Северные соседи Римской империи — варварские, по оценке греков и римлян, племена германцев, кельтов, славян, фракийцев, сарматов — в первые столетия новой эры жили еще первобытно-общинным строем. Уровень развития этих племен был весьма различен, но к моменту массовых вторжений варваров на территорию империи в IV—VI вв. все они в той или иной мере и форме обнаружили признаки складывания классов и государства, очевидной становилась феодальная направленность изменений. Главной отраслью хозяйства у германцев было скотоводство, игравшее особо важную роль в Скандинавии, Ютландии и Северной (Нижней) Германии. Земледелие было на втором плане, но по важности уже мало уступало скотоводству, особенно к IV в. Местами еще сохранялись подсечно-огневое земледелие и перелог, однако преобладала эксплуатация давно расчищенных и притом постоянно используемых участков. Жители древнегерманских хуторов и деревень несомненно также образовывали некую общность. В первые века нашей эры род все еще играл очень важную роль в жизни германцев. Члены его селились если не вместе, то компактно. Но в повседневной хозяйственной практике роду уже не было места. Германская община существовала именно объединение самостоятельно ведущих свое хозяйство большесемейных коллективов. «Индивидуальным собственником» в древнегерманской общине было, разумеется, домохозяйство. Глава семьи имел решающий голос во всех делах. Социальный статус германца определялся статусом его семьи, зависевшим от численности, родословной и общей репутации семьи и рода в целом. Всё это определяло степень знатности человека, Рабство оставалось патриархальным, Часть рабов трудилась рука об руку с хозяином и делила с ним кров и пищу, трехчастное деление соплеменников на знатных, свободных и полусвободных, (лит) Социально-политический строй древних германцев — это строй, характерный для высшей ступени варварства, военная демократия. Высшим органом власти было народное собрание или вече (тинг) племени, Созывалось от случая к случаю (но не реже чем раз в год) для решения наиболее важных дел, войны и мира, суд по тяжким преступлениям, посвящение в воины, выдвижение предводителей племени. Совет принцепсов - это было достаточно аморфное образование, объединявшее первых лиц племени. Наряду с коллективной властью народного собрания и совета старейшин у германцев существовала индивидуальная власть племенных вождей. Античные авторы называют их по-разному: одних — принцепсами, дуксами, архонтами, игемонами, т. е. предводителями, других — так же, как своих правителей героической эпохи, — рексами или василевсами, иначе говоря, царями. Таким образом, в первичном значении термина конунг — это родовитый, благородный, следовательно, знатный и в силу этого достойный уважения и послушания человек, но никак не повелитель и не господин. По наблюдениям Тацита, конунг располагал весьма ограниченной властью и управлял соплеменниками, скорее убеждая и увлекая примером, нежели приказывая. Власть конунга была выборной. Избирали его на народном собрании из числа наиболее знатных мужей, еще не обязательно принадлежащих к одному роду, иногда по жребию, но чаще сознательным решением присутствовавших, поднимавших тогда своего избранника на щит. Особое место в древнегерманском обществе занимали предводители дружин Внутри дружины существовала своя специфическая иерархия, положение в ней определялось не столько знатностью рода, сколько личной доблестью.. (Допш, Неусыхин)
Реальной политической единицей древнегерманского мира являлось племя. Возникавшие время от времени племенные объединения строились не столько по родственному, сколько по территориальному признаку и в условиях непрестанных миграций нередко включали и негерманские (кельтские, славянские, фракийские) племена. Племенные объединения рубежа старой и новой эры были еще очень рыхлыми и непрочными. Сотня – Округ – Племя. Поскольку жизнь ставила перед племенем более разнообразные и сложные проблемы, чем перед округом или сотней, круг вопросов, обсуждавшихся на племенном собрании, был шире, а сами вопросы — серьезнее. Так, внешнеполитические дела имело смысл решать всем племенем сообща. Однако полномочия и функции собраний были в принципе одни и те же, принудить округа и сотни к выполнению своих решений племенное собрание было не в состоянии: все держалось на добровольном согласии соплеменников, объединенных в сотни и округа.
