Лекция от 27 января 1982 г.

 

ПЕРВЫЙ ЧАС

 

Напоминание об общих характеристиках практики себя в 1—11 веках. — Проблема Другого: три типа учительства в платоновских диалогах. — Эллинистический и римский пери­од: руководство субъективацией. — Анализ понятия stultitiay Сенеки. — Фигура философа как учителя субъективации. — Институциональная эллинистическая форма: эпикурейская школа и собрание стоиков. Институциональная римская форма: частный советчик.

 

Я попробую вкратце описать кое-какие черты практики себя, кажущиеся мне наиболее характерными, по крайней мере для античности, и не буду предвосхищать того, что могло про­изойти впоследствии, например в XVI или XX веке, в нашей цивилизации. Итак, характерные черты, которые практика себя обрела в I—II веках нашей эры.

Первым характерным отличием, отмеченным мною в прош­лый раз, стала интеграция, включение практики себя в общий контекст искусства жизни (tekhne tou biou), в результате чего забота о себе больше уже не выступала неким предварением того, что и было бы впоследствии искусством жизни. Практика себя больше не была чем-то вроде мостика между воспитанием ребенка и жизнью взрослого, напротив, заниматься собой надо

 

145 исправление и требование

 

было в течение всей жизни, причем главным образом в зрелые годы, что, очевидно, возымело для практики себя известное число последствий. Во-первых, она стала играть роль, скорее, критическую, чем образовательную: речь чаще шла о том, что­бы исправлять, чем о том, чтобы наставлять. Отсюда гораздо более тесное родство с медициной и отдаление от педагогики. <...*> Наконец, особо тесная связь между практикой себя и ста­ростью, практикой себя и, стало быть, самой жизнью, раз уж она составила одно целое с жизнью. Ее целью стало приготов­ление к старости, а сама старость предстала высшей точкой существования, возможностью полного самоосуществления субъекта. Чтобы стать субъектом, надо состариться.

Вторая характерная черта этой практики себя, как она сло­жилась в эллинистический и римский период. Напомню, если я обращаюсь к I—II векам, то не потому, что помещаю в него, в этот период, все явления, которые пытаюсь описать, и все, что с ними связано. Я взял этот период, поскольку он представляет собой высшую точку эволюции, которая происходила в элли­нистическом мире и была, конечно же, очень долгой. Итак, вторая особенность: забота о себе формулируется как безу­словное требование. «Как безусловное требование» — это зна­чит, что она представляет собой требование, предъявляемое всем, исполняемое всеми, без каких-либо предварительных ограничений, связанных с общественным положением, и не предполагает какой-либо внешней цели, профессиональной или социальной. Мысль о том, что нужно заботиться о себе, по­скольку есть кто-то, кому по его статусу надлежит заниматься политикой, что забота нужна для того, чтобы он и впрямь мог управлять другими как нужно, эта мысль осталась в прошлом или, во всяком случае, была отодвинута на задний план (позже надо будет сказать об этом подробнее). Итак, практика, не об­ставленная никакими предварительными условиями, но такая безусловная практика, которая фактически всегда приобретала исключительные формы. В самом деле, лишь немногим до­ступна такая практика себя, во всяком случае лишь некоторые могут прийти с ее помощью к желаемой цели. Цель же практи-

 

* Слышно только: «даже если слово paidcia <..> именно в личном опыте <...> в конечном счете, культура».

 

 

две формы ограничения безусловного требования чтобы достичь полноценного статуса субъекта

-группа

-досуг otium

 

ки себя — я сам. Только некоторые способны быть собой, пусть даже практикование себя и было требованием, предъяв­ляемым ко всем. И существовали две формы, ограничивающие или, если угодно, ослаблявшие безусловность требования: то ли принадлежность к закрытой группе, как правило, в случае религиозных движений, то ли возможность иметь досуг, otium, skhole, а это уже расслоение, скорее экономическое и социаль­ное. В общем, мы имеем либо замкнутость

Т -цель отношение к себе, это редкий способ быть субъектом

Т-И это пустая форма трансисторической категории спасения,это частично опыт религиозной практики,

Т-РАССМОТРЕТЬ СОДЕРЖАНИЕ «СПАСЕНИЯ»

Т-ПРОБЛЕМА ДРУГОГО,посредника между формой и содержанием

 

религиозной груп­пы, либо культурное расслоение. Да, так и было: две крупные формы, и на этой основе определение и выработка инструмен­тария для того, чтобы некоторые — и только они — могли с по­мощью практики себя достичь полноценного статуса субъекта. Я, впрочем, уже отмечал раньше, что оба этих начала не были представлены, не выступали в чистом виде, но всегда в том или ином сочетании: практически религиозные группы всегда от­личались какой-то культурной деятельностью и иногда даже очень развитой, как терапевты, описанные Филоном Александ­рийским; с другой стороны, отбор, если угодно, социальный, культурный, поставлял элементы для конституирован и я груп­пы, отличающейся более или менее выраженной религиозно­стью, как, к примеру, у пифагорейцев. Во всяком случае, мы пришли к тому, что именно отношение к себе выступает отны­не целью практики себя. Такая цель — это последняя цель жиз­ни, но редко кто руководствуется ею, это конечная цель для каждого человека и редкая форма жизни для некоторых — и только для них: перед нами, так сказать, пустая форма великой трансисторической категории — категории спасения. Эта пус­тая форма спасения, вы видите, что она появляется в античной культуре, наверное как отголосок религиозных движений, как форма, коррелятивная им и находящаяся с ними в связи, требу­ющая, конечно, более точного определения, но также надо ска­зать, что в известной мере она появляется как самостоятельная форма, что это не просто феномен или аспект религиозной мысли и опыта. И теперь нам надо посмотреть, каким содержа­нием наполнят эту пустую форму спасения античная культура, философия, античное мышление.

Но прежде чем мы займемся этим, я хотел бы рассмотреть еще один вопрос, а именно проблему другого, вопрос об отно­шении к другому, к другому как посреднику между этой фор-

 

 

мой спасения и содержанием, которое должно будет се заполнить. Как раз на этом я и хотел бы сегодня задержаться — на вопросе о другом как необходимом посреднике между этой формой, которую я попытался описать в прошлый раз, и содер­жанием, о котором поговорим в следующий. Другой необхо­дим в практике себя для того, чтобы определяющая эту практику форма на самом деле достигла цели, обретя свой предмет, который есть я сам (Ie soi), и исполнилась им. Чтобы практикование себя привело к этому «я сам», в которое оно ме­тит, нужен кто-то еще. Такова общая формула. И теперь надо немного разобраться с этим. Возьмем в качестве ориентира си­туацию, как она складывается в общих чертах в «Алкивиаде» или — во всяком случае в самом общем виде — в других плато­новских диалогах, где фигурирует Сократ.