АРТЕРИЯ

 

 

Дьювал взволнованно смотрел по сторонам.

- Только представьте себе это! - сказал он. - Внутри человеческого

тела, внутри артерии! Оуэнс, выключите внутреннее освещение. Давайте

посмотрим на творение господа бога.

Внутреннее освещение было выключено, но какой-то призрачный свет

продолжал струиться внутрь - неравномерное отражение миниатюризированных

световых лучей корабельных огней на корме и на носу.

Оуэнс привел "Протерус" в неподвижное относительно артериального

потока крови положение, дав ему возможность плыть вместе с этой движимой

сердцем рекой. Он сказал:

- Я думаю, вы можете снять привязные ремни.

Дьювал освободился от ремней одним рывком, Кора тут же последовала за

ним. Они кинулись к окну в экстазе и изумлении.

Мичелз поднялся более неохотно, бросил на них взгляд, а затем

повернулся к своей карте и стал тщательно изучать ее.

- Абсолютно точно, - сдержанно заметил он.

- Вы думаете, мы могли не попасть в артерию? - спросил Грант.

Какое-то время Мичелз смотрел на Гранта отсутствующим взглядом, а

потом сказал:

- Гмм... Нет. Это маловероятно. Но мы могли войти после точки

поворота в мозг и, не имея возможности противиться артериальному течению,

потеряли бы время на составление другого, более трудного маршрута. Но

корабль находится именно в том месте, где должен быть.

Его голос дрогнул.

- Мне кажется, до сих пор все идет как надо, - бодро сказал Грант.

- Да.

Последовала пауза, а затем поспешное:

- В этом месте сочетаются легкость введения, небольшая скорость

потока и удобство маршрута, так что мы сможем достичь нашей цели с

абсолютно минимальными препятствиями.

- Отлично.

Грант кивнул и повернулся к окну. Он почти тут же потерялся от

изумления при виде этого чуда.

Дальняя стенка казалась находившейся в полумиле от корабля и

светилась янтарным блеском, который то вспыхивал, то угасал, так как

стенка часто заслонялась громадными пестрыми объектами, которые проплывали

мимо корабля.

Это был огромный экзотический аквариум, в котором все поле зрения

заполняли не рыбы, а весьма странные предметы. Большие резиновые шины с

вдавленной, но не проваленной насквозь сердцевиной были наиболее

многочисленными объектами. Каждая была вдвое больше корабля по диаметру,

оранжево-соломенного цвета, каждая искрилась и вспыхивала, словно была

усеяна алмазными осколками.

- Цвет не вполне соответствует действительности, - сказал Дьювал. -

Если бы мы могли деминиатюризировать световые волны, когда они покидают

корабль, и миниатюризировать возвращающееся отражение, то получили бы

намного более верные ощущения. Важно получить правильное отражение.

- Вы совершенно правы, доктор, - заметил Оуэнс. - И работа,

выполненная Джонсоном и Антониони, показывает, что это действительно

возможно. К сожалению, оборудование для этого еще не получило

практического распространения, и если бы даже оно у нас было, мы не смогли

бы за одну ночь переоборудовать под него корабль.

- Я думаю, вы правы, - сказал Дьювал.

- Но даже если это не совсем точное отражение, - произнесла Кора

благоговейным тоном, - несомненно, и его истинный цвет не менее прекрасен.

Они похожи на мягкие сдавленные шары, захватившие внутрь себя миллионы

звезд.

- В действительности это красные кровяные тельца, - пояснил Мичелз

Гранту. - Красные в своей массе, но каждое в отдельности соломенного

цвета. Те, что вы видите, движутся прямо из сердца, неся груз кислорода в

мозг.

Грант продолжал с изумлением осматриваться вокруг. Кроме кровяных

телец, были еще и другие мелкие объекты, например, чаще всего встречались

плоские пластинообразные предметы. Грант подумал, что это тромбоциты, так

как форма этих предметов вызвала у него яркие воспоминания о курсе

физиологии в колледже.

Один из тромбоцитов медленно двигался навстречу кораблю, так близко,

что Гранту захотелось высунуть руку и коснуться его.

Он медленно распластался, прилепившись на некоторое время к окну, а

затем двинулся прочь, оставив на стекле прилипшие частицы себя - медленно

смывающееся пятно.

- Он не повредился? - спросил Грант.

- Нет, - ответил Мичелз. - Если бы он повредился, вокруг нас мог бы

образоваться небольшой тромб. Я надеюсь, не такой, чтобы причинить

какой-либо вред. Если бы мы были больших размеров, мы могли бы попасть в

беду. Взгляните на это.

Грант посмотрел в направлении, куда указывал палец Мичелза. Он увидел

небольшие стержнеобразные предметы, бесформенные фрагменты и осколки, и

над всем этим красные тельца. Тут он отыскал объект, на который указывал

Мичелз.

Он был огромный, молочного цвета, и пульсировал. Он был зернистым, и

внутри его молочности мелькало что-то черное - сверкающие кусочки,

настолько черные, что словно светились бесцветным черным светом.

Внутри массы была темная область, туманно просвечивающая через

окружающую молочность и сохраняющая постоянную, непульсирующую форму.

Невозможно было четко определить ее границы. Молочный выступ неожиданно

вытянулся в сторону стенки артерии, и вся масса, казалось, выливалось

через него. Он побледнел, заслонился другими объектами, затерялся в

водовороте.

- Что это было? - спросил Грант.

- Белое кровяное тельце. Здесь их немного, по крайней мере, в

сравнении с красными кровяными тельцами. На одно белое приходится около

шестьсот пятидесяти красных. Но белые значительно больше и могут двигаться

самостоятельно. Некоторые их них могут вообще прокладывать себе путь вне

кровяных сосудов. В нашей шкале размеров это просто пугающие объекты.

Хотелось бы и мне быть столь же внушительным.

- Они мусорщики человеческого тела, не так ли?

- Да. Мы размером в бактерию, но у нас металлическая шкура, а не

слизистая полисахаридная оболочка. Я уверен, что белые тельца могут

улавливать эту разницу, и до тех пор, пока мы не повредим окружающие

ткани, они не будут реагировать на нас.

Грант попытался не обращать слишком пристального внимания на

отдельные объекты и охватить всю панораму в целом. Он отступил назад и

прищурил глаза.

Это был танец! Каждый объект трепетал на своем месте. Чем меньше был

объект, тем более резко выраженным был его трепет. Это был колоссальный,

буйный балет, в котором хореограф сошел с ума, а танцоры не могут

вырваться из объятий вечной безумной тарантеллы.

Грант закрыл глаза.

- Вы ощущаете его? Я думаю, это Броуновское движение.

- Да, я это чувствую, - ответил Оуэнс. - Это не так плохо, как я

предполагал. Поток крови вязкий, значительно более вязкий, чем соляной

раствор, в котором мы были, а большая вязкость гасит колебания.

Грант чувствовал, как корабль дергается у него под ногами то в одну,

то в другую сторону, но вяло, а не резко, как тогда, когда они находились

в шприце. Протеин, входивший в состав жидкой части крови, "протеиновая

плазма" (эти слова всплыли в голове Гранта откуда-то из подсознания)

успокаивала корабль.

Совсем неплохо. Он почувствовал прилив бодрости. Наверное, и все

остальное будет хорошо.

- Теперь я советую вам всем возвратится на свои места. Мы по артерии

скоро достигнем мозга. Я собираюсь приблизиться к одной из стенок.

Все, кроме Оуэнса, уселись в свои кресла, продолжая жадно впитывать

все, что они наблюдали вокруг.

- Я думаю, просто стыдно, что у нас будет всего несколько минут на

все это, - сказала Кора. - Доктор Дьювал, а вот это кто такие?

Группа совсем крошечных структур, слипшихся вместе и образовавших

компактную трубчатую спираль, проплывала мимо них. За ней следовало

несколько других, расширявшихся и сжимавшихся при движении.

- О, - сказал Дьювал, - я не могу определить, что это такое.

- Вирус, вероятно, - предположила Кора.

- Я думаю, они немного велики для вируса, и определенно я еще не

видел таких. Оуэнс, у нас есть оборудование для взятия проб?

- Мы можем выйти из корабля, если захотим, доктор, - ответил Оуэнс, -

но мы не можем остановиться для взятия пробы.

- Так пойдемте сейчас же. Такой случай нам может больше не

представится.

Дьювал вскочил в возбуждении.

- Возьмем кусочек этого в корабль. Мисс Петерсон, вы...

- У корабля есть задание, доктор, - сказал Оуэнс.

- Это не имеет значения для... - начал Дьювал. И замолчал, ощутив

крепкую руку Гранта на своем плече.

- Если вы не возражаете, доктор, - сказал Грант, - давайте не будем

спорить по этому поводу. У нас есть дело, которое мы должны сделать, и мы

не остановимся, что бы что-то схватить, и не повернем назад, что бы что-то

схватить, а так же не спустимся вниз, что бы что-то схватить. Я считаю,

что вы это поняли и не будете снова поднимать этот вопрос.

В неверном мерцающем свете, отражающемся от внешнего мира, было ясно

видно, что Дьювал нахмурился.

- Ну, конечно, - нелюбезно сказал Он, - а они тем временем исчезнут.

- Как только мы закончим работу, доктор Дьювал, - сказала Кора, -

появятся усовершенствованные методы миниатюризации на неограниченное

время. Мы сможем тогда принять участие в настоящей исследовательской

экспедиции.

- Да, я полагаю, что вы правы.

- Стенка артерии справа, - сказал Оуэнс.

"Протерус" описал длинную широкую дугу, и стенка теперь оказалась

примерно в ста футах от него. Немного волнистая янтарная полоса

эпителиального слоя, образующая внутреннюю поверхность артерии, была ясно

видна видна во всех подробностях.

- Ха, - сказал Дьювал, - какой способ наблюдать за атеросклерозом!

Можно сосчитать бляшки.

- Их можно так же и соскрести, не правда ли? - спросил Грант.

- Конечно. Заглянем в будущее. В засоренную артериальную систему

можно отправить корабль, разрыхляющий и отделяющий склеротические области,

разрушающий их, просверливающий и расширяющий сосуды. Весьма дорогое

лечение, однако.

- Может быть, это можно будет в конечном итоге автоматизировать, -

сказал Грант. - Наверное, можно послать маленьких домашних роботов для

очистки этой кутерьмы. Или каждому человеку в раннем детстве можно ввести

постоянный источник таких кораблей-чистильщиков. Взгляните на ее длину.

Теперь они находились еще ближе к стенке, и движение из-за

турбулентности вблизи нее стало более неровным. Перед ними простиралась,

насколько хватало глаз, стена, несчитанные мили, до очередного поворота.

- Кровеносная система, - сказал Мичелз, - считая все сосуды, вплоть

до самых маленьких, составляет, как я уже говорил вам раньше, сто тысяч

миль в длину, если их вытянуть в одну линию.

- Неплохо, - сказал Грант.

- Сто тысяч миль в нормальной шкале. А в нашей теперешней это

составит...

Он сделал паузу, чтобы прикинуть, а потом продолжал:

- Это составит более трех триллионов миль - половину светового года.

Проехать по каждому из кровеносных сосудов Бенеша в нынешнем нашем

состоянии почти эквивалентно путешествию к звездам.

Он выглядел измученным. Ни благополучное до сих пор путешествие, ни

окружающая их красота, казалось не утешали его.

Грант старался выглядеть бодрым.

- В конце концов, Броуновское движение оказалось не таким уж опасным,

- сказал он.

- Действительно, - согласился Мичелз. - Не очень хорошо у меня

получилось, когда мы впервые обсуждали этот вопрос.

- Так же, как и у Дьювала только что в вопросе о взятии пробы. Я не

думаю, чтобы у кого-нибудь из вас все по-настоящему хорошо получалось.

Мичелз сдержал себя.

- Желание остановиться из-за образцов типично для целеустремленности

Дьювала.

Он покачал головой и повернулся к карте на закругленном столике

против стены.

Эта карта с двигающейся световой точкой была дубликатом большей по

размеру карты в наблюдательной башне и меньшей карте в рубке Оуэнса.

- Какова наша скорость, Оуэнс? - спросил он.

- 15 узлов в нашей шкале.

- Конечно, в нашей шкале, - сказал Мичелз раздраженно.

Он вынул из кармана счетную линейку и произвел быстрые вычисления.

- Мы будем у развилки через две минуты. Когда повернете, держитесь от

стенки на таком же расстоянии. Так вы благополучно доберетесь до середины

развилки и сможете потом спокойно двигаться в капиллярную сеть, не попадая

больше на развилки. Это понятно?

- Все понятно.

Грант ждал, наблюдая через окно. В какой-то момент он уловил

отражение профиля Коры в стекле и стал его рассматривать, но вид,

открывшийся из окна, пересилил даже возможность изучения линии ее

подбородка.

Две минуты. Какими они могут быть длинными! Две минуты в их

миниатюризированном восприятии времени или две минуты по их отметчику

времени? Он повернул голову, чтобы посмотреть на него. Отметчик показывал

56. в то время, как он смотрел на него, цифры на нем исчезли, и затем

очень неохотно появились темные и тусклые цифры 55.

Вдруг последовал сильный рывок, и Грант чуть не вылетел из своего

кресла.

- Оуэнс! - закричал он. - что случилось?

- Мы на что-то наткнулись? - спросил Дьювал.

Грант с трудом добрался до лестницы и ухитрился взобраться на нее.

- Что-нибудь не в порядке? - спросил он.

- Я не знаю.

Лицо Оуэнса было искажено от напряжения.

- Корабль не слушается управления.

Снизу донесся голос Мичелза:

- Капитан Оуэнс, исправьте курс. Мы приближаемся к стенке.

- Я не знаю это, - задыхаясь, произнес Оуэнс. - Мы попали в какое-то

течение...

- Постарайтесь, - сказал Грант. - Сделайте все возможное.

Он спустился вниз и, прижимаясь спиной к лестнице, что бы быть

устойчивее при качке, сказал:

- Откуда здесь может быть поперечное течение? Разве мы не движемся с

артериальным потоком?

- Да, - с нажимом произнес Мичелз. Его лицо было восковым. - Здесь не

может быть ничего, что прижимало бы нас подобным образом к стенке.

Он указал на артериальную стенку, теперь намного более близкую и

продолжающую приближаться.

- Должно быть, что-то случилось с управлением. Если мы ударимся об

стенку и повредим ее, за нами может образоваться тромб и закупорить нас

здесь, или начнут реагировать белые кровяные тельца.

- Но это невозможно в замкнутой системе, - сказал Дьювал. - Законы

гидродинамики...

- В замкнутой системе?

Брови Мичелза взлетели вверх. С трудом, раскачиваясь, он добрался до

своей карты и простонал:

- Это бесполезно, мне нужно большее увеличение, я не могу получить

его здесь. Будьте начеку, Оуэнс, держитесь дальше от стенки.

- Я пытаюсь! - закричал в ответ Оуэнс. - Я вам говорил, здесь

течение, которое я не могу преодолеть.

- Тогда не пытайтесь преодолеть его в лоб. Задайте курс кораблю, а

сами старайтесь держать его параллельно стенке, - прокричал Грант.

Они теперь были достаточно близко к стенке, чтобы рассмотреть ее во

всех подробностях. Пряди соединительной ткани, служившие ее основой, были

похожи на мостовые фермы, даже на готические арки желтого цвета и

мерцающие тонки слоем чего-то, что выглядело жировым веществом.

Соединительные фермы раздвигались и наклонялись в стороны, словно вся

структура расширялась, застывала на мгновение в нерешительности, затем

снова двигалась, и пространство между фермами покрывалось складками.

Гранту не надо было спрашивать, что бы понять, что он видит пульсацию

артериальной стенки в такт с биением сердца.

Удары по кораблю становились все сильнее. Стенка еще больше

приблизилась и стала выглядеть неровной. В соединительных фермах появились

участки, где нити расплелись, как будто они противостояли яростному потоку

значительно дольше, чем "Протерус", и начали гнуться от напряжения.

Раскачиваясь, словно тросы гигантского моста, они приближались к окну

и скользили прочь, разбрасывая желтые искры в прыгающих лучах носовых

огней корабля.

То, что появилось дальше, заставило Кору взвизгнуть от ужаса.

- Берегитесь, Оуэнс! - вскричал Мичелз.

- Артерия повреждена, - пробормотал Дьювал.

Поток смел на своем пути живые опоры и потащил за собой корабль,

швырнув его в болезненный крен, заставивший всех беспомощно прижаться к

левой стороне.

Грант почувствовал боль в левой руке, но другой рукой схватил Кору и

ухитрился сдвинуть ее вправо. Глядя прямо перед собой, он пытался понять,

что означает этот мерцающий свет.

- Водоворот! - закричал он. - Все добирайтесь до своих мест и

прицепитесь ремнями!

Осколки красных кровяных телец на мгновение неподвижно застыли на

внешней стороне окна, а затем были захвачены тем же вихревым потоком, в то

время как стенка расплылась в желтоватом мареве.

Дьювал и Мичелз с трудом добрались до своих кресел и плюхнулись в

привязные ремни.

- Впереди какое-то голубое отверстие! - закричал Оуэнс.

- Пошли, - настойчиво сказал Грант Коре. - Садитесь на свое место.

- Я пытаюсь, - тяжело дыша ответила она.

Отчаянно стараясь противостоять резкому раскачиванию корабля, Грант

толкнул ее вниз и добрался до привязных ремней.

Но было слишком поздно. "Протерус" попал в водоворот и теперь

вертелся и дергался, словно подхлестываемый цирковым бичом.

Рефлекторно схватившись за кресло, Грант приобрел опору и потянулся

за Корой. Ее швырнуло на пол. Она обхватила пальцами ручку кресла и

безрезультатно пыталась подняться, напрягая все силы.

Грант подумал, что ей не удержаться, отчаянно потянулся к ней, но ему

не хватило доброго фута. Что бы дотянуться до нее, ему пришлось отпустить

ручку.

Дьювал безуспешно пытался подняться со своего кресла, но центробежная

сила пригвоздила его к сидению.

- Держитесь, мисс Петерсон, я попробую вам помочь!

С усилием он дотянулся до привязных ремней, в то время как Мичелз

наблюдал за ними в беспомощности, а Оуэнс, прижатый в своей рубке,

оставался полностью выключенным из игры.

Под действием центробежной силы ноги Коры оторвались от пола.

- Я не могу...

Грант, не видя никакого другого выхода, отпустил свою опору. Он

пополз по полу, зацепившись ногой за основание кресла и ударившись при

этом так, что нога занемела. Он ухитрился подвести туда свою левую ногу, а

правой схватил Кору за талию в тот момент, когда оно отпустила свою руку.

"Протерус" теперь вращался еще быстрее и, похоже, наклонился вниз.

Грант не мог больше удерживать тело в прежнем состоянии, и его нога

выскользнула из-под кресла.

Левая рука, болевшая от предыдущего удара о стену, получив

дополнительную нагрузку, заболела так, словно была сломана. Кора схватила

его за плечи и отчаянно пыталась уцепиться пальцами за складки его

костюма.

Грант ухитрился прохрипеть:

- Кто-нибудь знает, что случилось?

Дьювал, еще тщетно сражавшийся со своими ремнями, ответил:

- Это фистула... артериально-венозная фистула...

С усилием Грант приподнял голову и взглянул в окно - поврежденная

стенка артерии впереди кончалась. Желтое мерцание исчезло, и была видна

черная рваная рана. Она простиралась как вверх, так и вниз, насколько он

мог разглядеть ее в своем ограниченном поле зрения, и в ней исчезали

красные кровяные тельца и другие объекты. Даже появляющиеся время от

времени ужасающие комки белых кровяных телец быстро всасывались в

отверстие.

- Только несколько секунд... - сказал Грант, задыхаясь. - Кора...

Он говорил это самому себе, своей болевшей, поврежденной руке.

Корабль сотрясала сильная вибрация, которая почти оглушила Гранта

невыносимой болью. Войдя в отверстие и постепенно замедляя движение,

корабль неожиданно успокоился.

Грант отпустил захват и лежал, тяжело дыша. Кора медленно подтянула

под себя ноги и встала.

Дьювал уже освободился от ремней.

- Как вы, мистер Грант?

Он опустился на колени рядом с ним.

Кора тоже встала на колени, прикоснулась к руке Гранта и попыталась

массировать ее. Грант скривился от боли.

- Не трогайте!

- Она сломана? - спросил Дьювал.

- Не знаю.

Он медленно и осторожно попытался согнуть руку, потом обхватил левый

бицепс правой ладонью и крепко сжал.

- Кажется нет. Но если даже и нет, пройдет немало времени, прежде чем

я смогу снова действовать ею.

Мичелз встал тоже. Его лицо почти до неузнаваемости изменилось

выражением облегчения.

- Мы прошли через это в целости и сохранности. Как дела, Оуэнс?

- В полном порядке, я думаю, - сказал Оуэнс. Ни одной красной

лампочки на панели. "Протерус" получил больше, чем это предусмотрено его

конструкцией, и выдержал.

В голосе его звучала нескрываемая гордость за себя и за свой корабль.

Кора все еще растерянно склонялась над Грантом.

- Вы в крови! - воскликнула она с ужасом.

- Я? Где?

- Ваш бок. На костюме кровь.

- А, это! У меня были небольшие неприятности на той стороне. Это

просто из-за того, что сдвинулась повязка. Правда, это пустяки. Просто

кровь.

Кора озабоченно посмотрела на него, а затем расстегнула молнию на

костюме.

- Сядьте, - сказала она. - Попытайтесь сесть, пожалуйста.

Она подвела руку под его плечи и с усилием посадила его, затем с

натренированной ловкостью спустила форму с его плеч.

- Я позабочусь об этом, - сказала она. - И спасибо вам. Это кажется

глупым и несоответствующим моменту, но спасибо.

- Ладно, можете иногда говорить мне это. Перевяжите меня в кресле,

хорошо?

Он с трудом встал на ноги. Кора поддерживала его с одной стороны,

Мичелз - с другой.

Дьювал, бросив на них взгляд, похромал к окну.

- А теперь скажите, что случилось?

- Артериально-вен... - начал Мичелз. - Ладно, оставим это. Между

артерией и малой веной появилось ненормальное соединение. Это случается

иногда, обычно в результате физической травмы. Я полагаю, что у Бенеша это

произошло, когда он получил повреждение в автомобиле. Это определенный

недостаток, снижающий эффективность кровообращения, но в данном случае

ничего серьезного. Оно микроскопическое - крошечное завихрение.

- Крошечное завихрение! Это!

- В нашем миниатюризированном мире это, конечно, гигантский

водоворот.

- Он не обозначен на ваших картах циркулярной системы, Мичелз? -

спросил Грант.

- Он должен быть. Я мог бы, вероятно, отыскать его здесь, на карте

корабля, если бы имел достаточное увеличение. На беду, свой начальный

анализ я сделал за три часа и упустил это. Я виноват.

- Все в порядке, это просто некоторая задержка, - сказал Грант. -

Отыщите другой путь и дайте Оуэнсу команду двигаться. Как со временем,

Оуэнс?

Одновременно с вопросом он автоматически посмотрел на отметчик

времени и прочитал:

- 52.

Оуэнс тоже сказал:

- 52.

- Времени достаточно, - заявил Грант.

Мичелз уставился на него, подняв вверх брови.

- Дело не во времени, Грант, - сказал он. - Вы не понимаете, что

случилось. Наше путешествие закончилось. Миссия провалилась. Мы не можем

добраться до тромба, как вы не понимаете! Мы должны требовать, чтобы нас

извлекли из тела.

- Но ведь корабль может быть снова миниатюризирован только через

несколько дней! - в ужасе произнес Грант. - Бенеш умрет!

- Ничего нельзя сделать. Мы теперь направляемся в яремную вену. Мы не

можем вернуться через фистулу, так как не в состоянии преодолеть этого

течения, даже когда сердце находится в фазе диастолы, между ударами. Любой

другой путь, которым мы можем следовать по венозному потоку, ведет через

сердце, что является явным самоубийством.

- Вы уверены? - оцепенело произнес Грант.

- Он прав, Грант, - сказал Оуэнс надломленным, глухим голосом. -

Миссия провалилась.

 

СЕРДЦЕ

 

 

В контрольной башне воцарилось некое подобие ада. Светящаяся точка на

обзорном экране показывала, что корабль почти не изменил своего положения,

но на координатной модели были совершенно иные данные.

Картер и Рейд обернулись на сигнал монитора.

- Сэр, "Протерус" сбился с курса. Сигнал получен из квадрата 23,

уровень В.

Лицо на экране было очень взволнованным.

Рейд бросился к окну, что бы посмотреть на карту. С такого

расстояния, конечно, ничего не было видно, за исключением голов,

склонившихся над картами.

Обстановка была явно наэлектризована.

Картер побагровел.

- Не подсовывайте мне эту дрянь, эти квадраты! Где они находятся?

- В яремной вене, Сэр, ведущей к верхней полой вене.

- В вене!

На мгновение вены самого Картера от возбуждения выступили наружу.

- Что они вообще делают в вене? Рейд! - загремел он.

Рейд поспешил к нему.

- Да, я слушаю.

- Как они попали в вену?

- Я дал людям распоряжение попытаться отыскать на карте

артериально-венозную фистулу. Они очень редки и их нелегко найти.

- А что...

- Прямое соединение между малой артерией и малой веной, кровь

просачивается из артерии в вену и...

- Они не знали, что она там есть?

- Очевидно, нет. И знаете, Картер...

- Что?

- Для их масштабов это может быть очень опасным инцидентом. Они могли

не выдержать.

Картер повернулся к ряду телевизионных экранов и нажал

соответствующую кнопку.

- Какое-нибудь новое сообщение от "Протеруса"?

- Нет, Сэр, - последовал быстрый ответ.

- Ну, так свяжитесь с ним вы! Получите что-нибудь от них! И

немедленно передайте мне!

Это было ужасное ожидание. Картер затаил дыхание на несколько секунд.

Наконец, пришло сообщение.

- "Протерус" сообщает, Сэр.

- Господи, благодарю, - прошептал Картер. - Изложите сообщение.

- Они прошли через артериально-венозную фистулу, Сэр. Они не могут

двигаться дальше. Они просят разрешения на извлечение, Сэр.

Картер уперся обеими руками в стол.

- Нет! Гром и молния, нет!

- Но, генерал, они правы, - сказал Рейд.

Картер посмотрел на отметчик времени. Он показывал 51. Картер

пошептал дрожащими губами:

- У них есть 51 минута, и они останутся там 51 минуту. Кода эта штука

будет стоять на нуле, мы заберем их оттуда. Ни минутой раньше, если только

миссия не будет завершена.

- Но это безнадежно, черт побери. Одному богу известно насколько

пострадал их корабль. Мы убьем 5 человек.

- Может быть. Они рискуют, и мы рискуем. Но пусть будет ясно

записано, что мы не отступили, пока оставался хотя бы ничтожный шанс на

успех.

Глаза Рейда стали холодными, даже усы ощетинились.

- Генерал, вы думайте о записи в вашем послужном списке. Если они

умрут, Сэр, я засвидетельствую, что вы оставили их в безнадежном

положении.

- Я все-таки рискну, - сказал Картер. - А теперь скажите мне - вы

ведь отвечаете за медицинский отдел - почему они не могут двигаться.

- Они не могут вернуться назад через фистулу против течения. Это

физически невозможно, сколько бы приказов вы не отдавали. Величина

давления крови не находится под контролем армии.

- Почему они не могут найти другой путь?

- Все пути из их нынешнего положения к тромбу ведут через сердце.

Турбулентность течения в сердечном канале в момент разнесет их на куски.

Мы не можем так рисковать.

- Мы...

- Мы не можем не только из-за человеческих жизней, хотя и этой

причины достаточно. Если корабль будет разбит, мы никогда не сумеем

извлечь его полностью из тела, и его фрагменты после деминиатюризации,

несомненно, добьют Бенеша. Если же мы извлечем оттуда людей сейчас, мы

можем попытаться оперировать Бенеша снаружи.

- Это безнадежно.

- Но не так, как наша нынешняя ситуация.

Какое-то время Картер размышлял. Затем он тихо сказал:

- Полковник Рейд, скажите мне, на какое время - не убивая Бенеша - мы

можем остановить его сердце?

Рейд внимательно посмотрел на него.

- Ненадолго.

- Я это знаю. Я спрашиваю вас точную цифру.

- Ну, учитывая его коматозное состояние, гипотермическое охлаждение и

допуская неустойчивое состояние мозга, я мог бы сказать - не более 60

секунд. В нашем масштабе времени.

- "Протерус" может пройти через сердце меньше, чем за 60 секунд, не

правда ли? - спросил Картер.

- Я не знаю.

- Тогда им нужно попытаться. Когда мы выбрали из всех невозможных

вариантов наименее невозможный, мы попытаемся реализовать его, каким бы

рискованным, каким бы малонадежным он ни был. Есть ли какие-нибудь

проблемы по остановке сердца?

- Никаких. Это можно сделать, просто обнажив кинжал, как сказал

Гамлет. Проблема в том, чтобы снова запустить его.

- Это, мой дорогой полковник, ваша проблема и ваша ответственность.

Он посмотрел на отметчик времени, который показывал 50.

- Мы теряем время. Давайте начинать. Задействуйте вашу группу,

занимающуюся сердцем, а я проинструктирую людей на "Протерусе".

 

 

Внутри "Протеруса" освещение было выключено, Мичелз, Дьювал и Кора,

возбужденные, сгрудились вокруг Гранта.

- Вот так, - сказал Грант. - Они остановят с помощью электрошока

сердце Бенеша в момент нашего входа в него и запустят его снова, когда мы

пройдем через него.

- Запустят его снова! - взорвался Мичелз. - Они что, сошли с ума?

Бенеш не может перенести этого в его состоянии!

- Я полагаю, - сказал Грант, - они решили, что это единственная

возможность успешно выполнить нашу миссию.

- Если эта возможность единственная, то наша миссия провалилась.

- У меня есть опыт операций на открытом сердце, Мичелз, - сказал

Дьювал. - Это возможно. Сердце крепче, чем мы думаем. Оуэнс, сколько

времени нам понадобится, чтобы пройти через сердце?

Оуэнс выглянул из рубки.

- Я как раз подсчитал это, Дьювал. Если у нас не будет задержек, нам

понадобится от 55 до 57 секунд.

Дьювал пожал плечами.

- У нас будет еще 3 секунды в запасе.

- Тогда давайте скорее приступим к выполнению задачи, - предложил

Грант.

- Мы уже сейчас дрейфуем вместе с течением по направлению к сердцу, -

ответил Оуэнс. - я включу двигатели на полную мощность. Но мне нужно

сначала проверить их. Они получили довольно серьезную порцию ударов.

На килевую качку наложилась бесшумная пульсация, и ощущение движения

вперед пересилило монотонную, беспорядочную дрожь Броуновского движения.

- Выключите освещение, - сказал Оуэнс. - Вам лучше отдохнуть, пока я

буду нянчиться с этой штукой.

Освещение выключили, и все снова направились к окну, даже Мичелз.

Окружающий мир полностью изменился.

Это была та же кровь. Она содержала все те же частицы и молекулярные

соединения, все кусочки и фрагменты, тромбоциты и красные кровяные тельца,

но отличие...

Теперь это была верхняя полая вена, идущая от головы и шеи, кислород

в ней был уже израсходован.

Красные кровяные тельца были лишены кислорода и теперь содержали

только гемоглобин, а не оксигемоглобин, это ярко-красное соединение

гемоглобина и кислорода.

Собственно гемоглобин был голубовато фиолетовым, и в прыгающем

отражении миниатюризированных световых волн корабля каждое тельце сверкало

вспышками голубого и зеленого, часто перемешивающимся с фиолетовым. И все

вокруг несло на себе оттенок этих лишенных кислорода частиц.

Проплывали в тени тромбоциты, и дважды корабль прошел мимо - на

довольно приличном расстоянии - огромных тяжеловесных белых кровяных

телец, окрашенных теперь в зеленоватый оттенок.

Грант взглянул еще раз на профиль Коры, поднятый вверх в почти

религиозном экстазе, и стал смотреть на бесконечно таинственную темную

голубизну.

"Она похожа на снежную королеву некоей полярной области, залитую

светом зелено-голубоватого рассвета", - выспренно подумал он.

Неожиданно он почувствовал себя опустошенно и тоскливо.

- Великолепно! - пробормотал Дьювал, но смотрел он вовсе не на Кору.

- Вы готовы, Оуэнс? - спросил Мичелз. Я собираюсь вести вас через

сердце.

Он пошел к своим картам и включил небольшой верхний светильник,

который тут же потускнел в сумрачной голубизне, наполнявшей "Протерус"

странной таинственностью.

- Оуэнс! - позвал он. - Карта сердца А-2, подход. Правое предсердие.

Вы нашли ее?

- Да, есть.

- Разве мы уже в сердце? - спросил Грант.

- Прислушайтесь! - сказал Мичелз раздраженно. - Не смотрите.

Слушайте.

Полная тишина воцарилась после этих слов на "Протерусе".

Они услышали это - словно отдаленный гул артиллерийской канонады. Это

была всего лишь ритмичная вибрация пола корабля, медленная и размеренная,

но становившаяся все громче. Неясный глухой звук, за ним еще более

неясный, пауза, затем повторение, громче, все громче.

- Сердце! - воскликнула Кора. - Это оно!

- Совершенно верно, - сказал Мичелз, - сердцебиение немного

замедленно.

- И мы слышим его не совсем верно, - с неудовольствием заметил

Дьювал. - Звуковые волны слишком огромны сами по себе, чтобы

воздействовать на наше ухо. Они вызывают вторичную вибрацию корабля, но

это не то же самое. При настоящих исследованиях тела...

- В некоем отдаленном будущем, доктор, - сказал Мичелз.

- Оно звучит, как пушка, - заметил Грант.

- Да, но это заградительный огонь, два миллиарда ударов за 70 лет, -

сказал Мичелз. - Даже больше.

- И каждый удар, - добавил Дьювал, - это тонкий барьер, отделяющий

нас от вечности, дающий нам время примириться с...

- Эти удары, в частности, - заметил Мичелз, - посылают нас прямо к

вечности и не дают нам вообще никакого времени. Замолчите вы все. Вы

готовы, Оуэнс?

- Я готов. Я за рычагами управления, и карта передо мной. Но как я

отыщу путь через все это?

- Мы не можем заблудиться, даже если бы хотели. Сейчас мы находимся в

верхней полой вене в точке соединения с нижней. Нашли ее?

- Да.

- Хорошо. Через несколько секунд мы войдем в правое предсердие,

первую сердечную камеру, и им следует остановить сердце. Грант, радируйте

наши координаты.

Грант на какое-то время отключился от всего, очарованный открывшимся

перед ним видом. Полая вена была самой большой веной, собиравшей на своем

протяжении всю кровь из тела, за исключением легких. Когда она входила в

предсердие, то превращалась в обширную резонирующую камеру, стены которой

терялись из виду, так что казалось, что "Протерус" попал в темный

безбрежный океан. Сердце теперь билось медленно и устрашающе, с каждым его

равномерным глухим ударом корабль, казалось, приподнимался и вздрагивал.

На вторичный призыв Мичелза Грант вернулся к действительности и

повернулся к своему радиопередатчику.

- Впереди трехстворчатый клапан, - объявил Оуэнс.

Все смотрели вперед. В конце длинного коридора они увидели его. Три

искрящиеся красные створки, разделяющиеся и вздымающиеся волной при

движении корабля. Появлялся и увеличивался зияющий проем, а острые края

створок и клапана трепетали. Там, за ними, был правый желудочек, одна из

двух главных сердечных камер.

Поток крови вливался в полость, как будто движимый мощным всасывающим

насосом.

"Протерус" двигался к ним с такой скоростью, что проем приближался и

увеличивался с устрашающей быстротой. Течение, однако, было ровным, и

корабль двигался в нем почти без вибрации.

Затем до них донесся звук громовых ударов желудочков, главных

мускульных камер сердца, когда они сокращались в систоле. Створки

трехстворчатого кл