Рыжий апельсин

Витька потрогал на заднем колесе шину и поморщился. Перехвалил он камеру. Сказал тогда Саше, что воздух камера теперь держит лучше, чем новая. Вот тебе и держит! Вчера только накачивал, твердая была, как камень. А ночь постояла — уже не то, пальцем продавить можно. Если бы это переднее колесо было, не беда. Но колесо-то заднее. Главное колесо.

«Поменять, что ли, местами камеры? — Витька стоял возле велосипеда и в задумчивости ворошил свой рыжеватый чуб. — Сколько можно мучиться!» Однако, представив, какая это длинная канитель: отвинтить оба колеса, снять шины, поменять камеры да снова привинчивать колеса, — махнул рукой. «В следующий раз. А сейчас подкачаю насосом и — к Димке. А то опять умчится куда-нибудь на целый день. Он такой, бродяга… Трубку обязательно сегодня надо привезти. Саша так рада будет!..»

Саша. При воспоминании о ней губы у Витьки растянулись в улыбке. Улыбка получилась жалкая, словно у больного. Плакала. Просила прощения. У него просила. Да если по-настоящему, то отлупить его надо! Ведь только и делал, что вредил. А она — прощения просила…

В дверь тихонько стукнули. И сердце у Витьки стукнуло. Саша?..

Но это оказалась не Саша. На площадке, таинственно улыбаясь, стояла Вера и держала в руке письмо.

— Здравствуй! Это тебе, — сказала она и запрыгала вниз по ступенькам.

В жизни не получал Витька писем, запечатанных в конверт. Отец, уезжая в командировки, всегда адресовал письма матери. А тут на конверте черным по белому написано: «Кв. 57. Виктору Черенкову».

Конверт был заклеен. Неужто и Вера написала про что-нибудь эдакое… как в том письме, где он и самый лучший, и смелый, и красивый?

Витька взял ножницы и осторожно обрезал тоненькую кромку конверта. На листке было всего две строчки: «Виктор! Пожалуйста, зайди ко мне в 81-ю квартиру. Если можешь, то побыстрей. Тетя Эмма».

Когда просят «пожалуйста», «побыстрей» да еще не Витька, а «Виктор» — все бросишь и побежишь.

Тетя Эмма, впустив Витьку, сказала: «Доброе утро!» и предложила сесть к столу. И сама опустилась напротив. Тут же сидел и Вадик. Тонкими пальчиками, словно это было очень трудно, срывал с апельсина корку.

— Что гостя не угощаешь? — сказала тетя Эмма Вадику.

Тот сразу же взял из вазы самый крупный апельсин и протянул Витьке.

— Спасибо, — смутился Витька.

— Вчера тут разговоры нехорошие про тебя ходили, — быстро и с досадой сказала тетя Эмма. — Ты, пожалуйста, извини ребят. Они просто не знали. Теперь все выяснилось. Ты ни в чем не виноват. Так что забудем об этом… Я вот о чем хотела с тобой посоветоваться: как лучше уберечь нам деревья и кусты во дворе? Дерево сломали, кое-где ребятишки кусты уже потоптали. Это — сейчас. А что дальше будет? Останутся от нашего парка рожки да ножки. Как ты считаешь?

Как он считает? Да никак. Откуда он знает, что останется? Витька пальцем катал по столу апельсин.

— Часовых поставить, — сказал Вадик, очистив наконец кожуру. — С автоматами.

— Так уж прямо и часовых! — удивилась тетя Эмма. — И с автоматами!.. Нет, часовых нам не нужно, — снова глядя на Витьку, сказала она. — А вот пионерский зеленый патруль, я думаю, нам очень нужен. И хочу, Виктор, предложить эту работу тебе.

Витька перестал катать апельсин.

— Да, — продолжала «ребячий комиссар», — я всех ребят во дворе перебрала и считаю, что ты самый подходящий человек. Возьми в помощь себе еще двух-трех ребят и, пожалуйста, наводи порядок.

— Как же его наводить? — с недоумением спросил Витька.

— Сумеешь! — уверенно ответила тетя Эмма. — Скорее меня не послушают, а ты скажешь по-своему, и все мальчишки поймут, что по кустам бегать нельзя, траву вытаптывать необязательно, а ветки на дереве лучше оставить в покое. Ты же вон какой — и плечи, и голос! Авторитетный парень. Повязки зеленые выдадим. Согласен?

Витька придавил апельсин ладонью, пожевал губами, в окно посмотрел, на верхушки деревьев.

— А помощники кто будут?

— Подумай. Сам подбери.

— Ладно, — солидно сказал Витька. — Подберу. Сережку взять можно?

— Сам, Витя, думай. Когда подберешь, скажешь мне… Но это не все. — Тетя Эмма скрылась в другой комнате и вынесла оттуда лист фанеры. — Ты не смог бы напилить ножовкой таблички? На деревья вешать. У каждого дерева будет свой шеф. Тут, видишь, одна уже отпилена. Такой величины и делать.

— А когда надо сделать? — Витька хозяйски оглядел лист фанеры. Даже ногтем пощелкал по нему. — Сегодня надо?

— Ну, разве за день можно успеть?

— А чего тут такого! Сейчас разлинуем с Сережкой и — жик-жик, все попилим.

— Ножовка у тебя найдется?

Витька снисходительно заметил:

— У отца два ящика всякого инструмента!.. Значит, можно взять фанеру?

— Конечно. И апельсин в карман сунь. Забудешь.

— В карман не помещается, — сказал Витька, попытавшись запихнуть рыжего великана в карман штанов. Однако он тут же нашелся: опустил апельсин под майку. Потом Витька половчей ухватил лист фанеры и пошел к двери.