Тоннель

 

– Инок, а о каких маршрутах ты говорил? – с нехорошим предчувствием спросил Штопор, когда сталкеры вернулись в бар.

– Думаю, нам следует воспользоваться известным тебе тоннелем. До него ведь недалеко, верно?

– Путь аномалиями блокирован! – тут же запротестовал ветеран.

– Они скоро исчезнут, – успокоил его Инок. – В крайнем случае сделаем крюк по Диким Территориям. Обойдем.

– А что, пересидеть сутки тут, пока вояки с монолитовцами между собой не разберутся, – это уже не вариант?

– А ты сам подумай. Пока «Монолит» держит рубежи на Радаре, много ли боевиков секты в Припяти? Тем более что в подземелья так или иначе придется идти. Твой тайник ведь там?

– Там, – вынужденно согласился ветеран.

Гурон, молча слушавший их диалог, высказал мнение:

– Путь под землей опасен, но его нужно проверить. Военные и монолитовцы, если верить словам Сидоровича, совсем озверели. Втроем прорываться через их боевые порядки – плохая идея. Сидеть тут, ожидая, пока все уляжется, тоже рискованно: где гарантия, что сюда спецназ или военных сталкеров не высадят? Нам теперь все заново начинать нужно. Жизнь налаживать. Я, например, в большой мир не стремлюсь. Что я там не видел? Значит, новые маршруты нужны, жизнь ведь продолжается. – Он усмехнулся. – Не дрейфь, Штопор, прорвемся. И тайник твой отыщем, и выживших сталкеров, даст Зона, из Припяти выведем.

– Ну, да. Спасатель, тоже мне… Они по подвалам сидят…

– Все. – Инок неодобрительно взглянул на Штопора. – Вопрос закрыт двумя голосами против одного.

 

Винторез, услышав новость, не обрадовался.

– Куда на ночь-то глядя? Совсем страх потеряли? Хоть бы поспать дали по-человечески!..

– Выспишься еще. – Инок быстро собрал все необходимое, проверил системы бронекостюма и подытожил: – Двери за нами закрой. Утром сталкер с Кордона придет от Сидоровича. Если увидишь, не пристрели ненароком. Все, мы пошли. Удачи тебе, Винторез.

 

* * *

 

К полю аномалий вышли еще засветло.

Все трое остановились, пораженные увиденным: бесновавшиеся сплошной стеной очаги аномальной активности исчезли, оставив после себя десятка два артефактов, в числе которых над голой, потрескавшейся, спрессованной ударами гравитационных волн землей трепетно подрагивали, источая ядовито-зеленое сияние, штук шесть Черных Душ.

– Инок, ты у нас скоро провидцем станешь! – восхищенно воскликнул Штопор. – Вот это да! – В его глазах разгорался уже знакомый огонек, не принесший Бармену ничего хорошего.

Гурон, заметив реакцию ветерана на неожиданно открывшееся зрелище, придержал того за плечо:

– Остынь. Всех денег не заработаешь.

– Сам разберусь! – Штопор вырвался и упрямо пошел вперед, на ходу открывая сборку из пяти контейнеров.

– Пусть идет. – Инок тоже отцепил от пояса герметичные ловушки, предназначенные для сбора артефактов. – Оставлять Черные Души нельзя. Придется собрать. Штопор, притормози!

– Ну?

– Берем каждый по паре новых артефактов. Станешь вести себя как Бармен – пристрелю!

– А ты попробуй! – окрысился Штопор, но недвусмысленное движение Гурона, вскинувшего автомат, быстро охладило его пыл: – Ладно. По две так по две. А что с остальными артефактами?

– Собираем, – лаконично ответил Инок. – Только с ума не сходи, договорились?

– Да без проблем.

Они осторожно приблизились ко рву. Штопор уже не рвался вперед и очередной приказ Инока оспаривать не стал.

– Двое собирают артефакты, третий прикрывает. Штопор, ты первый. – Инок пошел в направлении ближайшей Черной Души.

Чем ближе к артефакту, тем тягостнее. Гнетут сознание разные мысли. Земля под ногами плотная, спрессованная, будто асфальт. От надолбов и заграждений из колючей проволоки не осталось и следа. Да и ров заметно обмельчал. Ни тел, ни оружия, ни фрагментов экипировки, все исчезло, остались лишь трепещущие, мерцающие огни…

Инок загнал Черную Душу в контейнер, и сразу стало легче. Потом все повторилось со следующим артефактом…

– Штопор, собирай. Я прикрою.

Ветеран кивнул, торопливо пошел к зеленоватой ауре, и через минуту та угасла.

Еще одна Черная Душа в контейнере.

«Надо будет Штопора надоумить, чтобы два доставших ему артефакта ученым отнес, на озеро Янтарь, – подумал Инок. – Нельзя их из Зоны вывозить».

Заметив, что Гурон наполнил свои контейнеры, Инок кивнул ему:

– Смени меня.

Невдалеке трепетала обыкновенная душа. Странно, но она образовалась примерно в том месте, где погиб контролер.

Инок загнал ее в ловушку. Затем, осмотрев ровное поле перед базой «Долга», произнес:

– Ну что, Штопор. Веди.

 

* * *

 

Зона Отчуждения. Западная окраина сектора «Свалка»

 

Сгущались сумерки, когда Штопор остановил продвижение группы.

Полчаса назад они миновали брошенный долговцами блокпост, свернув налево. Кислотное небо хмурилось, под облаками проносились призрачные, неясные сполохи, над отвалами радиоактивных отходов курилось марево испарений.

– Здесь, по-моему. – Ветеран под прикрытием сталкеров спустился по склону густо заросшего кустарником оврага. Некоторое время снизу, из тьмы доносился треск, затем коммуникаторы передали его хрипловатый голос: – Нашел!

– Куда идти-то? – Гурон включил систему ночного видения, но разглядеть позицию Штопора не сумел, мешали помехи, создаваемые повышенным фоном радиации.

– Ориентируйтесь на поваленное дерево.

Инок засек ориентир и начал спускаться по крутому склону. Гурон пока остался наверху, контролируя окрестности.

Жизнь понемногу возвращалась на опустевшие после выброса территории. Недалеко от оврага вот уже несколько минут мелькали силуэты псевдоплотей. Они чувствовали сталкеров, но подступиться боялись. В отличие от других тварей, тупая агрессия не была им свойственна, скорее напротив: этот вид мутантов проявлял чрезмерную осторожность, нападая на слабые, не способные к сопротивлению жертвы, а то и вовсе питаясь падалью.

Инок еще не преодолел и половины пути, как в сотне метров от оврага появилось стадо кабанов. Плоти, нервно и жалобно вскрикивая, тут же растворились в сумерках. Гурон, готовый в любую секунду отразить атаку мутантов, быстро сменил автоматный магазин. Стрелять по кабанам разрывными – занятие самоубийственное. Только бронебойными, в голову, причем первым необходимо валить вожака.

«Вот расплодится тут мутантов…» – подумалось ему. Раньше хоть сталкеры их отстреливали, а теперь? Еще парочка внезапных выбросов, и Свалка станет такой же опасной и труднопроходимой, как и Дикие Территории.

– Гурон, как обстановка? – раздался по связи голос Инока.

– Кабаны. Наверное, их привлек шум.

– Спуститься сможешь?

– Попробую. Они близко уже.

– Давай на рывок. Мы прикроем.

Гурон привстал. Мысленно прикинув расстояние до поваленного дерева и направление на него, он взглянул на детектор аномалий, шумно выдохнул и, повернувшись спиной к приближающему стаду, нырнул в овраг.

 

Инок и Штопор заняли позиции за массивным, неохватным, но уже порядком подгнившим стволом вывороченного с корнем пирамидального тополя. Отсюда хорошо просматривался край оврага – неровный срез тьмы на фоне горчично-коричневых облаков. Вот мелькнул и тут же исчез силуэт Гурона, раздался треск ломаемых ветвей кустарника, и в слабом, призрачном свете, сочащемся из-под небес, внезапно появились темные силуэты нескольких кабанов. Первым на край оврага выскочил вожак. Его фигура выглядела угрожающей. Здоровенный, матерый вепрь ростом с годовалого бычка резко притормозил, не понимая, куда подевался человек. Данный тип мутантов отличался необычайной живучестью и огромной физической силой, но Зона явно обделила кабанов таким немаловажным качеством, как сообразительность. Они атаковали тупо, яростно и прямолинейно, часто теряясь в ситуациях, когда намеченная жертва вдруг пропадала из поля зрения. Этим нередко пользовались кровососы. Однажды Иноку удалось наблюдать, как несколько тварей, чье логово располагалось в полуразрушенной мельнице неподалеку от базы группировки «Свобода», охотились на кабанов. Они намеренно не использовали способность к мимикрии, дав кабанам увидеть себя, довели их до яростного исступления, а затем, быстро отступив к ветхим постройкам брошенной людьми деревушки, внезапно исчезли.

Кабаны, оказавшись в несвойственной для них ситуации, растерялись. Кровососы то появлялись, то исчезали, постепенно разделяя стадо, заставляя мутантов без толку носиться по улочкам. Инок тогда затаился на чердаке одного из домов и отлично видел, как сбитые с толку кабаны были безжалостно уничтожены поодиночке.

– Не стреляй. – Он коснулся руки Штопора, наблюдая за вепрем. Тот рвал землю, вспарывая ее изогнутыми клыками, но понять, что сталкер попросту спустился на дно оврага, так и не сумел. Гурон, вломившись в чащу кустарника, затаился, вокруг разлилась тишина, нарушаемая лишь звуками мечущегося вдоль обрыва стада.

Через некоторое время разъяренные кабаны, услышав невдалеке причитающие вопли псевдоплотей, исчезли во мраке.

– Гурон, все чисто, – выждав для верности еще пару минут, произнес Инок.

– Понял, иду.

– Нервы у тебя железные, – произнес Штопор. – Я бы не выдержал, выстрелил.

– Зачем патроны тратить? Мы же не долговцы, чтобы бороться с Зоной за идею.

Штопор нервно усмехнулся.

– Считаешь, они действительно верят в то, что говорят? Разве, уничтожая мутантов, «Долг» реально влиял на ситуацию?

– Некоторым людям жизненно необходима идея, – сдержанно ответил Инок. – Особенно тут. Аномальное пространство особенно влияет на психику. Здесь души мгновенно лишаются напускной шелухи. Разве не заметил? Зона не терпит оборотней.

– В каком смысле? – Штопор вдруг побледнел.

– Все просто. – Инок усмехнулся своим мыслям. – Во внешнем мире жизнь – постоянная игра. Немногие задумываются над этим. И еще меньшее количество людей признают, что им приходится притворятся, скрывать свои мысли, делать не то, что хочется, сохранять лицо и так далее. В итоге наша истинная сущность прячется так глубоко, что ее не сразу и разглядишь. Вот ты, к примеру, ужиная вечером в ресторане, четко и недвусмысленно понимал, кто есть кто?

– Да как же их поймешь? В основном все ведут себя чинно, улыбаются друг другу. Бывают, конечно, исключения, но редко.

– Вот и я о том. А теперь припомни: заходя в тот же бар на базе «Долга», ты разве не видел, кто есть кто?

– Видел, конечно. Тут не спрячешься. – Штопор помрачнел. – Я Бармена сейчас вспомнил, – признался он. – И его ведь Зона вскрыла в конце концов. Да и сталкеры-одиночки по большинству долго не выдерживают. – Ветеран призадумался. – Примыкают к группировкам. Я раньше считал, что они защиты, безопасности ищут…

– Нет. Просто у многих быстро проходит период неопределенности. Сам ведь знаешь, как жутко бывает одному. На вере в деньги долго не продержишься, любить здесь по большому счету нечего, вот и получается, что большинству нужна хоть какая-то идея.

– Интересно, а во что верят бандиты?

– Они слабые, – неожиданно ответил Инок. – Но хотят верить в свою исключительную силу… Зона – она как срез нашей цивилизации. Только без прикрас. И чтобы остаться тут одиночкой, нужно упасть на самое дно. Понять, кто ты есть. А потом снова найти силы жить, но уже без иллюзий. Прежде всего – без иллюзий относительно себя, мотивации собственных поступков.

– Философ ты, однако… – вздохнул Штопор.

Ветки кустарника слабо зашелестели.

– Гурон? – Инок машинально приподнял ствол автомата.

– Тут я. О чем это вы беседуете?

– Да так. О вечном.

Гурон ничего не ответил. Была у Инока такая странность: любил он поразмышлять вслух, вводя в смятение неудобными вопросами. Оттого его многие сталкеры не понимали, а следовательно, побаивались.

– Ну, если наговорились, давай, Штопор, веди.

 

* * *

 

Спуск в тоннель, случайно обнаруженный два года назад Брокером, располагался под корнями поваленного тополя. Оплывший от дождей провал в земле, надежно скрытый густыми зарослями кустарника, было практически невозможно обнаружить, не зная его точного местоположения.

Внизу царил непроглядный мрак.

Штопор отворотил присыпанный землей металлический лист, под которым в тайнике обнаружился свернутый в бухту синтетический канат с завязанным через равные промежутки узлами. Разматываясь на лету, он исчез во тьме.

– Высота – метров семь. – Штопор подергал канат, проверяя, прочно ли тот закреплен на стволе вывороченного с конем дерева. – Кто первый?

Инок повесил автомат на грудь, отпустил ремень с таким расчетом, чтобы иметь возможность открыть огонь, удерживая оружие одной рукой, затем сполз в углубление, скользя спиной по наклонной стене провала, обхватил ногами канат и, уже раскачиваясь, включил подствольный фонарик.

Широкий конус света вспорол мрак.

Внизу возвышался размытый дождями бугор. Из-под него выползали рельсы железнодорожного пути. Потрескавшиеся бетонные стены тоннеля покрывали влажные пятна, кое-где ютился мох, в разломах тюбингов поблескивала зеленоватая, слегка флюоресцирующая слизь.

Детектор аномалий тут же начал издавать слабые предупреждающие сигналы.

Инок быстро соскользнул вниз, огляделся. За спиной – обвал, перегородивший тоннель. Из-под груды разбитого бетона, перемешанного с землей, виднеется край железнодорожной платформы.

Он отступил на пару шагов, включил систему ночного видения.

– Спускайтесь. Прикрываю.

Раздался шум, вниз посыпались комья земли, под сводом тоннеля мелькнул луч фонарика.

– Ну как? – Штопор присел рядом с Иноком.

– Фонарь погаси.

Слепящий луч света исчез.

Сверху снова послышалась возня, затем в подземелье соскользнул Гурон.

 

* * *

 

Над Свалкой металась беспокойная ночь.

Меж огромными холмами под нудной осенней моросью мокли сотни остовов свезенных сюда после первой катастрофы автомашин, по склонам радиоактивных отвалов, когда-то присыпанных землей, а теперь размытых дождями, блуждали сполохи призрачного света, изредка короткими вспышками, хлопками или разрядами обозначали себя аномалии, мутанты стаями и поодиночке перемещались в поисках добычи.

Казалось, что люди уже больше никогда не вернутся в захваченный Зоной сектор и тут навсегда воцарится иная жизнь – жутковатая и непонятная.

Однако мысль о полном отсутствии людей оказалась ошибочной.

Уже стемнело, когда на территории Свалки появился одинокий сталкер. Его лицо скрывала дыхательная маска, под куртку из непромокаемой ткани был поддет легкий бронежилет. Он шел осторожно и бесшумно, не обращая внимания на доносящиеся из тьмы угрожающие звуки, не оглядываясь на неясные, мелькавшие поблизости тени.

Не доходя до оставленного долговцами блокпоста, он свернул к оврагу, двигаясь уверенно, будто точно знал дорогу. На минуту задержавшись у края обрыва, он прислушался, а затем начал спускаться. Ни одна ветка не хрустнула под его ногами. Сталкер перемещался будто тень. Каждое движение, точное и выверенное, выдавало в нем профессионала того уровня, что не часто встречаются в Зоне.

Благополучно добравшись до ведущего под землю провала, он вновь остановился, прислушиваясь. Не заметив ничего тревожного или подозрительного, он воспользовался канатом, чтобы соскользнуть вниз.

Было в его скупых движениях что-то зловещее.

 

* * *

 

Инок, Гурон и Штопор к этому времени уже успели углубиться в недра подземелий метров на шестьсот. Задействовав системы ночного видения, входившие в штатный набор устройств бронекостюмов, они перемещались в абсолютном мраке, который лишь изредка рассеивал неяркий флюоресцирующий свет от пузырящихся лужиц аномалий «студень».

Первым напряженной тишины не выдержал Гурон.

– Штопор, сколько отсюда до Припяти?

– Шаги не считал, не знаю, – охотно откликнулся ветеран, который чувствовал себя крайне неуютно. В последний раз он проходил тут, едва придя в сознание после выброса, практически ничего не соображая, двигаясь лишь на неистовом желании жить.

– А по времени?

– Мы шли почти сутки. Но часто останавливались, завалы разбирали, искали обходные пути…

– Тихо! – Инок застыл, подняв руку.

Впереди виднелась развязка железнодорожных путей. В сторону от основного тоннеля уходили два ответвления, ведущие в сторону Диких Территорий и к НИИ «Агропром». В Диких Землях располагалась огромная сортировочная станция, а в районе бывшего научно-исследовательского института, если Иноку не изменяла память, существовал зев разрушенного тоннеля, перегороженного обвалом.

Впрочем, и на армейских складах, где до последнего времени базировались основные силы группировки «Свобода», он также видел заблокированные оползнями уводящие под землю железобетонные пандусы, по которым проходили старые железнодорожные пути. Вне сомнения, то были элементы единого подземного комплекса, в состав которого наверняка входила и станция загоризонтного обнаружения «Чернобыль-2», расположенная юго-западнее Припяти, в десятикилометровом радиусе наибольшего радиоактивного загрязнения.

– Инок, что ты там разглядел? – раздался в коммуникаторе сиплый шепот.

– Помолчи, Гурон. Включи внешние микрофоны и слушай.

Впереди пространство подземелья расширялось, напоминая треугольную пещеру со сводчатым потолком. Рельсы исчезали в боковых тоннелях, на относительном просторе развязки угнездилась электра. Слабо потрескивая, раскинув переплетение фиолетовых разрядов, аномалия лениво пульсировала, растекаясь по ржавым рельсам.

– Треск слышу. Больше ничего…

Инок продолжал настороженно прислушиваться.

На фоне потрескивания электрических разрядов где-то на пределе слышимости, ворочал булыжники неведомый великан. Глухие звуки то стихали, то вновь раздавались аритмичной россыпью.

– Это в районе Радара, – высказал мнение Штопор. – Наверняка военные с вертушек НУРСами долбят.

Толчки стали реже, а через минуту исчезли вовсе.

Инок сделал шаг вперед. Ветвящейся электры он не опасался, отзвуки боя, идущего на поверхности, тоже можно было пока что сбросить со счетов, но напряжение не отпускало, чувство опасности лишь усиливалось.

С чего бы? Накопившаяся усталость? Не рановато ли нервишкам сдавать?

Клаустрофобией он не страдал, вокруг вроде бы привычная, даже, можно сказать, спокойная по меркам Зоны обстановка, ничего экстраординарного…

Еще один шаг…

Хриплое дыхание Гурона, отчетливо слышимое в коммуникаторе. Зеленоватые оттенки тьмы на забрале боевого шлема. Воздух едва движется, детектор аномалий, переведенный в режим «без звука», нервно подергивается, указывая на электру…

– Сзади! – Резкий вскрик Гурона прозвучал одновременно с грохотом автоматной очереди.

Яростные вспышки вспороли липкий мрак, вторя им, ударил автомат Штопора, Инок рефлекторно развернулся, фиксируя взглядом левый тоннель, заметил, как что-то блеснуло под потолком, резанул короткой очередью навскидку.

Взрыв, гаснущий всплеск пламени, сизый сгусток дыма, металлический лязг: вспоротая пулями, разорванная канистра ударилась о рельсу, отлетела в сторону и тут же плавно поднялась в воздух.

«Бюреры!» – метнулась мысль.

Под сводами тоннеля внезапно раздался рвущий рассудок вой, сталкеры инстинктивно прижались спина к спине, контролируя все окружающее пространство.

В такие секунды понимаешь, что выжить одному – нереально. Какие бы отношения ни складывались между одиночками, волей судьбы они мгновенно становились группой – либо погибали, едва успев осознать, откуда пришла смертельная угроза.

Бюреры – существа загадочные. Их мало кто видел. Опаснейшие порождения Зоны, о которых ходит больше слухов, чем правдивой информации. Говорят, они прячутся в темных, глухих уголках подземелий, используя приобретенные в процессе мутаций способности к телекинезу, чтобы охотиться. Бюрерам нет абсолютно никакой разницы, кто станет их добычей, – сталкер, рискнувший сунуться в подземелья в поисках артефактов, одинокий мутант или бредущий без цели зомби.

– Гранаты! – Гурон переключился на подствольник. – Иначе их не достать!

Три глухих хлопка прозвучали один за другим, через пару секунд ударили взрывы. Инок послал реактивную гранату в левый тоннель, Штопор в правый. Гурон произвел выстрел в том направлении, откуда они пришли.

Грохот разрывов, ноющий свист осколков, нечеловеческие вопли, продирающие по коже ледяным ознобом, – все слилось в мгновенное ощущение скоротечного боя. Из боковых ответвлений в тусклый свет электры уже выдавливало дым. Поднятые в воздух предметы упали, но через мгновенье Инок, пытливо всматривающийся во мрак, готовый открыть огонь по малейшему движению, вдруг увидел, как в нескольких метрах от него начала выгибаться одна из рельс.

Металлические костыли со звоном вырвало из гнезд, они вылетали из шпал словно пули, ударяли в потолок, высекая снопы искр.

– Назад!

Освобожденный от креплений рельс уже приподнялся в воздух. Еще секунда, и совместым усилием нескольких затаившихся вне поля зрения бюреров его швырнет в сталкеров.

Убегать поздно.

– К стенам! – Инок метнулся вбок, увлекая за собой Штопора, Гурон отпрянул к противоположной стене, и вовремя: шестиметровый погнутый рельс тускло блеснул, пролетел, медленно вращаясь, со свистом рассекая мрак, будто оторванная вертолетная лопасть, глухо ударился об пол и тут же снова начал плавно подниматься вверх.

Предугадать момент очередного броска фактически невозможно.

Инок, стреляя на ходу, ринулся вперед. Ни Гурон, ни Штопор, ожидавшие смертельного броска бюреров, не успели отреагировать на внезапный маневр товарища, а когда поняли его рискованный замысел, было уже поздно. Прошитая длинной автоматной очередью электра разрядилась, выпростав вдоль железнодорожных путей змеящиеся молнии разрядов.

В глубинах центрального тоннеля раздался душераздирающий вопль, рельс, поднятый в воздух, с глухим звоном рухнул на пол, аномалия же взбесилась не на шутку – она жалила стены, извиваясь в бешеном танце изломанных молний.

Инок застыл, не двигаясь. Смертельные разряды не дотягивались до него всего лишь на метр, но этого хватило, чтобы сталкер остался жив.

Прошло секунд тридцать, прежде чем электра начала успокаиваться.

– Все живы? – Инок осторожно отступил на несколько шагов.

– Я нормально, – скупо откликнулся Гурон.

– Бывало и лучше… – Штопор порадовался, что бронированное забрало боевого шлема скрывает выражение его лица. Боялся он подземелий и их обитателей. Боялся до предательской дрожи в ногах.

– Пошли тогда. На рельсы не наступайте.

«Действительно, задерживаться тут неразумно», – подумал Гурон. Неизвестно сколько еще бюреров скрывается в боковых тоннелях.

После внезапной, скоротечной схватки вместе с осознанием случившегося дрожью промелькнула психологическая реакция. Так часто бывает в стрессовых ситуациях: сначала действуешь, а уж после начинаешь понимать, что смерть прошла буквально в волоске от тебя, вы опять разминулись, в который уже раз?..

Центральный тоннель понемногу наполняло дымом.

Обойдя успокоившуюся аномалию, сталкеры метров через пятьдесят наткнулись на тела бюреров. Три карлика с атрофированными нижними конечностями валялись на рельсах, будто брошенные тут за ненадобностью тюки с тряпьем. Их одежда представляла собой серые, измазанные грязью, кое-где испятнанные лишайниками лохмотья. Уродливые обрюзгшие лица бюреров выглядели жутковато.

Инок остановился, присел на корточки, внимательно разглядывая одного из карликов.

– Они что, были когда-то людьми? – подавив отвращение, спросил Штопор. Ветерана, в отличие от Гурона, колотило не на шутку, в голосе проскальзывали нервные, визгливые нотки.

– Трудно сказать. – Инок стволом автомата поворошил тряпье. – Лица с человеческими чертами. Строение тела гуманоидное. Вот только одного понять не могу: с какой скоростью должен протекать процесс возникновения и накопления мутаций, чтобы на основе человеческого генома вдруг появилось такое разнообразие тварей с различными, не присущими людям способностями? Мне кажется, все должно выглядеть иначе. – Он отпустил тело бюрера. – Под воздействием радиации столь существенных и скорых перемен не происходит. В лучшем случае мы бы сталкивались с неизлечимо больными, пораженными лучевой болезнью представителями рода человеческого. – Инок говорил медленно и вдумчиво, как бы опять размышляя вслух. – Ну, еще я допускаю появление у людей, живущих в окрестностях Зоны Отчуждения или побывавших в ней, детей с деформированными генами, но и это ничего не объясняет. Искажение наследственной памяти – скорее порок, чем устойчивая мутация. Причем для каждого рожденного в Зоне или вне ее пределов мутанта изменения физического облика и анатомического строения будут разными, чаще всего – несовместимыми с жизнью. Мы же видим строго определенное разнообразие видов мутировавших существ, с четко выраженными уникальными способностями.

– Инок, это ты сейчас с кем разговариваешь? – Штопор подозрительно взглянул на сталкера. – Откуда ты такой умный взялся? Все рассуждаешь, осторожничаешь…

– У меня два высших образования. – Инок выпрямился. – Пошли дальше.

– От ответа уходишь? – Ветеран покосился на Гурона, но тот молчал, заняв позицию на левом фланге.

– Штопор, я к тебе в душу лезу? – Инок сменил автоматный магазин, убрав полупустой рожок в жесткий расположенный на поясе подсумок.

– Значит, все-таки ты не сталкер, а ученый?

– Нет. Я сталкер. Обыкновенный сталкер-одиночка. Просто у каждого свой взгляд на мир. Тебе вот достаточно простого утверждения – все, что меня окружает, создано Зоной. И точка. А меня подобный ответ не устраивает.

Штопор притих, и некоторое время они шли молча, напряженно ожидая новой смертельной опасности. Ничего другого предполагать не приходилось. Любое подземелье – это потенциальный источник проблем. Аксиома, не требующая доказательств.

 

* * *

 

Удалившись на пару километров от точки входа, устроили короткий привал.

Силы таяли. Сказывались бессонные сутки, проведенные на ногах. Большинство сталкеров в подобной ситуации обходились энергетическими напитками, но армейские бронекостюмы, выданные Сидоровичем, выгодно отличались от иных видов экипировки: в них была интегрирована система поддержания жизни. Очень дорогое даже по меркам Зоны удовольствие.

– Шею покалывает, – пожаловался Гурон.

– Зато в голове проясняется. – Инок тоже ощущал, как тончайшие иголочки вонзаются в кожу. – Автоматическая система включилась.

– Стимуляторами накачивает? А это не опасно? – забеспокоился Штопор.

– Опасно – это если ты на ходу задремлешь или вообще от усталости свалишься через несколько километров. – Инок присел, прислонившись спиной к шероховатой стене тоннеля. Снятый с предохранителя автомат он положил на колени. – Через пару минут легче станет. Я читал о таких системах. Похудеешь немного – это факт. Спать потом будешь сутки, не меньше. Но сейчас на сорок восемь часов заряд бодрости гарантирован.

Штопор ничего не ответил. Некоторое время он сидел, уставившись в одну точку, затем вдруг спросил:

– А ты, Инок, все же зачем сюда подался? Вроде бы умный, сам сказал – два высших образования. На приключения потянуло? Со скуки?

– Дураки меня достали, – лаконично ответил Инок, явно не настроенный на продолжение темы.

– Нет, ну расскажи, а?

– Штопор, ты нарываешься?

– Нет. Знаю, не принято о себе рассказывать. – Ветеран шумно вздохнул. – Но ведь вместе идем.

– А что ты хочешь услышать?

– Как что? Правду. Вот я, к примеру, и в первый и во второй раз конкретно из-за денег пошел. А ты, выходит, у нас идейный?

Инок ответил не сразу.

– Мои идеи просты, – спустя какое-то время произнес он. – Я не хочу жить там, где слова у людей постоянно идут вразрез с поступками. Ну да, учился. На юриста. А что толку в знании законов, когда они в большинстве случаев не работают? Окружающие их либо не знают, либо не хотят исполнять.

– А тут-то чем тебе лучше?

– Здесь я тот, кто есть. Не больше и не меньше. Надоело подстраиваться под разные системы. Делать хорошую мину при плохой игре. Понимаешь? Достало все.

– А бороться не пытался? – спросил Гурон.

– Пытался. Смотрели на меня, как на идиота. Мол, что тебе больше всех надо? В общем, не нашел я себя в большом мире. Резким стал. Несдержанным. Раздражительным.

– Ну, по тебе такого не скажешь, – заметил Штопор.

– Я изменился. Понял многое. А тогда мне думалось – все. Либо с ума сойду, либо бед наделаю. – Инок опять замолчал, погрузившись в мысли, затем продолжил: – Как-то раз пришлось мне мимо кладбища одного проезжать. Длинное такое, вытянулось вдоль трассы, за населенным пунктом.

– И что? – не понял Штопор.

– Еду спокойно, в потоке, машин встречных много, дорога всего в две полосы, узкая, а тут меня вдруг «десятка» обгоняет. Выскочила на встречную, а обгон ей не вытянуть, в лоб другие машины идут. Я на водителя посмотрел, чувствую – прет, как баран, навстречу смерти. Места уйти на свою полосу у него уже нет, а скорость приличная. По-хорошему, нужно бы мне аккуратно притормозить, открыть «окно» на полосе, чтоб тот не разбился, у него ведь в машине народу, что в консервной банке. И вдруг мысль, такая спокойная, отчетливая, отчужденная… Думаю: если ты придурок по жизни – ну, так езжай и дальше по встречной, кладбище рядом, прям за обочиной.

– Ну и? – Штопор заинтересованно подался вперед. – Разбилась «десятка»?

– Нет. – Покачал головой Инок. – Я притормозил, дал ему место, а самому вдруг страшно стало. Страшно за свои мысли, страшно и как-то мерзко, жутко жить, когда тебя окружают такие, как тот водитель «десятки». Он ведь ни своей, ни чужими жизнями вообще не дорожит, даже не думает о них. Я-то притормозил, он втиснулся кое-как, ушел от столкновения и тут же снова в обгон рванул, опять по встречной перед крутым поворотом трасы. Понял я тогда, что не хочу жить среди людей, которые элементарно друг друга подставляют. Каждую минуту, каждый день. Вот и ушел сюда.

– Легче стало?

– Поначалу – нет. Риск тут иной. Запредельный и еще более жестокий. Сплошной адреналин. Живешь, как будто в стремительном сне. Потом, когда меня ранило, попал на холм, где, помнишь, ночевали?

Штопор кивнул

– Илья меня выходил. А я как будто проснулся. Другим стал. Понял, что у каждого в жизни своя дорога. И идти по ней надо спокойно, не мельтешить, не злиться, быть тем, кто ты есть. Прежде всего себя уважать, тогда и другие иначе относиться начнут. А то, что я не просто за артефактами охочусь, а Зону пытаюсь понять, обосновать, хотя бы для себя, что и почему тут происходит, – это внутренняя потребность.

Инок вдруг замолчал, словно решил, что уже и так сказал слишком много.

– Привал окончен. – Его голос изменился, стал прежним. – Пошли, нечего рассиживаться.

 

* * *

 

Тоннель плавно изгибался, теряясь во мраке. Дважды сталкеры поднимались по осыпям, с трудом протискиваясь под самым сводом в узкие лазы, проделанные еще группой Брокера два года назад. Шли относительно спокойно, участки тоннеля, изолированные обвалами, были свободны от мутантов, аномалии – и те попадались редко.

«Долго так продолжаться не может», – думал Инок, поглядывая по сторонам. Пока что их везение объяснялось достаточно просто, но если верить Штопору, дальше начнется разветвленная сеть подземных коммуникаций, где наверняка полно обходных путей, а значит, и мутантов.

Преодолев очередное препятствие, они вышли к еще одной транспортной развязке.

Стоило сталкерам преодолеть лаз, прорытый под самым потолком тоннеля, как невнятные, отдаленные толчки и звуки резко обрели грубую материальность: наверху продолжался бой, видимо, силы «Монолита» до сих пор удерживали рубежи на Радаре.

Инок посмотрел вниз. Первое, что бросилось в глаза, – это обилие различных предметов и останков. Если пройденные участки тоннеля были относительно чистыми, то здесь царил натуральный бардак. Путь перегораживало несколько перевернутых дрезин, испещренных отметинами от пуль. Два боковых ответвления оказались блокированы массивными воротами, из-под свода свисали космы ржавых волос, подле баррикады белели кости, валялось разбитое оружие, тускло отсвечивали рассыпанные толстым слоем автоматные гильзы, в нескольких местах виднелись початые цинки для патронов, громоздилась поломанная офисная мебель.

Инок начал спуск вниз, Штопор и Гурон остались наверху, прикрывая его.

За баррикадой, основу которой составляли массивные перевернутые дрезины с неработающими, обгоревшими электродвигателями, пространство тоннеля вновь расширялось уже знакомым треугольным залом. Инок обследовал баррикаду. Человеческие останки, в изобилии разбросанные вокруг, не истлели, а были обглоданы – об этом свидетельствовали обрывки серо-черной камуфлированной формы и следы зубов на некоторых костях. Но более всего сталкера поразили несколько скелетов псевдособак, валявших тут же. В одном из черепов зияли пулевые отверстия.

– Ну, что там? – раздался по связи вопрос Гурона.

– Ты когда-нибудь слышал о псевдособаках, живущих в подземельях?

– Нет. Никогда.

– Вот и я не слышал. – Голос Инока прозвучал озадачено. – Но тут отбивались именно от них. – Он перелез через препятствие и увидел вполне предсказуемую картину: пространство за баррикадой усеивали останки псевдособак, среди которых обнаружилось несколько скелетов слепых псов и даже пара снорков. – Тут происходил натуральный штурм. Только не пойму, кто отбивался от мутантов? Форма незнакомая, экипировка минимальная. Бронежилетов – и тех нет.

– Серый камуфляж продается в любом магазине, в отделе «сопутствующие товары», – высказался Штопор.

– Вы исследовали боковые проходы, когда проходили тут два года назад? – спросил Инок, приближаясь к огромным воротам, запирающим вход в один из тоннелей.

– Только в первом ответвлении, – ответил ветеран. – И еще несколько раз проверяли тоннели, расположенные дальше, на подступах к Припяти. А конкретно эти – нет. Не до того было. Спешили. И лишних приключений искать не хотелось.

– Спускайтесь. – Инок обошел космы свисающих со свода ржавых волос и на короткой дистанции сумел разглядеть, что в массивных воротах есть две двери, рассчитанные под человеческий рост. Одна из них была приоткрыта, на пороге лежал высохший, мумифицированный труп, который по непонятной причине не тронули мутанты.

«Форма на нем странная». – Он присел, попробовал перевернуть лежащее лицом вниз тело, но оно как будто присохло к полу. Ощутив сопротивление, Инок не стал прикладывать чрезмерных усилий, понимая, что в лучшем случае в руках останется лишь клок непонятной униформы. – «Похоже на костюм биологической защиты». – Он поискал взглядом маркировку на ткани, но тщетно – тело пролежало тут несколько лет, и белый цельнокроеный гермокостюм успел покрыться въевшейся в него грязью, колониями цепких лишайников, утратив первоначальный цвет, превратившись в серую, местами разъеденную какими-то химическими соединениями массу.

Приоткрытая массивная дверь усилию не поддалась, но имевшийся зазор оказался достаточным, чтобы протиснуться в него боком.

«Что же тут произошло? Почему до сих пор о подземном комплексе не знал никто из сталкеров? – размышлял Инок. – Допустим, сведения о наличии в окрестностях Припяти огромной бункерной зоны были строго засекречены, но после аварии на АЭС, когда отсюда, вне всякого сомнения, вывезли стратегическое оружие, а тоннели, ведущие под землю, взорвали, никаких свидетельств о существовании заброшенного комплекса так и не появилось ни в Интернете, ни в периодических изданиях, ни в местной сталкерской сети».

Как минимум странно. Такое ощущение, что уже после аварии на АЭС кто-то приложил огромные