощным.

Перси мог ощутить его слои, циркулирующие под ним. Каждый греческий или римский герой пересек под парусом эти воды — от Геркулеса до Энея. Монстры все еще обитали в этих глубинах, глубоко завернутые в Туман, спящие большую часть своего времени; но Перси мог чувствовать, как они шевелились, отвечая на зов корпуса греческой триремы из небесной бронзы и присутствия крови полубогов. Они вернулись, казалось, говорили монстры. Наконец-то... свежая кровь.

— Мы находимся недалеко от итальянского побережья, — сказал Перси, в основном, чтобы нарушить молчание. — Может быть, в сотнях морских миль от устья Тибра.

— Хорошо, — сказала Аннабет. — К рассвету, мы должны...

— Остановиться, — Перси почувствовал себя так, как его кожу омыли ледяной водой. — Мы должны остановиться.

— Почему? — недоумевала Аннабет.

— Лео, остановись! — закричал он.

Слишком поздно. Из тумана появилась другая лодка и протаранила их передней частью. В ту долю секунды Перси зафиксировал случайные детали: еще одна трирема; черные паруса, на которых была нарисована голова Горгоны; неповоротливые воины в греческой броне и в полном вооружении (не совсем люди), толпящиеся впереди лодки; и бронзовый таран на уровне воды, ударяющий по корпусу Арго II.

Аннабет и Перси были практически выброшены за борт. Фестус взорвался огнем, от чего десятки очень удивленных воинов начали кричать и прыгать за борт, но большинство из них перебралось на борт Арго II. Корабельные кошки, обернутые вокруг реек и мачты, своими железными когтями царапали доски корпуса.

К тому времени, когда Перси вернул ясность мыслей, враг был всюду. Он плохо видел через туман и темноту, но захватчики, казалось, были человекоподобными дельфинами или дельфиноподобными людьми. У некоторых были серые морды. Другие держали мечи в чахлых ластах. Некоторые переваливались на ногах, которые частично сливались, тогда как у других были ласты для ног, которые напомнили Перси клоунские ботинки.

Лео забил в колокол тревогу. Он рванулся к ближайшей баллисте, но пошел вниз под грудой дребезжащих дельфинов-воинов. Аннабет и Перси стояли спина к спине, как они делали много раз до этого, их оружие было наготове. Перси попытался вызвать волны, надеясь, что он сможет оттолкнуть корабли друг от друга или даже опрокинуть судно врагов, но ничего не произошло.

Он почти чувствовал, как что-то идет против его воли, вырвав море из-под его контроля. Он поднял меч, готовясь к схватке, но они были в меньшинстве. Несколько десятков воинов опустили копья и образовали кольцо вокруг них, благоразумно держа их на расстоянии удара мечом Перси. Дельфины-мужчины открыли свои морды и начали свистеть, создавая шумы. Перси никогда не задумывался о том, насколько ужасно выглядят дельфиньи зубы.

Он пытался думать. Может быть, он мог бы вырваться из круга и уничтожить несколько захватчиков, но другие успели бы заколоть его и Аннабет. По крайней мере, воины, казалось, не были заинтересованы в их немедленном уничтожении. Они держали Перси и Аннабет под прицелом в то время, как большая часть их товарищей затапливала трюм и охраняла корпус.