Психические процессы как жизненные процессы

Рассмотрение психических источников энергии как динамических систем, со­стоящих отчасти в тесной, отчасти в слабой коммуникации друг с другом, не должно вести к забыванию того, что психические процессы — это жизненные процессы. В предшествующем изложении это обстоятельство естественно должно было отступить на задний план, поскольку при современном состоянии вопроса о психических силах и энергиях вначале важно сформулировать наиболее общие и простые положения. По­этому для избежания недоразумений необходимо в самом сжатом виде подчеркнуть следующее.

Для адекватного описания структуры психики недостаточно простого раз­граничения различных степеней коммуникации между динамическими система­ми, но наряду с этим необходимо разграничить слои различного функционально­го значения.

Такое относительно функционально обособленное положение занимает, например, моторная сфера — благодаря тому особому значению, которое имеют моторные про­цессы для выравнивания психических напряжений, способу, каким моторика может вступать в коммуникацию с определенными психическими системами, и тем обстоя­тельствам, при которых эта коммуникация изменяется. Точно так же можно ставить вопрос и о функциональном значении сознательного мышления или наглядного пред­ставления. (Вероятно, и в области процессов восприятия следовало бы разграничить особые функциональные слои взамен явно недостаточного разграничения централь­ных и периферических процессов.)

Далее, большую роль играют изменения, происходящие по типу развития, со­зревания, роста или регуляции.

Не в последнюю очередь это относится к психическим источникам энергии, например, потребностям. Потребности обнаруживают ярко выраженный онтогенез Это относится не только к потребностям такого рода, как сексуальные, но и вообще ко всем. Так, маленький ребенок испытывает характерное удовольствие от сбрасыва­ния вещей; позднее он запихивает их под шкаф или под ковер; в более старшем возрасте ребенок охотно играет в «прятки»; желание спрятаться играет большую роль даже в некоторых случаях проявления лжи. Другой пример: маленький ребенок охот­но открывает и захлопывает определенный ящичек; потом, еще сидя на руках мате­ри, он с удовольствием отпирает и запирает дверь; позднее, когда начинает бегать, он особенно охотно, часто без конца, играет дверью и любит вытаскивать и задви­гать все ящики. В таких случаях всякий раз можно следить не только за развитием «способности» производить определенные действия, здесь налицо еще и развитие склонностей, потребностей, интересов[38]. Имеет смысл проследить (как по отношению к конкретной потребности, так и по отношению к конкретному ребенку), как разви­ваются потребности со стороны их содержания, при каких условиях они становятся более интенсивными, а при каких ослабевают, когда первоначально широкая потреб­ность концентрируется на той или иной узкой сфере побудительностей и когда, на­оборот, весьма конкретная склонность распространяется на смежные области. При этом не всегда критерием принадлежности к одной и той же потребности может слу­жить тождественность способов действия. Наоборот, внешне очень различные дей­ствия могут побуждаться одним и тем же источником энергии, между тем как внеш­не очень похожие действия, например игра в куклы (или игра со строительными кубиками или электрическими игрушками) двух- и четырехлетнего ребенка, могут иметь совершенно различные основания.

Такого рода развитие часто обнаруживает тот же ритм, что и биологическое развитие зародыша: оно протекают прерывисто, сменяющими друг друга ступенями, каждая из которых в значительной степени автономна. Понятия созревания и кризиса имеют здесь большое значение.

На онтогенетическое развитие наслаивается более частый ритм нарастания и спадания «волн» склонностей и потребностей (психическое насыщение и новое на­ступление «голода»).

Физиологию, к основным вопросам которой принадлежит проблема энерге­тического обеспечения организма, в недавнем прошлом рассматривали как «физику жизни». Изучая со всей возможной точностью преобразования энергии, забывали, что эти процессы включены в целостный организм, и пренебрегали собственно био­логической проблемой энергетического процесса. В связи со своеобразием положе­ния, которое занимает в биологии учение о преобразовании энергии как моменте жизненного процесса, возникают определенные специфические проблемы, которые пытаются обозначить, например, термином «средства органического процесса».

Аналогичная опасность и аналогичная трудность имеют место и по отноше­нию к проблемам психологической энергии, особенно при попытке рассмотрения этих вопросов на конкретном материале. Существуют, например, определенные си­стемы с определенными напряжениями и скоростями выравнивания напряжения, зависящие от степени коммуникации соответствующей системы с соседними обла­стями и от соотношения их напряжений, при работе с которыми обычно пользуются вышеприведенными или родственными им понятиями из области энергетичес­ких процессов. Однако при этом могут, иногда совершенно неожиданно, вступить в действие процессы регуляции (например, если речь идет о проявлении самооблада­ния или воли), которые уже не могут быть объяснены из положений, до сих пор клавшихся в основу исследования и казавшихся адекватными. В таких случаях вре­менами бывает полезно перейти к более широким областям, которые, при рассмот­рении их в качестве целостной системы, позволяют прояснить то, что было перво­начально непонятным. Мы не имеем здесь возможности углубляться в вопрос о том, всегда ли можно достигнуть цели исследования путем сведения к целостностям боль­шего объема и различной силы, или требуют ли психические процессы роста и со­зревания привлечения других понятийных структур, чем названные выше. Ведь здесь речь идет о вопросах, охватывающих всю сферу жизни[39]. Во всяком случае, решаю­щую роль и там, и там играет одно и то же понятие динамической целостности в точном смысле динамического гештальта. Этим определяется большая область экс­периментально-психологических исследований, которые обещают внести кардиналь­ную ясность и в решение общих проблем жизни.