Студопедия — Психология бессознательного 34 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Психология бессознательного 34 страница






Прежде всего, не все сновидения так уж чужды нам, непонят­ны и запутаны. Если вы займетесь сновидениями маленьких детей начиная с полутора лет, то вы убедитесь, что они просто и легко поддаются объяснению. Маленький ребенок всегда видит во сне ис­полнение желаний, которые возникли накануне днем и не нашли себе удовлетворения. Детские сны не нуждаются ни в каком тол­ковании; чтобы найти их простое объяснение, нужно только осве­домиться о переживаниях ребенка в день перед сновидением. Ко­нечно, самым удовлетворительным разрешением проблемы сновиде­ний взрослых было бы то, если бы их сны не отличались от снов де­тей и представляли бы собой исполнение тех желаний, которые воз-, никли в течение последнего дня. Но и на самом деле это так; за­труднения, препятствующие такому толкованию, могут быть устра­нены постепенно, шаг за шагом, при все углубляющемся анализе сновидений.

Первое и самое важное сомнение заключается в том, что сно­видения взрослых обычно непонятны по своему содержанию, причем меньше всего содержание сновидения указывает на исполнение желаний. Ответ на это сомнение таков: сновидения претерпели искажение; психический процесс, лежащий в их основе, должен был бы получить совсем другое словесное выражение. Вы должны я в-ное содержание сновидения, которое вы туманно вспо­минаете утром и с трудом, на первый взгляд произвольно, старае­тесь выразить словами, отличать от скрытых мыслей сно-видения, которые существуют в области психического бессознательного. Это искажение сновидений есть тот же самый процесс, с которым вы познакомились при исследовании образования истерических симптомов. Он указывает на то, что при образовании сновидений имеет место та же борьба душевных сил, как и при образовании симптомов. Явное содержание сновидений есть иска­женный заместитель бессознательных мыслей, и это самое иска-

жение есть дело защитных сил #, т. е. тех сопротивлений, которые в бодрствующем состоянии вообще не допускают вытесненные желания бессознательного в область сознания. Во время же ослабле­ния сознания в состоянии сна эти сопротивления все-таки настоль­ко сильны* что обусловливают маскировку бессознательных мыслей. Видящий сон благодаря этому так же мало узнает его смысл, как истерик — взаимоотношение и значение своих симптомов.

Убедиться в том факте, что скрытые мысли сновидений дейст­вительно существуют и что между ними и явным содержанием сновидения существуют описанные соотношения, вы можете при анализе сновидений, методика которого совпадает с психоаналити­ческой/ Вы совершенно устраняетесь от кажущейся связи элемен­тов в явном сновидении и собираете воедино случайные мысли, которые возникают при свободном ассоциировании на каждый из элементов сновидения, соблюдая при этом основное правило пси­хоанализа. Из этого материала вы узнаете скрытые мысли совершен­но так же, как из мыслей больного, имеющих отношение к его симп­томам и воспоминаниям, вы узнаете его скрытые комплексы. По найденным таким путем скрытым мыслям вы прямо без дальней­шего рассуждения увидите, насколько справедливо рассматривать сны взрослых так же, как детские сновидения. То, что после анализа оказывается на месте явного содержания сновидения в качестве действительного смысла сновидения, совершенно понятно и отно­сится к впечатлениям последнего дня, являясь исполнением не­удовлетворенных желаний. Явное содержание сновидения, которое вы вспоминаете при пробуждении, вы можете определить как з а-маскированное исполнение вытесненных желаний.

Вы можете своего рода синтетической работой заглянуть те­перь в тот процесс, который приводит к искажению бессознатель­ных скрытых мыслей в явном содержании. Мы называем этот про­цесс «работой сновидения». Эта последняя заслуживает нашего пристальнейшего интереса, потому что по ней так, как нигде, мы можем видеть, какие неожиданные психические процессы имеют место в области бессознательного, или, говоря точнее, в области между двумя отдельными психическими системами — сознательного и бессознательного. Среди этих вновь открытых психических про­цессов особенно выделяются процессы сгущения и смеще­ния. Работа сновидения есть частный случай воздействия различ­ных психических группировок одной на другую, другими словами — частный случай результата расщепления психики. Работа сновидения представляется во всем существенном идентичной с той работой искажения, которая превращает вытесненные комплексы при не­удавшемся вытеснении в симптомы*

Кроме того, при анализе сновидений, лучше всего своих соб­ственных, вы с удивлением узнаете о той неожиданно большой роли, которую играют при развитии человека впечатления и пережи­вания ранних детских лет. В мире сновидений ребенок продолжа­ет свое существование во взрослом человеке с сохранением всех

своих особенностей и своих желаний, даже и тех, которые сдела­лись в позднейший период совершенно негодными. С неоспоримой силой возникает перед нами картина того, какие моменты развития, какие вытеснения, сублимации и реактивные образования делают из совершенно иначе сконструированного ребенка так называемого взрослого человека, носителя, а отчасти и жертву с трудом достиг­нутой культуры.

Я хочу также обратить ваше внимание и на то, что при ана­лизе сновидений мы нашли, что бессознательное пользуется, осо­бенно для изображения сексуальных комплексов, определенной сим­воликой» которая частью индивидуально различна, частью же впол­не типична и которая, по-видимому, совпадает с той символикой, которой пользуются наши мифы и сказки. Нет ничего невозмож­ного в том, что эти поэтические народные создания могут быть объяснены с помощью сновидений.

Наконец, я должен вас предупредить, чтобы вы не смущались тем возражением, что существование страшных сновидений противо­речит нашему пониманию сновидения как изображения исполнения наших желаний. Кроме того, что и эти сновидения нуждаются в толковании, прежде чем судить о них, должно сказать в общей форме, что страх не так просто зависит от самого содержания сновидения, как это можно подумать, не обращая должного внима­ния и не зная условий невротического страха. Страх есть одна из реакций отстранения нашим Я могущественных вытесненных желаний, а потому легко объясним и в сновидении, если оно слиш­ком явно изображает вытесненные желания.

Вы видите, что толкование сновидений оправдывается уже тем, что дает нам данные о трудно познаваемых вещах. Но мы дошли до толкования сновидения во время психоаналитического лечения нев­ротиков. Из всего сказанного вы легко можете понять, каким об­разом толкование сновидений, если оно не очень затруднено со­противлениями больного, может привести к ознакомлению со скры­тыми и вытесненными желаниями больных и с ведущими от них свое начало комплексами,

Я могу перейти теперь к третьей группе душевных феноменов, изучение которых также представляет собой техническое средство психоанализа,

Это — ошибочные действия как душевно здоровых, так и нерв­ных людей. Обыкновенно таким мелочам не приписывают никакого значения. Сюда относится, например, забывание того, что можно было бы знать, а именно: когда дело идет о хорошо знакомом (например, временное исчезновение из памяти собственных имен); оговорки в речи, что с нами очень часто случается, аналогичные описки и очитки* ошибки (промахи) при исполнении какого-либо намерения* затаривание и поломка вещей,— все такие факты, отно­сительно которых обычно не ищут психологической детерминации и которые остаются без внимания, как случайности, как результат рассеянности, невнимательности и тому подобного. Сюда же относят-

ся жесты и поступки, которых не замечает совершающий их. Нечего говорить о том, что этим явлениям, как, например, верчению каких-либо предметов, определенным манипуляциям с одеждой, частями собственного тела, напеванию мелодий, не придается решительно никакой значимости. Эти пустяки, ошибочные, симптома-тические или случайные действия вовсе не лишены того значения, в котором им отказывают в силу какого-то молчаливо­го соглашения1. Они всегда полны смысла и легко могут быть ис­толкованы исходя из тех ситуаций, в которых они происходят, и их анализ приводит к тому выводу> что эти явления выражают собой импульсы и намерения, которые отстранены и должны быть скрыты от собственного сознания, или они прямо-таки принадле­жат тем вытесненным желаниям и комплексам, с которыми мы уже познакомились как с причиной симптомов и создателем сно­видений. Они заслуживают, следовательно, такой же оценки, как симптомы, и их изучение может привести, как и изучение снови­дений, к раскрытию вытесненного в душевной жизни. С их помощью человек выдает обыкновенно свои самые интимные тайны. Если они особенно легко и часто наблюдаются даже у здоровых, кото­рым вытеснение бессознательных стремлений в общем хорошо уда­ется, то этим они обязаны своей мелочности и незначительности. Однако они заслуживают большого теоретического интереса, так как доказывают существование вытеснения и образования замести­телей даже в норме.

Вы уже замечаете, что психоаналитик отличается особо стро­гой уверенностью в детерминации душевной жизни. Для него в пси­хической жизни нет ничего мелкого, произвольного и случайного, он ожидает повсюду встретить достаточную мотивировку, где обык­новенно таких требований не предъявляется. Более того, он при­готовлен к многообразной мотивировке одного и того же душевного явления, в то время как наша потребность в причин­ности, считающаяся прирожденной, удовлетворяется одной-единст­венной психической причиной.

Припомним, какие же средства раскрытия скрытого, забытого, вытесненного есть в нашем распоряжении. Изучение случайных мыслей больного, возникающих при свободном ассоциировании, изучение сновидений и изучение ошибочных и симптоматических действий. Присоедините сюда еще и использование других явлений, возникающих при психоаналитическом лечение о которых я скажу вам позднее несколько слов, обобщая их под именем «перенесения». Таким образом, вы придете вместе со мной к тому заключению, что наша техника уже достаточно действенна, чтобы разрешить поставленную задачу, чтобы перевести в сознание патогенный пси­хический материал и таким образом устранить страдания, вызван­ные образованием симптомов-заместителей. То обстоятельство, что во время наших терапевтических стараний мы обогащаем и углуб-

1 Zur Psychopathologie des Alltagslebens, 1905; 3 AuFl., 1910.

ляем наше знание душевной жизни нормального и больного чело­века, следует, конечно, оценивать как особо привлекательную и выигрышную сторону работы.

>.,: Я не знаю, возникло ли у вас впечатление, что техника, с арсе­налом которой вы только что познакомились, особенно трудна. По моему мнению, она вполне соответствует тому предмету* для исследования которого она предназначена. Во всяком случае эта техника непонятна сама по себе, но должна быть изучена, как гистологическая или как хирургическая. Вы, вероятно, удивитесь, что мы в Европе слышали множество мнений о психоанализе от лиц, которые этой техники совершенно не знают и ее не применяют, а между тем требуют от нас, как бы в насмешку, что мы должны дока­зать им справедливость наших результатов. Среди этих противни­ков, конечно, есть люди* которым научное мышление вообще не чуждо, которые не отвергли бы результата микроскопического ис­следования только потому, что в нем нельзя удостовериться простым глазом, а стали бы сами исследовать микроскопически. В деле же признания психоанализа обстоятельства не столь благоприятны* Психоанализ стремится к тому, чтобы перевести вытесненный из сознания материал в сознание, между тем всякий судящий о психо­анализе — сам человек, у которого также существуют вытеснения и который, может быть, с трудом достиг такого вытеснения. Следо­вательно, психоанализ должен вызывать у этих лиц то же самое сопротивление, которое возникает и у больного. Это сопротивле­ние очень легко маскируется как интеллектуальное отрицание и выставляет аргументы, аналогичные тем, которые мы устраняем у наших больных, требуя соблюдения основного правила психоана­лиза. Как у наших больных, так и у наших противников мы часто можем констатировать очевидное аффективное влияние на пониже­ние способности суждения. Самомнение сознания, которое так низко ценит сновидение, относится к одному из самых сильных защитных приспособлений, которые у нас существуют против прорыва бессозна­тельных комплексов, и потому-то так трудно привести людей к убеждению в реальности бессознательного и научить их тому новому, что противоречит их сознательному знанию.

IV

Этиологическое значение сексуальности.— Инфантильная сексуаль­ность.— Американский наблюдатель любви в детском возрасте.— Психоанализы у детей,— Фаза аутоэротизма.— Выбор объекта*— Окончательное формирование половой жизни.— Связь невроза с перверзией,— Ядерный комплекс неврозов,— Отход ребенка от ро-дятелей

Уважаемые дамы и господа! Вы, конечно, потребуете от меня сведений о том, что мы узнали с помощью описанных технических средств относительно патогенных комплексов и вытесненных жела­ний невротиков.

369.

Прежде всего одно: психоаналитические исследования сводят с действительно удивительной правильностью симптомы страдания больных к впечатлениям из области их любовной жизни; эти иссле­дования относятся к эротическим влечениям и заставляют нас признать, что расстройствам эротики должно быть приписано наи­большее значение среди факторов, ведущих к заболеванию, и это так для обоих полов.

Я знаю, что этому моему утверждению не очень-то доверяют. Даже те исследователи, которые охотно соглашаются с моими пси» хологическими работами, склонны думать, что я переоцениваю этиологическую роль сексуального фактора, и обращаются tco мне с вопросом, почему другие душевные волнения не могут дать пово­да к описанным явлениям вытеснения и замещения. Я могу на это ответить: я не знаю, почему другие, не сексуальные, душевные волнения не должны вести к тем же результатам, н я ничего не имел бы против этого; но опыт показывает, что они подобного зна­чения не имеют, и самое большее — они помогают действию сек­суальных моментов, но никогда не могут заменить последних* Это положение не было установлено мною теоретически; еще в „Studien iiber Hysterie", опубликованных мною совместно с Брейером в 1895 году, я не стоял на этой точке зрения, но я должен был встать на эту точку зрения, когда мой опыт стал богаче и я глубже про­ник в предмет. Уважаемые господа, здесь среди вас есть некото­рые из моих близких друзей и приверженцев, которые вместе со мной совершили путешествие в Вустер. Если вы их спросите, то услышите, что они все сначала не доверяли всеопределяющей роли сексуальной этиологии, пока они в этом не убедились на основа­нии своих собственных психоаналитических изысканий.

Убеждение в справедливости высказанного положения затрудня­ется поведением пациентов. Вместо того, чтобы охотно сообщать нам о своей сексуальной жизни, они стараются всеми силами скрыть эту последнюю. Людн вообще неискренни в половых вопросах. Они не обнаруживают свободно своих сексуальных переживаний, но закрывают их толстым одеянием, сотканным из лжи* как будто в мире сексуального всегда дурная погода. Это действительно так: солнце и ветер не благоприятствуют сексуальным переживаниям в нашем культурном мире* Собственно, никто из нас не может сво­бодно открыть свою эротику другим- Но когда ваши пациенты ви­дят, что могут чувствовать себя у вас покойно, тогда они сбрасы­вают эту оболочку из лжи, тогда только вы в состоянии составить себе суждение об этом спорном вопросе, К сожалению, врачи, в их личном отношении к вопросам сексуальности, ничем не отличаются от других сынов человеческих, и многие из них стоят под гнетам того соединения щепетильности и сладострастия, которое определяет поведение большинства культурных людей в половом отношении.

Разрешите продолжить мое сообщение о результатах нашего ис­следования. В одном ряде случаев психоаналитическое исследо­вание симптомов приводит не к сексуальным, а к обыкновенным

банальным травматическим переживаниям. Но это отступление не имеет значения благодаря одному обстоятельству. Необходимая аналитическая работа не должна останавливаться на переживаниях времени заболевания, если она должна привести к основательному исследованию и выздоровлению. Она должна дойти до времени по­лового развития и затем раннего детства, чтобы там определить впечатления и случайности, обусловившие будущее заболевание. Только переживания детства дают объяснение чувствительности к будущим травмам, н только раскрытием и доведением до созна­ния этих следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы приобретаем силу для устранения симптомов. Здесь мы прихо­дим к тому же результату, как при исследовании сновидений, а именно — что остающиеся* хотя и вытесненные желания детства дают свою силу образованию симптомов. Без этих желаний реакция на позднейшие травмы протекала бы нормально. А эти могучие желания детства мы можем, в общем смысле, назвать сексуальными.

Теперь-то я уверен в вашем удивлении. Разве существует ин­фантильная сексуальность? — спросите вы. Разве детство не пред­ставляет собой того периода, который отличается отсутствием сек­суального влечения? Конечно, господа, дело не обстоит так, будто половое чувство вселяется в детей во время периода полового раз­вития, как в Евангелии сатана в свиней. Ребенок с самого начала обладает сексуальными влечениями и деятельностью; он приносит их в свет вместе с собой, и из этих влечений образуется благодаря весьма важному поэтапному процессу развития так называемая нормальная сексуальность взрослых. Собственно, вовсе не так труд­но наблюдать проявления детской сексуальности, напротив, требу­ется известное искусство, чтобы просмотреть и отрицать его суще­ствование.

Благодаря благосклонности судьбы я в состоянии привести свидетеля в пользу моих утверждений из вашей же среды. Я могу показать вам работу д-ра С Белла» которая напечатана в Ameri­can Journal of Psychology в 1902 году. Автор -^ член коллегии Клар-ковского университета, в стенах которого мы теперь сидим, В этой работе, озаглавленной «Предварительное исследование эмоции любви между различными полами», работе, которая вышла за три года до моих «Трех очерков по теории сексуальности*, автор го* ворит совершенно так, как я только что сказал вам: «Эмоция сек­суальной любви,,, появляется в первый раз вовсе не в период юности, как это предполагали раньше», Белл работал, как мы в Европе ска­зали бы, в американском стиле, а именно — он собрал в течение 13 лет не более не менее как 2500 наблюдений, среди них 800 собст­венных. Описывая признаки влюбленности, Белл говорит: «Бес­пристрастный ум, наблюдая эти проявления на сотнях людей, не может не заметить их сексуального происхождения. Самый взыс­кательный ум должен удовлетвориться, когда к этим наблюдениям прибавляются признания тех, кто в детстве испытал эту эмоцию в резкой степени и чьи воспоминания о детстве довольно точны».

Больше всего удивятся те из вас, кто не верит в существование инфантильное сексуальности, когда они услышат, что влюбленные дети, о которых идет речь, находятся в возрасте трех, четырех и пяти лет,

Я не удивлюсь, если вы этим наблюдениям своего соотечест­венника скорее поверите, чем моим. Мне посчастливилось недавно получить довольно полную картину соматических и душевных прояв­лений сексуальности на очень ранней ступени детской любовной жизни, именно — при анализе (искусно проведенном его отцом) 5-летнего мальчика, страдающего фобией. Напоминаю вам также о том, что мой друг К- Г. Юнг несколько часов тому назад в этом са­мом зале сообщал о своем наблюдении над совсем маленькой де-вочкой^ которая проявила те же самые чувственные порывы, же­лания и комплексы, как и мой пациент, притом повод к проявле­нию этих комплексов был тот же самый — рождение маленькой сестренки. Я не сомневаюсь, что вы скоро примиритесь с мыслью об инфантильной сексуальности, которая сначала показалась вам странной. Приведу вам только пример цюрихского психиатра Блей-лера, который еще несколько лет тому назад в печати заявлял о том, что совершенно не понимает моих сексуальных теорий, а затем подтвердил существование инфантильной сексуальности в полном объеме своими собственными наблюдениями1.

Если большинство людей, врачи или не врачи, не хотят ничего знать о сексуальной жизни ребенка, то это совершенно понятно. Они сами забыли под влиянием культурного воспитания свою соб­ственную инфантильную деятельность и теперь не желают вспо­минать о вытесненном* Вы придете к другому убеждению, если начнете с анализа, пересмотра и толкования своих собственных детских воспоминаний.

Оставьте сомнения и последуйте за мной для исследования инфантильной сексуальности с самых ранних лет2. Сексуальный инстинкт ребенка оказывается в высшей степени сложным; он до­пускает разложение на множество компонентов, которые ведут свое происхождение из различных источников. Прежде всего сексуаль­ный инстинкт совершенно не зависит от функции размножения, целям которого он служит впоследствии. Он преследует только достижение ощущений удовольствия различного рода. Эти ощуще­ния удовольствия на основании аналогий мы можем рассматривать как сексуальное наслаждение. Главный источник инфантильной сексуальности — соответствующее раздражение определенных осо* бенио возбудимых частей тела, а именно, кроме гениталий, от­верстий рта, заднего прохода и мочеиспускательного канала, а также раздражение кожи и других слизистых оболочек. Так как в

1 В 1 е и 1 е г Е, Sexuelle АЬп#гппШеп der Kinder // Jahrbuch der Schweizerischen Gesellschaft fur Schulgesundheitspflege, IX, 1906.

2 Drei Abhandlungen zur Scxuaftheorie, 1905 (Три очерка по те#рии сексуаль­ности — си, наст, над+)*

этой первой фазе детской сексуальной жизни удовлетворение на­ходит себе место на собственном теле и совершенно не нуждается

в стороннем объекте, мы называем эту фазу термином X, Эллиса аутоэротической. Те участки тела, которые играют роль при получении сексуального наслаждения, мы называем эроген­ными зонами. Сосание (] udeln) маленьких детей представляет хороший пример такого аутоэротического удовлетворения посредст­вом эрогенной зоны; первый научный наблюдатель этого явления, детский врач по имени Линднер в Будапеште, правильно рассмат­ривает это явление как сексуальное удовлетворение и подробно описывает его переход в другие высшие формы сексуальной деятель­ности. Другая половая деятельность этого периода жизни — мастур-бационное раздражение гениталий, которое сохраняет очень большое значение и для будущей жизни и многими лицами никогда не осили­вается вполне. Наряду с этими и другими аутоэротическими дейст­виями у ребенка очень рано обнаруживаются те компоненты сек­суального наслаждения, или, как мы охотно говорим, либидо, кото­рые требуют в качестве объекта другое лицо. Эти компоненты появляются попарно, как активные и пассивные; я назову вам важ­нейшими представителями этой группы удовольствие от причи­нения боли другому лицу (садизм) и его пассивную пару мазохизм, а также активную и пассивную страсть к подглядыванию. От актив­ной страсти к подглядыванию впоследствии ответвляется страсть к познанию, от пассивной пары — стремление к положению художника и артиста. Другие проявления сексуальной деятельности ребенка относятся уже к выбору объекта любви. При этом главную роль в сексуальном чувстве играет другое лицо, что первоначально находится в зависимости от влияния инстинкта самосохранения. Разница пола не играет в этом детском периоде определяющей роли. Вы можете вполне справедливо каждому ребенку припи­сывать частицу гомосексуальной склонности.

Эта богатая содержанием, но диссоциированная сексуальная жизнь ребенка, при которой каждое отдельное влечение независи­мо от другого служит получению удовольствия, испытывает слия­ние и организацию в двух главных направлениях, благодаря чему к концу периода полового развития образуется окончательный сек­суальный характер индивидуума. С одной стороны, отдельные вле­чения подчиняются господству генитальной зоны, благодаря чему вся сексуальная жизнь направляется на функции размножения, а удовлетворение отдельных компонентов остается только как под­готовление и благоприятствующий момент собственно полового ак-т^, С другой стороны, выбор объекта устраняет аутоэротизм, так чГто в любовной жизни все компоненты сексуального инстинкта должны быть удовлетворены на другом любимом лице. Но не все первоначальные частные влечения принимают участие в этом оконча­тельном формировании сексуальной жизни. Еще до пубертатного периода некоторые определенные влечения испытывают под влияни­ем воспитания чрезвычайно энергичное вытеснение, и тогда же

возникают такие душевные силы, как стыд, отвращение» мораль, которые, подобно страже, удерживают эти вытеснения. Когда в пубертатный период наступает половодье половой потребности» то это половодье находит себе плотины в так называемых реактив­ных образованиях и сопротивлениях, которые заставляют его течь по так называемым нормальным путям и делают невозможным воскрешение потерпевших вытеснение влечений. Особенно коп-рофильные, т. е. связанные с испражнением, наслаждения дет­ских лет, а также фиксация на лицах первого выбора подвергаются самым радикальным образом вытеснению.

Уважаемые господа, общая патология утверждает, что всякий процесс развития таит в себе зародыши патологического предрас­положения, а именно процесс развития может быть задержан, за­медлен и недостаточен. Это же относится и к сложному развитию сексуальной функции. Сексуальное развитие не у всех индивидуу­мов идет гладко, но иногда оставляет аномалии или предрасполо­жение к более позднему заболеванию по пути обратного раз­вития {регрессия). Может случиться, что не все частные влечения подчинятся господству генитальной зоны; оставшийся независимым компонент представляет собой то, что мы называем лерверзи-е й и что может заменить нормальную сексуальную цель своей собственной. Как уже было упомянуто, очень часто аутоэротизм преодолевается не вполне> что ведет к различным расстройствам. Первоначальная равнозначность обоих полов как сексуальных объ­ектов тоже может сохранить свое значение, и отсюда в зрелом возрасте образуется склонность к гомосексуальным действиям, ко­торая может дойти при соответствующих условиях до исключи­тельной гомосексуальности. Этот ■ ^>яд расстройств соответствует задержке в развитии сексуальной функции; сюда относятся пер-в е р з и и и далеко не редкий инфантилизм сексуаль­ной жизни.

Предрасположение к неврозам выводится другим путем из рас­стройств полового развития, Неврозы относятся к перверзиям как негатив к позити&у. При неврозах может быть доказано существо­вание как носителей комплексов и создателей симптомов тех же компонентов, как и при перверзиях, но здесь они действуют со стороны бессознательного; они подверглись вытеснению, что не по­мешало им утвердиться в области бессознательного. Психоанализ открывает, что слишком сильное проявление этих влечений в очень раннее время ведет к своего рода частной фиксации, а такая фиксация представляет собой слабый пункт в структуре сексуаль­ной функции. Если в зрелом возрасте отправление нормальной половой функции наталкивается на препятствия, то вытеснение прорывается в период развития как раз в тех местах, где были ин­фантильные фиксации.

Пожалуй, у вас возникает сомнение, сексуальность ли все это и не употребляю ли я это слово в более широком смысле, чем вы к это­му привыкли. Я вполне согласен с этим. Но спрашивается: не об-

стоит ли дело наоборот? Может быть, вы употребляете это слово в слишком узком смысле, ограничиваясь применением его только к функции размножения? Вы приносите благодаря этому в жертву понимание перверзий, связи между перверзией, неврозом и нормаль­ной половой жизнью и лишаете себя возможности узнать дейст­вительное значение легко наблюдаемых зачатков соматической и душевной любовной жизни детей. Но какое бы решение вы ни приня­ли* твердо держитесь того мнения, что психоаналитик понимает сексуальность в том полном смысле* к которому его приводит оценка инфантильной сексуальности.

Возвратимся еще раз к сексуальному развитию ребенка. Здесь нам придется добавить кое-что, так как до сих пор мы обращали наше внимание больше на соматические, чем на душевные проявле­ния сексуальной жизни. Наш интерес привлекает к себе первичный выбор ребенком объекта, зависящий от его потребности в помощи. Прежде всего объектом любви является то лицо, которое ухажи­вает за ребенком; затем это лицо уступает место родителям. Отно­шение ребенка к своим родителям далеко не свободно от элементов сексуального возбуждения, как это показывают непосредственные наблюдения над детьми и позднейшие психоаналитические иссле­дования взрослых. Ребенок рассматривает обоих родителей, особенно одного из них, как объект своих эротических желаний. Обычно ребенок следует в данном случае побуждению со стороны роди­телей, нежность которых имеет очень ясные, хотя и сдерживаемые в отношении своей цели проявления сексуальности. Отец» как пра­вило, предпочитает дочь, мать — сына; ребенок реагирует на это, желая быть на месте отца, если это мальчик, и на месте матери, если это девочка. Чувства, возникающие при этом между роди­телями и детьми, а также в зависимости от этих последних между братьями и сестрами, бывают не только положительные, нежные, но и отрицательные, враждебные. Возникающий на этом основании комплекс предопределен к скорому вытеснению, но тем не менее он производит со стороны бессознательного очень важное и дли­тельное действие. Мы можем высказать предположение, что этот комплекс с его производными является ядерным комплек­сом всякого невроза, и мы должны быть готовы встретить его не менее действенным и в других областях душевной жизни. Миф о царе Эдипе, который убивает своего отца и женится на своей ма­тери, представляет собой мало измененное проявление инфантиль­ного желания, против которого впоследствии возникает идея ог­раничения инцеста, В основе создания Шекспиром Гам-леха лежит тот же комплекс инцеста, только лучше скрытый,







Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 367. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ МОРФЕМНОГО СОСТАВА СЛОВА В НАЧАЛЬНЫХ КЛАССАХ В практике речевого общения широко известен следующий факт: как взрослые...

СИНТАКСИЧЕСКАЯ РАБОТА В СИСТЕМЕ РАЗВИТИЯ РЕЧИ УЧАЩИХСЯ В языке различаются уровни — уровень слова (лексический), уровень словосочетания и предложения (синтаксический) и уровень Словосочетание в этом смысле может рассматриваться как переходное звено от лексического уровня к синтаксическому...

Плейотропное действие генов. Примеры. Плейотропное действие генов - это зависимость нескольких признаков от одного гена, то есть множественное действие одного гена...

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ САМОВОСПИТАНИЕ И САМООБРАЗОВАНИЕ ПЕДАГОГА Воспитывать сегодня подрастающее поколение на со­временном уровне требований общества нельзя без по­стоянного обновления и обогащения своего профессио­нального педагогического потенциала...

Эффективность управления. Общие понятия о сущности и критериях эффективности. Эффективность управления – это экономическая категория, отражающая вклад управленческой деятельности в конечный результат работы организации...

Мотивационная сфера личности, ее структура. Потребности и мотивы. Потребности и мотивы, их роль в организации деятельности...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия