Восприятие, его типы и механизмы при нарушениях зрения

Восприятие—это психический процесс отражения предметов или явлений действительности, непосредственно воздействующих на органы чувств, в совокупности их свойств и качеств, в резуль­тате чего в сознании возникает целостный образ объекта. Посколь­ку воздействующие на человека объекты обладают комплексом свойств, в процессе восприятия участвуют ощущения различных модальностей.

Нарушения функций зрения приводят к сокращению и редуци­рованию (ослаблению) зрительных ощущений у частичнозрячих и слабовидящих или полному их выпадению у тотально слепых. Изменения в сфере ощущений, т. е. на первой ступени чувствен­ного отражения, неизбежно должны отразиться наследующем его этапе—восприятии.

В процессе восприятия обычно принимают участие несколько анализаторов. Во время выполнения различных видов деятельнос­ти тот или иной анализатор становится ведущим. В зависимости от условий жизни и характера деятельности один из анализаторов соответственно становится доминирующим. Соответственно этому определяется присущий тому или иному человеку тип восприятия. В норме у большинства людей формируется зрительный тип вос­приятия. Причем доминирование зрения (возникающее как в фило-, так и в онтогенезе) настолько прочно, что даже такие серьезные нарушения его функций, какие наблюдаются у слабовидящих и частичнозрячих,не влекут за собой изменения типа восприятия. Как и в норме, у них наблюдается зрительно-двигательно-слухо­вой тип восприятия.

Только при наиболее значительных снижениях остроты зрения (от 0,03—0,02 и ниже) и тотальной слепоте, когда большая часть предметов и явлений не может быть адекватно воспринята визу­ально, доминирующее положение занимают кожно-механический и двигательный анализаторы, лежащие в основе осязательного восприятия. Однако зрительный анализатор в зависимости от уровня остроты зрения и характера деятельности продолжает в той или иной мере принимать участие в процессе восприятия. А в некоторых видах деятельности, не требующих тонкой зрительной дифференцировки, например при ориентировке в большом прост­ранстве, аномальное зрение даже при очень низкой его остроте может занимать ведущее положение.

Полное выпадение зрительных ощущений из процесса восприятия наблюдается только в случаях тотальной слепоты. В литера­туре можно встретиться с утверждениями, согласно которым сле­пым присущ слуховой тип восприятия. Разумеется, слуховой тип восприятия может формироваться у слепых с таким же успехом, как и у нормально видящих, поскольку это зависит не от особен­ностей строения и функционирования того или иного органа (ис­ключая, конечно, патологические изменения самого слухового анализатора), а от характера деятельности, в которой принимает участие индивид. Но, так как слуховые ощущения и восприятия отражают материальный мир весьма односторонне и более или менее полное отражение пространственных и физических свойств объектов слепыми осуществляется благодаря информации, полу­чаемой через кожный и двигательный анализаторы, при наиболее серьезных дефектах зрения, как правило, формируется осязатель­ный тип восприятия. Кроме того, формированию осязательного ти­па восприятия в высшей степени способствует характер учебной и трудовой деятельности слепых, так как овладение навыками чтения и письма, а также всеми трудовыми двигательными навы­ками происходит на основе осязательного восприятия предметов и орудий деятельности. Развитию этого типа восприятия необхо­димо всячески способствовать в процессе школьного обучения слепых, широко используя всевозможные наглядные (в данном случае воспринимаемые с помощью осязания) пособия и развивая культуру осязания. Наглядность в обучении слепых должна пол­ностью вытеснить оставшиеся от старой школы словесные методы обучения, основывающиеся на ложном взгляде на слепого как на слуховой тип.

Независимо от того, какой тип восприятия складывается у слепого или слабовидящего, оно обладает всеми свойствами, из­вестными в общей психологии: избирательностью, осмысленнос­тью, обобщенностью, апперцепцией и константностью. Разумеется, проявление и развитие этих свойств зависит от того, в каком виде восприятия они проявляются, а также от уровня психиче­ского развития индивида в целом. При слепоте и слабовидении наблюдается ослабленность проявлений некоторых свойств восприятия. Так, избирательность восприятия ограничивается уз­ким кругом интересов, снижением активности отражательной дея­тельности, меньшим по сравнению с нормой эмоциональным воз­действием объектов внешнего мира; апперцепция проявляется слабее, чем в норме, в связи с недостаточным чувственным опы­том; осмысление и обобщение образов осложняется недостаточ­ностью чувственного опыта и снижением полноты и точности ото­бражаемого; сокращается зона константного зрительного восприя­тия.

Участие в процессе восприятия нескольких анализаторных систем предполагает их совместную деятельность. Совокупная, интегративная деятельность анализаторов, в результате которой под воздействием комплексных раздражителей образуются временные нервные связи, и является физиологическим механизмом восприя­тия. Комплексная деятельность анализаторов протекает на основе взаимодействия первой и второй сигнальных систем, благодаря чему человеческое восприятие принципиально отличается от вос­приятия животных своей осмысленностью, обобщенностью и про­извольностью. Кроме того, для понимания физиологических меха­низмов восприятия весьма важным является открытый И. П. Пав­ловым рефлекс на отношение.

Различной степени нарушения или полное выпадение функций зрительного анализатора могут лишь нарушить соотношение ви­дов и изменить тип восприятия, но они ни в коей мере не отража­ются на его физиологическом механизме. Как показали исследо­вания Ю. А. Кулагина, нервный корковый механизм восприятия слепых принципиально идентичен механизму восприятия зрячих.

При патологии органов зрения затрудняется либо становится невозможным образование временных нервных связей между моз­говыми центрами зрительного и других анализаторов. Эти затруд­нения указываются на степени полноты, целостности образов, широте круга отображаемых предметов и явлений, но не могут изменить сущности процесса возникновения образа. Разумеется, и зрительные образы частичнозрячих и слабовидящих, и осяза­тельные образы незрячих не могут быть полностью тождественны образам восприятия нормально видящих, однако, как и последние, они в целом адекватно, правильно отражают окружающий мир во всей сложности его проявлений.

Адекватность образов слепых и слабовидящих отображаемым объектам подтверждается как практикой лиц с дефектами зрения, в процессе которой они не только познают окружающий мир, но и преобразуют его, так и экспериментально. В этом отношении очень показателен тот факт, что не только правильное отражение совокупности и отношений свойств и качеств объектов, но и их иллюзорное восприятие имеет место при определенных условиях как у нормально видящих, так и у лиц с аномалиями функций зре­ния. Так, оптические иллюзии Мюллера—Лайера, Эббингауза, перспективы, переоценки расстояний, деформации геометрических фигур и прямых линий наблюдаются у слабовидящих и частично-зрячих. Эти же изображения, будучи выполнены не графически, а рельефно (точечным или линейным рельефом), вызывают соот­ветствующие иллюзии при осязательном восприятии у тотально слепах. Аналогичным образом зрительно-мышечная иллюзия Шарпантье (переоценка веса большего по объему из двух объективно равных по весу и форме предметов, например шаров) возникает у незрячих при осязательном восприятии величины и формы объ­ектов. И хотя величина иллюзорного эффекта у слепых и слабо­видящих несколько снижена по сравнению с нормой, его наличие при нарушенном зрительном или осязательном восприятии являет­ся еще одним подтверждением принципиальной идентичности кор­кового нервного механизма у слепых, слабовидящих и зрячих.

Доказанная Ю. А. Кулагиным идентичность нервных механиз­мов восприятия в норме и при патологии зрения имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, так как, во-первых, обосновывает возможность усвоения слепыми или слабо­видящими определенной суммы знаний, умений и навыков, а во-вторых, опровергает измышления тифлопсихологов идеалистиче­ского толка о неадекватности отражения слепыми окружающего мира, о принципиальном различии осязательных образов слепых и зрительных образов нормально видящих.

 

§ 2. Сравнительная характеристика зрительного и осязательного восприятия

Зрительное и осязательное восприятие сходны не только по своим физиологическим механизмам. В образах, возникающих в процессе этих видов перцепции, отражаются многочисленные раз­личные свойства и качества материи, движущейся в пространстве и времени. Причем, и это наиболее важно, зрение и осязание фиксируют ряд одних и тех же физических, пространственных и временных характеристик объектов.

Возможность отражать в восприятиях различной модальности одни и те же свойства и качества предметов впервые в русской психологии была отмечена И. М. Сеченовым. Он, первым показав сходство зрительного и осязательного восприятия, многократно подчеркивал роль осязания в процессе отражения действительнос­ти, называя его наряду со зрением и слухом “высшим органом чувств” и моделью всякого восприятия.

Глаза и руки способны самостоятельно и вполне адекватно от­ражать следующие категории признаков: форму, величину, направление, удаление, телесность, покой н движение. Помимо пере численных категорий, человек только при помощи зрения различает цвет, а при помощи, осязания — сдавливаемость, вес, тепло и холод. Таким образом, зрительные восприятие отражает восемь категорий признаков, а осязательное — одиннадцать, хотя, конечно, большее количество признаков, различаемых осязатель­но, еще не означает, что осязательные образы более полно и точ­но отражают действительность, так как здесь решающее значение имеет способ перцепции—дистантный и одномоментный (симультанный) при зрительном и контактный и последовательный во времени (сукцессивный) при осязательном восприятии. Многочисленность признаков, различаемых осязанием, свидетельствует лишь о возможности относительно полного и правильного отра­жения действительности при полной или частичной утрате зрения. “Рука,—писал И. М. Сеченов,—ощупывающая внешние предме­ты, дает слепому все, что дает нам глаз, за исключением окрашенности предметов и чувствования вдаль, за пределы длины руки” (1). Отражением одних и тех же категорий признаков предметов сход­ство зрительного и осязательного восприятия не исчерпывается и не может быть полностью объяснено.

Их решающее и основное сходство И. М. Сеченов видел в дви­гательном поведении руки и глаза: “Идет ли речь о контурах или величине или об удалении и относительном расположении пред­метов, двигательные реакции глаз при смотрении и рук при ощупывании совершенно равнозначны по смыслу: и там и здесь оп­ределителем являются показания мышечного чувства, сопровож­дающие двигательные реакции восприятия впечатлений”(2).

Движения глаз (конвергенция, дивергенция, аккомодация), благодаря которым становится возможным отражение многочис­ленных пространственных свойств объектов, идентичны движени­ям ощупывающей руки. “Способность глаз видеть ясно предметы на разных удалениях совершенно равнозначна способности сле­пого узнавать ощупью формы различно удаленных от него пред­метов—что делает при этом укорачивающаяся и удлиняющаяся рука слепого, то делает механизм приспособления глаз зрячего”(1).

Весьма важным для установления сходства отражательных возможностей и поведения руки и глаза является установленная И. М. Сеченовым эквивалентность по степени насыщенности их нервными окончаниями осязающей поверхности ладони и сетчат­ки глаза. Согласно Сеченову, рабочая поверхность пальцев—ла­донная сторона первых фаланг, “наиболее густо усеянная осяза­тельными тельцами, соответствует желтым пятнам сетчатки”. Следствием этого, писал далее И. М. Сеченов, является то, что “ладонная поверхность руки, подобно сетчатке глаза, дает созна­нию форму предметов — слепые читают по выпуклым буквам ру­кою, а двигатели руки, подобно двигателям глазного яблока, дают величину и положение покоящихся предметов относительно наше­го тела”(2).

Кроме перечисленных, существенным является и то обстоя­тельство, что образы осязательного восприятия, так же как и зри­тельного, объективируются. Это значит, что образам той и другой модальности свойствен феномен проекции, что выражается в спо­собности анализатора выносить впечатления наружу. Вынесение наружу или объективирование ощущений и восприятий проявляется в том, что их внешнюю причину (раздражитель) мы ощущаем не на сетчатке глаза при зрительном восприятии, не в области рас­положения осязательных телец при восприятии осязательном и не в соответствующих участках коры больших полушарий, а выносим ее в зону действия раздражителя. Иначе говоря, мы локализуем зрительные и осязательные образы не в области воспринимающих нервных механизмов, а в зоне действительного местонахождения вызвавшего их объекта, т. е. выносим их наружу.

Сходство осязательных и зрительных восприятий проявляется также н в том, что в результате восприятия каждой из упомяну­тых модальностей вычленяется контур объектов, названный И. М. Сеченовым “раздельной гранью двух реальностей”. При этом нужно помнить, что вычленение контура объекта является первым и непременным условием возникновения целостного обра­за.

Итак, в основе зрительного и осязательного восприятия лежат двигательное поведение руки и глаза, их способность объективиро­вать, т. е. выносить наружу впечатления, возможность отражать одни и те же категории признаков объектов и, наконец, идентич­ность их физиологических механизмов.

Наиболее полно возможности осязания раскрываются лишь при абсолютной слепоте, несмотря на то что этот вид восприятия играет важнейшую роль в процессах чувственного познания даже при наличии полноценного зрения. Недостаточное развитие осяза­ния, не соответствующее его действительным возможностям, объясняется тем, что зрение, контролирующее различные виды чело­веческой деятельности, тормозит развитие осязательного восприя­тия не только у нормально видящих, но и у слабовидящих и частичнозрячих, что в высшей степени неблагоприятно сказывает­ся на их познавательной и трудовой деятельности. “Зрячий изба­лован зрением в деле познания формы, величины, положения и передвижения окружающих его предметов,—писал И. М. Сече­нов,—поэтому он не развивает драгоценной способности руки да­вать ему те же самые (что и зрение.— А.Л.) показания, а слепой к этому вынужден, и у него чувствующая рука является действи­тельным заместителем видящего глаза. У зрячего контрольный аппарат лежит вне работающей руки, а у слепого—в ней самой” (1).

Выявление И. М. Сеченовым сходства зрительного и осязатель­ного восприятия и последующие эксперименты советских психоло­гов, подтвердившие и развившие взгляды И. М. Сеченова, помогли преодолеть широко распространенное в тифлопсихологии мнение о принципиальном различии этих видов восприятия и их резуль­татов, т. е. зрительных и осязательных образов.

Противопоставление зрительного восприятия осязательному вытекало из ложной трактовки первого как восприятия исключи­тельно симультанного (одномоментного), а второго—как исклю­чительно сукцессивного (последовательного во времени) и их про­тивопоставления. Многие психологи (Джемс, Дюнан, Крогиус, Руднев, Платнер и др.), считавшие симультанное (зрительное) и сукцессивное (осязательные) восприятие диаметрально противопо­ложными, утверждали, что целостный образ может возникнуть только при одномоментном зрительном восприятии. Образы же, возникающие у слепых в процессе последовательного во времени осязательного восприятия, по их мнению, лишены целостности, фрагментарны, сукцессивны и не могут правильно отразить прост­ранственных свойств и отношений внешнего мира.

Несостоятельность подобного противопоставления, в котором абсолютизируется симультанность зрительного и сукцессивность осязательного восприятия, совершенно очевидна, так как зритель­ное восприятие в ряде случаев, например при восприятии больших объектов с близкого расстояния, может выступать как сукцессив­ное точно так же, как и осязание при повторном восприятии хоро­шо знакомых объектов может быть симультанным.

Разумеется, осязание гораздо в большей степени, чем зрение, отличается сукцессивностью и обусловленной этим фрагментар­ностью, однако указанные недостатки в значительной степени преодолеваются благодаря работе человеческого мышления и во­ображения, в результате чего у слепых формируется целостный, осознанный и обобщенный образ осязательно воспринимаемого предмета.