Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Наука и искусство





 

Все, что в идеальных потребностях связано с количеством в познании, - область науки; качеством познания занято искусство.

Наука не занимается суевериями, но, добывая знания, она тем самым сокращает и совершенствует суеверия. Искусство борется с суевериями, но тем самым оно, в сущности, под­держивает то единственное суеверие, которое всегда плодо­творно, - уверенность в окончательной познаваемости мира, в возможности полной достоверности человеческого познания

Различие между «верой» и «суеверием» можно видеть в том, что «вера» есть уверенность в истинности того, что не­известно, но все же косвенно обосновано уже известным; вера стремится к истине вполне доказанной. «Суеверие» не стремится к истине - оно уже есть ложная «истина». В книге «Борьба с безумием» Поль де Крюи приводит библейское изречение:

«Вера есть сущность того, на что мы надеемся, очевидность того, чего мы не можем видеть» (139, стр.90). А.М. Горький вспоминает слова академика Павлова: «Я могу верить в бога, но, разумеется, предпочитаю знать» (74, стр.464). А о себе Горький говорит: «Лично я причиной неверия считаю отсут­ствие страсти к познанию и недостаток знаний. Но, разумеется, я не утверждаю, что знание требует веры в него, знание -непрерывный процесс изучения, исследования, и, если оно ста­новится верованием, значит-оно остановилось» (75, стр.596).

Но потребность познания обычно не главенствует - страс­ти к нему нет, - а недостаток знаний всегда налицо. Поэто­му, как пишет Э. Ренан, «нет ни одного великого учреждения, которое не покоилось бы на какой-нибудь легенде. Един­ственный виновник в этом случае - это человечество, которое желает быть обманутым» (227, стр.201).

Так в вере, суеверии и знаниях вообще количество и каче­ство познания выступают в сложных переплетениях и взаимо­связях. Невозможность практически выделить и даже предста­вить себе отдельно (в «чистом виде») количество и качество -главная трудность теоретического разграничения науки и ис­кусства. Трудность эта усугубляется тем, что обе эти транс­формации единой исходной потребности бескорыстного позна­ния не только противонаправлены одна другой, но и допол­няют одна другую; выражается это в том, что в искусство с полной очевидностью входит, например, деятельность, не по­хожая на познавательную (плоды которой представляются совершенно бесполезными); так и наука в технологии и тех­нике очевидно лишается бескорыстия. Так обе трансформации выходят за пределы идеальных потребностей. Эта общая им черта свидетельствует о практически постепенном переходе от прикладного познания к бескорыстному и от внехудожествен-ной деятельности - к искусству. Постепенность эта затрудняет теоретическое расчленение.

Оно выступает как мера того и другого - количества и качества - в том, что есть не только то и не только другое. Если же речь идет о мере в потребностях субъекта, то вопрос переходит в область личных, вкусовых оценок и пристрастий. Отсюда - неизбежная, закономерная дистанция между отвле­ченно теоретическим разграничением областей науки и искус­ства и практическим различением конкретных потребностей и способов их удовлетворения. Ближайшие родственники не узнают друг друга. В производных трансформациях забыта исходная потребность. Но и родство, и независимость друг от друга науки и ис­кусства подчеркивались многими авторами, и весьма настой­чиво.

В.Г.Белинский. «Политико-эконом, вооружаясь статистическими числами, доказывает, действуя на ум своих читателей или слушателей, что положение такого-то класса общества много улучшилось или много ухудшилось вследствие таких-то причин. Поэт, вооружась живым и ярким изображе­нием действительности, показывает в верной картине, действуя на фантазию своих читателей, что положение такого-то класса в обществе действительно много улучшилось или ухудшилось от таких-то и таких-то причин. Один доказывает, другой по­казывает, и оба убеждают: только один - логическими дово­дами, другой - картинами» (25, стр.798).

Л.Н.Толстой. «Наука и искусство так же тесно связаны между собой, как легкие и сердце, так что если один орган извращен, то и другой не может правильно действо­вать» (278, стр.475).

Д.Данин. «Рассказывают, что когда Ньютона спроси­ли, как открыл он закон тяготения, он ответил: «И думал об этом». И во что бы ни отлилось позже озарение ищущего - в художественный образ, формулу или конструкцию, оно, это озарение, имеет еще и предысторию. Оно возникает на уже возделанном поле. <...> Его почва - глубокое чувство реально­сти. И право же, не видно, чем тут отличается исследователь от художника» (87, стр.299-300).

И.С.Тургенев подчеркивает это отличие: <«...> вы едва ли поверите, что правдиво и просто рассказать, как, на­пример, пьяный мужик забил свою жену, - не в пример муд­ренее, чем составить целый трактат о «женском вопросе». Это две совсем отличные сферы» (280, т.11, стр.338).

Архитектор А.К.Буров приводит убедительное до­казательство разности этих сфер: «Величайшим оскорблением для ученого будет обвинение: «Вы получили невоспроизводи­мый результат»; эти же слова, обращенные к художнику, яв­ляются похвалой» (43, стр.52).

Сент-Экзюпери возвращает нас к родству: «Тео­ретик верит в логику. Он убежден, что пренебрегает мечтой, интуицией и поэзией. Он не замечает того, что эти три феи нарядились в маскарадный костюм, чтобы соблазнить его как пятнадцатилетнего влюбленного. Он не ведает, что им он обя­зан" своими лучшими открытиями. Они являлись к нему в об­лике «рабочей гипотезы», «произвольных условий», «анало­гии». Как мог он, «теоретик», подозревать, что, прислушиваясь к ним, он обманывает суровую логику. и наслаждается пением муз!» (Цит. по 189, стр.273).

Постоянно и многими подчеркиваемое родство науки и искусства при очевидном различии между ними побуждает искать причину этого различия не в объекте познания и не в остроте потребности в нем, а в самой его природе - в том, что относится к любому познанию любого объекта при лю­бой силе потребности познания и в зависимости от этой силы лишь проявляется более или менее ярко. Всякое иное разгра­ничение сфер науки и искусства упускает либо родство, либо различие и ведет либо к представлению о ненужности двух трансформаций единой потребности познания, либо сокращает, суживает сферу каждой - сводит ее к норме. Но преодоление достигнутой и господствующей нормы - характерная черта как искусства, так и науки именно потому, что они произ-водны от потребности познания. А преодоление норм позна­ния, его расширение и углубление, неизбежно заключается либо в увеличении количества знаний (наука), либо в дости­жении более совершенного качества (искусство).

Добиваясь качества познания и стремясь к утверждению окончательной познаваемости мира, искусство добивается в познаваемом объекте максимальной, категорической достовер­ности ради нее самой. Ему важна достоверность как таковая. Но тем самым оно вводит в заблуждение, так как что-то определенное выдается им за вполне и окончательно досто­верное. Поэтому всяческие нормы суеверий стремятся исполь­зовать искусство, и для тех, кого какое-то определенное суе­верие удовлетворяет как истина, определенное произведение искусства может служить утверждением этого суеверия - ох­раняемой ими нормы. Другой, чья потребность в истине (в качестве познания) выше среднего уровня, в том же самом явлении искусства может видеть удар по суевериям - видеть, что искусство ищет и даже находит истину, превышающую данную общую норму; что искусству данный объект познания служит, в сущности, только поводом и что говорит оно не о том, о чем кажется, будто оно говорит, что смысл его не в данной «истине», а в существовании и познаваемости истины как таковой.

Это и дает право А.С. Пушкину утверждать: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Античная скульптура изображает богов Олимпа, но не нужно доказы­вать, что в течение многих последующих веков скульптура эта ценится совсем не этим, а тем, что изображено в ней помимо и сверх того. Это же в полной мере относится к искусству средневековья, и особенно ясно - к живописи Возрождения на религиозные сюжеты. Помимо и сверх объекта познания в искусстве воспроизводится возможность достоверного познания - познаваемость мира как таковая. Она-то и ценится. Она и есть «нас возвышающий обман».

Без веры в познаваемость действительности познание не­возможно и бессмысленно, на каком бы уровне оно ни нахо­дилось. В этом древний грек не отличается от современного ученого. Н. Винер утверждает; <«...> наука невозможна без ве­ры. Под этим я не имею в виду, что вера, от которой зави­сит наука, является по своей природе религиозной или влечет за собой принятие каких-либо догм обычных религиозных верований, однако без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки». И дальше: «Наука есть спо­соб жизни, которая может процветать только тогда, когда люди свободны иметь веру. Вера, которой мы следуем по приказу извне, не является верой, и общество, попадающее в зависимость от подобной псевдоверы, в конечном итоге обре­чено на гибель вследствие паралича, вызванного отсутствием здоровой, растущей науки» (50, стр.195 и 196). Мысль эта близка и Т. Манну: «Вера в абсолютные ценности, пусть, как всегда, иллюзорные, мне лично кажется необходимейшим ус­ловием жизни» (173, т.5, стр.61).

Свидетельства познаваемости - полной достоверности че­ловеческих представлений или «абсолютной ценности», по выражению Т. Манна, - нельзя найти в понятиях. В конспек­тах Ленина по философии записано, что «понятие не есть нечто непосредственное - непосредственно только ощущение. «Чувства показывают реальность; мысль и слово - общее» (148, т.38, стр.276 и 269). «Истинна и действительна лишь конкретная единичность, а не абстрактная всеобщность и осо­бенность», - утверждает Гегель (64, т.1, стр.53). Поэтому на­ука не может доказать познаваемость, без которой она теряет смысл. Она требует веры потому, что знает относительность всякой достоверности и всегда занята сомнениями, вопросами, проблемами, «белыми пятнами». Ими она живет.

О достоверности человеческих представлений с полной яс­ностью и неоспоримой категоричностью свидетельствуют толь­ко ощущения - показания органов чувств. Их никакими логи­ческими построениями обмануть или подменить нельзя, и они в объяснениях не нуждаются: глаза видят, уши слышат (речь идет, конечно, не о случаях болезненных). Те же представле­ния, обозначаемые понятиями, не столь конкретно достоверны потому, что понятия по природе своей не однозначны - они обобщают разное, имеющее отличия.

Поэтому искусство, озабоченное максимальной достоверно­стью, опирается на чувственное восприятие, начало которому - в ощущениях. Поэтому, по Гегелю, «форма чувственного созерцания свойственна искусству» (64, т. 1, стр. 109). Это же выражено и Л.Н. Толстым: «Если бы можно было словами растолковать то, что хотел сказать художник, он и сказал бы словами. А он сказал своим искусством, потому что другим способом нельзя было передать то чувство, которое он испы­тал» (278, стр.413). Об этом писал и художник И.Н.Крамской: «Всякий неглупый человек <...> очень хорошо знает, что есть вещи, которые слово выразить решительно не может <...>. Если бы все можно было сказать словом, то зачем тогда искусство, зачем музыка?» (137, стр.136-137).

Искусство избегает понятий, а если и пользуется словом, то не по прямому его назначению; не как знаком, обобщаю­щим определенный круг явлений, процессов, предметов, а как знаком - возбудителем единичных неповторимых ассоциаций. Природа такого знака сложна и своеобразна; ее изучение -предмет семиотики.

Знаком, очевидно, может стать то, что доступно ощуще­нию, с чем связана реальная повседневная жизнь тех, кто этим знаком пользуется, и что, следовательно, способно вызы­вать ассоциации. Именно - те и такие, какие в совокупности дают воспринимающему знания, найденные выражающим. Знания эти - обобщенные представления о связях явлений и процессов, отражающие действительно существующее. Мы вернулись к обобщениям, но они своеобразны и решительно отличаются от понятий - абстракций, из которых удалено все чувственно конкретное. Обобщения, к которым приходит и которые воплощают искусство, даны непосредственно чув­ственному восприятию в единичных ассоциациях. Поэтому они непереводимы на язык понятий - словами они могут быть выражены лишь грубо, приблизительно; но зато они обладают убедительностью ощутимого факта, точнее - могут обладать такой убедительностью. Назначение их не в этом факте, и даже не в том, что с ним ассоциируется - в нем заключено и им выражено; их назначение - достоверность обобщения как таковая, неоспоримое свидетельство возможности чувственного восприятия обобщения - единого смысла многих и разных явлений.

Уильям Голдинг назвал «насущнейшей человеческой по­требностью - искать связующие звенья между отдельными явлениями». «Ни одно произведение искусства не может быть мотивировано безнадежностью, самый факт, что люди задают вопросы о безнадежности, указывает на существование надеж­ды. <-..> Мне кажется, что вся ваша жизнь прошла попусту, если вы не в состоянии как-то сочетать, связать утренний выход за молоком с квазером и прочим, с новейшими дости­жениями астрономии и с самыми глубочайшими человечески­ми переживаниями. Все это обязательно должно составлять некое единство. Если я исповедую какую-то веру, то лишь веру в единство. Мне кажется, что главное «дело» человека -назвать ли это «делом», или инстинктом, или вот так: «насущнейшей потребностью», - мне кажется, что главное назначение его жизни вот в чем: он должен стараться, тем или иным способом, привести весь этот непостижимый хаоти­ческий мир к единству. <...> Это похоже на то, как некоторые - нет, большинство растений тянутся к свету, несмотря ни на что. Может быть, никогда не доберутся, но все равно - тя­нутся, ползут» (71, стр.219).

Можно допустить, что Голдинг ошибается, предполагая существование у всех людей в равной мере этой «насущней­шей», по его выражению, потребности, но факт ее существо­вания, я полагаю, можно считать бесспорным. Более того -она, вероятно, всем людям свойственна. Но не всем и не все­гда - в равной мере.







Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 464. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!




Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...


Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...


Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...


Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Методика исследования периферических лимфатических узлов. Исследование периферических лимфатических узлов производится с помощью осмотра и пальпации...

Роль органов чувств в ориентировке слепых Процесс ориентации протекает на основе совместной, интегративной деятельности сохранных анализаторов, каждый из которых при определенных объективных условиях может выступать как ведущий...

Лечебно-охранительный режим, его элементы и значение.   Терапевтическое воздействие на пациента подразумевает не только использование всех видов лечения, но и применение лечебно-охранительного режима – соблюдение условий поведения, способствующих выздоровлению...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Ваготомия. Дренирующие операции Ваготомия – денервация зон желудка, секретирующих соляную кислоту, путем пересечения блуждающих нервов или их ветвей...

Билиодигестивные анастомозы Показания для наложения билиодигестивных анастомозов: 1. нарушения проходимости терминального отдела холедоха при доброкачественной патологии (стенозы и стриктуры холедоха) 2. опухоли большого дуоденального сосочка...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.016 сек.) русская версия | украинская версия