Объективная психология 13 страница

С другой стороны, если мы будем реагировать на повторно происходя­щие с известною скоростью звуковые раздражения каким-либо движением, например простым сгибательным движением пальца, то вслед за прекра­щением звуковых раздражений движение не прекращается сразу, а про­должается некоторое время с прежним темпом и по прекращении звуковых раздражений. Далее, если ряд звуковых раздражений не отличается такою скоростью, чтобы после прекращения звуков они еще возобновлялись некоторое время, то они проявляются еще при световых раздражениях, производимых на смену слуховых раздражений с тем же темпом, как и бывшие ранее звуковые раздражения.

Опять-таки и эти опыты говорят о том, что в данном случае движение по прекращении звуковых раздражений обусловливается последующим за прекращением звукового раздражения оживлением следов.

Нет надобности говорить, что опыты со словесными реакциями пока­зывают также роль репродуктивной деятельности нервных центров, благо­даря чемут собственно+ и получает значение в жизни всякого индивида так называемые упражнение и прошлый опыт,

Ясно, что для того, чтобы возможно было руководиться прошлым опы­том, именно и необходимо, чтобы внешние впечатления оставляли следы в центрах материального характера, способные к оживлению при соот­ветствующих условиях.

Запас этих следов в нервных центрах tt обусловливает те внутренние импульсы для внешних реакций, которые, возникая благодаря репродук­тивной деятельности нервной системы, кажутся на первый взгляд как бы самостоятельными, или аутохтонпымн, тогда как в действительности они

105 Бехтерев В. М. О ре продуктивной и сочетательной реакции в движениях // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии* 1903- № 7, С, 385—389 зч*.

обязаны своим происхождением оживлению следов от прежних впечатле­ний, обусловленных ранее бывшими внешними воздействиями,

Способностью мозга образовать следы от бывших внешних воздействий и при том или другом случае оживлять их: объясняется w изменение внеш­ней реакции при повторении того же самого воздействия, — изменение, обусловленное влиянием прежних следов на возбуждение внешней ре­акции.

Допустим, что человек встречается в первый раз с каким-нибудь другим лицом. От этой встречи остается известный след в центрах, который окажет известное влияние и на последующие встречи, так как up и всякой новой встрече с тем же самый лицом человек обнаруживает уже иную реак­цию, обращаясь с ним, как с лицом ему знакомым. Первое впечатление, таким образом, оставив известный след, оказало путем оживления этого следа соответствующее влияние на последующую реакцию при виде того же самого лица, в чем в данном случае и сказалось влияние прошлого опыта. Другой пример: человек в первый раз испытал на себе укус собаки. Ранее относившийся впоЛЕге равнодушно к собакам теперь при встрече с ними.он принимает уже должные предосторожности. Ясно, что поведение человека приданном внешнем воздействии изменилось, вследствие раз испытанного влияния, которое должно было оставить след в центрах, способных изменять известным образом внешнюю реакцию при данном воздей­ствии.

Не может подлежать сомнению, что речь идет здесь о следах, образо­вавшихся от внешнего воздействия в момент его влияния* Это очевидно из того, что реакция, которая била вызвана данным внешним воздействием, повторяется в сходственном виде и при другом внешнем воздействии, которое имеет известное соотношение с первым воздействием* Для подт­верждения сказанного мы воспользуемся здесь еще следующим примером. Допустим, что человек катается на лодке. Но вот он сверх всякого ожидания замечает грозовую тучу и, когда начинается буря, он быстро спешит к бе­регу. В другой раз тот же человек находится на лодке и опять замечает грозовую тучу. Уже не дожидаясь бури, он причаливает к берегу. Ясно, что грозовая туча как внешнее воздействие стоит в соотношении с последующей бурей и этого достаточно, чтобы при виде тучи явились все последствия влияния бури, как будто бы она уже наступила. Эти последствия и вызваны именно оживлением в центрах следа от бури, явившегося результатом бывшего ранее впечатления.

Из вышеизложенного очевидно! что внешние раздражения оставляют комплексы следов, сочетающихся не только друг с другой в том или ином отношении, но и с прежними комплексами следов. Это приводит к томут что каждое новое раздражение может возбудить реакцию, которая соот­ветствует не самому раздражению, а находящемуся в сочетании с этим раздражением одному из прежних комплексов раздражений, а при помощи посредствующих сочетаний и другому из прежних комплексов.

При этом следует иметь в влду, что раздражение, оставляющее в цент­ральных органах комплекс следов, обычно представляется сочетающимся не с одним только, а с целым рядом других комплексов следов, которые могут быть оживлены при посредстве одного и того же раздражения.

Возникает теперь вопрос, почему данное раздражение вызывает к дея­тельности в данных условиях тот, а ле иной комплекс следов.

В этом отношении мы должны иметь в виду прежде всего, что повторное установление взаимоотношения и: частое взаимное оживление следов ук­репляют объединяющую связь между комплексами благодаря развитию своего рода проторенного пути и лотому естественно, что в атом случае одно раздражение. должно с большей частотой по сравнению со всеми

другими оживлять часто возбуждаемый сопутственно с ним комплекс следов и соответствующую ему реакцию.

Поэтому более многократно и более часто повторяемые раздражения оставляют обыкновенно следы, легче оживляющие прежнюю реакцию. Это очевидно, между прочим, и из опытов с нажатием пальца на баллончик при звуковых раздражениях* Чем большее число раз в ответ на звуковые раздражения метронома мы проделаем нажатием пальца на баллончик, тем большее количество нажатий мы произведем автоматически вслед за остановкой метронома.

Равным образом нажатия, производимые с более частым темпом, ceteris paribus вызывают большее количество нажатий после прекращения звуковых раздражений, Наконец, и более интенсивные внешние раздраже­ния до известных, впрочем, пределов возбуждают следы, легче оживляю­щие внешнюю реакцию, как это можно видеть из тех же опытов с нажатием пальца на резиновый баллончик при звуковых раздражениях и последо­вательной их остановкой,

То же самое может быть доказано опытами с сочетанием внешнего раздражения, возбуждающего рефлекторную внешнюю реакцию с индиф­ферентным или не возбуждающим таковой. Чем большее число раз мы повторим это сочетание, тем более деятельным является след от диффе-рентного раздражителя, вызываемый индифферентным раздражением.

Так, если мы будем одновременно давать электрическое кожное разд­ражение, возбуждающее экспирацию, со светом, не действующим на дыха­ние, то при большем числе произведенных сочетаний один свет без звука путем оживления звукового следа будет возбуждать более резкий экспи­раторный эффект и большее число раз, нежели при меньшем числе про­изведенных сочетаний.

Равным образом сила раздражения, оставляющего след, не остается без влияния на вызываемую реакцию. Бели мы возьмем тот же случай сочетания индифферентного внешнего раздражения с таким раздражением, которое вызывает обыкновенный рефлекс, то большая сила последнего раздражения при одинаковом числе сочетаний вызовет более значительный по количеству эффект при действии одного индифферентного раздражи­теля, возбуждающего реакцию при посредстве оживления следа от пер­вично деятельного раздражителя, возбуждающего рефлекс.

С другой стороны, оживлению следа благоприятствует свежесть соче­тания по времени, реакция сосредоточения, направленная на внешние раздражении, затем разнообразие сочетаний, что обусловливается боль-■ шим количеством воспринимающих органов, участвующих в процессе впечатления.

Не подлежит, впрочем, сомнению, что на прочность следов оказывают влияние и многие другие условия, как, например, большее или меньшее участие различных воспринимающих органов в сложном внешнем впечат-лении, возбуждение данным внешним впечатлением органических реак­ций и. отношение его к личной сфере, возбуждение им реакций сосредоточе­ния и др.

Кроме этих условий, по отношению к оживлению могут иметь значение и некоторые другие данные* между которыми заслуживает особого вни­мания сопутствие двум внешним раздражениям или большему их числу одной и той же внутренней реакции, что устанавливает особенно близкое отношение этих раздражений к индивидуальной или личной сфере.

Так как под влиянием внешних воздействий образуется целая цепь связанных друг с другом комплексов следов, то ясно, что одно внешнее раздражение может последовательным образом возбудить ряд следов, из которых средние члены не достигают такой живости, чтобы вызвать

резкую внешнюю реакцию и могут быть рассматриваемы как посредст­вующие звгнья в цепи сочетаний, В этом случае мы будем иметь пример оживления под влиянием одного раздражения целого ряда комплексов следов, из которых одни, оживляясь и не производя внешней реакции или лишь слабую, служат как бы посредниками для оживления других следов, возбуждающих уже внешнюю реакцию.

Этот процесс посредничества одних следов в оживлении других и воз­буждении соответствующих им реакций внешним образом характеризует­ся длительностью времени, протекшего от начального раздражения до возникшей реакции, а также особой реакцией внутреннего сосредоточения, характеризующегося задержкой всех вообще внешних реакций.

Само собою разумеется» что следы от бывших воздействий со временем под влиянием тех или иных условий могут исчезать более или менее со­вершенно, благодаря чему со времеЕ1ш не может быть оживляема и соп­ровождающая их реакция.

Это доказывается уже вышеприведенными опытами с воспроизведени­ем двигательной реакции после прекращения звуковых раздражений. Нетрудно убедиться при записи вышеупомянутых отметок на закопчен­ном барабане, что двигательная реакция с каждым ее возобновлением ослабевает в силе и, наконец, становится как бы незаметной. Так как дви­гательная реакция здесь обусловливается оживлением следов, то очевидно, что с течением времени след, несмотря на оживление, постепенно стирает­ся до полного исчезанял а необходим новый ряд внешних раздражений, чтобы возобновить следы, способные к возбуждению внешней реакции.

То же самое может быть доказано и на следах, возбуждающих симво­лическую реакцию*

В последнем случае, как показывает опыт, упроченные путем долго­временного упражнения следы почти ничего не теряют в своей интенсив­ности в первые 5 мин, со временем же они постепенно слабеют и, наконец, исчезают совершенно.

Говоря об оживлении следов, необходимо иметь в виду, что возможно влияние следов на последующие реакции без того, чтобы оказалось воз­можным оживление следов.

Уже EbL-inghaus обратил внимание на тот факт, что иногда следы быв­ших впечатлений не оживляются, и эти впечатления не оцениваются как бывшие, и тем не менее они оказывают известное влияние на последующие репродуктивные реакции. Сюда он относит, например, влияние привычки. Но еще с большею точностью факт этот был доказан в исследованиях г-жи Штакельберг в нашей лаборатории 10.

Мы остановились на вопросе о влиянии исоживляемых следов при пер­вом предъявлении рисунков, на их оживлении при вторичном показыва­нии тех же рисунков. Для этих опытов мы брали слова существительные, выражающие конкретные и отвлеченные символы. Они были написаны на широких листах бумаги, укреплявшихся на вращающемся цилиндре Verdin'a. Перед последним ставился черный экран со щелью, для наблюде­ния через нее испытуемым. Цилиндр приводился в движение по звуку метронома, так что слова показывались через каждые 1,5 с. При этом пользовались тремя способами. В одном перед глазами испытуемых ирохо­дил и слова, видимые через щель экрана, в другом испытуемые, увидев слова, их произносили, в третьем способе испытуемые не видели слов, они только слушали их из уст экспериментатора, который их произносил в такт с камертоном.

]из Штакельберг А, Л, О влиянии неа а помненных впечатлений на воспроизведение // Вестн. психологии, крииин. антропологии и гипнотизма. 1906. № 8/9. С. 439 — 493.

Испытуемому обыкновенно показывались или прочитывались при нем вслух последовательно три таблицы слов по 10 в каждой, причем в одной таблице были сгруппированы конкретные двусложные, в другой — кон­кретные трехсложные, в третьей — отвлеченные слова. После оживления следов каждой таблицы порознь воспроизведенные слова записывались. После того делали перерыв в 10 мин, во время которого оживленные слова замещались новыми, неоживленные же оставлялись в таблице. Затем снова показывались последовательно три таблицы с 10 словами каждая, состоявшие наполовину из новых, наполовину из неоживленных ранее слов, причем воспроизведенные слова в каждой из них вновь записывались. Всех испытуемых было 5 врачей, над каждым из них проделано 6 сеансов; 2 со зрительными, 2 со слуховыми и 2 со сложными зрительно-двигательно-слуховыми (слова виделись и произносились) впечатлениями. Кроме того, над 3 испытуемыми были в 4 сеансах проделаны опыты с замещением в таблицах тех слов» которые не оживлялись,

В результате всех опытов можно сделать следующие выводы: 1) слова, уже однажды оживленные, как и следовало ожидать, ожив­ляются значительно лучше новых.

2) Слова, предъявлявшиеся в опытах, но не оживляемые непосред­ственно вслед за первоначальным раздражением, оживляются в общем лучше новых, хотя здесь возможны и исключения.

3) Степень воспроизведения оживляемых и неоживляемых слов у от­дельных лиц не всегда идет параллельно одни другим,

4) Влияние на оживление различных способов воздействия внешних объектов (через орган слуха, зрения и т. п.) находится в зависимости от индивидуальных условий.

5) Названия предметов оживляются лучше отвлеченных слов, хотя и здесь представляются незначительные индивидуальные колебания.

Таким образом, очевидно, что и те следы, которые не могут быть оживле­ны тотчас же иосле происшедшего впечатления, не остаются бесследными в нервно-психической сфере, так как можно точным образом доказать их влияние на оживление следов при последующем повторении внешних впечатлений.

Факт этот, как нам кажется, должен быть поставлен в связь с тем, что репродуктивная деятельность, выражающаяся оживлением следов, нахо­дится в тесной зависимости от сочетательной деятельности, и хотя метод Rbbinghaus'a был создан со специальной целью устранить влияние сочета­тельных процессов на оживление, но все же и в этом случае сочетательная деятельность, хотя и сводилась на minimum, но не могла быть совершенно устранена, вследствие чего и в опытах Ebbinghaus'a уже получалось влия­ние неоживляемых слогов на последующее их заучивание, что еще демон­стративнее доказано произведенными у нас опытами госпожи Штакель-берг.

Из только что приведенных опытов явствует» что процесс оживления не всегда представляет параллельное развитие с процессом фиксирования или закрепления следов.

В патологических состояниях это явление наблюдается в еще более резкой форме. Так, наблюдаются случаи, когда, например, человек плохо воспроизводит все настоящее* тогда как прошедшее, зафиксированное дав­но, он передает с подробностями-

В других случаях мы имеем обратное отношение, когда человек пре­красно воспроизводит все настоящее, тогда как прошедшее, которое он до болезненного состояния хорошо воспроизводил, теперь совершенно за­былось и не может быть воспроизведено.,

В некоторых патологических случаях подобные состояния могут быть

ПО

и временными. Например, больной не может оживить ни одного следа из данного периода времени, тогда как при новом подобном же припадоч­ном состоянии больной может оживить все следы, бывшие в течение пер­вого припадка.

Известно, что аналогичное состояние может быть вызвано искусственно в глубоком гипнозе, когда человек по выходе иа этого состояния не может оживить ни одного следа, но достаточно его вновь погрузить в гипноз, как все зафиксированное в течение первого сеанса гипноза может быть оживлено с полной точностью.

Очевидно, что и эти случаи стоят в прямой зависимости от сочетатель­ной деятельности. Когда последняя угнетена или нарушена вообще, тогда и оживление следов представляется ослабленным или даже невозможным.

Но первое и основное условие не: и кого оживления — это фиксирование следов* Если следы почему-либо не зафиксировались, то, очевидно, они не могут быть и оживляемы. Равным образом, при естественном стирании следов оживление становится недостаточно точным.

Обычно, чем реже вообще повторяется внешнее впечатление, тем ско­рее идет и процесс стирания следов. Тем не менее прочность фиксирования и оживления следов находится, как мы видели, в связи с различными внеш­ними й внутренними условиями и в то же время подлежит большим индивидуальным колебаниям.

В индивидуальной жизни человека процесс оживления следов, очевид­но, проявляется с того самого момента, с которого обнаруживаются первые впечатления с образованием следов и в этом отношении неоспоримо, что этот акт начинается с первых дней жизни младенца и даже проявляется у недоношенных детей. В этом отношении не лишено значения наблюде­ние Ргеуег'а. Его мальчик на второй день по рождении выпил коровье молоко, разбавленное водою, но на 4-й день он уже не хотел его более при­нимать. Здесь оборонительная реакция явилась следствием оживления следов от бывших ранее воздействий при вливай и» разбавленного коровье­го молока.

Однако должно иметь в виду, что развитие процесса оживления следов стоит в связи с развитием деятельности воспринимающих органов, вслед­ствие чего оживление следов от сетчаточных, улитковых и кожно-мышеч-ных раздражений обнаруживается позднее, нежели от язычно-сосочковых и носовых.

Оживление следов от более сложных раздражений, как мы знаем, стоит в зависимости от развития процессов сочетания, вследствие чего явные признаки оживления следов от бывших воздействий этого рода наблюдают­ся в более позднем возрасте. Уже в б месяцев мальчик, испытавший обжог руки от горячей воды, отстранился, увидев ту же воду. Один ребенок 4 месяцев начал улыбаться, увидев свою няню после четырехнедельного ее отсутствия*

Нет надобности говорить, что у детей, как и у взрослых, оживление следов происходит ао тому признаку, который оставил наиболее прочный след. Так, Baldwin описывает *04 один заслуживающий внимания опыт над ребенком 6,5 месяцев. Этот ребенок был разлучен со своей няней на 3 неде­ли. Когда няня вернулась, она показалась ему, не сказав ни слова, затем она стала говорить, скрывшись от ребенка. В обоих случаях она не возбуждала никакой реакции со стороны ребенка, но достаточно было ей показаться снова и запеть прежнюю детскую песенку, как ребенок тотчас же стал «выражать свою радость» и потянулся к няне.

Baldwin J. М. Recognition byong children // Science: (A weekly newspaper of all the arts and sciences). New York, 1890. VoL *5, N 378t R 274.

Что касается,вопроса о том, когда в филогенетическом ряду животных впервые обнаруживается оживление следов, то в этом отношении наблюде­ния крайне бедны относительно низших беспозвоночных животных. По-ви­димому, однако, уже насекомые обнаруживают признаки репродуктивной деятельности. Что же касается млекопитающих, то несомненно, что уже низшие представители их — рыбы обнаруживают явные признаки оживле­ния следов,

В доказательство репродуктивной способности у рыб можно сослаться на известные случаи приуч' яия рыб, содержащихся в бассейнах, соби­раться по звонку для корма,

Edinger, производя специальное исследование, убедился, что у рыб имеется простейшая репродуцирующая способность, но что будто бы нет доказательства в том, что у них имеются сочетательные процессы. Послед­нее во всяком случае подлежит большому сомнению, особенно если при­нять во внимание вышеуказанные случаи собирания рыб по звонку 0&.

Вряд ли нужно говорить о том» что фиксирование следов, лежащее в основе их оживления, предполагает известные материальные изменения мозга.

Уже Hering признает в так называемой памяти «функции органиче­ской материи» |ое. Равным образом Ribot признает, что основы фиксирова­ния коренятся в качестве организованной материи [07.

В репродуктивных процессах питание и кровообращение, по Ribot, должны играть существенную роль. Сохранение следов автор ставит в связь с питанием и состоящей в зависимости от него «конституцией мозга», тогда как воспроизведение зависит от общих и местных условий крово­обращения |08. На наш взгляд, особого внимания заслуживает факт, что питание и кровообращение имеют громадное значение для репродуктив­ной деятельности. По Ribot, усталость во всех своих формах имеет в этом отношении огромное значение, так как впечатления, получаемые в этом случае, не фиксируются и воспроизведение их затрудняется или делается невозможным.

Таким образом * усталость вследствие нарушенного питания мозга край­не резко понижает фиксирование и воспроизведение следов.

Что касается зависимости воспроизведения от кровообращения, то сам автор заявляет, что этот вопрос гораздо менее ясен. По Ribot, воспроизве­дение обусловливается не одним общим состоянием кровообращения; на него оказывают влияние также особые условия кровообращения в мозгу и, вероятно, даже ограниченные изменения мозгового кровообращения. Кроме того, нужно иметь в виду качество крови так же, как и ее количест­во 36*.

По Richet, если применить к живой клеточке кратковременное раздра­жение, например, не более секунды, то физиологический процесс, обуслов­ленный раздражением, продолжается более или менее значительное время и по прекращении раздражения, причем он может либо проявиться вовне, либо остаться скрытым. Мы имеем, таким образом, раздражение, которое уже здесь оставляет после себя следы как прообраз следов, оставляемых в коре головного мозга т>

105 Edinger L. Das Gedachtnis dor Fischen // Jahreshericht Neurologic und Psychiatric Berlin,.1900. S. 1059.

106 Hering E+ Oeber das Gedachtnis als cine allgemeine Function der organisierten Materie, Wiena, 1887.

107 Рибо Т+ О чувственной памяти / Пер. с фр, Н. Вырубова, Е. Николаевой; Под ред. и с пре-дисл. В. М. Бехтерева. Казань, 1895.

!™ Рибо Т. Память в ее нормальном и болезненном состояниях: Пер* с фр. СП6,Ф 1S9435*. 1 Ршие Ш. Опыт общей психологии.

След в клетках вообще остается недолго и после того, как потрясе­ние прекратилось, клетка возвращается к своему нормальному состоянию, тогда как в клетках нервно-психической системы полного восстановления первоначального состояния не происходит,

Forel uo в своей лекции признает свойством всякой нервной деятель­ности: 1) способность оставлять после ее окончания измененное состоя­ние, которое сохраняется; 2) восстанавливать посредством динамического следа бывший процесс подобным же-образом, как и в первый раз.

Оба только что упомянутые качества — сохранять состояние и возоб­новлять его — не вполне различны* так как возобновление, в сущности, есть только усиление или новое оживление сохранившегося динамиче­ского следа.

По JodriGT след существует как физическое впечатление, как определен­но размещение и группировка молекул в центральных нервных органах, как мозговое расположение (Disposition) |П.

По DorpfcLd'yi расположение к возобновлению бывшего впечатления состоит в тех же изменениях, которыми обусловливается облегчение раз происшедшего возбуждения и которые лежат в основе управления.

Также и многие другие авторы под фиксированием следов разумеют сохранение размещений молекул или их расположении, которые образова­лись при первоначальном впечатлении и которые являются существенным условием оживления бывших нервно-психических процессов.

Касаясь вопроса о природе следов, необходимо иметь в виду, что все впечатления неразрывно связаны с рефлекторными актами, отражающими­ся вновь в центрах в виде впечатлений же, а потому следы от впечатлений, возбуждаемых внешними объектами, ничуть не могут быть представляемы в виде фотографического клише, как нечто статическое, а должны пред­ставлять собою динамическое явление, составленное из последовательного ряда следов от рефлексов, возбуждаемых данными внешними впечатления­ми и мышечными впечатлениями. Очевидно, что и взаимная связь между теми и другими следами должна быть динамическая же resp. сочетатель­ная, а не статическая.

Это ясно доказывается, между прочим, на зрительном аппарате. Перво­начальное предположение, что сетчаточное изображение откладывается в мозгу в виде готового отпечатка, совершенно исчезло с тех пор, как было доказано, что сетчатка не содержит в себе элементов, отражающих глубину, расстояние и даже величину предметов*

Определения эти даются в двигательных следах зрительного органа, возбуждаемых путем рефлексов головного мозга. Таким образом, старое учение зрительных отпечатков статического характера на основании иссле­дований Bourdon'a ш, Reddtflgius'a и в особенности Г4иеГя должно быть за­менено концепцией динамических следов, возникающих как результат рефлексов головного мозга.

То же самое вытекает неизбежно из трудов R. Wahl'a п\ Ё. Mach'a и Костылева, которые, хотя и имеют в виду субъективные явления психики, но могут быть с одинаковым основанием применены и к объективным явлениям нервно-психической деятельности.

В конце концов, сущность репродуктивных процессов заключается, по-

110 Forel О, Das Gedachtnis und seine Annormitaten, Zurich, 1885.

111 Jodl F. Lehrbuch der Psychologic Stuttgart, 18%, H, 8. ]'= Darpfetd Ft Denkerj und Ciedachtnis. 1884,

13 Bourdon B, La perception viaoelle de Геараае. Paris, 19G2; Reddingius. Das sensomotorsche

Sehwerkzeug. 189S; NueL La vision. 1904.

114 Wahte R, Gehirn und Bewu&Lsein, Wien, 1884; Idem, OeW der Mechanism us des geisligen Lebens, 1906; Moth E. Die Analyse der E m p find tinge n und das Verhaltnig des Physischen zum Psychi&chun. Iena, 1886; Idem, Erkenntnis und Irrtunv 1906,

видимому, б томт что всякая протекшая нервно-психическая реакция облег­чает нервную проводимость а такой мере, что новое возбуждение, попав на прежний путь, получает стремление идти или двигаться по этому пути как по пути меньшего сопротивления.

Известно, что, чем вообще чаще возобновляется реакция, тем она скорее протекает, так как соответствующие нервные пути лучше проторены.

Что однажды протекшая реакция действительно облегчает прохожде­ние по тому же пути всякой последующей реакции, мы можем убедиться из того факта, что всякое новое сложное движение мы первоначально выполняем, с большим трудом и с затратой значительного времени, но с каждым повторением этого опыта он облегчается и протекает скорее, пока не сделается машинальным 37*.

Ясно, что с каждым актом нервно-психической деятельности облегчается путь для возобновления. Отсюда понятно, что если новый нервно-психиче­ский процесс вследствие распространения возбуждения попадает на путь ранее бывшей нервно-психической реакции, то он имеет тенденцию напра­виться по этому именно пути, воспроизводя бывшую ранее реакцию.

Руководствуясь вышеизложенным, мы могли бы представить закреп­ление следов с физиологической стороны в виде удерживания на извест­ное время нового молекулярного расположения, вызванного бывшим ранее внешним воздействием.

Уже из вышеизложенного очевидно, что облегченная проводимость нервно-психической сферы обнаруживается тем в большей мере, чем менее прошло времени от бывшей ранее нервно-психической реакции и чем чаще она повторялась. Отсюда ясно, что в нервно-психической сфере мы получа­ем пути облегченной проводимости неодинаковой степени, иначе говоря, пути более протореиные и пути менее проторенные. Это обстоятельство и определяет в значительной мере то направление, которое принимает нервно-психическая реакция в том или другом случае в связи с ее исход­ным пунктом.

Заметим здесь же* что с процессом репродукции, очевидно, стоит в прямой связи и все развитие нервно-психической сферы» причем правиль­ная законосообразность реакций, очевидно! возможна только при точности репродуктивной деятельности центров.

По вопросу о том, передаются ли по наследству следы от впечатлений, действовавших на предков не имеется еще полного согласия между авто­рами.

Старые воззрения Platon'a, Deskartes'a, Malebranche*a и Leibnitz'a, признававших врожденность следов (идей), в позднейшее время оспарива­лось многими авторами и, между прочим, U, УегпешГем, который не при­знает ничего врожденного в человеке "5,

Между тем Drummond полагает, что уже при рождении человек имеет следы опыта прошлых поколений, причем он имеет также наследственную тенденцию к выбору известных впечатлений, благодаря чему одни из них замечаются, другие нет. Следы этой примитивной наследственной фик­сирующей способности могут быть открыты уже в первых движениях ребенка. В течение последующей жизни эта способность совершенствуется вместе с индивидуальным опытом.

Мы полагаем, что имеющиеся до сих пор в литературе данные говорят о том, что все, что открывается в невролсихике человека, зависит от воз­действий окружающей среды и от воспитания, но при этом не исключена возможность и наследственного расположения к упрочению определенных следов в большей степени, нежели других, что находится в прямой зависи­мости от неодинакового развития отдельных корковых центров.

115 Verneuil U. La memoirs au point de vue. psych. Paris, 1988. 114

Переходя к рассмотрению вопроса о локализации следов в нервной системе, необходимо иметь в виду, что суммирование раздражений, обнару­живающееся уже в центрах спинного мозга и даже узловой системы, пред­ставляет собою как бы прообраз сохранения я оживления следов, так же как иррадиация раздражения и координация движений являются как бы прообразом сочетательной деятельности.