ХРИСТОС ВОСКРЕС

 

Началась паника, настоящий хаос. Со всех сторон слышались вскрики мужчин и женщин. Люди с ужасом откидывали лавки, падали с них, перекатываясь через голову. Осколки глиняных блюд и раздавленные свечи, выпавшие из канделябров, покрывали пол. Выкрикивая проклятия, бояре окружили своих жен. Почти все они сжимали в руках ножи.

Только Влад не пошевелился. Он стоял молча, спокойно и смотрел вниз.

Вдруг яростный рев перекрыл весь шум.

— Что ты хочешь доказать этим, Дракула! — кричал князю Албу.

— Я видел, что ты танцевал не так давно, сель Маре. — Влад поднял глаза. — Очень странно, что ты не знал, что танцуешь на той самой могиле, которую помог выкопать.

— Я не собираюсь выслушивать твои обвинения, — все так же яростно ответил ему боярин. — Миклош!

Он повернулся к сводчатой арке, которая вела в соседнее помещение, и приказал:

— Собирай людей. Мы уезжаем.

Все, кроме Влада, тоже обернулись к арке и увидели, что через нее прошел только один человек, одетый в белый камзол, на котором была вышита голова медведя — знак Албу сель Маре.

— Миклош! — возмущенно взвизгнул его хозяин. — Где все остальные?

Мужчина, появившийся под аркой, не ответил. Вместо этого он перевел взгляд с господина на собственный наряд, который постепенно становился красным от крови. Что-то выпало из-под его одежды. Он попытался это удержать, но не смог, рухнул на пол и угодил лицом в собственные внутренности.

Вскрики ужаса утонули в ровной поступи шагов. На галерее появились вооруженные люди. Послышалось напряженное пение натянутой тетивы. Все увидели тридцать отборных воинов, витязей Дракулы, как их называли. Они были одеты в цвета своего хозяина. Их черные камзолы с ярко-алыми вставками украшала вышивка — серебряный дракон, кусающий свой хвост.

Теперь, когда все мужчины, присутствующие в зале, оказались под прицелом, бояре медленно опустили ножи, а потом и вовсе бросили их, кто на стол, кто на пол.

Только двое держали в руках оружие. Это были Ион, у которого сочилась кровь, а он вытирал ее рукавом, и сам Дракула. Князь взял нож со стола.

— Кодреа, — позвал Влад.

Ворник вздрогнул и прильнул к жене.

— Да… мой князь, — пробормотал он.

— Ты говорил, что мог бы обстоятельно расследовать убийство моего брата, если было бы найдено его тело. — Влад положил руку на деревянную крышку гроба. — Так, может быть, ты поможешь мне сделать это прямо сейчас?

— Но… — Кодреа закашлялся. — Прошло больше десяти лет после того, как Мирка столь несчастливо… э-э… исчез. Что может?.. — Он робко показал пальцем на гроб.

— Если брата пытали, выжгли ему глаза, перед тем как живьем зарыть в землю, то следы этих преступных деяний можно обнаружить и сейчас.

— Какие следы, мой князь?

— Давайте посмотрим. Подними свой нож, Кодреа. Помоги ему, Ион.

Обливаясь потом от страха, ворник присел, потянулся вперед и с трудом взял нож. Влад воткнул свой кинжал в щель между крышкой и стенкой гроба.

— Ты начинай с другой стороны, — приказал он законнику.

Один за другим гвозди отошли. Ион стоял рядом с Кодреа и сделал за него практически всю работу.

Когда последний гвоздь был вытащен, Влад снова окинул взглядом зал, потом приподнял крышку и просунул пальцы в отверстие.

По всему залу немедленно разнеслась отвратительная вонь. Ее не могла издавать гнилая плоть. Могильные черви давно уже сделали свое дело. Скорее это был запах разрушения, упадка. Так разлагается недостаточно просоленное мясо.

— Гм… — Влад попытался поднять крышку еще выше. — Что-то приклеилось. Ион, Кодреа, будьте осторожны.

Втроем они подняли крышку. Едва она отошла, снова послышались вскрики — что-то поднялось вместе с ней из гроба. Все сразу поняли, что это две руки, но уже не человека, а его скелета. Пальцы обеих рук были присоединены к крышке, словно кто-то изнутри помогал снять ее с мертвеца. Потом неожиданно что-то оторвалось. Щелкнули кости, и руки упали в гроб.

Влад еще немного поднял крышку и взглянул на ее внутреннюю сторону. Один палец приклеился к ней.

Влад протянул руку, прикоснулся к нему, потом отделил страшную находку.

— Ногти! — произнес он, внимательно разглядывая ее. — Похоже, руки просто приклеились к дереву, и ногти выросли очень длинными. Видите? — Он поднял оторванный палец и показал его всем присутствующим. — Я знаю, что Мирка носил длинные ногти на правой руке. Ведь он хорошо играл на лютне. Но настолько длинными они не были.

Князь повернул кость и посмотрел сустав на свет.

— Как-то нелепо думать, какую прекрасную музыку когда-то извлекал этот палец, перебирая струны. — Он осторожно положил в гроб страшную находку, затем снова взглянул на обратную сторону крышки. — А вот эти царапины здесь, Кодреа? Какой можно сделать вывод, мой драгоценный блюститель закона, если рассмотреть их повнимательнее?

— Что… его похоронили живым, мой князь. — Глаза ворника расширились, нижняя челюсть дрожала. — Он пытался вырваться.

— Да, я согласен. — Влад кивнул. — Это весьма разумное заключение. Значит, теперь мы знаем, как умер мой брат, — продолжил он бодро, оглядывая зал. — А что было до того? Что еще ты заметил, ворник? Подойди ближе, оттуда тебе трудно рассмотреть подробности. Помоги ему, Ион.

Тремблак положил руку на шею Кодреа, подтолкнул его к гробу и наклонил вперед.

— Что ты видишь? — продолжал Влад. — Конечно, больше, чем мог видеть мой брат, это без сомнения. Хотя все, что было прежде на месте его глаз, высохло и растворилось. Остались только вот эта глубокая царапина, разбитая кость и черное пятно. Я сказал бы, что это похоже на следы от железного прута, раскаленного добела, который воткнули ему в глаз и держали так достаточно долго. Ты видишь это, Кодреа? Человек был ослеплен, прежде чем умер.

— Господь всемилостивый! — вскрикнул боярин, стараясь вывернуться.

Но не тут-то было. Ион был сильный, мощный, он крепко держал законника. По его знаку Илья и Стойка, тоже одетые в черное, приблизились к гробу, встали с двух сторон от ворника и взяли его за руки.

— В самом деле. — Влад подошел к большому канделябру на стене, в котором горел огонь, и поднес нож к пламени. — Бог и в самом деле милосерден, но Мирка Дракула не дождался никакой пощады. Поэтому ты ее тоже не дождешься.

— Нет! Нет! Нет! — завопил Кодреа.

Илья и Стойка наклонили его к гробу. Крик превратился в пронзительный визг, когда Влад довольно медленно прижал раскаленный нож сначала к одному глазу ворника, подержал его так несколько секунд, а потом приложил к другому глазу.

Двое зрителей, мужчина и женщина, лишились чувств и рухнули на пол. К ним вскоре присоединился и Кодреа. Он непрестанно кричал, прижимая ладони к глазам, точнее, к тому, что от них осталось.

— Забирайте его, — приказал Влад. — Гроб давно уже дожидается.

Двое мужчин схватили ворника за ноги и проволокли его по залу. Никто не пошевелился. Все вздрагивали при каждом ударе головы Кодреа о выступы лестницы. Эти звуки были единственными, которые слышались теперь — четкие, ясные, неумолимые.

Они были так же хорошо различимы и в комнате наверху. Илона прильнула к решетке и тщетно пыталась встать. Она никак не могла оторвать взор от сцены, разыгравшейся внизу, и от человека, которого она любила и, как оказалось, совсем не знала. Женщина вцепилась пальцами в решетку и сжала ее так же крепко, как, наверное, захлопывается над мертвым телом крышка гроба.

Постепенно все звуки стихли. Влад вытер об плащ лезвие ножа.

— А теперь… — произнес он.

— Нет!

Его прервал другой крик. Это кричал Мареа Удристе. Он вытащил короткий меч из-под сюртука, отделанного горностаем. Боярин находился в трех шагах от Влада. Он успел сделать только один шаг по направлению к князю, и две стрелы сразили его. Одна вошла ему в шею, другая — в грудь. Они были выпущены с десяти шагов из турецких луков, которые безошибочно били на пятьсот и потому не просто пронзили боярина. Стрелы свалили его в кресло и прикололи к нему. Он так и остался сидеть неподвижно. Глаза мертвеца были широко открыты от страшного удивления.

Влад слегка наклонился, разглядывая жертву, а Ион вдруг вспомнил об охоте, в которой они участвовали, когда были совсем юнцами. Вот так же Влад любовался кабаном, которого только что поразил ударом ножа.

— Разве ты не помнишь, Ион, — сказал он тогда мягким, даже ласковым голосом. — Надо смотреть им в глаза, когда они умирают.

Сейчас его князь неотрывно смотрел на человека, пришпиленного стрелами к креслу, потом распрямился и негромко проговорил:

— Жаль. Я приготовил ему кое-что получше, чтобы наградить… за верность.

Госпожа Удристе стояла за креслом с мертвым мужем и вдруг неожиданно поняла, что именно все время пытался сказать ей дух отца, который посещал ее ночами. Она хрипло вскрикнула, подалась вперед и бросилась на стрелы, которые насмерть поразили ее мужа. Грегор сделал шаг вперед, схватил даму и поднял ее. Она сопротивлялась, но он насильно вытащил ее из зала. Женщина захлебывалась рыданиями, но их было едва слышно, потому что ладонь витязя крепко запечатала ей рот.

— А что ты приготовил для меня, сын Дьявола?

Влад перевел взор на Албу сель Маре. Этот большой, могучий человек смотрел на него с явным вызовом.

Прошло несколько мгновений, прежде чем князь ответил:

— Кое-что достойное.

— Осмелишься ли ты сразиться со мной, Влад Дракула? Здесь, сейчас, на кинжалах!

Албу осторожно потянулся к поясу, где был спрятан нож. Все снова услышали, как прозвенела натянутая тетива, но Влад поднял руку и остановил лучников. Он держал так руку даже тогда, когда боярин вытащил кинжал.

— Осмелюсь ли? — повторил Влад вопрос Албу. — Возможно, и осмелюсь. Допустим, я убью тебя таким вот способом. Что это будет для меня значить?

— Ты докажешь, что родился мужчиной.

— В этом, я думаю, и так никто не сомневается. — Влад покачал головой. — Но тебе представится шанс уцелеть, в крайнем случае выпадет благородная смерть, а ведь за свое предательство ты не заслужил ни того ни другого.

Прежде чем Албу успел ответить, Ион шагнул к нему и сильно ударил рукояткой собственного кинжала по толстому запястью. Нож выпал из руки боярина.

— Тогда убей меня! — зло выкрикнул тот. — Отруби мне голову! Чего ты ждешь? Такую смерть я преподнес твоему отцу Дьяволу. — Он усмехнулся. — А он-то был настоящим мужчиной. Тебе не сравниться с ним.

— Значит, голову за голову, — ответил Влад. — Ты думаешь, что такова будет моя месть? — Он чуть помолчал и приблизился к Албу. — Нет, — проговорил князь как-то вкрадчиво. — Слишком много чести для тебя. Это было бы слишком быстро. Отмщение должно что-то означать, оставить след.

Он оторвал взор от лица Албу, перекошенного злостью и болью, и оглядел других людей, присутствующих в зале. Никто из них не осмеливался смотреть на него.

— Я не могу заставить вас любить меня, — сказал он. — И мужчины, и женщины сами решают, кого им любить, но вот боятся они по воле своего князя, делают это так, как ему нравится. Если вы будете достаточно меня бояться, то не осмелитесь предать.

Он повернулся к главному входу, где стояли четверо прислужников.

— Приведите ее, — приказал он им. — И принесите все необходимое.

Странный звук раздался в зале, полном испуганных людей. Все услышали глухие удары металла о камень, потом раздалось фырканье. В комнату ввели лошадь.

— Это Калафат, — объявил Влад, подошел к лошади и взял ее под уздцы. — Я езжу на ней с тех пор, как был заложником у турок. Она может быть быстрой как ветер, такой же смелой и отчаянной, как и сам сын Дьявола, который правит ею. — Он повернулся и погладил лошадь по носу. — Кроме того, Калафат способна двигаться очень аккуратно и неторопливо, если я прикажу.

Еще несколько человек спустились с лестницы. Они несли с собой веревки, ворот и большой деревянный шест. Солдаты, вооруженные алебардами, оттеснили людей на одну сторону зала, их товарищи быстро убрали из его центра столы, стулья, кресла и гроб. Здесь остались только Ион, скрутивший Албу, и Влад, державший под уздцы Калафат.

Князь внимательно наблюдал за тем, как прислужники делали то, чему он научил их. Они привязали веревки к шесту, а потом и сам шест — к седлу лошади.

Когда все было готово, он обернулся к человеку, который стоял рядом с Ионом.

— Надеюсь, Албу сель Маре, ты простишь нам нашу неловкость? Я только один раз видел, как это делается. — Влад рассмеялся.

Илона не могла отвести глаза и оторвать пальцы от решетки. Она не переставала изумляться тому, что видела, и даже не обращала внимания на мучительную боль. Князь не смеялся. Точнее, он не смеялся так, как она привыкла, был словно чужим. Ее князь, ее Влад не мог спокойно находиться рядом, когда Ион вытащил нож и сорвал одежды с огромного тучного человека, открыв его дряблое тело. Ее князь не мог опуститься на колени и встать между голыми, толстыми, испещренными синими узлами ногами этого толстяка, которого охранники сильно наклонили.

Она видела, как опустился кинжал, и ничего больше. Спина Влада заслонила от нее то, что происходило, но Илона слышала ужасный крик, который становился все громче, все страшнее по мере того, как другие участники действа опускали затупленный конец шеста, наклоняя его к огромному обнаженному телу.

Влад подошел к лошади и что-то шепнул ей на ухо. Когда Калафат медленно пошла вперед, Илона зажмурила глаза, чтобы ничего больше не видеть, но не слышать она не могла. До нее доносились неумолкающие стенания мужчин и женщин и низкий, глубокий рев Албу сель Маре, внезапно сорвавшийся на пронзительный визг.

— Моя госпожа! — сквозь крики и стон донесся до нее голос Елизаветы, полный ужаса.

Фрейлина не видела кровь, лившуюся внизу, в зале. Она смотрела на ту, которая собралась под стулом Илоны, подбежала, обхватила ее за плечи и попробовала поднять. Илона открыла глаза и снова увидела, как помощники Влада поднимают шест и напряженно тянут веревки.

Она слышала, как ее князь сказал:

— Это самая важная часть всего дела.

Он произнес это в тот момент, когда Албу сель Маре подняли на шесте и он стал скользить вниз. Прислужники схватили его безжизненно болтающиеся ноги и прибили гвоздями к шесту.

Илона не выдержала этого зрелища и упала. Она выскользнула из рук фрейлины, которая пыталась удержать ее. Бедняжка надеялась, что забвение наступит быстро, но успела еще раз услышать его голос, сильный, спокойный, легко перекрывающий пронзительные крики и стоны.

В зале Влад отвязал веревки от седла Калафат.

— Ты понял, как это делается, Ион? — спросил он.

— Думаю, да, мой князь.

— Тогда оставляю тебя продолжить все дело. Для его жены и сына лошадь не потребуется. Ради того, чтобы все шло быстрее, мы должны научить наших людей управляться с этим. Помести все семейство рядышком с нашим великим вельможей. Похоже, он еще жив. Это редкая удача для первого раза. Так что Албу увидит, как они умрут.

Влад сел в седло, развернул Калафат, взглянул на бояр, рыдающих на полу, затем проехал мимо них и огромного человека, поникшего на шесте. Он направлялся к страдающему Иисусу, распятому на кресте над камином.

— Христос воскрес! — возвестил он, прикоснулся каблуками к бокам Калафат и выехал из большого зала.