Количество и качество в поисках знаний
Противоречия в познании между ощутимым и мыслимым, между множественностью и единством, между неповторимостью и повторяемостью могут быть сведены к противоречиям между количеством и качеством. Это противоречие дает два основных направления трансформаций потребности бескорыстного познания и ведет к разделению всей области идеальных потребностей на два рода деятельности. Разумеется, «качество» и «количество» присутствуют в любом познании - в нем всегда что-то определенное познается более или менее достоверно. Что именно познается - это количество; степень достоверности - качество познания. Без объекта познание немыслимо; немыслимо оно и без достоверности; качество само по себе существовать не может. Но - «разве ответить на вопрос «как?» менее достойное, менее важное в жизни дело, чем рассказать что же произошло? И разве сама жизнь не есть прежде всего ответ на вопрос «как?» - ставит риторический вопрос Т. Манн (174, т.2, стр.167). В любом процессе познания устанавливаются свойства познаваемого и отношения, связи между этими свойствами. Человеческое познание умножает число познаваемых объектов, их свойств и уточняет их количественные отношения. Так достигается полнота представлений об объективной действительности. Это - количество в познании. Но любое человеческое представление (поскольку оно - представление) остается лишь более или менее достоверным знанием реальности. Это - качество в познании. Но мироздание безгранично, а человеческие возможности ограничены. Поэтому искомый идеал полного и абсолютного познания практически недостижим ни в количественном, ни в качественном отношениях. «Самая простая истина, - конспектирует Ленин труд Гегеля, - самым простым, индуктивным путем получения, всегда неполна, ибо опыт всегда незакончен» (148, т.38, стр.171). Р. Гамзатов выразил эту мысль в стихах: Нам страсть познания сладка, Ее подвластны интересу, Приподнимаем лишь слегка Таинственности мы завесу. Но в мире следствий и причин, Спускаясь в тайные глубины, Не смог достигнуть ни один До истины, до сердцевины (59, стр.10). В трансформациях потребности бескорыстного познания на первом месте стоит либо количество, либо качество. В первом случае увеличивается объем знаний, расширяется круг познаваемого, умножаются связи между познанным и выясняются пробелы в них; они заполняются, обнажая новые и новые «белые пятна». Это познание идет главным образом к все более полному охвату явлений безграничной действительности - вширь. Оно не мирится с задержками в расширении и заполнении пробелов. Это «количественное» направление познания хорошо определено М. Планком: <«...> философ, оценивающий новую научную идею только постольку, поскольку ее смысл может быть ясно понят, задерживает стремление науки к дальнейшему прогрессу» (216, стр.198). Следовательно, невозможность окончательной ясности и полной достоверности предусматриваются, и стремление к ним не должно сдерживать количественных накоплений. Во втором случае ищется преимущественно достоверность. Исследуется и устанавливается непреложность существования -истинность как таковая - данного явления, предмета, процесса, данной связи, зависимости. Категория количества присутствует в том, достоверная непреложность чего именно ищется и, найденная, утверждается. Познание идет «в глубину» - к существованию истины как таковой и доступности познания как такового. Этот вариант потребности познания можно иллюстрировать словами Р.П.Уоррена: «Я не добился успеха потому, что в ходе исследования пытался обнаружить не факты, а истину. Когда же выяснилось, что истину обнаружить нельзя, - а если и можно, то я ее все равно не пойму, - мне стало невмоготу выносить холодную укоризну фактов» (285, т.8, стр.108). Что в каждом данном случае важнее в бескорыстном познании - факт или истина? Очевидно, одно без другого невозможно и не может быть названо познанием - служить удовлетворению потребности в нем, но так как предел в том и другом недостижим, то возможны и необходимы два направления трансформации: широта знаний, умножение числа познаваемых фактов достигаются ценой их относительной достоверности; достоверность субъективных представлений дается ценой их объективности. «Мы можем исходить всегда только из относительного, -пишет М. Планк. - Все наши измерения имеют относительный характер. Материал инструмента, которым мы работаем, обусловлен месторождением, из которого он происходит, его конструкция обусловлена умением техника, который его придумал, обращение с ним обусловлено теми конкретными целями, которых хочет достигнуть экспериментатор с его помощью. Речь идет о том, чтобы во всех этих данных обнаружить то абсолютное, общезначимое, инвариантное, что в них заложено» (216, стр.20). Борьба за качество достоверности продолжается даже в условиях непреодолимой - относительности, но неизбежный недостаток этого качества в максимально возможной степени компенсируется количеством - вплоть до данных статистических. Даже бескорыстное накопление относительных объективных знаний дает реальные плоды в овладении человеком природой. Но оно невозможно без потребности в качестве познания, без достоверности хотя бы относительной и без свидетельств возможности полной достоверности. Г.Д. Гачев выразил это так: <«...> вера, что все-таки может истина быть найдена сразу и высказана в одном слове, есть энергетический импульс познания, благодаря которому оно возобновляется вновь и вновь после всех самых прекрасных или неудачных своих опытов» (62, стр.13). «Не следует думать, - писал М. Планк, -что можно даже в самой точной из всех естественных наук продвинуться вперед без всякого миросозерцания, т.е. без недоказуемых гипотез. Для физика также имеет силу изречение, что нет спасения без веры, по крайней мере без веры в некоторую реальность» (216, стр.82). Философ Б. Кедров утверждает, что «философия не только не ставит в упрек научным концепциям их первоначальную незрелость и несовершенство, но считает это неизбежным, без чего не было бы прогресса науки» (120, стр.227). Поэтому потребность познания сосуществует в двух трансформациях у каждого человека, и часто практически они не мешают одна другой; каждый более или менее удовлетворяется той или другой нормой количества и качества знаний в данное время в данной общественной среде. Норм этих много, они сменяются в разных слоях человеческого общества с различными скоростями. Расширение объема знаний, их накопление идет с очевидным ускорением. По Сеченову, «прогресс знаний заключается вообще в почти бесконечном разрастании их суммы из сравнительно небольшого числа исходных корней, т.е. в большем расчленении форм, бывших на каждой предшествующей ступени более слитными, чем на каждой последующей. Как назвать это разрастание, как не дифференцированием знаний? Рядом с этим идет собирание и обособление расчлененных фактов в группы с нарастающей специальностью (специализация знаний) и групп - с нарастающей общностью. По мере того, как знание дробится, умножается и число точек соприкосновения между фактами, остававшимися доселе удаленными друг от друга» (237, стр.418). Нобелевский лауреат биолог П. Медавар пишет так: «На любом уровне научное понимание начинается с образной, предвзятой идеи о том, что может быть истиной. Это -изобретение возможного Мира или крохотного его осколка. Затем догадку подвергают сомнению, дабы выяснить, похож ли хоть сколько-нибудь этот вымышленный мир на действительный. Поэтому на любом уровне научные рассуждения представляют собой взаимодействие двух аспектов мысли, диалог двух голосов - фантазирующего и критикующего, -диалог, если хотите, возможного и действительного» (183, стр.12). Поэтому в познании всегда содержится узнавание. Накопление знаний ведет к их уточнению, и в результате прежние прикладные знания постепенно вытесняются знаниями, достигнутыми бескорыстным познанием - его плодами, доведенными до конкретности, нужной практике. Со сменой норм в количестве знаний современный студент технического вуза знает, вероятно, больше академика прошлого века... Нормы удовлетворения потребности качества познания сменяются несравнимо медленнее; но и они отличаются значительным разнообразием соответственно различным кругам человеческого общества. Нормы эти можно назвать «господствующими суевериями». Они замещают недостающую достоверность знаний в той мере, в какой нужда эта существует в тех случаях, когда нужда в достоверности обостряется. Суеверия заполняют пробелы в познании; неизбежны пробелы - неизбежны и суеверия. Такова их функция. Поэтому они необходимы и, следовательно, должны совершенствоваться; они уступают место знаниям, но относительное знание не может вытеснить их вполне, не превратившись при этом само в суеверие. Поэтому люди, у которых потребность в качестве познания не превращает общую, среднюю норму ее удовлетворения, довольствуются господствующими в данное время суевериями, даже если их потребность в количестве познания современную норму ее удовлетворения превышает. Подобно этому человек может, наоборот, быть удовлетворен нормой количества познания - конкретными знаниями, а его потребность в качестве познания может господствующую норму превышать. Тогда он борется с суевериями (точнее - с каким-то определенным суеверием) как если бы они были уничтожимы. «Не может быть более выдающегося открытия, чем то, о котором через много лет с недоумением скажут: да разве это вообще могло считаться открытием? Лишь то действительно ценно, что стало очевидным, ибо лишь абсолютная истина так глубоко влияет на наше сознание и таким коренным образом изменяет наш взгляд на вещи, что мы даже не можем себе представить, чтобы она с самого начала не была ясна человеку», - пишет Г. Бонди (35, стр.62). Так возникают наиболее продуктивные суеверия. Они подтверждаются очевидностью и отличаются чрезвычайной устойчивостью, держась столетиями и тысячелетиями, пока новая очевидность не заменит их. Но очевидность заменяется и авторитетом. У Фазиля Искандера Сандро из Чегема рассказывает: «Один человек из нашей деревни вбил кол у себя в огороде, а потом всем говорил, что это середина земли. Попробуй проверь!» (111, стр.169-170). Проверить нельзя, но поверить можно; как только дело касается абстракций, так доверие основывается преимущественно или только на авторитете. А без него, пожалуй, познание вообще практически невозможно. Ведь самый требовательный ученый доверяет «источникам», приборам, сотрудникам.
|