Руки под одеянием, правая на груди под подбородком, левая

Выпрямлена вдоль тела» (Philon. De Vita contemplative, 476M / trad.

P. Miquel, e"d. citee, § 30, p. 99—101).

Ld.47IM, §2 (p. 81).

<...*> С другой стороны, также явный акцент на интеллектуаль­ной, теоретической работе, на познавательной деятельности. Что касается заботы о себе, как я сразу сказал, терапевты уда­лились — куда бы они ни удалились, — чтобы исцелиться от болезней, порождаемых «удовольствиями, вожделениями, го­рестями, страхами, корыстолюбием, глупостью, несправедли­востью и бесконечным множеством страстей».22 Это терапевты, они хотят исцеления. Во-вторых, еще одна справка: то, чего они хотят достичь прежде всего, так это egkrateia, са­мообладания, которое они считают основой всех прочих доб­родетелей.23 И наконец, текст очень важен по своему словарному составу: все эти знаменитые седьмые дни, по кото­рым у них было собрание, и к своей epimeleia tes psukhes, прак­тикуемой ежедневно,24 один раз в неделю они добавляют заботу о теле. Epimeleia tes psukhes — это, стало быть, забота об их душах, которой они должны посвящать все время. Наря­ду с заботой о душе вы наблюдаете очень высокую оценку по­знания. Их цель в том, как они говорят, как говорит Филон, чтобы научиться ясно видеть.2*

Род терапевтов, неустанно прилагающих усилия к тому, чтобы

научиться видеть ясно, стремится к созерцанию Бытия» (id., 473M,

Р. 85).

А ясно видеть означает иметь незамутненный взор, чтобы мочь созерцать Бога. Их жажда познания такова, говорит Филон, что заставляет их на три, а иногда и на шесть дней совсем забывать о еде. Они читают свя­щенное писание, занимаются аллегорическим философство-

 

* Слышно только: «то есть... забота о себе».

 

 

ванием, т. е. толкованием текстов.27 Они читают авторов, о которых Филон не дает никаких сведений, по-видимому зачи­нателей секты. Их тяга к знаниям так сильна, они столь упорно предаются занятиям, — здесь снова возникает очень важная для практики себя тема, о которой я, кажется, уже упоминал, — что даже когда они спят, в их снах «им открываются учения священной философии».28 Сон и сновидения как свидетельство причастности истине, как подтверждение того, что истина рас­крывается лишь тому, кто очистился, — вот вам пример таких представлений (я о них также упоминал, когда говорил о пифа­горейцах29).

Итак, как видите, я привел этот пример, потому что здесь перед нами сугубо религиозная группа. О социальном проис­хождении тех, кто входит в ее состав, нет никаких сведений; нет никаких оснований думать, что они принадлежали аристо­кратическим или привилегированным кругам. Но вы также ви­дите, что уровень знаний, умственной работы, обучения, чтения, аллегорического истолкования и т. д. достаточно вы­сок. Стало быть, остается заключить, что забота о себе всегда имеет место внутри определенных отличных друг от друга ipynn, и для нее характерно смешение культовой, терапевтиче­ской — в указанном выше смысле — практики с познанием, с теорией, но комбинации эти варьируются от группы к группе в зависимости от обстоятельств и случая. Так или иначе, но именно в такой раздробленности или, скорее, в этой принад­лежности какой-то секте или какой-то группе проявляется и закрепляется забота о себе. Нельзя озаботиться собой, так ска­зать, всеобщим способом. Забота о себе не может проявиться и, главное, практиковаться как занятие человека вообще, т.е. ин­дивида, принадлежащего человечеству, даже если эта принад­лежность очень важна. Ее можно практиковать только внутри ipynnbi, и группы отличной от других групп.

И вот тут, я думаю, мы касаемся чего-то важного. Конечно, можно сказать, и об этом нельзя забывать, что большая часть этих групп категорически отказывается — ведь это то, что со­общает смысл их существованию, и это то, что было одной из причин их популярности в греческом, эллинистическом и рим­ском обществе — узаконивать и перенимать неравенство в по­ложении между обитателями полиса или членами общества.

 

В «Алкивиаде», к примеру, забота о себе вписывалась в сущест­вующее неравенство в общественном положении, благодаря которому Алкивиад должен был стать правителем, и по этой причине, в известном смысле по причине закрепленного за ним статуса, сомнению не подлежащего, он и должен был заняться [самим] собой. Большинство групп, о которых мы с вами гово­рим, в принципе не знает, не признает, не принимает разницы между богатым и бедным, между отпрыском знатной фамилии и тем, чей род безвестен, тем, кто управляет общественной жизнью, и тем, кто живет укромно. За исключением, быть мо­жет, пифагорейцев, в связи с которыми возникают кое-какие вопросы,30

 

сама оппозиция свободный—раб большинством групп, похоже, отвергается, по крайней мере теоретически.

 

Есть множество текстов пифагорейцев и стоиков на эту тему, которые говорят об одном и том же: прежде всего, что раб мо­жет быть более свободным, чем свободный, если последний не избавился от всех поработивших его пороков, страстей, зави­симостей и т. д. 31 См. имеющие решающее значение тексты Эпиктета из «Бесед»