Глава 6. Быстро опускаюсь, замедляя погружение, манипулируя потоком воды от гусениц и осторожно меняя ориентацию проекторов антигравитации

 

Быстро опускаюсь, замедляя погружение, манипулируя потоком воды от гусениц и осторожно меняя ориентацию проекторов антигравитации. Снова касаясь дна, с облегчением замечаю, что толщина слоя ила здесь менее 3 метров. Из картографических файлов следует, что осадки, в которые я угодил при первом погружении, представляли собой часть аллювиального веера при впадении реки Дурет в Море Штормов.

5,24 секунды затрачиваю на сеанс полной диагностики и оценки повреждений. Вода охлаждает перегретый корпус.

Обнаруживаю, что комплекс связи с орбитой выведен из строя. Антенны снесены, несколько выходных каскадов выгорели дотла. Фиксирую ряд иных мелких неисправностей. Направляю роботов для ремонта. Все основные системы функционируют на 100 процентов.

Начинаю продвижение к берегу, следую по дну с умеренной скоростью — 50 километров в час. Быстро мелеет, мои надстройки, затем верхняя палуба выходят из-под воды. Сразу же по мне открывают огонь с пяти пеленгов. Исключительно мелкий калибр, опасности не представляет. Лазеры защиты автоматически сбивают летящие ко мне снаряды и боеголовки более или менее заметного калибра еще за километры. Остальные отражаются боевыми экранами и взрываются, мутя воду вокруг.

Позади грибовидное облако от моего «Хеллбора» вздымается довольно высоко — около 6000 метров — и отражает золото и пурпур предрассветных лучей солнц-близнецов, еще невидимых с поверхности.

Впереди вижу пламя горящего города.

Страйкер и Рамирес забылись в долгом поцелуе, когда в его ухе затрезвонил сигнал тревоги. Он разжал руки, тронул чип в правом ухе и от души выругался.

Она увидела его движение и выражение лица, пожала плечами и улыбнулась:

— Мы же знали, что это может произойти. Продолжим позже?

— Еще бы! — выдохнул он. — С превеликим удовольствием.

— Есть, сэр! — подтвердила Карла вводную, улыбаясь и приводя себя в порядок. — Жду с нетерпением.

Они уединились на узком диванчике в комнатке отдыха, с видом на звезды, а не на горящую планету внизу. Еще раз прикоснувшись к чипу, Страйкер деловым тоном спросил:

— Что случилось?

В ухе раздался голос майора Лоренса Филби:

— Вам лучше подойти, сэр. Похоже, «Виктор» вернулся.

— Бегу!

Что-то в голосе Филби подстегнуло Страйкера, и он ворвался в зал управления, еще поправляя форму. Встречавшиеся на пути техники командной капсулы тактично отводили глаза от взъерошенных одежды и прически полковника. Следом в зале почти сразу же появилась аккуратная и подтянутая Карла Рамирес.

— Мы засекли двухмегатонный выстрел «Хеллбора» у Гендая, как раз там, где пропал «Виктор», — продолжал Филби. Командир 2-го батальона был одержим деталями. Точный, педантичный, даже сварливый; его можно было назвать догматиком. Никогда ранее он в боях не участвовал, был «пилотом письменного стола» и компенсировал недостаток боевого опыта скрупулезным анализом. Обычно Страйкер игнорировал его как тень громоздкой машины военной бюрократии Конфедерации, но на этот раз по интонации Филби он понял, что речь идет не о погрешности в отчете о ежеквартальном профилактическом обслуживании левого заднего торсиона подвески ходовой части.

— Готово! — сообщил Страйкер, когда в его шлеме замелькали огоньки, зал командного пункта растаял и сменился боевой обстановкой зоны ответственности 4-го полка. Настроив изображение, он увидел горячее пятно в прибрежных водах к западу от Гендая и грибовидное облако в атмосфере, сменившее три малых, вызванных предыдущими ядерными взрывами в пределах килотонны.

Включив увеличение, Страйкер различил корпус Боло, верхней частью поднимавшийся над водой и двигавшийся в направлении гавани Гендая. Он шел на значительной скорости, что было понятно по пенным усам, расходившимся в стороны от металлического гиганта.

— Да, «Виктор» вернулся в игру, — подтвердил полковник.

— Я чувствовала, что он вернется! — ликовала Келли Тайлер. — Он перенес атаку и шел под водой!

— Есть от него что-нибудь? — спросил Страйкер. — Информация о повреждениях?

— Пока ничего, полковник, — доложила Тайлер. — Пытаемся восстановить контакт. Может быть, повреждение аппаратуры связи:

— От всех этих «грибочков» — вполне вероятно. Продолжайте попытки связаться с ним.

— Есть, сэр! — В голосе Тайлер проскальзывали восторженные нотки.

— Дайте мне характеристики места, где он должен выйти на берег.

Линии и таблички наложились на изображение местности.

— Если не сменит курс, то как раз к северу от Гендая, прокомментировала Келли. — Интенсивный обстрел, — добавила она сдержанно.

— Справится, — с тихой уверенностью успокоил ее Страйкер.

Я приближаюсь к берегу, поднимая волны, огонь не утихает… На расстоянии 7,2 километра сбиваю лазером три 200-миллиметровых артиллерийских снаряда. Более легкие снаряды щелкают о боевые экраны. С севера вспыхивает корпускулярный луч, исходящий от бронированного подвижного средства неизвестной модели, спрятавшегося за скалой. Стреляю в него из 20-сантиметрового скорострельного «Хеллбора». Скала разлетается, броневик за нею мгновенно вспыхивает и кувыркается вниз по склону. Как раз когда я следую мимо, огненная куча взрывается, осыпая мой энергетический щит осколками.

Пляж узкий и каменистый, упирается в потрескавшийся утес 5-метровой высоты. Продвигаюсь по пляжу, дробя и отбрасывая камни, крушу скалу и следую дальше.

Впереди — руины Гендая, обширного человеческого поселения вокруг удобной открытой гавани. Орбитальная бомбардировка разрушила город, снесла большинство высоких сооружений и куполов, превратила постройки в груды дымящихся развалин. Фоновый уровень радиации 157 рад.

Обзор в инфракрасной части диапазона не позволяет обнаружить признаки жизни или надежные доказательства наличия работающих двигателей и силовых установок. Слишком велико выделение тепла от развалин города. Продолжаю движение, полагаясь на сенсоры визуального диапазона в режиме повышенной чувствителыюсти. Переезжаю через свалившуюся, смятую и скрученную взрывной волной антенну, разрываю монорельс транспортной системы, протянувшейся поперек моего пути.

Засекаю пуск: ко мне летят 10 целей за горизонтом, азимут 085, дальность 132 километра. С достаточной точностью могу идентифицировать цели как баллистические ракеты средней дальности. О характере боеголовок судить не могу из-за сильного радиационного фона.

Навожу на них свои 20-сантиметровые «Хеллборы», отправляю по осколку криогенного водорода в каждую из приближающихся ракет. Темнота горизонта на востоке рассеивается, расцветают яркие вспышки. Одна из боеголовок взорвалась, искусственная заря осветила небо. Итак, по крайней мере одна ракета несла ядерный заряд приблизительной мощностью 5 килотонн.

К уничтожению вражеских ракет добавляю залп моих 40-сантиметровых минометов в сторону их пусковых установок. Точно определить место запуска не представляется возможным., оно находится за экранирующими горами. Возможно, курс ракет до обнаружения и выхода на баллистическую траекторию менялся. Поэтому я накрываю долину за горами 10-килотонными ядерными зарядами. Это может нанести ущерб поверхностным структурам и заставит их, как выражаются люди, пригнуться.

Уже 12 секунд я на суше, добрался до окраин разрушенного города. Замечаю человеческие фигуры, прячущиеся под обломками стен. Прямой угрозы для меня они, похоже, не представляют. Ни оружия, ни взрывчатых веществ при них, ни признаков какого-либо маневра не обнаруживаю.

Кроме того, освобождение этих людей представляет собой одну из целей вторжения сил Конфедерации. Согласно заложенной в меня информации, люди на Церне порабощены пришельцами.

К сожалению, освобождение их городов выполнено способом, не допускающим дальнейшего в них проживания.

Из тени передо мной появляется шатающаяся фигура. Мое противопехотное оружие — 32-я батарея — держит ее под прицелом, но работает оно не в автоматическом режиме, как обычно. Учитывая освободительный характер нашей миссии, системы ближней обороны управляются мною избирательно, чтобы избе-, жать нежелательных потерь среди мирного населения. Передо мной человек. Мужчина. Левая рука раз- лицо очень сильно обожжено. Здесь радиация 300 рад, он уже получил многократную смертельную дозу. Наверное, он оказался в зоне прямой видимости ядерного взрыва, причинившего эти ожоги. Или же ожоги вызваны близким ударом «Хеллбора», после которого он попал в зараженную зону.

— Вбей ме! — кричит он. Он складывается вдвое, его рвет. Он снова кричит: — Вбей ме, поласка! — что в переводе с цернского, испытавшего сильное влияние кантурийского диалекта, означает: «Убей меня, пожалуйста!»

Целых 0,02 секунды затрачиваю на рассмотрение его просьбы. С учетом полученной дозы радиации жить ему осталось несколько часов. Я не обязан соглашаться с его просьбой. Кроме того, он — гражданское лицо. Я должен избегать нанесения ущерба гражданскому населению, если это не противоречит выполнению боевой задачи.

Однако человек этот ощущает сильную боль. Рядом нет никаких медицинских учреждений, которые могли бы облегчить его страдания или спасти его жизнь. Я отменяю запрет на огонь батареи 32. Короткая очередь противопехотной многостволки моментально превращает человека в алое месиво.

Кажется, что этот значительный населенный пункт вообще не защищен, мои единственные «противники» здесь — беспомощные, умирающие мирные люди.

Я должен обнаружить врага и заняться наконец им.

Элкен все лучше управлял своим новым телом. Вот уже несколько минут странно, какими долгими стали минуты: более емкими, чем раньше часы, — он получает файлы программ и данных и что-то вроде матрицы поведения, помогающей ему приспособиться к новому телу, к новым условиям. Управление, как он уже усвоил, вопрос практики. А практиковаться можно и не выполняя никаких действий, а лишь моделируя их в уме, представляя маневр или движение, проверяя, как оно ощущается, какие усилия и в каком направлении нужно приложить, чтобы его выполнить. При этом не рискуешь врезаться в стену или в бронированный бок соседа.

Практиковались и его коллеги, другие присутствующие Боло. Они обменивались данными, проверяя надежность каналов связи.

Затем в сознании его прозвучал голос бога, адресованный им всем:

Небесные демоны разрушают все на поверхности, сравнивая наши города с землей, уничтожая людей на улицах. (Глубокая печаль.) Вы, наши дети, должны остановить их, прежде чем они уничтожат все и не с чем будет начинать воссоздание разрушенного.

В уме Элкена возникла картина. Громадная боевая машина появилась из моря в гавани Гендая. Хотя он не видел таких машин раньше, он понял, что это Боло Марк XXXIII из десанта Конфедерации. Похолодев, он увидел, как Боло мимоходом уничтожил самоходную пушку «Кракесс» и двинулся дальше по разоренным окраинам Гендая. Картинка не сопровождалась звуком, но он увидел, как из развалин, шатаясь, вышел человек и как этот человек мгновением позже был безжалостно уничтожен.

Они убивают гражданское население, ваших друзей, семьи, соседей, без всякой причины. (Печаль.) С такими монстрами невозможно вести переговоры.

— В бой! — завопил НТК 2225344, и остальные подхватили боевой клич. Смерть им! Смерть им всем!

Время пришло, дети мои. Вперед, на врага! За Церн и за ваших богов!

Вопя вместе с остальными, Элкен загрохотал вперед, к коридору, ведущему вверх.

Вышел из города, направляюсь на север. Разведка обозначила массивное укрепленное сооружение в 5 километрах от города как Гендайский командный пункт. Эта крепость кажется частью системы планетной обороны со складами и ремонтными доками. Цели присвоен высокий коэффициент важности из-за возможного наличия двух складов Боло. База сильно повреждена в ходе бомбардировки с орбиты и их собственных оборонительных действий. Большинство сооружений рухнуло, но главные купола устояли, — очевидно, заслуга проектировщиков и строителей.

Считаю, что обследовать большой запутанный комплекс лучше всего с помощью моих дистанционных устройств. Открываю люки сзади и на верхней палубе, между второй и третьей башнями главного калибра. Из верхнего люка выпускаю четыре беспилотных летательных аппарата «Виверна» БЛА-7. С нижней палубы стартуют восемь летающих танков «Дракон» ЛТ-50, свистя турбинами и поднимая столбы пыли.

«Виверны» оснащены легким вооружением и тонкой броней, но обладают большой скоростью и маневренностью. Танки «Дракон», однако, — новая разработка для оснащения Боло, 50-тонные, развивающие скорость до 200 километров в час и вооруженные размещенным в башне 20-сантиметровым «Хеллбором» каждый — предназначены не только для ведения разведки, но и для увеличения боевых возможностей несущей их машины.

Дистанционные аппараты как бы усилители моих органов чувств, они не имеют развитого искусственного интеллекта и управляются мною. В каком-то смысле я сам нахожусь в них, воспринимаю окружение с 13 различных точек зрения, включая мое собственное местоположение.

Через 5 секунд третья «Виверна» заметила нечто представляющее интерес: массивный дюралое-вый щит в самом центре военной базы сдвинулся, открыв темный туннель с уклоном вниз. По «Вивер-не» открыли огонь лазерные и корпускулярные огневые точки у входа в туннель, но я увел ее от обстрела. Последнее, что я успел заметить через удаляющийся летательный аппарат, было нечто крупное и темное, выходящее из туннеля.

По предварительной оценке с вероятностью 83,5 процента, из туннеля выходил Боло Марк XXXII.

Элкен вышел из туннеля, и сразу же на его сенсоры навалилась масса информации. Звуки пожаров, ночной воздух насыщен радиоактивными частицами, под гусеницами трещат обломки. Поток данных от богов указал на шныряющий в небе разведывательный аппарат противника, но Элкен едва успел его заметить, как тот пропал за полуразрушенной стеной.

Он исчез в направлении, с которого приближался враг, Боло Марк XXXIII: азимут 198, дальность 6 километров.

Элкер знал, что вражеский Боло только в главном калибре имеет над ним перевес три к одному: три башни с 200-сантиметровыми «Хеллборами» против его одной. Но в бою имеет значение не только огневая мощь. Он знал, как получить возможность выстрелить первым, и в этом случае 5 мегатонн в секунду могут нанести Марк XXXIII непоправимый вред.

Кроме того, он был не один. С ним из туннеля появились еще три цернских Боло Марк XXXII, быстро рассеявшись по руинам у выхода из туннеля. Это были ВБР 9383733, ПЛТ 94635469 и СНД 9008988.

— Вебер! Синди! — крикнул он. — Отправляйтесь к востоку и поверните на юг. Попытайтесь ударить его с фланга. Палет, со мной!

Странно, как само собой вырвалось у него это распоряжение. Лишь несколько минут назад получил он эту информацию. Никто из них прежде не был в бою, но боги оказывали им тактическую поддержку. Они научили их взаимодействию. Не размышляя, он знал, что вчетвером они имеют преимущество по главному калибру 1,33:1, если смогут работать в тесном взаимодействии.

Это «если» очень заботило его сейчас. Особенно Палет, неопытный и юный, смелый, но необстрелянный. Поэтому Элкен оставил его при себе.

— Мы его одолеем! — воскликнул Палет. — Давай! Он устремился вперед, и Элкен увеличил скорость, чтобы не отстать.

— Боло! — воскликнула Келли Тайлер. — Боло противника вылезают из туннеля!

— Мы знали, что это возможно, — фаталистически заметил Страйкер.

— Но мы считали, что Трикси не смогут обойти или взломать наши коды безопасности. Мы думали, что они не смогут запустить даже силовые установки!

— Возможно, на уровне интеллекта они и не смогли… но загрузили что-нибудь свое, — предположила Рамирес. — В конце концов, любой код можно расшифровать или обойти, были бы время да желание. А у Трикси достаточно и того и другого.

— Они пытаются зайти с фланга, а у нас все еще нет связи, — волновалась Тайлер.

— «Вик» видит и оценивает ситуацию. Справится, — успокоил Страйкер. Он обращал внимание и на других Боло полка. Те, казалось, не испытывали особых затруднений и взламывали оборонительные позиции, не встречая сильного сопротивления. — Есть кто-нибудь в воздухе в этом районе?

— «Колдуны» на азимуте два-три-ноль, в пятидесяти километрах, доложила Рамирес.

Штурмовик «Колдун» КЛ-5, вооруженный скорострельной плазменной пушкой и ракетами «Черный Луч», мог эффективно использоваться для огневой поддержки наземных сил.

— Направь их туда.

— Есть. Через три минуты будут на месте. Страйкер снова сосредоточился на «Викторе».

Трудно было хоть что-то разобрать сквозь дым…

Все вокруг буквально взорвалось дымом… Враг открыл шквальный заградительный огонь усиленными разрывными зарядами и снарядами с сердечниками из обедненного урана. Мои боевые экраны легко справляются с нагрузкой, но я все же начинаю движение по усложненной траектории для введения в заблуждение вражеских наводчиков, не даю им сосредоточить огонь.

Одновременно я запускаю сенсорную ракету, которая рассыпает над полем боя множество датчиков. Каждый из них размером меньше сантиметра в поперечнике; паря над местностью, они улавливают в широком диапазоне и передают мне в зашифрованном виде визуальную, инфракрасную, звуковую, гравиметрическую информацию. Дальность действия датчиков достигает нескольких километров, чего для меня вполне достаточно в данных условиях.

Из полученной информации следует, что враг применил против меня четыре Боло Марк XXXII. Два из них двигаются слева от меня, еще два приближаются на высокой скорости спереди. Они намерены меня окружить. Этот маневр демонстрирует весьма посредственное понимание тактики скоростного боя.

Обозначаю северную группу как Альфа Один и Альфа Два, западную пару соответственно Браво Один и Браво Два. Из оружейного отсека верхней палубы открываю заградительный огонь из четырех 240-сантиметровых гаубиц по западным целям. Самозарядные гаубицы «Кейсвел» М-3030 имеют скорострельность 2 выстрела в секунду. Я не очень надеюсь преодолеть оборону и боевые экраны вражеских Боло, но определю степень их неопытности.

Набираю скорость, устремляясь навстречу Боло, приближающимся с севера.

Восемнадцать целых и пять десятых секунды прошло с момента появления Элкена из туннеля. Вебер и Синди сообщили об интенсивном огне из 240-сантиметровых гаубиц вражеского Боло; каждый самонаводящийся снаряд нес в себе больше полутонны высокобризантного Детоника. Их оборона справилась с большинством падающих снарядов, остальные были отражены боевыми экранами. Но этот огонь превратил местность вокруг в непроходимый ад из дыма и кратеров. Скорость продвижения Синди и Вебера упала почти до нуля.

— Продолжайте движение, — скомандовал Эл-кен. — Мы с Палетом уже почти на позиции.

Элкен надеялся, что их маневр останется не замеченным врагом, но понял, что ошибся. Трудно обмануть Боло. Вражеская машина, конечно, получала информацию от своих беспилотных летательных аппаратов и из космоса.

Элкен также заметил пуск ракеты, рассыпавшейся над полем боя на множество плавно спускавшихся фрагментов. Каждый медленно планировавший приборчик, размером не больше человеческого пальца, состоял из набора сенсоров и усилителей, схемы кодирования, передатчика и микроминиатюрной катушки антигравитации. Элкен попробовал их сбивать, но они уклонялись при первой волне магнитной индукции его скорострельных пушек, а сбивать каждый в отдельности было бессмысленно.

Он понял, что враг полностью информирован обо всех его маневрах и о передвижении его друзей. Но выбора уже не было, лобовая атака Элкена и Палета продолжалась.

Замечаю, что Боло Браво Один и Браво Два замедлили движение, почти остановились. Их оборона успешно перехватывает и уничтожает 84,6 процента моих гаубичных снарядов. Это означает точность работы систем слежения и наводки, но указывает на некоторую медлительность. Они медленнее реагируют на внешнюю угрозу, чем можно ожидать от должным образом отлаженного и настроенного Боло Марк XXXII.

Восемь целых семь десятых секунды обстрела. Стволы гаубиц перегрелись, прекращаю огонь из них, переключаюсь на 40-сантиметровые минометы.

Если снаряды гаубиц обладают небольшой антигравитационной способностью и лазерным самонаведением, повышающим точность, то десять моих баллистических минометов этих преимуществ лишены. Их снаряды представляют собой глупые железки, летящие, куда их швырнут.

Все же я могу наводить их с точностью до 1,7 метра, даже во время движения на высокой скорости, четко отмеряя количество жидкого горючего, при сгорании выбрасывающего снаряд. Беру под прицел обширную площадку перед Браво Один и Браво Два, погружая поверхность перед ними в полный хаос и блокируя их продвижение. Попутно (и очень благоприятно для меня) от артобстрела разрушаются подземные водопроводные трубы. Грунт превращается во что-то похожее на предательский морской ил, из которого я недавно выбрался. Конечно, это не может их остановить, но я выигрываю жизненно важные доли секунды.

Теперь я меняю направление и разгоняюсь.

Элкен поддерживал полномасштабную связь со всеми тремя Боло, которыми он командовал. Ощущение было странное, как будто он находился одновременно в четырех местах. Ему понадобилось время, одна-две секунды, чтобы осознать смещение цели бомбардировки.

Поток данных от богов показал, что вражеский Боло внезапно сменил курс. Включив реверс, он понесся на юг, затем на запад, подходя сзади к Веберу и Синди. Элкен предостерегающе крикнул, но его друзья видели те же данные и уже разворачивались, чтобы встретить угрозу. Их движения замедлялись грязью, достигавшей местами глубины трех метров. Как будто кипящее море плескалось вокруг гусениц двух маневрирующих Боло.

Корпуса Синди и Вебера закрывает пелена дыма, град осколков сыплется вокруг них. В этой завесе теряется и вражеский Марк XXXIII. Радар бесполезен в сплошной путанице искореженных металлических конструкций. Лидар ничего не видит сквозь пыль и дым. Элкен каким-то шестым чувством уловил силуэт Синди, накренившись поднимавшейся из глубокой котловины…

И тут он увидел врага: громадный, мрачный утес из дюралоя двухметровой толщины и керамопласто-вого ламината, несущийся с невозможной для такого гиганта скоростью. Орудийная башенка на его скошенном борту полыхнула нестерпимо яркой вспышкой — и пыльное облако вокруг Синди взорвалось.

Она вскрикнула, и вопль Элкена смешался с ее криком…

Практически все может гореть, если обеспечить достаточную температуру, поверхность соприкосновения и дисперсию. Пыль вокруг Браво Один и Браво Два, согласно спектроскопическому анализу, представляет собой главным образом взвесь частиц титановых и стальных сплавов, феррокрета, бетона, обедненного урана, ке-рамопластовых композитов размером от 1 до 10 микрон, распределенных в виде аэрозольного облака, представляющего определенные благоприятные — начальные условия для образования взрывчатой смеси. Детонатором начала горения служит выстрел из 20-сантиметрового «Хеллбора». Температура поднимается выше 5000 градусов Цельсия.

Сверхвысокая температура перегружает боевые экраны Браво Один менее чем за 0,08 секунды, экраны рушатся; несколько тонн наружной брони испаряются, часть ее отрывается широкими полурасплавленными полосами и блоками, прежде чем испариться.

Этого взрыва — полагаю, эквивалентного тактическому ядерному устройству

приблизительно в 50 килотонн — недостаточно, чтобы разрушить Марк XXXII, но взрывная волна и вспышка в сильной степени дезориентируют цели и снижают, их боеспособность. Я минимизирую действие взрывной волны на мой корпус, уклоняюсь от урагана белого пламени и продолжаю продвижение вперед, готовя к выстрелу главный калибр, первую башню.

Посылаю заряд «Хеллбора» в Браво Один, в верхнюю часть правого борта, как раз под башней его главного калибра. Его боевые экраны не работают, броня уже ослаблена, и криоводородный импульс, направленный в упор, прожигает дюралой и ламинаты, распространяется внутри корпуса от борта до борта. Следует серия внутренних взрывов, выгибается метровая броня. Башня главного калибра Марк XXXII заклинена, и он пытается развернуть корпус и направить на меня свой «Хеллбор». Чтобы этого не произошло, я выстрелом второй башни главного калибра поражаю башню врага.

Правая сторона башни разлетается, следует еще несколько внутренних взрывов во вражеском Боло. Одновременно я веду Браво Два своим третьим «Хеллбором» и бью его в правую переднюю подвеску 5-мегатонным импульсом, как раз когда он поднимается, вылезая из заполненной грязью воронки. Его гусеницы и каретки разлетаются, машина вздрагивает и сползает обратно в воронку.

Я осыпаю обоих искалеченных врагов выстрелами из 20-сантиметровых «Хеллборов». Взлетают в воздух раскаленные и горящие обломки. Еще через 2 секунды первая башня главного калибра готова к новому выстрелу. Я навожу «Хеллбор» на Браво Один…

Но он уже мертв, от него остались лишь пылающие развалины.

— Синди!..

Элкен пережил, лично почувствовал смерть Вебера и Синди. Вебер — просто знакомый, они годами не виделись, но Синди…

Странно. Он не мог припомнить чего-то особенно сильно сближавшего их, когда они еще были плотью и кровью, но он жгуче ощутил потерю, когда телеметрия донесла до него удар и испепеляющий жар, пронзивший ее тело… и потом поток информации прекратился, ее не стало.

СНД 9008988, его любимая Синди, умерла…

Любимая? Любил ли он ее? Неужели он забыл бы это?

Он еще был охвачен диким отчаянием потери, но боль уже ослабевала. Ему хватало и других забот. Включая понимание того, что, разделив силы, он сыграл на руку врагу. Четыре Боло Марк XXXII были сильнее одного Марк XXXIII, если они работали в тесном взаимодействии. А враг смог избавиться от Элкена и Палета и заняться Вебером и Синди.

— Нам надо отойти, Палет. — Эти слова Элкена были скорее размышлением вслух, а не командой. Он помолчал, передавая свое видение обстановки богам. Чувствуя ответственность за смерть Синди, он не хотел отступать. Мысленно он рвался к врагу, чтобы уничтожить его или умереть в бою.

Но он чувствовал и ужас. Умирать не хотелось, но казалось, что смерть неумолимо надвигается и нет возможности ее избежать.

— Вот он! — услышал Элкен хриплый крик Палета, который рванулся через усеянный обломками гребень перед ними.

Элкен последовал за ним, медленно ползя через возвышенность, взобравшись наверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как четыре 50-тонных летающих танка, накренившись, пикируют на Палета. «Хелл-боры» крушили боевые экраны Палета, кромсали его броню, пробивали дыры в бронированных бортах с ужасающей легкостью.

Элкен начал разворот, подставляя новой угрозе более мощную лобовую броню…

И тут, в сиянии своих орудийных башен, появился Марк XXXIII…

Вражеские Боло несколько инертно реагируют, координация, их действий недостаточна. Вторая пара появляется из-за невысокого гребня, как раз когда я ввожу в атаку четырех «Драконов». Ускорившись до 100 километров в час, я иду на сближение, стреляя главным калибром, первой и третьей башнями, вторая остается в резерве.

Альфа Два, уже поврежденный четверкой «Драконов», взрывается желто-оранжевым фонтаном огня.

«Драконы» оставляют горящие обломки Альфа Два и по моей команде заходят в хвост Альфа Один. Вражеский Боло колеблется. Долгий период неуверенности решает его судьбу. К моменту, когда он наконец понимает, что я более опасная угроза, и начинает разворот главного калибра по азимуту и углу места в мою сторону, я уже ощущаю отдачу моего «Хеллбора» и тут же ухожу в сторону, чтобы сделать себя более трудной целью.

Альфа Щдин стреляет, но промахивается, заряд проходит в нескольких метрах над моей верхней палубой, в то время как мой выстрел направлен прямо в лоб противнику.

Боевые экраны снесены, в лобовой броне прожжена метровая дыра, в сердце вражеской машины бушует пламя. Посылаю вдогонку выстрел из второй башни, как раз в тот момент, когда «Драконы» атакуют сзади…

На этот раз Элкер ощутил удары «Хеллборов» не через телеметрию, а непосредсвенно на себе. Боло не может чувствовать боль, но человеческий мозг воспринял обжигающий жар вошедших в него зарядов. Он чувствова, что теряет управление, теряет ход, что плямя бушует в лобовой части. Элкен умирал и осознавал это. Ощущал это.

Системы отказывают… давление в гидравлике падает… данные энергетических установок отсутствуют… управление огнем вышло из строя… боевые экраны сорваны… реакторы перегружены, и сейчас произойдет их автоматическое отключение.

Он успевает наложить запрет на автоотключение реакторов, раздумывая над спасительными шагами, но следует второй выстрел главного калибра врага. Страшный удар… тьма…

Он услышал свой крик словно издалека и сорвался во тьму.

Мой второй выстрел нацелен в дыру, оставленную первым. Альфа Один взрывается, сотрясая поверхность, меня подбрасывает и засыпает осколками, падающими в радиусе полукилометра. 13,8 секунды прошло с момента появления первого из четырех Боло

Марк XXXII над землей и начат боя. Необычно долгая, битва, особенно между Боло.

Подхожу к руинам Боло Альфа Один. Передняя броня практически отсутствует, и вся передняя треть разворочена до неузнаваемости, еще горит. Однако командный центр оказался в относительно неповрежденной зоне. Направляю нескольких «пауков» с заданием найти и обследовать мозг машины.

Он представляет собой бронированный модуль с аппаратурой искусственного интеллекта. «Пауки» прокладывают путь к модулю, подключаются к его молекулярной схемотехнике.

Я ощущаю личность этого Боло. Однако это не то, чего я ожидал. Это не личность серийного Боло, соответствующая всем имеющимся в моих данных параметрам. Нечто иное… чужое, но в то же время очень знакомое, почти… человеческое.

Затем сигнал ослабевает, личность растворяется. Я не могу вызвать ее обратно.

Трачу на размышления целых 0,05 секунды. Была ли это человеческая личность? Психотронное копирование человеческого мозга, разумеется, возможно. Его память, алгоритмы логики… Этические аспекты этого процесса бесконечно обсуждаются, как и сомнительная целесообразность этой операции. Все еще остается без ответа вопрос: можно ли считать эту электронную копию человеческим мозгом?

Появление настоящего искусственного интеллекта отодвинуло эту тему в область академической науки. Стало возможным создание интеллекта, мягко говоря не уступающего интеллекту его создателей. Но искусственный интеллект ни в коем случае нельзя считать человеческим, жизнь его в корне отличается от интеллекта человеческого мозга. Так

как копия не является оригиналом., то перевод органического интеллекта на неорганическую базу не имеет смысла даже в целях достижения древней мечты о физическом бессмертии человека.

Из обломков этого Боло можно еще многое узнать, но поле боя неподходящее место для исследований. Оставляю в обломках маяк и отзываю «пауков». Когда высадится вторая волна десанта, обследованием займутся специалисты. Им и решать, что же Этрикша изменили в стандартном проекте Боло и каким образом.

Чувствую приближение отряда обороны Церна с северо-востока. Признаков Боло не обнаруживаю. В этот раз ко мне направляются тяжелые грави-танки. «Тяжелые» означает вес от 100 до 200 тонн, с Боло даже несопоставимы. Посылаю своих «Драконов», чтобы выяснить их возможности.

Начинаю продвижение к той части военной базы, где вражеские Боло появились на поверхность. Корпускулярные и лазерные лучи хлещут в меня с разных сторон из укрепленных сооружений. Подавляю огневые точки скорострельными пушками. Расчеты показывают, что враг не обладает достаточными ресурсами для длительного сдерживания сил вторжения в данном районе.

Щит, закрывающий вход в туннель, из которого появились четыре вражеских Боло, снова на месте. Отмечаю вход как цель дальнейших операций. Все последние 425,3 секунды зондирую эфир, пытаясь войти во вражеский обмен данными, но пока не могу справиться с кодами.

Продолжаю анализ данных, возможно, в течение следующих нескольких сотен секунд смогу войти в радиообмен и найти комбинацию, открывающую вход в туннель. Уверен, что без входа в туннель и сражения с подземными силами контроль над поверхностью установить невозможно.

С запада приближаются летательные аппараты. Это прикрепленные к моей оперативной зоне «Колдуны». Очевидно, их направили мне на помощь, в которой я здесь уже не нуждаюсь. Направляю их к новым мобильным целям и продолжаю дуэль с наземными огневыми точками.

Эта операция проходит гладко, однако успокаиваться рано. Если я имею дело с типовым случаем, контроль над поверхностью Церна можно установить приблизительно за 10 часов. Тогда следующую фазу вторжения можно будет начать с опережением графика на 8 часов.

Продолжаю обстрел огневых позиций базы.

Он проснулся, захотел потянуться… и тут ощутил страх, окатывающий его волнами, как ледяной прибой на Пляже Богов. Последнее, что он мог вспомнить… нет… Что же было последним? Память подводила его, воспоминания ускользали, как обломки сна.

Он открыл глаза и удивился, ничего не увидев. Вытянув вперед дрожащую потную руку, он понял, что ничего не ощущает, что дрожь, пот, холод продукты его воображения, попытки его разума зацепиться за что-то в безудержном полете сквозь пустую необъятную тьму.

Напрягшись, он выудил из глубины сознания обрывки воспоминаний. Сражение… Он был… Он был Боло, громадной боевой машиной. Его мозг был заключен в командном модуле движущегося чудовища величиной с огромный дом. Перед этим… память

туманилась, что-то с элективной хирургией… шанс на бессмертие…

Что-то не получилось?

Все получилось, услышал он в глубинах своего загнанного ужасом сознания тихий и глубокий голос. Все происходит как задумано. (Спокойная уверенность.)

— Я ничего не вижу, — выкрикнул он во тьму. Ты не ослеп. Твои оптические процессоры еще не подключены. (Спокойная уверенность.)

Голос его бога! В конце концов, он не одинок.

И все же в потоке его мыслей была подсознательная догадка, ощущение того, что это уже однажды случилось. Уверенность, что он уже вел когда-то эту беседу.

Память продолжала проясняться, фокусироваться. Он был Боло, его направили против вражеского Боло большей мощности. Это было частью соглашения. Если он поможет изгнать вторгшихся на Церн Небесных Демонов так их называли боги, — пользуясь телом Боло, то в награду получит бессмертное тело, о котором мечтал.

Их было четверо. Он ясно вспомнил битву. Он вспомнил резкую душевную боль, причиненную смертью Синди. Он вспомнил свой ужас, страх смерти, безысходность, ощущение ловушки: ни вперед, ни назад и Смерть протягивает к нему руку.

— Но я не погиб.

Последнее, что он помнил… что? Он попытался проверить память, трепетавшую на границе сознания подобно сну.

Он ощутил смерть Синди. Он послал доклад о ситуации богам. Он собирался последовать за Палетом через гребень…

Но он не помнил, пересек ли гребень. Последнее его ясное воспоминание отсылка данных.

Ты был сильно поврежден. (Сочувствие.) Мы смогли извлечь матрицы твоего мышления и перенести их в тело другой машины. Ты не помнишь периода, когда был без сознания.

— Да… понимаю… — Он был озадачен. В последние секунды перед отключением сознания не было никакой непосредственной опасности. Ни артиллерийских снарядов, ни огня «Хеллборов». То, что его сразило, пришло совершенно неожиданно. — Значит, вы посылаете меня снова?

Мы должны. (Печальное сочувствие.) Силы Небесных Демонов закрепились на поверхности нашей планеты. Мы должны выбить их оттуда, пока они не смогли высадить подкрепление.

— Я понимаю. — Он рылся в воспоминаниях, сваленных в мозгу кучей, как ненужный хлам. Он пытался их упорядочить. — Я допустил серьезный просчет, сказал он наконец, — тактическую ошибку. Я посчитал, что четырех Марк XXXII будет достаточно, чтобы разрушить один Марк ХХХШ. Но я разделил силы, послав их на врага по двое. Враг обошел нас и вышел на двоих, а потом снова на двоих. Он уничтожил троих… н