ДЕЛЕНИЕ

§ 33

Воля — по последовательности ступеней в развитии идеи в себе и для себя свободной воли —

A) непосредственна; поэтому ее понятие абстрактно — личность (Personlichkeit), и ее наличное бытие — непо­средственно внешняя вещь; это — сфера абстрактного или формального права;

B) воля, непосредственно рефлектированная в себя из внешнего наличного бытия, определенная в качестве субъективной единичности в противопоставлении всеоб­щему; это всеобщее есть отчасти в качестве внутреннего — добро, отчасти в качестве внешнего — наличный мир, и обе эти стороны идеи суть лишь как опосредованные друг другом; идея в ее раздвоении или особенном существова­нии, право субъективной воли в отношении к праву мира и к праву идеи, но идеи, сущей лишь в себе,— это сфера моральности;

C) единство и истина этих обоих абстрактных момен­тов — мыслимая идея добра, реализованная в рефлектированной в себя воле и во внешнем мире, так что свобода как субстанция существует как действительность и необходи­мость и как субъективная воля — это идея в ее в себе и для себя всеобщем существовании, нравственность.

Но нравственная субстанция есть также

a) природный дух; — семья;

b) в своем раздвоении и явлении; — гражданское об­щество;

c) государство как всеобщая и объективная свобода, остающаяся таковой и в свободной самостоятельности особенной воли. Этот действительный и органический

[93]

дух α) народа, проходя β) через отношение друг к другу особенных духов различных народов, γ) получает действи­тельность и открывается во всемирной истории как всеоб­щий мировой дух, право которого есть наивысшее.

Что предмет — или содержание,— положенный снача­ла согласно своему понятию или таким, каков он в себе имеет форму непосредственности или бытия, предполага­ется известным из спекулятивной логики; другое дело — понятие, которое есть для себя в форме понятия; оно уже не есть нечто непосредственное. Предполагается также известным и принцип, определяющий деление. Деление можно также рассматривать как историческое предвари­тельное указание частей, ибо различные ступени должны в качестве моментов развития идеи сами себя порождать из природы содержания. Философское деление вообще не есть внешнее деление, не внешняя классификация наличного материала, проведенная соответственно одному или нес­кольким принятым основаниям деления, а имманентное различение, совершаемое самим понятием. Моральность и нравственность, которые обычно считают одинаковыми по их значению, здесь взяты в существенно различных смыс­лах. Кажется, впрочем, что и представление также прово­дит между ними различие; Кант пользуется в своем слово­употреблении преимущественно выражением моральность, и практические принципы этой философии полностью ограничиваются этим понятием и даже делают невозмож­ной точку зрения нравственности, более того, совершенно уничтожают и возмущают ее. Но даже если бы моральность и нравственность были этимологически равнозначными, это не мешало бы использовать эти различные слова для обозначения различных понятий.

Прибавление. Говоря здесь о праве, мы имеем в виду не только гражданское право, которое обычно под этим понимают, но также и моральность, нравственность и всемирную историю, которые также сюда относятся, так как понятие объединяет мысли согласно истине. Чтобы не остаться абстрактной, свободная воля должна прежде всего дать себе наличное бытие, и первым чувственным материалом этого наличного бытия суть вещи, другими словами, внешние предметы. Этот первый вид свободы есть тот, который мы узнаем как собственность,— сфера фор­мального и абстрактного права; в эту сферу с таким же основанием должна входить и собственность в ее опосредо­ванной форме в виде договора, и право в его нарушении, как преступление и наказание. Свобода, которую мы здесь

[94]

имеем, есть то, что мы называем лицом, т. е. субъектом, свободным, а именно свободным для себя и дающим себе наличное бытие в вещах. Однако эта голая непосредствен­ность наличного бытия не соответствует свободе, и отри­цание этого определения есть сфера моральности. Я уже свободен не только в этой непосредственной вещи, но и в снятой непосредственности, т. е. я свободен в самом себе, в субъективном. В этой сфере все дело в моем понимании и намерении, моей цели, поскольку внешнее полагается как безразличное, но добро, которое есть здесь всеобщая цель, не должно оставаться только в моих помыслах, оно должно реализоваться. Субъективная воля требует, чтобы то, что пребывает внутри ее, т. е. ее цель, получило внешнее наличное бытие, чтобы, следовательно, добро совершалось во внешнем существовании. Как моральность, так и предыдущий момент формального права суть абст­ракции, истина которых есть нравственность. Следова­тельно, нравственность есть единство воли в ее понятии и воли единичного, т. е. субъекта. Ее первое наличное бытие есть вновь природное наличное бытие в форме любви и чувства — семья', индивид снял здесь свою непокорную личность и находится вместе со своим сознанием внутри некоего целого. Однако на следующей ступени мы видим утрату нравственности в собственном смысле слова и субстанциального единства: семья распадается, и ее члены относятся друг к другу как самостоятельные лица, объединенные лишь узами потребности друг в друге. Эту ступень гражданского общества часто считали госу­дарством. Но государство есть лишь третье — нравствен­ность, дух, где происходит необычайное объединение са­мостоятельности индивидуальности и всеобщей субстанци­альности. Поэтому право государства выше других ступе­ней: это свобода в ее самом конкретном образе, подчинен­ная лишь высшей абсолютной истине мирового духа.

[95]

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ