Легенда о Томасе Лермонте.Встреча Томаса Лермонта с Титанией, царицей эльфов.
Легенда о Томасе Лермонте.
Эльдон - высокий холм с тремя коническими вершинами над самым г. Мельроуз, там, на Эльдонском холме под Эльдонским дубом - пророчил Томас Правдивый (True Thomas),(так же его звали рифмотворец - the Rhymer), там же он встретился по легенде с эльфийской королевой, ставшей его судьбой. Эльдонские холмы Один холм называется "Тёмный холм" (Black Hill), другой "Белый холм" (White Hill) и третий "Эльдонский холм" (Eildon Hill).
Томас Лермонт (Thomas Learmont) жил в Эльсиндуне (Эрсиндуне; in Erceldoune, Earlston) в своём небольшом бедном замке, возле реки. Говорят, он родился в 1220 году. Erceldoun - это селение на юге Шотландии на реке Лидер, недалеко от того места, где она впадает в Твид (ныне Эркельдун или Эльсилдон носит название Эрлстоун).
— Говорят, Томас, ты лучший певец на земле. Никто не сравнится с тобой в искусстве играть на арфе. Следуй за мной, и я покажу тебе все чудеса моего королевства.
— О прекрасная госпожа! — сказал Томас, — Позволь мне поцеловать тебя один только раз, и я пойду за тобой куда захочешь, хоть в рай, хоть в ад.
— О нет, Томас, не проси об этом, — ответила королева эльфов. — Если поцелует меня смертный, пропадёт моя красота, а ты будешь вечно в моей власти.
— Не пугает меня такая судьба. Позволь один раз поцеловать тебя, а там будь что будет.
И свершилось. После этого королева превратилась в седую старуху, чьё лицо избороздили морщины, богатые уборы растаяли, платье выцвело, словно сухая осенняя трава. Конь оказался истощённой клячей, а за конём следовали бледные волки, шерсть дыбом, зубы оскалены. (По другой версии королева сама предложила поцелуй).
- О несчастье! — закричал Томас Лермонт, — исчезла красота твоя, повелительница эльфов! Но всё равно я пойду за тобой куда угодно. - Тогда простись, Томас, с ясным солнцем, простись с зелёной травой, и с каждым кустом, и с каждым деревом. Долго-долго не увидишь ты ни земли, ни неба.
Сел он на её коня, позади королевы, и помчались они прочь, а за ними волчья свора.
И вот осталось позади всё живое. Стелется перед ними пустая равнина.
— Сойди с коня, мой верный Томас, — говорит королева, — я покажу тебе три чуда. Видишь ли ты эти три дороги?
— Вижу, королева. Вот там бежит узкая, тесная тропинка. Не на радость она путнику: вся заросла колючим терном и шиповником. И кажется мне, что на каждом шипе капелька крови.
— Это Путь правды, мой верный Томас. Лишь смелые люди с честным сердцем выбирают его. Трудно идти по Пути правды, но в самом конце его свет, и радость, и слава.
— А куда ведёт эта широкая дорога, королева? По обе стороны её цветут лилии, и вся она усыпана мягким жёлтым песком, словно морской берег. Как хорошо, как приятно идти по такой дороге!
— Это Путь лжи, мой верный Томас, — ответила королева. — Многие зовут его дорогой к небу, но в конце этого пути только мрак, и бесславие, и горе.
— Я понял тебя, королева, и никогда не пойду по Пути лжи. Но скажи мне, куда ведёт третий путь? Вьется эта дорога среди холмов и теряется вдали на склонах, в густых папоротниках. То появляется перед взором, то исчезает из глаз, словно прячет его полоса тумана.
— Это дорога в моё королевство, Томас. Не многим смертным довелось ехать по ней. Садись позади меня — и вперёд!
И помчались они по пустынной равнине быстрее ветра в поле. Тут Томас Лермонт дал клятву королеве - никогда в её королевстве не произносить не слова. Если же он скажет хоть слово - никогда ему не вернуться будет назад, в Эльсиндон (Эрсиндун). С этого момента он мог только петь, но не мог говорить ни с кем, кроме королевы, которая "унесла его речь на край света, за далёкие моря..." И вот опустилась тьма, словно плотная завеса. Не было видно ни солнца, ни луны. Где-то рядом слышался шум и плеск волн, словно прибой набегал на прибрежные скалы. Но вот лошадь пошла тихо и осторожно, переправляясь вброд через реку. А потом вторая река попалась им на пути, глубже и шире первой. Через третью реку лошадь пустилась вплавь; тёплые, липкие волны набегали на них.
Тут сказала королева эльфов:
— Знаешь ли ты, что течёт в этих реках, Томас? Не вода, а кровь, пролитая в битвах. Когда на земле мир, то реки эти мелеют. А когда разливаются они, как в половодье, то в королевстве Фэйри знают: где-то на земле, над нами, идёт война. Не может мой конь достать ногами до речного дна, — нет сейчас мира на земле, Томас.
— Твоя правда, госпожа моя. Бьются между собой короли и бароны. Не щадят они подчас ни старого, ни малого...
Вот как страшна дорога в королевство эльфов! Наконец заалел вдали свет, будто впереди выход из глубокой пещеры. Стал Томас различать тёмные тени на земле: это — уши торчком — бежали волки. Забелели седые косы королевы эльфов.
Всё яснее становилось вокруг, и увидел Томас Лермонт над собой невысокое бледное небо. Лился оттуда свет ни тусклый, ни яркий, словно сам собою, потому что не было на небе ни луны, ни солнца. Никогда не бывает светлее в королевстве фей, будто там целый день стоят ранние сумерки. И увидел он зелёную долину, гладкую и ровную. А посреди долины стоял королевский замок. Нет ему подобного на земле! Сто башен у этого замка, и на каждой золотой шпиль. Вокруг идёт высокая стена из прозрачного хрусталя. Издали видно всё, что делается во дворе замка. Ночью этот замок освещает всю долину. И ещё одно чудо: может он поворачиваться в любую сторону, — откуда ни подъедешь к замку, ворота всегда перед тобой.
Затрубила королева в свой охотничий рог. Опустился подъёмный мост, и распахнулись тяжёлые золотые ворота.
Взглянул Томас на королеву и глазам своим не поверил! Снова была она молода и прекрасна. Волосы черны как вороново крыло, чёрные косы до земли, а губы ярче цветов шиповника. Но даже тогда, когда королева фей казалась безобразной старухой, он продолжал любить её. Теперь же полюбил ещё сильнее.
Много чудес он увидел в замке, столько и не пересказать. Там же он встретил много славных рыцарей, среди которых некоторые ему были отдалённо знакомы:
- Меня зовут Гюон. Некогда имя моё было знаменитым на земле.
— А я — Ланваль, — сказал другой рыцарь. — Меня увлекла сюда прекрасная фейри Сида, чтобы спасти от верной гибели.
— А я — рыцарь Круглого стола, — вздохнул третий. — Мне велели здесь позабыть моё имя, чтобы не услышал я, как зовут меня на помощь рыцари в битве. Скажи мне: жив ли доблестный король Артур?
Был там и знаменитый маг Мерлин...
Но не мог отвечать им Лермонт, так как дал зарок молчать. И они поняли это.
Но король Оберон, муж королевы эльфов, сказал:
— Кто ты, человек? Как зовут тебя?
Зарычали львы - подлокотники его трона.
Лермонт же молчал, не имея возможности ответить. За него ответила королева:
- Зовут этого рыцаря Томас Лермонт. Я отняла у него речь и унесла за дальние моря. Но он может петь, когда я прикажу. Я оставила ему дар песни: ведь он лучший певец на земле, а может быть, и здесь.
— Здесь? В моём королевстве? Не поверю я, чтобы он пел лучше моих менестрелей! — гневно ответил Оберон. — Повелеваю устроить завтра состязание певцов. Лучший певец получит в награду золотую арфу. Сама собой говорит она и поёт. Готовься к состязанию, Рыцарь, Лишённый Речи.
Так повелел король Оберон. А королева дала Лермонту совет: не думать о награде, а петь так, как если бы все люди всей земли его слушали.
Когда же пришло время состязания, все менестрели нет-нет, да и скашивали глаза на золотую арфу, установленную на зелёном лугу - награду победителю. Томас Лермонт ни разу не посмотрел на арфу, и пел, словно в последний раз.
Так он стал победителем и получил в дар волшебную золотую арфу.
Много узнал Томас Лермонт в потаённом королевстве всего, но многое не дозволено было ему рассказывать. Говорил он, что не умолкает веселье в королевстве фэйри. И на земле не прочь они позабавиться. Носятся в облаках, качаются на солнечном или лунном луче, водят хороводы на зелёных лугах. Фэйри могут по своей воле становиться меньше стрекозы, меньше мотылька. Тогда прячутся они в скорлупе ореха или спят в чашечке цветка. Любят фэйри весёлые проказы. Заберутся в ухо спящему, и снятся ему небывалые чудеса. Заглядывают фэйри и в людские дома, награждают добрых хозяек и наказывают нерадивых.
Но вот вдруг померкло королевство и на всё и всех снизошла печаль и тревога, а седобородый мудрец Мерлин поднёс палец к своим губам, будто сказал Томасу: «Осторожней, берегись!»
— Собирайся в путь, мой верный Томас! Я отвезу тебя к Эльдонскому дубу, туда, где мы встретились с тобой, - сказала королева.
— Добрая госпожа, позволь мне побыть здесь ещё немного... Ещё и трёх дней не погостил я в твоём замке и половины его чудес не видел...
— Три дня, Томас? Семь лет пробыл ты здесь. В королевстве нашем время течёт не так, как на земле. Но дальше ты не можешь здесь оставаться. Узнай, что демоны ада потребовали дань у короля Оберона — одного из рыцарей, а не то грозят они спалить всё наше королевство адским огнём. И я боюсь, что король изберёт именно тебя. Поедем же со мной в обратный путь.
Снова села королева на своего иноходца и посадила Томаса позади себя. Каким коротким теперь показался ему путь! Казалось, прошёл всего один миг — и вот он снова под Элдонским дубом. Опять стоял зелёный май, и на каждом дереве пели птицы.
На прощание подарила королева Томасу яблоко из своего сада. Сьевший яблоко не мог лгать.
- Отныне уста твои будут говорить только правду.
— О госпожа моя, возьми назад свой страшный подарок! Иначе не смогу я ни покупать, ни продавать, ни говорить с королём или князем церкви. Знатные люди возненавидят меня, а друзья начнут меня бояться.
— Не проси меня, Томас. Как я сказала, так и будет. Даю тебе ещё дар читать в людских сердцах. Будут они перед тобой прозрачнее хрусталя, и ты прочтёшь в них прошлое и будущее каждого человека. Вот что нужнее всего певцу, Томас!
— Прощай, королева эльфов! Но неужели я больше тебя никогда не увижу?
— Прощай, Томас. Настанет день, когда я позову тебя, и мы уже никогда не расстанемся.
Так Томас Лермонт вернулся в мир людей.
Позже на том месте установил Лермонт камень, называющийся "Камень Эльдонского дерева" Вдруг услышал он тяжёлый стук копыт. Это возвращался с набега рыцарь Коспатрик со своими друзьями и оруженосцами. Поднял Коспатрик своё забрало, и оказалось, что лицо его пылает как огонь, но не от доброй чаши вина, а от злобного торжества.
— Здравствуй, Томас Лермонт! Долго же ты пропадал! Целых семь лет и полгода. На счастье твоё, нет у тебя в замке больших сокровищ... Где же ты был всё это время?
— Здравствуй, Коспатрик! Гостил я в замке у королевы эльфов и за всё это время не пролил ничьей неповинной крови.
— Ха-ха, Томас, горазд ты на выдумки! Придумай-ка что-нибудь получше. У эльфийской королевы, говоришь ты? А чем она тебя одарила? Похвастайся перед нами.
— Подарила она мне то, что нужнее всего певцу: правдивый язык, Коспатрик, да ещё уменье читать в сердцах людей. Чёрная у тебя душа, Коспатрик. Сейчас ты трусливо отомстил своему врагу, когда был он далеко. Сжёг его дом, перебил его семью, даже малых детей не пожалел. Вот отчего такая радость на твоём лице! Но не доедешь ты вон до того холма, Коспатрик, как расстанешься с жизнью, хотя ничья рука тебя не коснётся.
Выхватил при этих словах Коспатрик свой тяжёлый боевой меч из ножен и замахнулся на Томаса:
— Я заставлю замолчать твой зловещий язык!
Но друзья удержали его: оставь его, Коспатрик, оставь. А вдруг — кто знает? — он правду сказал. Страшно тогда отомстит за него эльфийская королева. Да нам ведь и некогда. Разделим сейчас поровну захваченное добро и славно попируем.
Вонзил тут Коспатрик шпоры в бока своей лошади и поскакал вперёд. Но вдруг из-под самых копыт его коня с криком и шарканьем крыльев выпорхнул большой фазан. Испугался конь — и на дыбы! Вылетел Коспатрик из седла и тяжело рухнул на землю, ударившись затылком о камень. Тут ему и конец пришёл.
По другой версии, он сделал это знаменитое предсказание в 1286 году, 18 марта, во время бури, и оно гласило, что король Александр III умрёт через день из-за падения с лошади. Так и вышло.
Так сказал Томас Лермонт правду, как повелела королева эльфов. На пирах ли, в советах, или в бою никто не слышал от него лживого слова.
Больше не звал его король в свой замок, избегали его многие бароны и епископы, оттого что правдивы были его слова. Но всегда он был готов восславить красоту и доблесть.
По легенде, однажды перед ним ветер захлопнул ворота замка Fyviecastle. Тогда Лермонт наложил на замок заклятье плачущих камней "curseof the weeping stones", и на века преследовали замок неудачи.
По своей колдовской и пророческой силе Лермонта сравнивали с самим Мерлином. Он сделал много разных предсказаний, в том числе и о том, что настанет день, когда король Шотландии объединит две короны - шотландскую и английскую. Как известно, действительно Яков (Иаков) VI Шотландский, он же Яков I Английский получил от Елизаветы I за "определённые уступки" право наследовать английский престол, хотя правление его ни как удачным не назовёшь.
Одним из самых известных произведений о Томасе является баллада Редьярда Киплинга «Последняя Песнь Честного Томаса» (The Last Rhime of True Thomas), переводившаяся на русский язык. В ней Король (возможно, Александр III, король Шотландии) хочет наградить Честного Томаса рыцарским званием и землями за искусство песни. Но бард лишь смеется над мирскими наградами. Он заявляет, что уже присягнул Волшебному королевству, и все сокровища земные не сравнятся с чудесным даром, что он получил от эльфов. Томас сам награждает короля тремя песнями, трижды перевернув его душу. Сперва он заставляет Короля рыдать, раскаиваясь в своих грехах, потом пробуждает в нем боевой дух, и наконец, возвращает ему светлые воспоминания о первой любви.
Однажды, через 7 лет после возвращения Лермонта домой, увидели люди, что идут по дороге к замку Эльсилдону белый как снег олень с ветвистыми рогами и белоснежная лань. Пошёл Лермонт за ними, вместе с ними перешёл он вброд реку Лидер и пропал вдали. Больше никто его не видел, как не искали - ни на том берегу ни на этом.
Напоследок же он сказал:
- Прощай, мой отчий дом — замок Эльсилдон! Лежать тебе в развалинах. Зайчиха со своими зайчатами будет гнездиться в твоём очаге. Прощай, серебристая река Лидер, никогда больше я тебя не увижу! Но и в королевстве фэйри буду я вспоминать о тебе. Печальная моя судьба! На земле тосковал я по королеве фэйри, а в её стране буду вечно тосковать по тебе, край мой родной! Никогда не забуду я твои зелёные горы, озёра и реки твои! Прощай, Шотландия, и помни моё слово: никогда не переведутся на твоей земле смелые воины и правдивые певцы.
“Adieu! adieu!' again he cried, All as he turned him roun'
'Farewell to Leader's silver tide! Farewell to Ercildoune!'”
- Прощай! - снова плакал он, - прощайте серебристые волны реки Лидер, до свидания Эльсиндон!..
Сбылись слова Томаса Правдивого: лежит старый замок Эльсилдон в развалинах, зайчиха со своими зайчатами гнездится в его очаге. Но никогда не переведутся в Шотландии смелые воины и правдивые певцы.
Остатки башни Лермонта На стенах этого строения висит мемориальная доска, гласящая: Он говорил:
"Прощай, отцовский дом!
Надолго я прощаюсь с замком древним.
Отныне ты не будешь никогда
Торжеств, пиров и мощи местом славным".
Народное предание гласит, что он до сих пор "несет свою судьбу" и может опять вернуться на землю.
М. Лермонтов знал о своём далёком предке, и в свою очередь написал:
Зачем я не птица, не ворон степной, Пролетевший сейчас надо мной? Зачем не могу в небесах я парить И одну лишь свободу любить?
На запад, на запад помчался бы я, Где цветут моих предков поля, Где в замке пустом, на туманных горах, Их забвенный покоится прах.
На древней стене их наследственный щит И заржавленный меч их висит. Я стал бы летать над мечом и щитом, И смахнул бы я пыль с них крылом;
И арфы шотландской струну бы задел, И по сводам бы звук полетел; Внимаем одним, и одним пробужден, Как раздался, так смолкнул бы он.
Но тщетны мечты, бесполезны мольбы Против строгих законов судьбы. Меж мной и холмами отчизны моей Расстилаются волны морей.
Последний потомок отважных бойцов Увядает средь чуждых снегов; Я здесь был рожден, но с нездешней душой... О! Зачем я не ворон степной?...
Желание, 1831
Девиз рода Лермонтов: "Dum spiro spero" ("Пока дышу - надеюсь").
До наших дней дошли лишь немногие стихи Томаса Лермонта, часто оформленные как предсказания, гораздо больше сохранилось преданий о нем.
Увлекаясь Вальтером Скоттом, М.Ю. Лермонтов, конечно, читал его балладу «Thomas the Rymer». Но в балладе фамилия Томаса не названа, В. Скотт называет его Томас-Рифмач, так что, скорее всего, Лермонтов не знал о своем вероятном поэтическом предке. Шотландский поэт пророчил, что когда-нибудь он вернется на землю молодым. Может, его пророчество сбылось, и он вернулся, но уже в России? Иначе откуда через 500 с лишним лет в стихах его далекого потомка звучит такая мистическая и мрачноватая пророческая сила?
|
