Глава 5. Дождь мерно стучал по крышкеДождь мерно стучал по крышке. Альберт не мог проснуться, ворочаясь во сне и изнывая от духоты. Наконец он открыл глаза. Его взору предстала кромешная тьма. Исчезло окно, куда падал свет фонаря, исчезли очертания спальни, пропал дверной проем, освещаемый лампой из коридора. Парень несколько секунд недоуменно пялился в темноту, затем попытался встать. Голова ударилась обо что-то твердое, словно над кроватью повесили полку. Альберт попытался лечь на бок, но тело уперлось в ту же твердую поверхность, нависшую над ним. Медленно, боясь поверить в свою догадку, он принялся руками шарить вокруг себя. Руки, ноги натыкались на сплошную замкнутую преграду. Пришлось поверить в реальность – Альберт лежал в гробу. Паника охватила мгновенно очнувшийся ото сна мозг. Альберт попытался закричать, но как назло голос от страха и ужаса исчез. Оцепенение, сковавшее его, не давало возможности стучать по стенкам и крышке, чтобы хоть как то быть услышанным. Неужели это конец? Умереть заживо похороненным? Немного отойдя от шока, Альберт начал руками нащупывать крышку гроба и попытался сбросить её. Бесполезно. Она была приколочена намертво. Судя по стуку дождя – гроб не был закопанным, он просто лежал где то на улице. Как так получилось, что в нем оказался Альберт? Зачем с ним так поступили? А самое главное – кто это сделал? Он снова начал впадать в панику от страха и безысходности. Ко всему прочему внезапно стало примешиваться удушье. Гроб был запечатан на совесть, и ни единой щелки, куда мог бы попадать воздух, не было. Отдавшись отчаянию, Альберт принялся сдавленно кричать и колотить руками и ногами обо все, что придется. Он ощущал себя словно жук, закрытый в спичечном коробке, брошенный на произвол судьбы. Единственным свидетелем его ситуации был дождь, который равнодушно лил его деревянную погибель. Обессилев от недостатка воздуха и тесноты, парень заплакал. Ужас, отчаяние и паника, наступившие в самом начале, отступили и сменились осознанием произошедшего и горечью. Из последних сил Альберт ударил по крышке рукой и ладонь пронзила острая боль. Одернув руку, он ощупал её и понял, что в ладонь вонзилась щепка от гробовой доски. Рана начала кровоточить, но для юноши это было уже безразлично. Еще немного – и он перестанет чувствовать боль. Равно как и что либо другое. Спасения нет. Очень скоро воздух закончится и наступит смерть… Альберт вспомнил о матери, так нежно и горячо любившей его. Вспомнил все печали, которые он причинил ей за все то время, что был рядом. Ему захотелось на минутку оказаться рядом с ней, обнять и попросить прощения у самого дорогого и святого человека на земле. «Прости меня, мамочка, умоляю тебя… Ради Христа, прости за все плохое, что я причинил тебе, будучи глупым и неразумным». Он закашлялся и понял, что воздух на исходе. Попытавшись вздохнуть глубоко в последний раз, он зашелся кашлем еще сильнее, и легкие сдавило железной хваткой. Потеряв контроль над собой, ведомый болью и страхом, он принялся царапать себе горло, пытаясь глотнуть еще немного кислорода, впивался ногтями в дерево, пытаясь освободиться, но все было тщетно. Разум затуманился и Альберт… Проснулся. Сдавленный крик, кашель, тяжелое дыхание – все это одновременно вырвалось из его груди, и он резко сел на кровати. Глаза в ужасе метались по комнате, но кругом была тишина. Дверь в спальню была чуть приоткрыта, и свет коридорной лампы узкой полосой лежал на кровати. Комната была на месте, и Альберт лежал в своей кровати, дрожа всем телом в холодном поту. Встав с постели и подойдя к окну, он выглянул на улицу. Фонарь освещал мокрый газон и дорожку, но дождь уже прекратился. Мир за окном безмятежно спал, не подозревая, что только что пережил Альберт, в каком кошмаре он побывал. От облегчения у него едва не подкосились ноги, и он оперся руками о подоконник. Резкая и острая боль в ладони, словно удар током, заставила его одернуть руку и осмотреть её. Глубоко в ладони торчала щепка, и рана слабо кровоточила.
|
