Бонус-ауттейк. Круг замыкается: Часть 1

Оказываться не в том месте и не в то время – качество, отточенное мною до совершенства за многие годы. Наверное, это мой особый талант. Если бы какой-нибудь умник додумался проводить соревнования в рамках такой экстремальной дисциплины, абсолютно точно меня бы ждала слава. Я бы выиграла проклятую Олимпиаду. Но в жопу Олимпиаду, сегодняшний день – вот, что можно считать апофеозом моей карьеры конченой неудачницы.

Всё пошло наперекосяк с самого утра. Я – самопровозглашенный председатель общества людей, которые перед сном ставят будильник и думают: «Чтоб мне сдохнуть, встану и займусь делами». Но когда будильник звонит, они молниеносно меняют тактику и воют, что есть мочи: «Пусть ебутся все дела конем, лучше сдохнуть!». Ну а если присобачить к этой и без того невыносимо грустной истории еще и вечернюю смену в ресторане… В общем, вы меня понимаете. Однако ничто не мотивирует сильнее, чем жопа, объятая адским пламенем. Потому, рыдая и стеная раненным зверем, я все-таки оторвала от сердца подушку и пошла за внутривенной инъекцией кофеина напополам с никотином, которая в состоянии взбодрить даже самого унылого зомби. Хотя «пошла» – это громко сказано, даже «поползла» – было бы приукрашением действительности, но все же я была шокирована, сбита с ног мощью своей силы воли. Сбита с ног. Прямо в объятия еще не остывшей постели… Ладно, в конце концов, жопу, объятую адским пламенем, никто не отменял. Она продолжала меня мотивировать, предательница.

Может быть, я и не была прирожденным жаворонком, но, по крайне мере, я была достаточно предусмотрительной совой – подготовила одежду с вечера. Жаль, что горячий кофе решил опрокинуться и сыграть со мной в свою любимую игру под названием «Что увижу, в том пойду» именно сегодня. Когда я закрывала дверь квартиры, её внутренности выгляди так, словно над ними надругался небольшой, но очень целеустремленный торнадо. Закономерно пропустив автобус, я решила, что, если бы мне платили за опоздания, невезения и отборный мат, к настоящему моменту времени я бы смогла купить эту чертову планету. К сожалению, никто не собирался платить мне за это. Более того, платить за труд первоклассной официантки мне, кажется, тоже не собирались. По крайней мере, на этой неделе.

Набегу, соревнуясь со скоростью велосипедиста преклонного возраста, благодаря его плееру я узнала, что существует наследственная предрасположенность к депрессии. Весь оставшийся путь меня мучила мысль о существовании большой вероятности того, что я была удочерена. Потому что нет на свете более неприхотливого человека, чем мой отец, и более жизнерадостного, чем моя мать. В кого же мне быть такой несчастной? Удочерили, как пить дать.

Я ворвалась в аудиторию едва ли не с победным кличем. Там меня поджидала разношерстная компашка заочников во главе с куратором, которого за три года обучения я видела в лучшем случае два раза, причем наша сегодняшняя встреча – и есть второй раз. Раз номер один состоялся еще на первом курсе, но тогда нам мешало стекло. В смысле, он висел на фотографии за стеклом в главном холле университета, а я, рассматривая его и сузив глаза, прикидывала, во что мне будет обходиться каждая сессия. Впечатление он производил обратное положительному, просто крайне обратное. Однако мои самые страшные страхи не оправдались – то ли мужик был слишком стар, чтобы позариться на воплощение моих ночных кошмаров, то ли он был слишком избирателен в этом вопросе. Хрен его разберет.

- Кто вы? – Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня поверх очков.
- Белинда Крейн. – Убедившись, что мое имя есть в списке группы, качнул головой в сторону свободного места.
- Почему опаздываете, мисс Крейн? Витаете в облаках? – Всё эти охренительно смешные шуточки я уже проходила в школе. Ну да, моя фамилия «журавль», ну да, есть поговорка «лучше синица в руках, чем журавль в небе», и что теперь? Быть мне жертвой бесплатных юмористов до конца своих дней? Хотя они, наверное, и тогда пошутят что-то вроде: «Крейн попала на небо, говорящая оказалась фамилия».
- Если бы я только знала, мистер Маккарти, почему опаздываю, то… наверное, не опаздывала бы. – Он не посчитал меня достойной ответа. Вернулся к бумагам и принялся зачитывать фамилии тех, кто провалил тест на остаточные знания по концепции современного естествознания. Перед тем, как назвать мою фамилию, он сделал драматическую паузу, от которой описался бы сам Станиславский, я садистов никогда не понимала, поэтому решила, что раз он молчит, значит, меня в кои-то веки пронесло – сдала каким-то непостижимым образом. Возможно, теория вероятности соблаговолила оказать моральную поддержку убогим, ибо я на каждый из шестидесяти вопросов отмечала верным ответ «Б». Я даже успела обрадоваться… Но, блядь, нет, и на это раз не пронесло.
- Мисс Крейн, возвращайтесь с небес на землю. – Милый Боже, разве я о многом прошу? Мне бы только лицензию на неограниченное количество убийств! – Вы провалились. Через час для вас и ваших собратьев по разуму проведут этот же тест еще раз. И не стоит строить воздушных замков, мисс Крейн, если провалитесь снова, вылетите вон. – Ребяткам позади меня шутки пришлись явно по вкусу. А мне – нет. Совсем нет. Лучше бы ты так и остался фотографией за стеклом, дырявый гандон.

Весь следующий час я пыталась собрать мысли в кучу, чтобы подготовиться к моральному изнасилованию современным естествознанием, откровенно говоря, кучка получалась небольшой, прямо-таки горсточка какая-то у меня выходила, если не сказать щепотка… или песчинка. Кроме того, под ногами путался мой великовозрастный сокурсник, не помню его имени, но фамилия какая-то собачья. Мужиком он был горячим и вообще о-го-го – это он мне сообщил лично и доверительным тоном еще во время нашей первой сессии, в другое время в универе я предпочитала не появляться. Так вот, во время первой сессии сообщил, а во время всех последующих напоминал. Перерыв-то между нашими свиданиями еще тот – целых полгода. А у дев, как известно, память девичья. Вообще-то, я к нему почти привыкла, но сегодня мой кавалер был горячее и огогошнее обычного. Кроме того, с утра я уже успела пообжиматься с горячим кофе и поэтому не успела на автобус, плюс ко всему через двадцать минут меня ждет жаркий секс с концепциями естествознания, да и вообще моя жопа, если вы не помните, в огне. Посему, я здраво рассудила, что температура моего терпения вот-вот взорвет градусник, и прониклась мыслью о том, что иногда ближнего своего уж очень хочется послать нахуй. Тем временем мой пожарник все еще ошивался рядом, да я бы стерпела и это, но он начал метать в меня огненные взгляды – тут я прониклась своей предыдущей мыслью настолько неистово, что не удержалась и таки послала его, собственно, нахуй. Он обиделся.

По окончанию теста я прониклась еще одной мыслью, на сей раз она была посвящена тому, что и второй блин у меня выйдет комом. Провалюсь определенно снова, если конечно теория вероятности не сделает мне гигантское одолжение, потому что на этот раз я отмечала правильными все ответы из колонки «С» – для разнообразия и из врожденного любопытства. Но и этим моральный насильник по имени Высшее Образование не ограничился, ненасытный. Впереди меня ожидало целых два захватывающих приключения, естественно, с рейтингом «только для взрослых» и в жанре «хоррор камеди» – в том смысле, что для меня «хоррор», а для преподавателя, безусловно, «камеди». Экзамен по дисциплине «Стилистика и редактирование» мне каким-то потусторонним образом удалось не завалить. Наверное, тоже для разнообразия и из любопытства – узнать, как оно, сдать что-то с первого раза. Про второй экзамен говорить отказываюсь, могу лишь намекнуть, упомянув свою задницу, которая к концу дня, изрядно пообтрепалась, но что самое скверное – она подрумянилась, если и вовсе не обуглилась. Снимать штаны и обращаться к зеркалу не хватало мужества.

На работу я бежала быстрее ветра, зажимая в руке листок со списком литературы, обязательной к прочтению в новом семестре, словно моя жопа в самом деле была в огне, без шуток. Оказавшись в непосредственной близости с работодателем, я вежливо поздоровалась и удалилась в подсобку, от греха подальше. Не опоздала, но до моей смены оставалось три с половиной минуты, но, попрошу обратить внимание на это еще раз – не опоздала! Подхватив растрепанные волосы резинкой, я переоделась – точнее будет сказать, завязала на талии черный фартук с кармашком. Вы же помните, что утром я играла в потрясающе увлекательную игру «Что увижу, в том пойду»? Так вот, увидела я свою рабочую форму и, чтобы не нарушать правила прекрасной игры, пошла в ней. До выхода в зал к голодным и злым гостям, оставалось секунд двадцать, поэтому я решила ознакомиться с перечнем литературы ко второму семестру – помирать, так с музыкой. Короче, принимая первый заказ я была немного рассеяна, потому что после изучения списка никак не могла приложить ума – а когда мне есть, спать, трахаться, в конце-то концов? Вопрос оказался риторическим, самым что ни на есть.

Начиная отсюда и продолжая туеву хучу часов, мир с замиранием сердца следил за реалити-шоу под названием «Круговорот Белинды в ресторане» – я носилась между столиками и кухней туда-сюда, по диагонали, по кругу и даже зигзагом, как белка в пресловутой мясорубке. Вы не думайте, что я говорю о ручной мясорубке. Нет, она была электрической. Может быть, это даже была никакая не мясорубка, а кухонный комбайн нового поколения. Когда не осталось сил даже на то, чтобы предаться неприличным мечтам о своей единственной в жизни любви – мягкой белой кроватке – я подалась в сторону кухни, чтобы, выскользнув через черный вход, заколоть себя еще одной инъекцией кофеина напополам с никотином внутривенно. Белинда, малышка, осталось всего три часа… Блядь. Целых. Три. Часа. Я что, в прошлой жизни была кем-то вроде Джека Потрошителя? За что мне эта кара? Дорогой Господь Бог, я конечно понимаю, что вполне могу быть не в твоем вкусе и все такое прочее, но по справедливости ты должен наказывать своих подданных объективно, разве нет? Уверена, что да. Так что, засунь свою антипатию себе же в задницу и прекрати заниматься херней.

Эй, а не наказывает ли он меня подобным образом за богохульство? Вот бля.

Пробраться на кухню удалось только ближе к девяти вечера, после основного наплыва посетителей, кажется сегодня мы накормили больше народу, чем может вместить в себя Чикаго. Звучит сомнительно? Ну, я с радостью уступлю вам свое место, чтобы вы убедились в моей искренности. Две девочки, сестры Дайна и Кейра, делили эту смену со мной. Вообще, если бы вам не посчастливилось нас сейчас увидеть, вы бы и сами сообразили: они явно делили что-то на троих, причем, вряд ли это что-то было хоть сколько-нибудь приятным. Наверное, в первую очередь вам бы подумалось, что мы втроем страдаем последней стадией зомбизма… или зомбинизма? Выработанная, вернее, непосильным трудом нажитая, за последние несколько месяцев дежурная улыбочка норовила отклеиться от моего лица в любой момент. Но дежурной улыбочке Дайны приходилось труднее всех, Дайне накануне изменил бойфренд. На этом похотливый козел не остановился, наглый скот защищался волшебным словом «инстинкт». Я предложила Дайне сказать своему ослу, что она тоже ему изменила, а оправдаться его же бараньим методом: «У меня сработал инстинкт. Моя яйцеклетка решила, что ей пора оплодотвориться!» – и всё, смотри себе на его раздувшуюся бычью морду и получай моральное удовлетворение. Но Дайна отвергла моё предложение, мотивировав отказ тем, что Вацлав, это она так животное свое зовет, сказал ей буквально следующее: «Прости. Не уходи. Возможно, когда-нибудь в будущем ты бы могла стать моей женой…» – нет, ну, вы это видали? Теперь Дайна должна его прямо в дырочку на попе поцеловать. Я-то думала, что они просто так пять лет ебутся, а тут оказывается «возможно, когда-нибудь» замуж позовет. Повезло так повезло. Короче, мы с Кейрой великодушно отпустили ее обмывать этот невиданный доселе по своей щедрости подарок. Обмывать, разумеется, слезами.

В десять вечера желающих скромно покушать или же от души обожраться практически не осталось, за столиками обнаружилось лишь три человека, причем каждый из них оказался в секторе обслуживания Кейры. По этому поводу я с чистой совестью вошла в кухню: плазменная панель под самым потолком показывала какую-то передачу о животном мире из серии «National Geographic», а Кастор, один из поваров этой смены, разделывал огромный кусок мяса, чтобы ребятам завтрашним утром было меньше мороки и больше времени на кофе. Мы заботимся о тех, кто работает в утреннюю смену, чтобы они позаботились о нас, когда графики поменяют. Симбиоз. Взаимовыгодное сотрудничество. Так вот, в зале относительно пустынно, по телевизору «National Geographic», а Кастор орудуют тесаком над частью туши цинично убиенного животного. Какая идиллия, глазам больно смотреть.

- Бэл, отгадай загадку. – Он улыбнулся. Кастору, наверное, что-то около пятидесяти и у него нет детей. Совсем нет. Ну, ни капельки нет, а он любит детей даже больше, чем разделывать мясо. В том смысле, что детей любит, а не разделывать их любит. Так что, мы тут все по очереди разгадываем загадки, получаем конфетки, играем в прятки… слава Богу, отец он не строгий, моя жопа еще и этого точно бы не вынесла. – Бэл? – Он оторвался от работы и посмотрел на меня лукавыми карими глазами.
- Ладно, давай сюда свою загадку, папашка. – Я улыбнулась и приготовилась быть остроумной.
- Один рог и один глаз. Что это?
Язык сработал быстрее, чем мозг:
- Хуй? – Я глядела на него с надеждой: это был либо неверный ответ, либо очень простая загадка.
Кастор отложил нож в сторону, посмотрел на меня, потому на тушу перед собой и снова на меня:
- Белинда! Это корова выглядывает из-за угла! – Он вновь посмотрел на тушу, а потом на меня.
Я пожала плечами:
- Больше похоже на хуй. – Пока Кастор размышлял, на что все-таки больше похож один рог и один глаз, я ретировалась во внутренний дворик через черный ход. На улице было слегка морозно, и это бодрило почище всякого кофеина. Я вдыхала сладкий холодный воздух полной грудью, уговаривая себя потерпеть еще немного. Меньше, чем через час, ты сможешь уйти, Белинда, обещаю.

Когда я вернулась на кухню, телевидение продолжало просвещать наши темные головы. Я прислушалась, когда из общего потока выхватила знакомое до боли слово, диктор продолжил:
- …в Новой Зеландии овец в пятнадцать раз больше, чем людей.
- Так дело обстоит не только в Новой Зеландии, если что. – Хмыкнула я, но не смогла продолжить критиковать передачу за то, что она кормит нас откровенной дезинформацией, потому что Кейра, услышав мою последнюю реплику, прыснула и счастливо объявила:
- В зале полный но-о-оль, на часах половина одиннадцатого. Десять минут и можно домо-о-ой. – Видимо, пения ей показалось недостаточным, чтобы по достоинству отметить окончание рабочего дня, она принялась пританцовывать под свой собственный фальшивящий на все ноты разом аккомпанемент.

Мы вышли из кухни, Кастор бросил полотенце на барную стойку и… зазвенел дверной колокольчик. В тишине, которая разлилась по пустому залу, этот колокольчик прозвучал неожиданно вкрадчиво. Не поворачиваясь к дверям, я бросила взгляд на часы – без двадцати пяти одиннадцать. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать: это явился сам дьявол, чтобы встать на моем пути в райский мир сновидений. Все еще не оборачиваясь, я следила за лицом Кейры, быть может, мне повезет, и дьявол сядет за столик в её секторе? Я даже не успела об этом толком помечтать – Кейра сочувственно мне улыбнулась, пожелала спокойной ночи и ушла в подсобку. Конечно. Из всех столиков в зале дьяволу приспичило выбрать именно мой, иначе и быть не могло. Когда между мной и кем-либо еще затевается состязание, в котором шансы на победу имеют соотношение пятьдесят на пятьдесят, можете не сомневаться, скорее Земля станет плоской, чем моя удача заявит права на свои законные пятьдесят процентов. Кастор, не выказывая недовольства, закинул полотенце обратно на плечо и бодрой походкой вернулся на кухню – иногда он вызывает нешуточное подозрение, может, связался с плохой компанией и подсел на наркотики? Я поправила фартук и улыбочку, взяла меню и отправилась к столику.

Даже сидя он казался высоким, осанка – захочешь, не придерешься, черные волосы поблескивают в свете ламп, свежевыбритые скулы пахнут дорого и властно, строгий костюм сидит на нем так, словно от точности кроя зависела жизнь самого портного. Я приуныла. Такого не выпроводишь раньше, чем ему захочется уйти. Черт возьми, всё через задницу. Прямо страшно становится, как буду рожать. Когда я подошла к его небольшому столику, он уже успел разложить перед собой документы и несколько гаджетов. Некуда было положить даже меню. Я стояла близко, но не привлекла его королевского внимания, он сосредоточенно изучал документы. Его профиль на фоне стилизованных под космическое пространство темных стен смотрелся жутко выигрышно.
- Добро пожаловать в «Tana», сэр. – Он не поднял головы, а размахивать перед его лицом руками или меню, наверное, было бы не слишком профессионально, поэтому я продолжила: - Чтобы вы хотели выпить? – Если бы не заметила движение ресниц, решила бы, что он ослеп, оглох и обездвижен.
- Разбавленный виски. Острый свежий угорь. – Этот голос был даже лучше тех, ради которых я звонила с выдуманными проблемами своему мобильному оператору, когда мне было шестнадцать.
- Но этого нет в меню. – Он так и не оторвал взгляда от документов. Черти что. Ладно, если ты не хочешь сотрудничать, я тоже не буду. А ведь я могла бы попросить Кастора вместо угря в красном вине, приготовить то, что ты хочешь. Выкуси, хамло!
- И это что, проблема? – Я рот раскрыла от такой наглости.
- Ну, вообще-то, да. – Это уже рвалась в бой моя истинная натура.
- У вас нет угря?
- Есть, но в красном вине.
- У вас нет повара?
- Конечно у нас есть повар.
- Может, у вас нет острых приправ?
- Есть.
- Тогда я не понимаю, о какой проблеме вы говорили ранее. – Весь диалог он провел не со мной, а со своими кретинскими бумажками. Ну, сукин сын, держись. Сейчас я покажу тебе такую проблему…
- Знаете что, мистер горде… - Краем глаза я заметила движение, администратор привлекал мое внимание, а когда добился своего, сначала покрутил пальцем у виска, а после провел большим пальцем поперек горла. Ясно-понятно. Мистера горделивого мудака придется проглотить вместе со всей пламенной речью, которая уже успела родиться и умереть в моем горле. – Знаете что, мистер, я с удовольствием выполню ваш заказ. – На всем промежутке дороги от столика до кухни вы сможете найти небольшие кусочки моего достоинства, которые я роняла, злобно чеканя шаг.

- Бэл, ты в своем уме? Ты едва не оскорбила… клиента. – Гаррет смотрел на меня широко распахнутыми глазами. – Если Чэс узнает… - Он говорил о нашей «у-меня-не-было-секса-больше-лет-чем-я-себя-помню-потому-я-такая-злобная-ведьма» хозяйке. Гаррет прав, если она узнает, то сделает со мной то, что святая инквизиция делала с такими как она. А может, и чего похуже.
- Прости, я просто устала. У меня сессия.
- Я останусь до тех пор, пока он не уйдет. Не хочу, чтобы завтра утром мне позвонила полиция, сообщив, что ты довела клиента до самоубийства... или убийства. – Он еще раз выразительно на меня посмотрел, прежде чем удалиться. Теперь я видела только его рыжий затылок, но и тот вопил о своем недовольстве мной. Оба. Катитесь. К черту. Я злилась, потому что понимала, что была неправа. Женщины всегда злятся, когда понимают это.

Кастор превзошел самого себя, так сильно хотел вытащить меня из беды. Сказал, что, если мужчину вкусно и быстро покормить, он не будет помнить своей холодности. Почему-то мне казалось, что тот индивидуум за столиком как раз не помнит ни о чем другом, кроме холодности. Сложно забыть одну-единственную вещь, верно ведь? Но я не стала разочаровывать папочку Кастора, он старался.

Я подошла к его столику с круглым подносом в руках, чувствуя как под подошвами балеток крошатся и превращаются в пыль кусочки моего достоинства, которые я обронила ранее. Мистер горделивый мудак поднял документы обеими руками, освободив место на столике, и теперь изучал их навесу. Я уже просила о лицензии на неограниченное количество убийств? Забудьте об этом. Теперь я хочу лицензию на убийство одного конкретного человека, нет, я требую ее! Я встала над столиком, держа поднос в правой руке, чтобы левой поставить перед ним тарелку с его гребанным острым угрем, а затем схватить за волосы и сорок раз опустить его голову в эту самую тарелку, надеюсь он поцарапает свою холеную рожу. Угорь-то острый, как-никак. Вышеупомянутая холеная рожа невозмутимо изучала документы. Боже, как же мне хотелось размазать по ней этого угря, доказывая, что ничто мирское ему не чуждо. Рожа запачкается как и у любого другого. Признаюсь, я увлекалась, но самую малость. Мне хотелось встряхнуть головой, чтобы прийти в себя, но встряхнуть получилось не только головой, в итоге я слегка задела стол, то, что произошло дальше, будет преследовать меня в кошмарных снах. Однозначно. Гаджет, который он оставил на самом краю, начал падать, я попыталась подхватить его свободной левой рукой, но проблема заключалось в том, что гаджет падал с правой стороны. Если бы холеная рожа отвлеклась от своих документов, то смогла бы с легкостью его поймать, но роже было похуй. Не пойму, почему мне не похуй? Так или иначе, я не остановила свою наиглупейшую попытку поймать левой рукой вещь, которая падала справа. Тело мое закономерно накренилось вправо и… всё содержимое подноса медленно съехало прямо на его дорогие штаны. Он даже не вздрогнул. Хорошо, что я принесла ему холодный виски, а не, положим, горячий чай или кофе. Иначе не миновать предсказания Гаррета о моем убийстве. Теперь пах мистера горделивого мудака изысканно пах рыбой и виски. О чем еще может мечтать мужчина? Кстати, гаджет я поймала.

Тем временем, холеная рожа, кажется, заметила, что что-то пошло не так. Человек, который по всей видимости убьет меня в наиближайшем будущем, развел руки в стороны, чтобы образовалась щель между двумя стопками документов, через которую он мог бы посмотреть, что произошло с его деликатной частью тела. Он приподнял левую бровь, и это произвело на меня неизгладимое впечатление, но вот его испачканные брюки, по-моему, не оценили того особого шарма, с которым он это проделал. Или оценили, но не пожелали демонстрировать свои чувства на публике. Бывает. Я крепко сжимала в руках опустевший поднос, предвидя вероятность того, что им мне придется защищаться. Может, первой огреть его подносом по башке и бежать? А что, он металлический. Помнится, одна известная актриса, но какая именно не помнится, сказала, что каждый человек имеет право распоряжаться своей задницей, поэтому она поднимает свою и уебывает нахуй. Хотела бы я проделать этот трюк прямо сейчас, но каким образом уебывать нахуй, когда тут такое… то есть, такой?

Он перестал гипнотизировать пах взглядом, медленно положил документы на стол и повернул голову в мою сторону. Что-то в нем было не так, я метнула взгляд в сторону двери и не смогла оторваться, я смотрела на чертову дверь так, будто проклятый телекинез мог мне помочь приблизить ее, чтобы по-английски удалиться.
- От меня не убежать. – Его глаза были ясными и серыми, зря он их прячет.
- Если бы я планировала побег, уверяю вас, вы бы узнали об этом капельку раньше. Но я стою тут уже вечность и…
Он перебил меня, чтобы безапелляционным тоном заявить:
- Ты опрокинула на меня поднос.
- Очень проницательно с вашей стороны.
- Мистер Каллен.
- Приятно познакомиться.
- Мистер Каллен. – Настойчиво повторил мистер Каллен.
- Мм… согласна, этот инцидент бросает тень на мои интеллектуальные способности, но, уверяю вас, имя я в состоянии запомнить с первого раза. – Вообще-то, мне полагалось пристрастно извиниться, но обстановка как-то не располагала, вы не находите?
- Я имел в виду, что в начале, конце или середине предложения ты должна говорить «мистер Каллен», если обращаешься ко мне. – Надо было бить его по голове подносом, Белинда, ты растяпа.
- О.
- Мистер Каллен. – Напомнил он.
- Верно, все верно. О, мистер Каллен. Или, если вам больше нравится, мистер Каллен, о. Приношу свои извинения, но в середину предложения вставить никак не получится. – Уголки его губ дернулись вверх.
Он посмотрел глубоко в мои глаза и вздернул бровь, прежде чем ответить:
- Я бы показал тебе, как можно вставить «мистера Каллена» прямо в середину твоего «о», но сейчас мне нужно поговорить с администратором этого шикарного ресторана. – Он демонстративно отвернулся, чтобы собрать бумаги и гаджеты. Извинения застряли в горле. Теперь я была в таком отчаянии, что хотелось рисовать пентаграмму и приносить в жертву девственниц, лишь бы он не жаловался на меня. Холеная рожа мистера Каллена больше не обращала на меня внимания.

Стиснув зубы, я развернулась и пошла за Гарретом. Пусть подавится. В смысле не Гаррет подавится, а этот… хотя нет, беру свои слова назад, пускай оба подавятся. Пусть вставляет своего «мистера Каллена» в «о» Гаррета, а когда им надоест – поменяются местами. И так до бесконечности.

Гаррет встретил мою просьбу, мягко говоря, без восторга. И говоря, мягко говоря, я значительно приуменьшаю масштабы его «без восторга». На это у меня есть веская причина: хочу обмануть саму себя и убедить свою трепещущую задницу в том, что с ней будет все в порядке… или не то чтобы в порядке, но не хуже, чем прежде. Однако, если взглянуть правде в глаза мое «мягко говоря» походило на действительно точно так же, как мышь походит на слона. Я догадывалась, что мистер Каллен не станцует от радости, вновь увидев меня, поэтому, поспешно попрощавшись с Кастором, который всегда воспринимал настигнувшие меня неприятности слишком близко к сердцу, накинула пальто и вышла на улицу. Наверное, стоит подарить Касу на Рождество игрушечного пупса, который писается и какается, как настоящий. С другой стороны, не удивлюсь, если его квартира набита ими под завязку. Минут десять назад мне невыносимо хотелось спать, я отчетливо помнила это ощущение, потому что оно преследовало меня каждый раз, когда я открывала глаза и до тех пор, пока не закрывала их. Однако теперь сна не было не то что ни в одном глазу, но и ни в одной ноздре, и ни в одном ухе, и в других отверстиях его тоже не было. Поэтому я подошла к парковке и облокотилась на машину своего, возможно бывшего, администратора. Пока не узнаю, во что все это выльется – так или иначе не засну. Хотя конечно можно было бы выпить снотворного и удариться на пару часов в блаженное неведение, но это безалаберно, а… жопа-то в огне.

Мне никак нельзя было потерять эту работу. Во-первых, она близко расположена и к моему дому, и к университету – что жизненно необходимо хотя бы до тех пор, пока мне не начнут доплачивать за опоздания. Во-вторых, здесь мне впервые повстречался приятный коллектив, не без исключений естественно, но это мелочи жизни. Именно здесь я прочувствовала, каково это, когда вокруг нет ни одного человека, которого бы хотелось ударить лицом об стол. Конечно, я имею в виду только сотрудников. Если требовать подобного от клиентов – ни один ресторан не удовлетворит ваших требований, делюсь горьким личным опытом. В-третьих, аренду за квартиру мне помогает выплачивать самопровозглашенная звезда в мире чикагской рок-музыки Билл, мой отчим. Любвеобильная и ветреная – если говорить о ней ласково – мама от него сбежала, как и от моего родного отца. Кстати о нем, он владеет скромным магазинчиком «Всё для рыбалки», поэтому может позволить взять на себя часть суммы из стоимости за обучение в университете. Таким образом, у меня два отца, если считать Кастора, то вообще три, но при этом ни одной матери. А вы говорите материнский инстинкт. Ладно, это все, безусловно, прекрасно, но точно также безусловно перестанет таковым быть, если я потеряю доход и не смогу вносить свою долю в плату ни за аренду, ни за образование. Чтоб я сдохла, наверное, стоило все-таки наступить себе на горло и просить прощения получше. Ну, или хотя бы просто попросить, как-нибудь. Точно, это бы не было лишним. Но чтобы себя утешить, могу поклясться, он не выглядел так, словно мои извинения могли что-то изменить. Гаррет не появлялся долго, я замерзла. Пока еще не целиком, но пальцы ног – определенно.

- Ты замерзла. – Раздалось из-за моей спины, повторяя мои же мысли.
Я узнала его, но поворачиваться не стала. Вернее, не обернулась я именно потому, что узнала его.
- Я жду человека.
- У Гаррета появились дела, он появится нескоро. – Каллен материализовался в поле зрения, прошел вперед и распахнул дверцу черного автомобиля, который был припаркован прямо напротив меня. Показал головой, чтобы я села. Я что, похожа на городскую сумасшедшую? Хм. Согласна, вопрос сформулирован немного некорректно. Соль в том, что я не собиралась с ним куда-либо ехать, даже если он планировал доставить меня прямиком в рай на депозитное облако-ложу.
- Я подвезу. Теперь мне можно доверять. – «Теперь», типа после ритуала омовения его прелестей разбавленным виски, что ли?
- Не хочется вас обижать, но нет, доверять вам нельзя. – Спохватившись, добавила: - Мистер Каллен. – Уголки его губ дернулись вверх.
- Совсем скоро я стану вашим работодателем. Я привык требовать определенного доверия от своих подчиненных, мисс Крейн. – Неожиданно он перешел на «вы». И ростом стал как будто еще выше.
- Что? Ведьма продала… - Я снова спохватилась и роток прикрыла, чтобы не сквозило в голове.
- Если вы хотели спросить не продала ли она ресторан, то да, моя старшая сестра продала ресторан.
- Извините. Мистер Каллен. – Если меня и не уволили тогда, то наверное уволили сейчас?
- Садитесь в машину, я вас лишь подвезу.
- Я живу рядом.
- Вы замерзли. – Решение взглянуть ему в глаза поглубже стало роковой ошибкой. Подумать только, я позволила незнакомому мужчине в мокрых штанах посадить меня в автомобиль и куда-то везти.

Он лихо выехал с парковки и не включил фар, хотя на улице стояла глубокая ночь – темно.
- Куда?
Я показала на дом, истинный памятник архитектуры, из бордового кирпича, который находился выше по улице, метрах в ста от нас и сказала: - Туда. – Причем, сто метров, это если считать на шпильках. А в кроссовках и ста не наберется. Каллен повернулся и странно посмотрел на меня. – Что? Я предупреждала, что живу рядом.
- Мне казалось, расстояние в пятьдесят метров, это несколько ближе, чем просто рядом. – Он приуменьшал нарочно, метров семьдесят там было точно. Подъезжая к винтажным четырехэтажным домам, которые тесно прижимались боками друг к другу, Каллен резко развернул машину на сто восемьдесят градусов, теперь она смотрела мордой в ту сторону, откуда мы приехали. Он сдал назад и остановился, когда пассажирская дверца оказалась точно напротив ступенек бордовой четырехэтажки. Честно говоря, мне бы не составило большого труда сделать пять шагов и дойти до ступенек самостоятельно. Тем более, что движение на этой дороге одностороннее.

- Сервис что надо. – Протянула я, потирая голову, которой ударилась о раму окна во время крутого виража.
- Я хотел продемонстрировать свою доброжелательность, чтобы в следующий раз у некоторых не возникло желания опрокидывать подносы на мои брюки. – Объяснил он серьезно.
- Не удивлюсь, если после подобных демонстраций доброжелательности вам прекратят опрокидывать подносы на брюки, но начнут плевать в виски, мистер Каллен. – Голова, между прочим, сильно болела.
- Вам пора, мисс Крейн. – Надо же, он ни разу не пошутил насчет журавля и неба. Не обольщайся, Белинда, возможно, он просто не умеет шутить, посмотри на него. Я посмотрела и решила, что у моей гипотезы определенно есть право на жизнь. Покинув автомобиль, я задержалась, глядя на него через окно. Он опустил стекло.
- Спасибо. И спокойной, мистер Каллен, ночи. – Если ему так нравится быть посередине, почему бы не сделать человеку приятное?
- Действительно спокойной. Сегодня я не присоединюсь. – Он немного опустил голову, чтобы видеть меня, поймал мой взгляд своим из-под лобья, отсалютировал ручкой и нажал на газ. Вот и делай людям приятное после этого. В следующую секунду машина Каллена вновь взяла крутой вираж, развернулась на сто восемьдесят градусов и стрелой полетела в ту сторону, в которую мы изначально двигались. Слава Богу, что не попёр против движения. С него не заржавеет.

Оказавшись в квартире, я застыла на пороге. Затем медленно обошла комнаты, пораженная своим, выходящим за рамки доступного простым смертным, талантом сеять хаос. Разрушения, возникшие в результате деятельности утреннего торнадо, за долгий день успели поблекнуть в памяти, пришлось экстренно привыкать к этому эпицентру антропогенного стихийного бедствия вновь. Всё, что я успела сделать, после того как опустила свое бренное тело в постель и перед тем как отключилась – это обновить статус на своей полупустой страничке в Facebook: «Если тебя частенько бьют по холеной роже, потому что ты мерзавец, отзовись. Возможно, я искала тебя всю свою жизнь!».

Просто день Сурка какой-то. Опять моё утро было таким же энергичным, каким могло бы быть, положим, в Зомбилэнде. Опять мне не удалось догнать автобус. Опять я влетела в аудиторию, когда все уже были в сборе. Опять мистер «я-плохо-получаюсь-на-фото-но-в-жизни-еще-хуже» Маккарти шутил свои не смешные шуточки. И опять их находили очень даже развеселыми некоторые из присутствующих, не будем показывать пальцем, кто именно, но, будьте уверены, когда я получу заветную лицензию на убийства, вы о них еще услышите. Да, пожалуй, кое-что в этой жизни остается неизменным.

Наверное, в Боге все-таки есть капля человечности, он смилостивился и рассмотрел мои вчерашние жалобы по поводу его необъективности. Славно, а то я уже собиралась швырнуть в его священный лик перчатку и героически погибнуть на дуэли. В общем, тест на остаточные знания по концепции современного естествознания я сдала. Удивительно, учитывая то, что меня вводит в ступор только название предмета, не говоря уже о том, что под ним скрывается. Иногда я испытываю настойчивые позывы отыскать человека, который ответственен за составление моей учебной программы, и спросить у него, каким образом математические теории Аристотеля, Платона и Евклида о космосе помогут мне не умереть от голода. Несколько лет назад, когда мама еще не потеряла интерес к своей рок-звезде чикагского масштаба и не исчезла из моей жизни в очередной раз, я задавала ей этот самый вопрос. Мама сказала, что некоторые знания, которые мы получаем в течение всего курса обучения, предназначены для общего развития, чтобы, так сказать, суметь поддержать любой разговор. В теории звучит убедительно. Но на практике… вряд ли я когда-нибудь окажусь в обществе, в котором принято вести беседы о культуре и науке античности.

Единственным, кто завалил тест и во второй раз, оказался Джеймс Малек. Наверное, он был самым взрослым в нашей группе, кроме того, если бы вы увидели мистера Малека, то ни за что бы не поверили, что ему улыбается посвятить свою жизнь английской литературе. Я неизменно встречалась с ним каждые полгода во время зимних и летних сессий, и каждый раз он выглядел абсолютно одинаково. Все те же сальные светлые волосы, собранные в хвост, множество потрепанных фенечек на руке, черная майка с треугольным вырезом, джинсы с дырами и тяжелые башмаки. О, когда я говорила, что он выглядит абсолютно одинаково, я не была полностью откровенной, некая разница все-таки присутствовала: зимой он приходил в потертой коричневой куртке, а летом без нее. Услышав о своих достижениях, то есть об отсутствии оных, Малек процедил завораживающую порцию ругательств сквозь стиснутые зубы. Я не на шутку восхитилась. Даже отмороженный мистер Маккарти не остался равнодушным. Раньше я предпочитала держаться от Малека на расстоянии, не то что бы очень большом, но достаточном, чтобы мой нос оставался в безопасности. Наверное, Малек не знал, что когда носишь одну и ту же одежду, людям может чуточку не понравиться твой запах. Но сегодня я прониклась к нему небывалым сочувствием и готова была подышать через рот минуты две или даже три. Возможно, мне хотелось поддержать его, потому что обычно именно мне фартило оказываться в передрягах, подобной этой. Больше того, я чувствовала себя немног