Лена, 30 лет
Я лет до двадцати шести вообще не хотела детей. Мне было абсолютно не до них. Я писала дисер, я очень много ездила, и… как-то понятно было, что ребенок будет каким-то лишним в моей картине мира. Я помню, мы с подругами смотрели «Секс в большом городе», кстати, абсолютно моего возраста сериал, у меня даже некоторые подруги приводят в пример сюжетные ситуации, чтобы объяснить, там, ну, что все мужики козлы, или как-то там еще… И вот я его смотрела и думала, что героини реально отомстили за нас, которые в России в двадцать пять лет еще не замужем, или детей не имеют. Им там по тридцать пять! И они хоть и парятся, что не замужем, но на самом деле очень кайфуют от того, что у них замечательная работа и они свободны. Очень в этом смысле позитивный сериал… Ну вот, а где-то в двадцать шесть, когда я вышла замуж, стало понятно, что вот теперь я точно хочу иметь маленькую дочку, чтобы с кудряшками и светлыми волосами… И не получилось… Не получилось сразу. А надо сказать, что я люблю, когда все получается сразу. А тут – нет. И я начала читать всякую фигню: Перумова прочитала, Стогова, Филдинг… Перес-Риверте всякого. А у Марины Загидуллиной вышла как раз тогда книга, «Рацион», трилогия такая, про возврат к корням и роль телесного и духовного в жизни. Я ее читала не всю, но вот… И там много примеров из личной жизни ее. И вот в одной из книг читаю я историю, про то, как сама Марина лежала то ли на сохранении, то ли еще что-то… А сохранение в нашей гинекологической практике вещь полезная, забавная и унизительная. Только тот, кто через это прошел, может понять... А забавны там… халаты безразмерные в дебильный цветочек, сорочки, зеками явно сшитые на гипотетических беременных, увеличивающихся не только в объемах, но и в росте… Уколы бесконечные… капельницы… Ну вот, а история страшная, и я сейчас, наверное, заплачу. Ну вот. Марина рассказывает, что в один вечер привезли к ним в гинекологию бомжичку какую-то. А лежала она не дома, а в каком-то провинциальном городе маленьком, я уже не помню, как она туда попала. Марина, в смысле. А в гинекологии еще и аборты делают… Ну вот, привезли эту бомжиху, тоже на сохранение. Ну, может, и не бомжиху, ну, люмпеншу какую-то. А ночью у нее случился выкидыш, и ее вычистили. Ребенок был пятимесячный, и, по всем прогнозам, такие дети обычно не выживают. А в двадцать недель у ребенка уже есть все, что надо, только легких, вроде, нет. Дышать он не может, и умирает. А этот ребенок не умер тут же, а закричал! А это реально странно! И вот женщины в палатах лежали и слушали, как он кричал… Бомжиху отправили в палату, а медсестры и весь врачебный персонал куда-то испарился, закрыв операционную. А ребенок там – кричал! Может не всю ночь, но очень долго… И они все это слушали. А потом… замолчал. И когда я это читала, я понимала… ребенок этот был никому не нужным. Ну, совершенно. А так не должно быть на свете… А я вообще после рождения дочери стала дико сентиментальной, как корова сентиментальная! Хотя… Коровой сентиментальной я была всегда.
|
