Герменевтика и методология гуманитарных наук

В ходе долгого исторического развития в методологии гуманитарных наук складываются особые стандарты исследований, к которым можно отнести герменевтический, феноменологический, семиотический, логико-семантический, структуралистский, исторический, психологический и некоторые другие. Выявим характерные черты герменевтического методологического стандарта.

Герменевтический методологический стандарт

С методологической точки зрения специфика любой науки зависит от двух важнейших моментов: предмета науки и методов его исследования. Причем второй момент обусловлен первым, так как своеобразие предмета накладывает отпечаток на метод исследования. В гуманитарных науках специфическим предметом исследования, отличающим их как от естественных наук, так и от общественных, являются специфические знаковые системы, которые можно условно назвать текстами. Тогда гуманитарное познание является вторичным отражением действительности. Можно считать, что отражение действительности в них опосредовано текстами. Точное определение понятия “текст” — задача довольно сложная и не имеет решающего значения при общем методологическом подходе. Существенно выявить лишь важнейшие характеристики текстов.

Одной из таких характеристик является знаковая природа текстов. Знаки в них связаны между собой определенными отношениями. Поверхностная структура знаков выступает как внешняя данность и воспринимается непосредственно при помощи органов чувств.

Из знаковой природы текстов следует вторая их особенность, заключающаяся в том, что они являются носителями информации. Эта особенность служит гносеологической предпосылкой специфической герменевтической концепции в области методологии гуманитарных наук. Герменевтика нужна там, где существует непонимание. Если смысл как бы “скрыт” от субъекта познания, то его надо дешифровать, понять, усвоить, истолковать, интерпретировать. Все эти понятия могут быть синтезированы в общую методологическую категорию “понимание”, которая в гуманитарных науках приобретает особое методологическое звучание: на первый план здесь выдвигаются интерпретационные методы получения знания. Именно они в большинстве случаев обеспечивают прирост знания в области гуманитарных наук, но в то же время перед исследователями возникают сложнейшие проблемы обоснования истинности гуманитарных теорий и их методологического обеспечения.

Поскольку постижение, усвоение смысла текста являются процедурами, качественно отличными от объяснения природных и общественных закономерностей и явлений, постольку в методологии гуманитарных наук должна занять соответствующее место новая категория — категория понимания. Но соотношение между объяснением и пониманием должно быть диалектическим.

Герменевтический методологический стандарт характеризуется особенностями, среди которых прежде всего следует назвать принятие дихотомии естественных наук и наук о духе (гуманитарных наук). Так как предметной основой гуманитарных наук является текст, то мощным средством анализа гуманитарных явлений выступает язык. Во многих герменевтических концепциях язык объявляется средоточием всех гуманитарных проблем. И более того, слово выполняет культурологическую функцию, представая в качестве системообразующего элемента культуры. Именно здесь находится центральный пункт, главное звено герменевтической методологии гуманитарных наук. Если слово есть принцип культуры, то принципы анализа слова должны быть последовательно распространены на анализ культуры.

Следующей особенностью герменевтического методологического стандарта является его диалоговый характер. Диалог был предметом исследования еще у Аристотеля в “Топике”. З. Н. Микеладзе считает, что аристотелевские топы представляют собой специфические методы исследования диалога.^[64] А раз диалог является принципом гуманитарного исследования, то аристотелевская “Топика” имеет прямое отношение к герменевтике. Топ, как полагает З. Н. Микеладзе, есть методологема (методологическая единица) диалогики (методологического исследования диалога). Именно в “Топике” закладываются первые основания методологического анализа диалога. В дальнейшем диалогический характер гуманитарного познания становится критерием различения гуманитарных (диалоговая форма знания) и естественных (монологическая форма знания) наук.

Еще одним свойством герменевтического методологического стандарта является разделение областей специфически знакового содержания (объективный смысл текста) и психологических моментов, оправдывающих принцип лучшего понимания, который выполним, скорее, как целевая установка, нежели как реально достижимый идеал. Текст обладает свойствами чувственно воспринимаемых объектов, но чтобы его понять, следует учесть, что он связан со смыслом и значением. Вещественные компоненты текста мы воспринимаем, идеальную сторону текста понимаем. Субъективные намерения автора, его психологические характеристики и его внутренний мир, зависящий от образования, увлечений, религиозности, воспитания, принадлежности к определенному классу или сословию, системы архетипов коллективных бессознательных представлений, материальных условий его жизни, составляют тот фон, который оказывает существенное влияние на смысл текста. Он является внелингвистическим контекстом, в котором, в частности, и выделяются указанные моменты. В современной герменевтике понимание с методологической точки зрения является не психологической, а семантической и общефилософской категорией. Его нужно отличать от эмпатии. Отождествление понимания с психологически нагруженными актами характерно для ранних методологических концепций в герменевтике. В них понимание автора было пониманием не в обычном смысле, так как в этом случае мы объект понимания не интерпретируем (а всякое понимание связано с интерпретацией), а “проникаем” в него, “эмпатируем”, “симпатически” (не интеллектуально) сопереживаем, не постигаем смысл, а вживаемся во внутренний мир. Личность автора дана нам не как знаково-символическая структура, а как явление одного порядка с родовой сущностью человека. Методологически здесь применяется прием объяснения. Поэтому использование, например, Шлейермахером понятия “психологическая интерпретация” с точки зрения современной методологии означает использование объясняющих методов (в данном случае психологических) в герменевтическом исследовании.

Учет внелингвистических факторов, мотивационных установок, бессознательных моментов, социокультурных факторов при реконструкции субъективных условий, в которых складывался объективный смысл текста, является необходимым моментом гуманитарного познания и специфицирует структуру предпонимания.

Основным средством наделения смыслом непонятных знаково-символических конструкций является интерпретация, которая представляет собой достаточно свободный творческий акт. Вследствие этого герменевтический методологический стандарт характеризуется терпимостью к множественности результатов интерпретации. Интерпретация и понимание текстов обеспечиваются особыми методологическими средствами: герменевтическим кругом, вопросно-ответными методиками, контекстным методом, специальными логическими средствами, семиотическими и психологическими приемами.

Логико-семантические условия понимания текстов

Текст с синтаксической точки зрения есть множество элементов (предложений, высказываний, музыкальных фраз, композиционных элементов любой знаково-символической системы), связанных друг с другом структурными отношениями, характерными для знаковой системы данного типа. Он имеет относительно легко определяемую синтаксическую структуру. Наиболее сложной, “громадной и малоисследованной”^[65] оказалась проблема понимания естественного языка, языковых выражений. Рассмотрим ее под следующим углом зрения. Будем считать элементарным носителем смысла предложения. Текст будет являться контекстом для предложений, входящих в него, если ставится вопрос об их употреблении. Предложение же есть контекст для составляющих его выражений, относящихся к другим семантическим категориям. Поэтому проблема понимания текстов сводится в данном случае к пониманию предложений и знанию смысла структурных связей между ними.

Решение проблемы значения языковых выражений будет зависеть от связи их с действительностью и с реальной практикой использования. При таком подходе предполагается, что язык не только оформляет способы мыслительной деятельности людей, но и является своеобразным отражением действительности, поэтому значения языковых выражений существенно зависят от объективной и субъективной реальности, освоенной человеком. Связь с практической деятельностью осуществляется посредством учета прагматических моментов, неязыковых контекстов, эпистемических условий и пр. Иными словами, значение языковых выражений зависит от диалектического соответствия между языковой компетентностью и употреблением языка. Знание об употреблении углубляет понимание компетентности, владения языком. Но для знания значения языкового выражения интуиции носителя языка, его языковой компетентности явно недостаточно.

Заметим, что использование терминов “смысл” и “значение” неоднозначно в литературе по философии и лингвистике. Существуют различные концепции, отличающиеся весьма показательным своеобразием.

Например, имеется точка зрения, в соответствии с которой значение языкового выражения есть величина относительно устойчивая, изменять ее может лишь влияние определенного контекста употребления. Такая измененная сущность и будет тем, что называют смыслом языкового выражения. Согласно этой концепции у конкретного языкового выражения может быть одно значение и множество смыслов употребления. Такое мнение подводилось в качестве теоретического основания под некоторые герменевтические методики. Но, как верно в свое время заметил Шпет, такую гипотезу и теоретически, и практически обосновать очень трудно. Отнесение значения к лексике, а смысла к употреблению разделяет две интуитивно связанные характеристики слова и затрудняет решение проблемы понимания текстов. Интересно отметить, что Шпет развивает мысль, которая идейно предшествует современным влиятельным семантическим концепциям. Он различает номинативную функцию слова и семасиологическую соответственно номинативной и смысловой предметности. Имя есть, с одной стороны, чувственно воспринимаемая вещь, знак. Оно связано с обозначаемым предметом в акте восприятия и представления. Связь знака с обозначаемым есть “автоматически чувственная” связь. Чтобы перейти от чувственного к мысленному, нужно “углубиться” в структуру слова, рассмотреть другой уровень этой структуры, перейти от восприятий и представлений к мыслям, а здесь мы уже будем иметь дело с семасиологической функцией слова.

Весьма плодотворной оказалась идейно связанная с концепцией Шпета экспликация смысла и значения в терминах “интенсионал” и “экстенсионал”, причем наметилась устойчивая традиция истолкования интенсионала как языкового (не мысленного!) содержания. Интенсионал есть та совокупность признаков, которые однозначно определяют экстенсионал. Под последним, в свою очередь, понимается совокупность предметов внешнего (по отношению к языковому выражению) мира. Ясно, что при таком подходе отношение к миру возможных обозначаемых сущностей определяется совокупностью языковых семантических признаков. Понятие значения здесь как бы “расщепляется” на два понятия: интенсиональное и экстенсиональное значение. Язык при таком подходе обладает “миротворческой силой”, он создает возможные миры, объекты которых существуют настолько ясно и осмысленно, насколько это им позволяет их интенсиональное содержание. Интенсиональное содержание тяготеет здесь к мысленному содержанию, смыслу, но представители такого подхода не склонны отождествлять эти понятия, а наоборот, оттеняют своеобразие интенсионала, дабы намеренно подчеркнуть, что все содержание языковых выражений можно выделить только из внутренних ресурсов языка.

Многие специалисты, в частности в области вычислительной лингвистики, не удовлетворились таким подходом, так как он не выражал в явном виде способ коммуникации человека (а если какая-либо теория пыталась это делать, то она оказывалась неадекватной для построения удовлетворительной концепции понимания языка) и полностью игнорировал концептуальное (мысленное) содержание языкового выражения, которое дано даже до начала дискурса и связано с умением его участников пользоваться языком, умением, в котором зафиксированы языковой опыт человека и установка на возможное восприятие и понимание в данных условиях дискурса. Такой подход в конечном счете абсолютизировал дескриптивную функцию языка. Поэтому возникли концепции, которые вводят понятия концептуального представления, концептуального уровня языка со своеобразной логикой, служащие для уточнения понятий смысла и мысленного содержания языка.

Проведенный анализ убеждает в том, что при решении проблемы понимания необходимо идти не от формализованных языков посредством приближения их к реальным процессам понимания, а от реального феномена понимания, взяв его за идеал. В качестве первого шага к цели введем понятие “общее семантическое значение языкового выражения”. Оно является комплексным многоаспектным образованием, зависящим от развитости общественного “смыслового горизонта” носителей языка (концептуальный аспект); от соотношения с действительностью, т. е. объектами, фактами, явлениями, событиями, о которых идет речь в данном языковом выражении (истинностно-денатативный аспект); от принципов языкового отражения действительности (интенсионально-десигнативный аспект); от структуры языка (логико-грамматический аспект); от контекста употребления (коммуникативный аспект); от прагматических условий, делающих необходимой постановку вопроса о значении данного языкового выражения (пресуппозиционный аспект).

Теперь можно сформулировать основной тезис: понимать языковое выражение — значит знать общее семантическое значение его. Так как текст представляет собой непустое множество элементов, связанных друг с другом структурными отношениями, то понимать текст — значит знать общее семантическое значение каждого входящего в него элемента, знать свойства структурных отношений и зависимость анализируемого текста от контекста. Экспликацию этой гипотезы идеального, образцового понимания можно провести при помощи выявления логико-семантических условий понимания.

Если представить понимание текстов как структурно организованно целое, то оно может включать этапы, каждый из которых обладает относительной самостоятельностью, не связан с другими временными отношениями, поэтому принятая далее нумерация этапов является условной.

Первый этап процесса понимания текста связан с выявлением его синтаксической формы. На этом этапе действуют два условия понимания. Первое предполагает умение отличать грамматически правильные элементы от неправильных. Мы узнаем образования нашего языка в представляемых знаковых структурах. Здесь текст еще не предстает перед нами как система связанных предложений. Второе условие соотносится с выявлением смысла логических констант и с соотнесением их употребления в данном тексте с общепринятыми нормами логики.

Оба условия в совокупности составляют то, что называется логико-грамматическим владением текстом.

На втором этапе происходит выявление семантически значимых, смысловых структурных единиц и решение вопроса об их общем семантическом значении. Знание о значении структурных единиц составляет то, что является третьим условием понимания текстов.

Четвертым необходимым условием понимания является учет контекста употребления. Контексты могут быть языковыми и неязыковыми. Последними могут служить реальные положения дел, о которых идет речь, возможные (мыслимые) положения дел, исторические факты и события, знание, учитывающееся при интерпретации текста (“фоновое знание”). Языковые контексты служат, как правило, для устранения многозначности выражений. Неязыковые контексты также могут устранять многозначность и, кроме того, уточнять значение структурных элементов и всего текста в целом.

Пятым условием понимания является учет прагматических критериев, от которых зависит употребление данного выражения. Понимание текста можно считать процессом, ограниченным рамками коммуникативной ситуации, когда происходит передача информации (диалог) от одного индивида к другому. Под прагматическими условиями необходимыми для понимания текстов, предполагаются обстоятельства, которые могли бы быть поводом для производства данного текста, определенный уровень знаний участников коммуникации, их намерения, характер коммуникативного акта (серьезное сообщение, шутка, дезинформация и пр.). При интерпретации часто используются сведения биографического характера об авторе текста, учитывается историческая обстановка; иногда значительно влияют на понимание даже манера произношения или стиль выражения. Если между автором текста и интерпретатором существует историческая дистанция, то следует учитывать различия культур, исторических эпох, языков и т. д. Весь этот комплекс моментов, влияющих на понимание текстов объединяется общим названием — прагматические условия понимания. Еще раз хотелось бы подчеркнуть, что данная система условий понимания вводит абстрактную, теоретическую ситуацию “чистого” понимания, моделирует идеальное понимание и является логико-семантическим базисом для реконструкции понимающей деятельности.

Логика герменевтического рассуждения

Герменевтическая логика изучает логические основания, методы и правила понимания смысла текстов (знаково-символических систем). Она основана на принципе зависимости логического метода от предмета рассуждения, на интерпретационной природе рассуждений в области герменевтики, на принципе диалогичности герменевтического мышления. В ее базис заложены также герменевтический круг, синтез феноменологических теорий выявления смысла с герменевтическими методами его понимания и принцип диалектического взаимодействия между объяснением, интерпретацией и пониманием, когда интерпретация поставляет материал для объяснения, для работы герменевтического аппарата (логики рассуждения), приводящего к постижению смысла (пониманию).

Концептуальное содержание современной герменевтической логики есть результат долгого исторического процесса, в ходе которого она приобрела свое подлинное лицо, по крупицам собирая идейный материал. Безусловно, становление герменевтического метода в определенной степени влияло на конституирование герменевтической логики. И все же первый прорыв логического метода в герменевтические сферы был осуществлен Х. Вольфом, философом, который непосредственно герменевтикой не занимался. Можно сказать, что он создал теоретические предпосылки для этого важного шага вперед.

Вольф полагал, что логика в теоретическом смысле следует за онтологией и психологией. Он в своеобразной форме зафиксировал тот момент, что логика может зависеть от определенных онтологических предпосылок, т. е. от определенного содержания, обусловленного предметом исследования. Получается, что логика у Вольфа не имеет собственных законов, зависит от учения о бытии и психологии. Вольф различал теоретическую и практическую логику. Для теоретической логики существенно, что ее онтология определяет свойства логического вывода, а практическая логика не зависит от предмета.

Эта мысль Вольфа была развита И. М. Хладениусом и И. Кантом, но по-разному. Кант развивал идею чистой логики (она и есть теоретическая логика в смысле Вольфа), но кантова чистая логика уже не зависит от онтологии как первой части метафизики. Более того, практическая логика не признается Кантом в качестве научной дисциплины. Речь, по Канту, может идти только о прикладной логике аналогично тому, как мы говорим о прикладной математике, геометрии и пр. Представляется, что взгляды Канта были шагом вперед по пути формализации логики и в то же время отступлением назад, так как специальные логические дисциплины лишались научного характера. Хладениус же, напротив, признавая практическое значение логики, пытался одновременно расширить онтологические основания теоретической логики и включить в нее то, что ранее исконно считалось мнением, например, историю, подводя тем самым логические основания под одну из основных гуманитарных наук.

Цель Хладениуса — установить значение единичного как объекта исторического познания. Он различает единичные факты и “опыты”. Опыт есть общее положение, основывающееся на восприятии отдельных случаев и их интуитивном эмпирическом обобщении. Суждения субъектом которых являются так полученные опытные общие положения называются суждениями типа общих мест. Это — эмпирические суждения, являющиеся, по мнению Хладениуса, первыми приобретенными в науке положениями. Общие суждения в обычном смысле слова имеют вторичное происхождение, они получены с помощью определений, обобщений и прочих логических операций.

Особенности логического аппарата исторического познания характеризуются суждениями типа общих мест. Хладениус подводит к идее своеобразной силлогистики, в которой наряду с общими и единичными терминами используются и термины типа общих мест. Объемом типически общих понятий является “неопределенное множество”. В нем можно особым образом выделить несколько образцов, типичных представителей, которые образуют новое ясное, четкое множество. Его элементы будут “представлять” неопределенное множество. Отношение между выбранным образцом и неопределенным множеством не является теоретико-множественным отношением принадлежности элемента к классу. Экземпляр-образец ясно и четко представляет всю совокупность. Данное обобщение основано на аналогии и на наблюдении небольшого числа известных примеров.^[66] Выводы с использованием такого типа терминов существенны и характерны для исторического познания.

Важными вехами в становлении идей герменевтической логики являются рассмотренные выше концепции Дильтея, Шпета, Гадамера, в которых были исследованы общие проблемы герменевтической логики и которые дают возможность сделать следующие обобщающие выводы.

В гуманитарном познании применяется в неявном виде особый логический вывод, который на первый взгляд, по направленности мысли можно было бы отнести к индукции. Но поскольку здесь имеют дело не с рассуждениями о свойствах элементов множеств, а с умозаключениями, в которых в качестве субъектов суждений используются индивидуальные целостные объекты или их части, то такой логический вывод не является индукцией. Это своеобразный тип мериологического обобщения или ограничения. Мериологическое умозаключение от части к целому осуществляется на основании абстрагирования (отвлечения от несущественного) и идеализации (выделения чрезвычайного, особенного). Его специфика заключается в переносе свойств некоторых частей на все целое. При этом опускают множество “индивидуальных обстоятельств” (абстракция) и выделяют чрезвычайные черты (идеализация). Естественно, что при этом, каковы критерии выбора абстрагируемого и идеализируемого материала, такова объективность и научная ценность исследуемого предмета.

Вводимое понятие типа в подлинно научной методологии также выполняет свойственную ему роль. Например, история есть наука в той мере, в какой она образует относительно общие понятия (типические понятия), подводит индивидуальный факт под типические обобщения, это характерно еще для одной специфической для гуманитарных наук логической операции, которую за неимением общепринятого наименование можно условно назвать “подведением”. Она предполагает сопоставление (сравнение) данной индивидуальности с результатом мериологического обобщения (смысл логико-гносеологический) и одновременно объяснение (смысл методологический). При этом подразумевается особая философская установка на онтологический статус относительно общих (типических) понятий: в бытии не существует относительно общего, оно обнаруживается в единичном при познавательных операциях с индивидуальным, т. е. оно характерно только для нашего знания. Причем индивидуальное есть категория логическая и гносеологическая, а единичное — онтологическая. При построении и интерпретации теоретических систем это обстоятельство следует учитывать, разводя данные категории по разным уровням языка (синтаксис, семантика).

В психологически ориентированных исследованиях часто используется особый прием, которым пользуются при постижении целого и суть которого может быть названа “дивинаторным схватыванием”. Он с новой стороны специфицирует герменевтическую логику в гуманитарных исследованиях. Сущность данного метода заключается в восстановлении целого по немногим чертам и фрагментам на основе догадки, “интуитивного” умозрительного предположения.

В герменевтической логике с точки зрения классической логики встают проблемы совершенно необычные, такие, например, как проблема прямого и косвенного значения, контекстного значения, соотношения первоначального (этимологического) значения и узуса (общеупотребительного значения) слова; тропного^[67] значения.

В герменевтической логике существенное значение имеет различение понимания, объяснения и интерпретации. Последняя есть средство достижения понимания. Понимание же есть усвоение смысла текста. Существует два вида понимания: интуитивное и дискурсивное. Первое соответствует полному непосредственному знанию смысла, ситуации непонимания здесь не возникает (даже при наличии ошибки). Второй вид характеризуется наличием непонимаемого “остатка” (части) в целом. В этом случае поэтапно проводятся определенные операции, которые можно представить как алгоритмический процесс. На первом этапе этого процесса формируется реконструкционная гипотеза о смысле целого. На втором представляется гипотеза о смысле некоторой части по отношению к смыслу целого при учете ранее введенной реконструкционной гипотезы. На третьем этапе формулируется условие объяснения смысла непонимаемого остатка: смысл целого объясняет смысл непонимаемой части, если она становится частью единой системы целого, т. е. так входит в систему, что не противоречит целому и согласованию его частей.

В представленном процессе постижения смысла текста центральное место занимает реконструкционная гипотеза. На ее основе происходит интерпретация (наделение смыслом) неизвестных частей целого и объяснение роли каждой части в структуре целого. Интерпретация в совокупности с объяснением составляет очень своеобразный способ рассуждения, который помогает обнаружить специфику герменевтической логики.

Еще одной важной особенностью герменевтических рассуждений является их тесная связь с нерациональными моментами, необходимо присутствующими в гуманитарных явлениях. Для герменевтической логики наряду с учетом явно осознаваемых логических принципов характерна рационализация бессознательных моментов, неявно присутствующих в мысленном содержании знаково-символических систем, в виде которых является исследователю предмет гуманитарного познания. В герменевтической логике вводится в логические сферы то, от чего классическая логика сознательно отвлекалась. В этом случае в логические рассуждения “внедряются” моменты когнитивной и этнической психологии, прагматики и теории коммуникации; логические структуры наполняются многими содержательными представлениями, которые специфицируют процессы герменевтических рассуждений.