Из истории международных отношений США

Американо-английский Версальский мирный договор 1783 г. подтвердил победу США над Англией в борьбе за независимость. Колонистов-американцев в борьбе против Англии поддерживали Франция, Испания, Голландия и Россия. Франция, Испания и Голландия были прямыми союзниками США в борь­бе против владычицы морей. Однако текст Версальского догово­ра американцы около года держали в тайне от своих союзников.

Согласно договору границы США определялись на западе по реке Миссисипи и условной линией по направлению к Великим озерам, на севере — по линии Великие озера — река св. Лаврен­тия, на востоке — берег океана, на юге — Флорида, которая принадлежала Испании. Современные южные штаты США бы­ли мексиканскими¹, т. е., когда американцы получили незави­симость, их территория составляла около 1/5 ныне занимаемой Соединенными Штатами Америки.

Вот почему еще в середине 1780-х годов автор Декларации независимости США Томас Джефферсон сказал:

 

Я содрогаюсь от страха за свою страну, когда осознаю, что Бог справедлив².

 

Третий Президент США знал, что говорил. Решив первона­чально свои территориальные проблемы за счет индейцев, осво­бодившись от назойливой опеки «старой доброй Англии», коло­нисты-протестанты устремили свои взоры на земли соседней Флориды, Мексики, а потом и Кубы, Пуэрто-Рико, Филиппин.

Заинтересованность плантаторе в-рабовладельце в Юга и крупной буржуазии Севера в экспансии ставила перед полити­ками страны задачу создания благоприятных условий для расширения территории США и выдвижения лозунгов, теоретиче­ски оправдывающих «преимущественные права» Вашингтона на американском континенте.

Лидеры США к 40-м годам XIX в. сформулировали принцип, связывающий рост могущества и благосостояния страны с про­цессом экспансии, с расширением территории. В 1824—1826 гг. лидеры США, прикрываясь миролюбивой фразеологией, пре­дотвратили освобождение Кубы и Пуэрто-Рико силами Колум­бии и Мексики. Более того, используя это факт, президент Д. Полк в середине 40-х годов обосновал «права» США на при­соединение мексиканских территорий: Техаса, Орегона и Кали­форнии. Американцы инспирировали «желание» населения этих земель присоединиться к США. В захватнической войне 1846— 1848 гг., под флагом доктрины Монро, провозгласившей прин­цип невмешательства, северный сосед, защищая права «суверенного Техаса» на самоопределение, отторг более полови­ны территории Мексики.

Меридиональная экспансия США (рис. 8.1) была первым этапом становления мировой державы. Внешняя политика Вашингтона, по признанию американского социолога В. Вильямса, носила сугубо прикладной характер. Она решала практические задачи — расширение жизненного пространства. Это расшире­ние шло не только в меридиональном направлении. В 1867 г. набирающее экономическую мощь государство путем дипломатических усилий, экономической экспансии заставило Россию продать за бесценок Аляску и Русскую Калифорнию. За Аляску (якобы взяв ее в аренду на 99 лет) американцы уплатили России смехотворную сумму — 7,2 млн. долл.

 

 

 

Рис. 8.1. Первый этап становления США мировой державой. Реализация «доктрины Монро». Меридиональная экспансия (см.: Дугин А. Основы геополитики. — М.: Арктогея, 1997)

В конце XIX — начале XX вв. США выполняли по сути по­лицейские функции в Западном полушарии. В первом десятиле­тии XX в. они проводили многочисленные интервенции на Кубу, в Мексику, Гаити, Доминиканскую Республику, Никарагуа, Панаму и другие страны. Политика «большой дубинки», «дипломатия доллара», что по-прежнему демонстрируется аме­риканцами в конце XX в. по отношению к своим южным сосе­дям, в полной мере использовалась США и против большинства стран земного шара.

Второй этап становления США как мировой державы связан с широтной экспансией (рис. 8.2), где талассократический им­периализм проявился в классической форме. Экспансия Вашингтона, исповедующего теорию и практику «анаконды», охва­тила большинство стран Западной Европы, Африки, Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, Океании, включая Ав­стралию, Индонезию, Филиппины и т.д. Стратегию «анаконды» (блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что постепенно приводит к стратегическому истоще­нию противника) впервые разработал Мак-Келлан. США следо­вали советам Мак-Келлана и адмирала Мэхена, рекомендовав­шего правительству выполнить следующие условия: Соединен­ным Штатам, пока есть необходимость, тесно сотрудничать с британской морской державой; препятствовать германским мор­ским претензиям; противодействовать экспансии Японии в Ти­хом океане; объединяться с европейцами против народов Азии.

 

 

 

Рис. 8.2. Второй этап становления США мировой державой. Широтная экспансия. Талассократический империализм. Окружение Евразии с Востока, Запада и Юга (см.: Дугин А. Основы геополитики. — М.: Арктогея, 1997)

 

Вашингтон постоянно стремился держать под контролем свои береговые зоны и одновременно старался оторвать от кон­тинента береговые зоны противника, душа в кольцах «анаконды» евразийские державы — СССР, Китай, Германию США делали это, перекрывая, где только можно, выходы к мо­рю (рис. 8.3).

 

Рис. 8.3. Стратегия «анаконды». Заштрихованы страны евразийского материка, находящиеся под стратегическим контролем атлантизма. Стрелки — векторы геополитического давления атлантизма (См.: Дугой А. Основы геополитики)

 

Эту стратегию США реализовали в Первую мировую войну против Германии и ее союзников, она видна и в организации «белого движения» в России. Во время Второй мировой войны эта стратегия служила удушению как Германии, Италии, так и Японии. Но наиболее ярко она была продемонстрирована в по­ру холодной войны против СССР и его союзников. В это время стратегия «анаконды» достигла глобальных размеров. Подобную политику продолжают американцы и сейчас, небезуспешно пы­таясь руками японцев, прибалтов, немцев, политиков Украины лишить Россию выходов в моря и океаны. США сейчас не упот­ребляют термин «политика сдерживания», сущностью которой и являлась концепция «анаконды», но стратегия НАТО на практи­ке реализует эту глобальную установку.

Для создания монополярного мира, где все народы жили бы под руководством США, у западных политиков и ученых кроме стратегии «анаконда», контроля над Rimland, наработано много сценариев, включая стимуляцию интереса Китая к малозаселен­ным территориям Сибири, Средней Азии, Дальнего Востока, а также тихое поэтапное продвижение НАТО на Восток, а как идеальный вариант — расчленение России.

Но в конце XX — начале XXI вв. реализовать идею монопо­лярного мира американцам становится все труднее. К середине 80-х годов США утратили важнейшие позиции в экспортно-импортной, валютно-финансовой войне, в вывозе капитала. На второе место по производству ВВП уверенно вышла Япония, обойдя СССР и ФРГ. После разрушения СССР и объединения ФРГ и ГДР на третье место в мире по экономической мошп вышла Германия. Таким образом, в конце XX столетия неук­лонно шел процесс выравнивания экономической мощи, эффек­тивности производства и научно-технического развития. Объе­диняясь, Западная Европа (ЕС) постепенно теснила США и Ка­наду не только с мировых рынков сбыта, финансового капитала, инвестиций, но и с рынков продажи оружия, передовых техно­логий, превосходя американцев в 1,5—2 раза по таким важней­шим показателям, как прирост валового национального продук­та и промышленного производства.

Но политическая сфера, сама система политических связей пока еще дают возможность США маневрировав и сдерживать развитие Западной Европы, позволяют им не уступать лидирующей роли в некоторых областях валютно-финансовых отно­шений.

На фоне стремительного взлета на геополитические вершины стран Азиатско-Тихоокеанского региона (особенно Китая, Тайваня, а в 70-х—80-х годах — Японии, Южной Кореи), интеграции стран Западной Европы четко обозначилась тенденция относительного падения влияния и веса США на мировой арене. К концу XX в. Америка миновала свой звездный час, и мир стал свидетелем неуклонного заката «американского века». Об этом закате еще в 1975 г. писал известный американский социолог Даниел Белл. В своей работе «Конец американской исключительности», опубликованной накануне 200-летнего юбилея независимости США, он утверждал, что американцы не верят в то, что их страна играет уникальную роль в мире. Д. Белл отмечал:

 

Ослабление мощи и потеря веры в будущее нации превратили США в такую же (обыкновенную) страну, как и все другие страны³.

К этим настроениям привело прежде всего поражение амеиканцев во Вьетнаме, вызвавшее синдром неполноценности морально-волевого духа нации. Следующую пощечину они получили от Ирана, когда студенты захватили и сделали заложниками в Тегеране большую группу американцев. Провал военной экспедиции США в Сомали, где американская пехота сразу же стала нести потери (хотя и сравнительно небольшие), в ответ на терроризм США заставил Вашингтон вывести войска из этой страны. И только «Буря в пустыне» — агрессия против Ирака в 1991 г. немного восстановила моральный дух американцев. Но следует особо подчеркнуть, что в военных действиях против Ирака как в 1991, так и в 1998—1999 гг. ни один морской пехо­тинец не ступил на землю этой арабской страны: действия велись только с применением ракет и авиации.

Несколько развеять этот «комплекс неполноценности» аме­риканской нации удалось Р. Рейгану с его «политикой с пози­ции силы». Он и его ближайший советник директор ЦРУ Уильям Кейси стали реализовывать детально разработанную программу «N500-75». Их стратегия была направлена против ядра советской системы и содержала в себе:

• тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь движению «Солидарность» в Польше;

• военную и финансовую помощь моджахедам в Афгани­стане (с прицелом перевода войны на территорию СССР);

• резкое ограничение поступления твердой валюты в СССР в результате снижения цен на нефть (в сотрудничестве с Саудовской Аравией), а также ограничение экспорта со­ветского природного газа на Запад;

• психологическую войну, призванную посеять страх и не­уверенность среди советского руководства;

• максимальное ограничение доступа Советского Союза к западным технологиям;

• технологическую дезинформацию для разрушения совет­ской экономики;

• рост вооружений и поддержание их на высоком техно­логическом уровне, что должно было подорвать совет­скую экономику и обострить кризис ресурсов.⁴

Эта программа, не без помощи прежних лидеров СССР, бы­ла реализована. Советский Союз потерпел поражение в «холодной войне» и затем был разрушен. Рейгану, его последо­вателям Бушу и Клинтону удалось несколько развеять чувство надвигающегося упадка Америки, ослабить у общественности ощущения надвигающейся угрозы для США. Но остановить упадок веса и авторитета в мире американцам объективно не представляется возможным. Об этом говорят сами американские ученые: политологи, социологи, геополитики, например, Р. Мид, Д. Каллео, П. Кеннеди и другие видные ученые. Осо­бый интерес вызвали работы П. Кеннеди, в которых утверждает­ся, что в процессе исторического развития на смену одним госу­дарствам, группе государств, доминирующих на мировой арене, приходят другие. На смену Великобритании в середине XX в. пришли США, начало XXI в. (при кажущейся мощи США) от­дает пальму геополитического первенства Западной Европе, Ки­таю, Японии и АТР в целом. Автор приходит к такому выводу:

 

Какова бы ни была вероятность ядерных или неядерных столкно­вений между крупнейшими государствами, ясно, что в соотношении сил уже происходят важные изменения... на двух различных, но взаи­модействующих уровнях экономического потенциала и стратегической мощи.

Общая расстановка сил в мировой политике, по мнению П. Кеннеди, зависит от распределения совокупного объема ми­рового производства и объема мировых военных расходов. Кон­центрация мощи (США, СССР — сейчас России, Китая, ЕЭС и Японии) сократится и постепенно рассредоточится по многим центрам, соотношение промышленных потенциалов меняется в пользу Японии и Китая⁵.

Конечно, Соединенные Штаты стремятся продемонстриро­вать свой огромный потенциал: экономический, а особенно во­енный. Вот почему чаще всего искусство ведения научных, политических, дипломатических дискуссий подменяется угрозами с позиции силы. Таковы, например, по сути интервью первого заместителя государственного секретаря США Строуба Тэлботта, ответственного за политику США в постсоветских государствах, и политолога, бывшего помощника Президента США по нацио­нальной безопасности Збигнева Бжезинского «Независимой газете» (11 декабря 1997г.) и «Комсомольской правде» (6 января 1998г.), где они говорят о том, «Какая Россия нужна Америке». Оценку этим публикациям дал известный политолог, профессор МГИМО Н.С. Леонов. Он, в частности, пишет:

 

Нас — граждан тысячелетней России — пытаются поучать, как жить, американец — житель страны с цивилизованным строем толщи­ной едва в двести лет, и польский еврей, эмигрировавший в Америку всего несколько лет назад. Причем нас пытаются не просто учить, как надо жить, а еще и как понимать историю своей страны";.

Эту же слабую сторону американской политической культу­ры отмечает и политолог К.С. Гаджиев, который в монографии «Геополитика» отмечает, что

 

... для США проблема состоит в том, что они заняли статус сверх­державы, не пройдя должных сроков школы великой военной политической державы, способной сосуществовать и на равных взаи­модействовать с другими великими державами. Поэтому Вашингтону весьма трудно учиться на уроках истории и делать адекватные соз­давшейся ситуации выводы⁷.

Тем не менее большинство политических лидеров США про­возглашают в качестве геополитических целей создание монопо­лярного мира, в котором Америка будет выступать в качестве единственной сверхдержавы, вершителя судеб «мира, в котором народы признают разделяемую всеми ответственность». А глав­ная ответственность, по мнению автора этой идеи бывшего пре­зидента США Джорджа Буша, лежит на Америке, создающей «новый мировой порядок». Как он полагает, «в быстро меняю­щемся мире лидерство Америки незаменимо». Каким же видят мир американские политики в третьем тысячелетии?