По прочтении статьи Игоря Юдовича

Автор предупредил: ”Целью этой публикации является услышать критику. Как можно больше критики, информации и различных мнений”.

Прежде всякой критики хочу сказать, что чтение статьи Игоря Ю. доставило мне интеллектуальное и эстетическое удовольствие. Не только благодаря прозрачному и ясному рассказу о духовных началах истории США, но также благодаря содержательности и многогранности изложения без предвзятой идеологической установки.

Игорю и мне уже приходилось в Гостевой информировать некоторых выпускников советской школы, что отцы Америки были верующими людьми от теистов разных направлений до деистов, включая и антиклерикальных христиан, как Томас Джефферсон и Бенджамин Франклин. И теперь Игорь замечательно обрисовал, «возможно, самый главный фактор – религиозный» в американской революции, не уменьшая значения политического и экономического факторов.

«В своей религиозной истовости, в своем религиозно-нравственном рвении они [пуритане] совершенно отчетливо и осознано видели в себе новый избранный Богом народ, видели в себе евреев нового времени». Так начался процесс по направлению к революции и новой республике (и, замечу мимоходом, к признанию важности «иудео-христианской» традиции для западной демократической цивилизации).

Между пилигримами и творцами Американской конституции пролегли 100 с лишним лет. За это время религиозная неистовость трансформировалась в новые формы организации общественной жизни и в религиозную терпимость, о чем так хорошо рассказал Игорь. Для меня нет сомнения, что это случилось, благодаря духу протестантизма, который даже при крайностях кальвинизма помнил свое начало в борьбе с авторитаризмом католической церкви, и особенно благодаря духу пуритан, восставших против авторитета англиканской церкви. Игорь имел основания специально остановиться именно на роли пуритан в становлении Нового Мира.

Однако интересно заметить следующее. Среди 55 делегатов Филадельфийского (конституционного) конвента(1787) 49 были протестантами, но среди них 28 принадлежали к англиканской церкви (иначе, епископальной). Восемь пресвитериан, семь конгрегационалистов, два лютеранина, двое принадлежали нидерландской реформатской церкви кальвинистского направления и два методиста. В каком смысле протестантизм есть нечто монолитное в свете часто радикальных в глазах самих протестантов различий между собой (как, например, между англиканцами и пуританами)? Были среди делегатов и два католика. Уже это указывает на сложность духовных корней Америки, и я пытаюсь углубиться в них, зная, что Игорь не будет отрицать их сложности. Я должен заметить, что он обратился, прежде всего, к формированью духовных основ Америки в период до конца 18 века, но постановка вопроса побуждает меня пойти дальше во времени.

«Религию, которая в Соединенных Штатах никогда не вмешивалась непосредственно в управление обществом, следует считать первым политическим институтом этой страны». (Токвиль). Соглашаясь вместе с Игорем со словами Токвиля, я задаюсь вопросом о фундаментальности именно пуританской морали и заодно об исторической однозначности протестантской морали в целом в итоговом развитии американского общества в последующие 200 лет. Вопрос вызван ощущением далеко не монолитности этой морали в рамках самого протестантизма, что открыло дорогу влиянию на становление американского общества других мировоззрений, религиозных и секулярных. Гений отцов Америки проявился в создании секулярного контрапункта религии в Конституции, причем таким образом, что религиозность (пуританская или нет) не выдавливалась из жизни народа, могла сохранять свой динамизм в разнообразии и, со своей стороны, оказываться поддержкой Конституции. Обе составляющие стали основой морали и образа жизни народа.

Учтем, дух протестантизма (если и был он чем-то единым в глазах, скажем, католиков) тоже не чуждался авторитаризма, что и вызвало Первое Великое Пробуждение уже в 1730-40-е годы. Америка не теряла религиозность, но ее протестантские основы обнаруживали тенденцию к кризисам, что опять проявилось во Втором Великом Пробужденииначала 19 столетия и далее на протяжении всей истории Америки.

Мне довелось привести в Гостевой статистику эмигрантов в Америку по странам происхождения на 1790 г. Я привел ее в ответ на замечание, что WASP «заложили все моральные основы страны». Статистка показывает, что в самом начале возникновения США белое англо-саксонское население, если и составляло большинство, то только 54%. Я возразил на «ВСЕ». Конечно, среди 46% были и протестанты, хотя и не WASP, но и не только протестанты. Вопрос: были ли последние пассивным меньшинством? Как они участвовали в мозаике общественной жизни, которая к началу 19 века довольно далеко ушла от сравнительно однородной жизни пилигримов? Среди отцов Конституции, как уже было сказано, большинство не было пуританами. Мировоззрение протестантов (в том числе, пуритан), сформировавшееся в Европе, не могло оставаться неизменным в совершенно новых географических, экономических и социальных условиях. К примеру, Игорь отмечает: ” Южные колонии были чисто коммерческими предприятиями. Люди южных колоний переселились в Америку с простой целью заработать деньги. Среди них было сравнительно мало семей, их религиозность была важным, но не главным фактором переселения в Америку “

Насколько мораль оставалась единой среди протестантов Юга и Севера, городов и фермеров, торговцев-мореплавателей к Востоку и пионеров-землепроходцев к Западу, рабовладельцев и индустриалистов. Игорь отметил: «В отличие от католиков и большинства других протестантов, для пуритан жизнь человека «в этом мире» имела смысл только при условии обретения личного счастья, что, кроме общепринятого «бытового» представления, в религиозном смысле означало прославление Бога, следование Его указаниям и распространение Его слова среди других». Но есть разница между стремлением к успеху, к счастью, к положению в обществе ради Бога и признанию Бога ради достижения успеха, счастья и положения в обществе. В том и другом случае усердная работа, семья, участие в общественной жизни имеют первостепенное значение, но моральные приоритеты сдвинуты. Не случайно, уже начиная с начала 19 века, политическая жизнь в Америке начала обнаруживать признаки коррупции, партийности (вполне оформившейся при Эндрью Джексоне), популизма и прочего, в чем так часто упрекали Америку, и что имеет место по сей день.

Можно только согласиться с Игорем: «Оказалось, что понятие протестантизма и, тем более, взгляд на его роль в истории Америки настолько зависит от описываемого конкретного времени в истории и от времени публикации источников, что создается впечатление о совершенно различных феноменах... В США, где на протестантизме в 17-19 веках была завязана буквально вся как социально-политическая, так и экономическая жизнь, само эволюционное изменение движения и отношения общества к нему стало очень важным фактором для революционного обновления самого движения». Но есть разница между завязкой и плодом, между дрожжами и выпеченным хлебом. Сколь много завязки в плоде, как сильно чувствуются дрожжи в хлебе?

За 60 лет с 1790 г. по 1850 г. население Америки выросло с 4 до 23 миллионов. Протестанты продолжали быть большинством (включая рабов). Однако эмиграция из Европы постоянно увеличивала процент не протестантского населения Америки, а также разделения внутри последнего. Интересно отметить что оценка (правда, задним числом) числа американцев, признававших свою принадлежность к определенной конфессии, в конце 18 века дает только 17%, но постоянно увеличивалась: в 1850 г. – 34%, в 1890 г. – 45% … (http://en.wikipedia.org/wiki/Historical_religious_demographics_of_the_United_States).

Эти цифры согласуются с замечанием Токвиля, процитированным Игорем, о важности в Америке «не столько истинности религии, которую исповедуют граждане, сколько сам факт исповедания какой-либо религии » “ В 1850 г. в стране было уже 18 главных конфессий. Эмиграция ирландцев-католиков после картофельного голода привела к тому, что католики стали самой многочисленной конфессией в Америке, 1,6 миллиона, составляя тогда меньше 10% населения (в 2008 г. 23,9% населения идентифицировали себя как католики - http://en.wikipedia.org/wiki/History_of_Roman_Catholicism_in_the_United_States).

Католики стали играть значительную роль в жизни Америки, даже сталкиваясь с взрывами антикатолических настроений, что повторится в истории евреев и антисемитизма в Америке (к слову, 22 президента имели ирландские корни, включая Обаму, хотя только Кеннеди был католиком).

Протестанты оставались в большинстве вплоть до начала 21 века, но можно ли говорить о некой единой протестантской этике и образе жизни на протяжении истории Америки, и о том, что пуританские мораль и образ оставались фундаментом этой истории? Если можно, то с какими уточнениями? А без уточнений история превращается в схему. В этом мой вопрос.

Я думаю, что история протестантизма в Америке в силу того, что его мораль и образ жизни не были монолитными и вынуждены были взаимодействовать с другими конфессиями, а также либерализмом, вплоть до атеистического, и привело к тому, о чем хорошо сказал Игорь: ” Нравственное чувство большинства оказалось органичным ограничителем радикализма меньшинства. Само представление о существовании пределов, которые не вольны переступать лидеры общин, а в недалеком будущем – законодатели, стало основой конституционализма будущего федерального государства ”. Вопрос: «Как формировалось это нравственное чувство, заключены ли его истоки только в пуританской морали?» Уверен, Игорь согласится, что не следует их заключать только туда, и тогда вопрос об уточнениях в постановке вопроса приобретает значимость.

К середине 18 века, и тем более к концу его, эмигрантов уже больше двигала «простая цель заработать деньги» (не только в южные штаты). И хотя большинство из них все еще были протестанты, мораль и идеалы пуритан отходили на периферию и вглубь общественного сознания. Но Игорь справедливо заметил: в «продолжении 17-го века и начало 18-го – происходило развитие и в определенной степени объединение различных протестантских конфессий и различных схем местного самоуправления в более-менее однородное американское гражданское и религиозное сообщество, объединенное, без всякого сомнения, великой протестантской идеей».

И в итоге эта идея, как я понимаю, отходя на периферию семейной жизни, общественной памяти (окрашивающейся мифами о пилигримах, как потом об отцах республики) и оставаясь завязкой, дала рождению невиданному раньше плоду – американской республике с ее конституцией и устройством политической жизни. И в результате дух протестантизма соединился с духом республиканизма, демократизма, плюрализма, поддерживаемого именно политическим устройством республики, а также уникальными обстоятельствами географии и волнами эмиграции сильно различающихся этнически, культурно, религиозно людей.

Многие из них были далеки от пуританской морали, идеалов, образа жизни, но все они вливались в республику, возникшую благодаря пуританской (шире, протестантской) завязи, хотя вряд ли сами пуритане узнали бы себя в расцветшем плоде и вряд ли вкусили бы его с удовольствием. Попросту (и грубо) говоря, пуританские мораль и идеал общественного устройства соединились с Конституцией и идеалом демократии во имя народа и от имени народа (снеопределимым понятием «народ», кроме «населения и власти, сохраняющих верность Конституции»). Это противоречие (напряжение) стало одним из благословений Америки.

Это важно понять не только с точки зрения более-менее адекватного взгляда в прошлое страны, но и для оценки ее настоящего и будущего. Стало расхожим местом говорить об упадке духовности и морали в Америке (не только в Америке, но мы говорим о ней) Этот упадок как раз видится в свете представлений о роли пуританской (протестантской) морали как базы существования Америки. Но если она уже как почти 200 лет не является единственно таковой, хотя и лежала в основании появления нового исторического феномена, каким является Америка, надо ближе присматриваться в ткань уже не завязи, а плода и смотреть, полна ли еще жизненной энергии ткань развившегося плода. Полны ли еще жизненной энергии политическое устройство, а вместе с ним и идеалы свободы, просвещения, богоподобия (пусть не в церковном смысле), которые принесли в Новый мир пилигримы, посмотревшие в Завет Бога с Израилем?

«Соединенные Штаты, с самых ранних колониальных времен своей истории добились права на свое существование в полном свете документов этой истории, и темные пятна на ней открыты всем для рассмотрения и порицания: лишение земли коренных жителей, создание своего богатства потом и болью рабов. На суде истории такие прегрешения должны быть сбалансированы созданием общества, верного правосудию и справедливости. Сделали ли Соединенные Штаты это? Искупили ли они свои первородные грехи? Второй вопрос дает ключ к первому. В процессе создания нации могут ли идеалы и альтруизм — стремление построить совершенное общество – успешно соединиться со стремлениями к наживе и успеху, без которых невозможно создать динамическое общество вообще? Сумели ли американцы приготовить смесь правильно? Сумели ли они стать нацией, для которой справедливость имеет преимущество перед безграничным личным интересом? Американцы первоначально стремились построить «Город на Холме», подобный небесному, но оказались вынужденными строить земную республику - моделью для всей планеты. Сумели ли они оправдать свои дерзкие претензии? Действительно ли они стали моделью для человечества? И будут ли они продолжать быть ею в новом тысячелетии?» (Пол Джонсон, «История американского народа»).

Эти вопросы звучат в истории Америки сегодняшнего дня, создавая напряжение в ее политической жизни, которую мы столь часто понимаем примитивно, не изучив или забывая ее истоки и динамику. Я думаю, пилигримы поняли бы вопросы историка. Можно быть уверенным, они многое отвергли бы в современной Америке, и как раз потому, что их мораль и образ жизни перестали быть основой жизни общества. Но его существование, действительно, завязано на них. Публикация Игоря Юдовича открывает смысл вопросов историка русским читателям, столь часто смотрящих на текущий момент истории Америки вне ее духовной истории.

P.S. Игорь: ” Мне еще меньше понятна причина и конкретное время перехода совершенно очевидного филосемитизма протестантов 17 века к совершенно очевидному антисемитизму протестантов конца 19 века. Если такое время – в общем, для всей территории США – вообще можно определить ”.

Я думаю, пока евреев было мало, они оставались представителями библейских образов, пророчеств и т.д. Они были «идеей». Когда их число возросло, и появились этнографически, экономически, политически действенные религиозные общины, они стали «чужими», тем более в свете их успехов. Поскольку образы и пророчества не отвергнуты, то воплощение их в «чужих» стало восприниматься как вызов, неизбежно ведущий к мысли об особой «природе» евреев, от которой и секулярные евреи не избавлены. И именно потому, что евреи в начале истории Америки были «идеей», то при ее земном воплощении в еврейских общинах, реакция оказалась сильнее, чем реакция на иные группы «чужих», не бывших «идеей». Но изменения в общинной жизни, как еврейской, так и христианской, при еще не исчезнувшей атмосфере индивидуализма и толерантности, унаследованной от первых протестантов в Америке сегодня смягчает антисемитизм. Я отдаю должное этим первым протестантам!

P.P.S. Вопрос о роли протестантской этики в формировании уникальной истории Америки, естественно, вызывает ассоциации с «Протестантской этикой и духом капитализма» Макса Вебера.Попрошествии ста лет после ее публикации теперь многие не только оппоненты, но и наследники Вебера признают, что это была идеализация исторического процесса. Идеализация оказалась очень содержательной для постановки вопроса о происхождении капитализма и его осмысления. Но дальнейшие исследования вели к выявлению ее ограниченности. Сам Вебер заметил в конце своих заметок о «Религиозной основе мирского аскетизма»:” Ибо несмотря на то, что современный человек при всем желании обычно неспособен представить себе всю степень того влияния, которое религиозные идеи оказывали на образ жизни людей, их культуру и национальный характер, это, конечно, отнюдь не означает, что мы намерены заменить одностороннюю «материалистическую» интерпретацию каузальных связей в области культуры и истории столь же односторонней спиритуалистической каузальной интерпретацией. Та и другая допустимы в равной степени, но обе они одинаково мало помогают установлению исторической истины, если они служат не предварительным, а заключительным этапом исследования “.

Выделенные мною слова позволяют мне признать незаконченность моих заметок без чувства неудовлетворенности. Они были написаны не только от желания отдать должное работе Игоря Юдовича, но и от желания присмотреться к духовной истории Америки без предвзятых концепций. Иной раз кажется, что протестантские дрожжи теряют силу вызывать брожение в разросшейся массе общественного теста с многочисленными примесями, что брожение в обществе все больше вызывается сиюминутными интересами и страстями «мирской невоздержанности» (или эпикурейства в обиходном смысле). Сможет ли Конституция сохранять свою действенность без религиозной основы отношения американцев к себе, к стране, к миру? У меня нет ясных ответов на этот вопрос, и мне остается только поблагодарить Игоря Юдовича за побуждение еще раз, задумавшись над ними, углубиться в детали американской истории. Именно в детали. А такие социоэмпирические исследования как American Grace: How Religion Divides and Unites Us by Robert D. Putnam and David E. Campbell (2010) позволяют сохранять оптимизм.

P.P.P.S.

” Фактически, английские протестанты отказались от важнейшего постулата католической церкви, утверждавшего, что Новый Завет отменил Ветхий ”.

Это единственное место в статье, которое я нахожу фактически неверным. Католицизм не есть ересь Маркиона и признает Ветхий (по христианской терминологии) Завет частью Божественного плана спасения человека, кульминирующегося в Новом Завете - См. Catechism of the Catholic Church (CCC 121-123) Дело другое, что его не требовалось верующим изучать, и скорее даже избегать в течение долгих столетий, во имя предупреждения ересей.

Примечания*

[1] Возможно, это легче сделать для определенного региона, например, Новой Англии.

[2] Особенно в русскоязычной исторической литературе.

[3] Отсюда и пошел термин «протестантство».

[4] Теология Англиканской церкви сочетала протестантский догмат спасения личной верой и католический догмат о спасающей силе Церкви. Формально англиканская церковь не подчинялась Риму: архиепископа назначал король Англии. Все англикане присягали на верность королю.

[5] В последнее время существует все больше исторических работ, где принято противоположное разделение ветвей, то есть, пресвитериан относят к левому лагерю.

[6] От латинского слова, означающего «чистота».

[7] Возможно, еще раньше, во времена Генриха VIII, жестоко боровшегося с римской католической церковью

[8] Сыграли роль и удаленность и нежелание англиканского религиозного истеблишмента “связываться», так например, англиканская церковь никогда даже не пробовала назначать епископов в колонии, хотя какое-то время через институт «уполномоченных» пыталась влиять на пресвитериан и конгрегационалистов, впрочем без особого успеха.

[9] Многие священники англиканской церкви даже в конце 16 века были безграмотными и очень бедными, прихожане обычно были и грамотнее и богаче. Это создавало определенный интеллектуальный разрыв между духовными желаниями религиозной общины и возможностями священников поддержать и направить такие желания.

[10] В 1647 году в Массачусетсе был принят закон, обязывающий все населенные пункты иметь городского учителя. В 1648 году массачусетский закон постановил, что, «кроме Библии, все дети должны уметь читать, чтобы понимать основные законы страны... дети, не обученные грамотности, вырастут варварами». К 1670 году все колонии Новой Англии приняли законы об обязательном школьном образовании. Пуританский Гарвардский колледж был основан в 1736 году, всего через 16 лет после высадки пилигримов.

[11] Обязанностью матери было научить всех своих детей читать и писать, только после чего начиналась роль школы.

[12] Эта фраза Токвиля больше характеризует пуритан 19 века, в предыдущие века пуритане гораздо строже относились к противникам «истинной религии».

[13] Что было справедливо и для пресвитериан и конгрегацианистов.

[14] Понятно, что в 17 веке не было политических партий в нашем понимании, но всегда существовали различные политические фракции, участвовавшие в муниципальной, судебной и штатной политической борьбе за власть, разрешенную в рамках особого английского законодательства для колоний.

[15] На самом деле – вторая. Первая экспедиция 1587 года в районе нынешнего острова Роаноке в Северной Каролине погибла вся. Их было 118 человек. Эта была так называемая «Потерянная колония», следы гибели которой, возможно, нашли только в 21 веке на одном из соседних островов.

[16] Руководитель колонии Джон Смит был авторитарным правителем, сторонником военной организации колонии и военной дисциплины. Он же провозгласил принцип существования колонии, основанный на библейском тексте: «Кто не работает, тот не ест». Тем не менее во вторую зиму в колонии съели всех собак и кошек.

[17] Место для колонии было выбрано крайне неудачно: удаление от океана вглубь болотистого устья реки (Джеймсривер) объяснялась необходимостью оставаться незамеченными для проплывающих мимо испанских кораблей.

[18] Рабство не было наследственным до 1664 года.

[19] Надо уточнить, что речь идет о времени до Гражданской войны 1642-51, в результате которой был казнен король Карл I и было официально покончено с монополией англиканской церкви. Другое название Гражданской войны – протестантская революция.

[20] Вирджинская колония была основана пресвитерианами.

[21] Перевод взят с сайта http://www.grinchevskiy.ru/17-18/meyflauerskoe-soglashenie.php

[22] Именно отсюда пошел праздник «Дня благодарения» с традиционной индюшкой на столе.

[23] Что очень скоро приведет к «пуританской революции», см. сноску 20. В свою очередь, поражение революции и восстановление на троне Карла II, как и страшная общеевропейская резня Тридцатилетней войны, привели к массовой иммиграции как английских, так и европейских протестантов в Америку. Переселение французов-гугенотов, голландцев-меннонитов, «моравских братьев» из Чехии и отдельных протестантских ответвлений из Германии не смогло создать какие-либо устойчивые «национальные» регионы в Северной Америке: все они были быстро поглощены более организованными и многочисленными английскими пуританскими общинами.

[24] www.textreferat.com/referat-7107-7.html page 5

[25] Впрочем, это давний спор – как считать колена: вместе с Леви или отдельно; считать детей Иосифа самостоятельными двумя коленами или нет.

[26] PPF, стр. 85

[27] Кальвинисты Голландии были, скорее, нейтральны. Потомки пуритан Новой Англии в конце 19 века и дальше, особенно богатые семьи Бостона, забудут об этой филосемитской традиции, возможно, под влиянием ирландцев-католиков, ставших важной демографической составляющей Новой Англии в конце 19 века.