Лариса Кислинская

 

Об этом она рассказывала так: «Говорят, любую тему можно найти в телефонном справочнике. И вот однажды я увидела в справочнике «Вся Москва» телефон – «Справки о пропавших детях». Позвонила. Это оказался милицейский приемник-распределитель. Вы, наверное, помните, как в то время было трудно попасть в подобные учреждения и добиться откровенного разговора. Ведь в этих приемниках-распределителях сосредоточился в зародыше весь клубок нынешних общественных проблем – и беспризорные дети, и наркомания, и малолетняя проституция... Это сейчас даже студенты пишут о милиции, спецслужбах, а тогда это была закрытая тема. Сделав цикл репортажей, я поняла, что это – мое, и с тех пор занимаюсь криминальной тематикой». В том же интервью Кислинская поясняет: «...еще со школьной скамьи я знала, что хорошо писать можно лишь о том, в чем неплохо разбираешься, и журналист в идеале должен иметь свою тему».

Кислинская не скрывает, что в криминальную журналистику ее привела не только жажда справедливости, но и желание стать известной. Работать с самого начала было нелегко: «В то время любой журналист, переступивший порог Петровки, 38 – был белой вороной. А то, что женщина... Один мой коллега сказал: «Может, все так хорошо сложилось именно потому, что ты женщина...» Но вообще я думаю, что здесь не уместно разделение по половому признаку. Все зависит от журналистских пристрастий». Изначально в работе помогало то, что и правоохранительные органы находились в непростой ситуации: модернизация правовой системы не поспевала за преступным миром, становившимся все сложнее, совершеннее и могущественнее. К примеру, появились десятки крупных банд, занимавшихся рэкетом, а соответствующего закона еще не было. Организованная преступность росла и крепла, а соответствующий закон так же отсутствовал. Едва ли не единственным выходом было попытаться привлечь к этим проблемам внимание, создать общественное мнение. К тому же в преступные связи втягивались высокопоставленные лица, которые для милиции были почти небожителями, и без привлечения прессы с «фигурантами» такого ранга им было не просто справиться.

 

«Как-то быстро я поняла, что рядом с видимым глазу миром активно действует параллельно преступный мир со своими законами, авторитетами, нравами. В своих публикациях постепенно начала ссылаться на Александра Гурова как специалиста по организованной преступности. Мне интересно было «пытать» тех оперативников Петровки, 38, которые вели борьбу с официально не признанной организованной преступностью. И тогда я впервые услышала о Япончике – Вячеславе Кирилловиче Иванькове. В 1982-м году его приговорили к 14-ти годам тюрьмы за разбой, хранение оружия и наркотиков. И отправили отбывать наказание в Тулун Иркутской области».

 

В конце 1991-го года Кислинская узнала, что Япончика досрочно освобождают, хотя сидеть ему оставалось, как минимум, до 1996-го. И она решила выяснить, что за благодетели стоят за преступником. Вскоре узнала, что, находясь в тюрьме, Япончик совершил целый ряд преступлений, десятки раз водворялся в штрафной изолятор, однако начальник тюрьмы выдал на него отличную характеристику, за преступника хлопотал известный правозащитник Сергей Адамович Ковалев, депутатский запрос насчет смягчения наказания осужденному в комиссию по помилованию при президенте направил знаменитый офтальмолог Святослав Федоров. В результате расследования журналистка установила, что освобождением Иванькова руководил Отари Витальевич Квантришвили. К тому времени в Москве он слыл уважаемым человеком, вхожим во многие властные структуры, выступал на телевидении, возглавлял благотворительный фонд имени Льва Яшина.

В корреспонденции «“Воры в законе” и их покровители» Кислинская нарисовала следующий образ достопочтенного благотворителя: был судим за групповое изнасилование, входил в банду Иванькова, однако ушел от уголовной ответственности.

Во время встречи с одним из источников информации она узнает, что Япончик улетел в США. После публикации материала знакомые сотрудники московской милиции предупреждают, что Квантришвили интересовался ее адресом, номером телефона и получил их.

 

«Был праздник: 12-го июня 1992-го года – День независимости России, – вспоминает Лариса Кислинская. – Как ни странно, я читаю “Крестного отца”. В это время в коммуналку, где я жила, позвонил сам Отари Витальевич и дружески предупредил: “Как христианин и отец четверых детей предчувствую, что с вами случится что-то недоброе, но я буду к этому непричастен. Я уже об этом прокуратуру Краснопресненского района известил”. Должна сказать, что такие “профилактические беседы”, как он говорил, этот авторитет вел со мной целый год. Я написала заявления в несколько адресов – от Петровки до МВД России, в которых предупреждала: считаю звонки Квантришвили завуалированной угрозой. На большую помощь не очень-то рассчитывала. Писала для того, чтобы пошла утечка информации. Ведь Отари Витальевич не раз уверял, будто у него много воспитанников в МВД и КГБ. И это не блеф. Однажды министр МВД Ерин запросил в РУОПе ГУВД Москвы “объективку” на этого “крестного отца”. И как только характеристика попала в структуру министерства, Квантришвили тут же получил копию... Конечно, он вскоре узнал и о моих заявлениях».

 

В декабре 1992-го в мотеле «Солнечный» сотрудники московского уголовного розыска задержали группу «воров в законе» и среди них – бывшего подельника Иванькова-Япончика, некоего Сливу. Кислинская пишет материал «Под опекой О.В.», в котором сообщает, что судьбой задержанного занимаются Отари Квантришвили и Иосиф Кобзон, замечая в заключение, что весьма странно, что судьба уголовника волнует бывшего народного депутата СССР, известного певца и бизнесмена, имя которого у оперативников Петровки, 38 тесно связано с историей досрочного освобождения Вячеслава Кирилловича Иванькова. И вскоре начался один из самых затяжных судебных процессов Кислинской. Кобзон сначала утверждал, что вообще не знает этих преступных элементов, но газета «Советская Россия» опубликовала снимок: И. Кобзон в окружении нескольких преступных авторитетов. Одновременно журналистка сама предъявила иск певцу о защите чести и достоинства. Тяжба растянулась на шесть лет, суд сперва признал информацию, содержавшуюся в статье, не соответствующей действительности. Позднее решение суда было отменено, а дело отправлено на доследование.

В конце концов, Кобзон забрал исковое заявление и подарил журналистке в знак примирения букет цветов.

Отари Квантришвили был застрелен 5-го апреля 1994-го года при выходе из бани.

Статьи Ларисы Кислинской публиковали газеты разной политической ориентации, от «Советской России» до «Совершенно секретно». В январе 2000-го года Нижегородское телеграфное агентство распространило любопытную подробность: «герои» публикаций Ларисы Кислинской подавали на журналистку в суд 50 раз, однако 40 процессов она выиграла. В числе ее поражений – выговор за нарушение норм журналистской этики, объявленный Кислинской Судебной палатой по информационным спорам при президенте РФ в марте 1999 года по итогам рассмотрения статьи «Опасный вираж Шохина» (опубликованной в газете «Совершенно секретно»). Статья Кислинской содержала цитаты из следственного допроса свидетеля по делу убийства Отари Квантришвили – Ивана Воронцова. По утверждению свидетеля, к организации убийства причастен Геннадий Шохин – брат бывшего в то время вице-премьером Александра Шохина. В ходе заседания Судебной палаты Кислинская признала, что «была знакома на момент подготовки и выхода материала» с заключением судебно-медицинской экспертизы, признавшей Воронцова «невменяемым», то есть неспособным давать объективные показания. По мнению судебной палаты, Кислинская, воспользовавшись выдержками из допроса этого свидетеля, «дезинформировала читателя».

Другая шумная публикация Ларисы Кислинской (хотя едва ли подходящая под определение журналистского расследования) была посвящена интимным похождениям министра юстиции Валентина Ковалева. Основой для статьи стала видеокассета с записью развлечений министра в сауне одного из самых дорогих клубов Москвы «Доллз» в обществе проституток. Месячной зарплаты министра в этом заведении хватило бы только на две бутылки виски. Сама Кислинская позднее рассказала, что получить кассету ей удалось без особых проблем, поскольку за двадцать лет работы с криминальной тематикой она успела обзавестись хорошими связями в правоохранительных органах. Впрочем, ходила так же информация, что кассета, конфискованная при обыске сейфа арестованного банкира Аркадия Ангелевича, несколько недель пролежала в МВД и была передана журналистке только потому, что Ковалев начал склоняться к союзу с тогдашними руководителями Совета безопасности Борисом Березовским и Иваном Рыбкиным, что могло ослабить позиции МВД в аппаратных играх.

После публикации истории о банных развлечениях министра юстиции, рассказала в одном из интервью Кислинская, Ковалев пригласил главного редактора «Совершенно секретно» Артема Боровика на обед: «...у Артема было ощущение, что он побывал на бандитской разборке. Это на экране Ковалев строил из себя невинную овечку, на встрече же он был предельно циничен. Он пообещал Боровику разорить его холдинг и заявил, что мы никогда не выиграем процесс, поскольку все суды “под ним”, да и “крыша” у него ментовская и бандитская». Перед судом он так же звонил журналистке домой, угрожая и предупреждая о возможной мести. Однако в итоге министра сняли с должности и осудили за многочисленные нарушения закона.

Особая тема в расследованиях Кислинской – чеченская мафия и значение криминальных денег в финансировании чеченских боевиков и террористов («Деньги для Басаева», «Аслан Масхадов и его люди», «Чеченские главари. По ком плачет стенка»).

Объективности ради следует отметить, что некоторые резонансные материалы Кислинской грешат односторонним взглядом. У журналиста не всегда хватало времени на то, чтобы пообщаться с героями своих расследований. А ведь это одно из главных требований, предъявляемых жанру журналистского расследования.

 

«Московский комсомолец» и его «ястребы»

 

Начало 1990-х стало временем триумфа новых изданий. Лишь немногие из популярных прежде газет смогли удержать, а тем более, расширить свою аудиторию. К числу таковых рекордсменов относится, прежде всего, газета «Московский комсомолец», которая за несколько лет из местного общественно-политического издания выросла в мощный таблоид, с целым рядом приложений.

Заслугу в столь разительной перемене наблюдатели приписывают, в первую очередь, главному редактору «МК» Павлу Гусеву – в прошлом выпускнику геологоразведочного института и комсомольского работника.

Возможности, открывавшиеся перед прессой благодаря предоставленным свободам, Гусев использовал на все сто процентов. Вчерашнюю комсомольскую газету наполнили хлесткие политические комментарии, интервью с популярными певцами и артистами, криминальные очерки, секс, словом, все, что повышало популярность.

Одним из фирменных отличий «Московского комсомольца» стали материалы, написанные в жанре журналистского расследования, среди ныне здравствующих мастеров которого безусловно выделяется Александр Хинштейн. Его стиль работы и способы подачи добытой информации несколько своеобразны и с этической точки зрения неоднозначны, что, впрочем, не умаляет яркости фигуры этого журналиста.

Своей первой значительной журналистской работой сам Александр Хинштейн считает появившуюся в конце 1994 года в двух номерах «МК» статью о Владимире Жириновском, в которой были приведены малоизвестные факты, рассказы людей, знавших лидера ЛДПР в студенческие годы.

В дальнейшем Хинштейн опубликовал ряд статей, заметок, репортажей, интервью о национал-патриотах, в частности, «Русском Национальном Единстве» Александра Баркашова. Однако подлинную славу ему принесла публикация материала «Голосуй или...?» в июле 1996 года, в основе которого лежала расшифровка записи беседы Анатолия Чубайса, Виктора Илюшина и Сергея Зверева (согласно ошибочной первоначальной версии – Сергея Красавченко).

События развивались в промежутке между первым и вторым туром президентских выборов в России, в который вышли Борис Ельцин и Геннадий Зюганов, причем победа последнего сулила весьма серьезные политические и экономические перемены в стране. Совершенно не заинтересованное в этом окружение Ельцина прилагало титанические усилия, чтобы привести к победе своего кандидата, и именно о некоторых пикантных деталях этой работы шел разговор между тремя высокопоставленными собеседниками (среди прочих тем обсуждались варианты спасения сотрудников предвыборного штаба Ельцина, задержанных с полумиллионом наличных долларов, которые они переносили в коробке из-под бумаги «Ксерокс» (к слову, именно эта история обогатила речевой обиход россиян устойчивым словосочетанием «коробка из-под ксерокса»).

Впоследствии материалы записанных разговоров еще не раз лягут в основу разоблачительных материалов Александра Хинштейна (откуда в распоряжении журналиста оказывались расшифровки конфиденциальных бесед, разумеется, никогда не говорилось).

В период с 1996 по 1998 год мишенью для критических материалов Хинштейна стало Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ).

14 мая 1999 года Хинштейн был задержан сотрудниками ГИБДД после нарушения им правил дорожного движения на собственном автомобиле «Ford-Эскорт». Во время проверки документов журналист предъявил сотрудникам милиции спецталон, дающий право не подвергаться милицейской проверке, а затем удостоверение капитана уголовного розыска Матвеева Александра Евгеньевича, выданное ГУВД г. Москвы. При осмотре машины были обнаружены также удостоверения консультанта секретариата руководителя аппарата государственной думы, пресс-секретаря Московского таможенного управления, помощника заместителя Председателя Московской областной Думы В.И. Аксакова.

Журналист категорически отказался отвечать на вопросы о происхождении найденных у него удостоверений, заявив, что они являются принадлежащими ему «документами прикрытия», после чего был доставлен в отдел внутренних дел, где против него было возбуждено уголовное дело по факту использования поддельных документов. Проведя около суток в изоляторе временного содержания, Хинштейн был отпущен под подписку о невыезде. Позднее дело было передано в прокуратуру, а затем закрыто.

Стоит отметить, что руководство Министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности не раз награждали передачу «Секретные материалы» премиями, сам Александр Хинштейн был удостоен премии МВД, а так же премии Артема Боровика.