Аннотация 5 страница. Я качаю головой. Слова уже готовы сорваться с языка, но я не могу заставить себя произнести их.

Я качаю головой. Слова уже готовы сорваться с языка, но я не могу заставить себя произнести их.

— Мне нужно с тобой поговорить, — наконец начинаю я. Но тут же вздрагиваю и прикусываю щёку изнутри.

Подходит официантка и приносит два тёплых блюда, ставит их напротив каждого из нас. Потом заново наполняет наши стаканы рутбиром и уходит.

Логан смотрит на свою еду и улыбается. Он пробует кусочек от своей курицы и выглядит счастливым. Указывает вилкой на моё блюдо. Но мне не хочется есть. Мне хочется всё прояснить.

— Я рад, что ты всё-таки здесь, — говорит он, пока я набиваю рот своим Альфредо. — Я боялся, что ты сбежишь.

Я тоже этого боялась. И по-прежнему боюсь. Наматываю спагетти на вилку и протягиваю ему.

— Хочешь попробовать моё?

На какое-то мгновение его голубые глаза становятся похожи на тлеющие угольки. Но вот он улыбается мне и наклоняется вперёд. Взяв еду с вилки, он откидывается обратно и задумчиво жуёт.

— У тебя вкуснее, чем у меня, — говорит он.

Я беру свою вилку и опускаю её в его тарелку, он ухмыляется и качает головой. Но это не останавливает меня. Я так же задумчиво жую кусочек от его курицы.

— У меня вкуснее, чем у тебя, — соглашаюсь я.

Он пожимает плечами и улыбается.

— Ешь, — говорит он мне.

И мы молча едим. Я часто ворую его курицу, ему даже приходится блокировать меня вилкой. Но так же часто я кормлю его своим спагетти. Мне нравится, как мы проводим время. Но мне понравилось и то, что произошло в уборной.

Когда официантка уносит наши тарелки, я еле сдерживаюсь, чтобы не попросить завернуть остатки с собой. Ведь, возможно, завтра мне нечего будет есть, и я ненавижу, когда выбрасывают еду. Но, с другой стороны, в приюте негде будет её хранить. Конечно, если я смогу найти приют, где ещё остались места.

Мы сидим за чистым столом, и тут официантка приносит папку в кожаном переплёте. Я тянусь к ней, но Логан перехватывает мою руку.

— Нет, — говорит он, качая головой.

— Но мне нужно заплатить, — возмущаюсь я.

Он снова качает головой.

— Нет.

Его кредитная карточка проскальзывает в кармашек папки, и Логан кладёт её на край стола.

Я беру его за руку, и он на мгновение замирает, и тут же сам хватает меня, и куда крепче, чем я его. Я нежно переворачиваю его запястье, чтобы ещё раз посмотреть на тату.

Очевидно, что татуировка сделана недавно, она выглядит неровной, красноватой. Но рисунок всё равно можно различить.

— Мне она нравится, — говорю я. — Когда-нибудь сделаешь и мне? — Я хочу точно такую же. И с замочной скважиной. — Сколько это будет стоить?

— Для тебя — нисколько, — говорит он.

— Я не позволю тебе сделать её мне бесплатно.

Он улыбается.

— А я не позволю тебе заплатить за неё.

— Тебе часто приходится делать такие же тату, как та, сегодняшняя?

Он сводит брови, словно не понимает, что именно я имею в виду.

Я показываю на свою грудь. И тут же, как только он опускает на неё глаза, моё лицо заливается краской. Он же ухмыляется.

— Ох, боже мой, — говорю я, пряча в руках лицо.

Он убирает мои руки.

— Что? — спрашивает он. Должно быть, думает, что я что-то сказала, когда спрятала лицо.

— Ничего, — качаю я головой.

— Нет, такие я делаю не часто. Бывает время от времени. В центре по борьбе с раком дают мои контакты.

— И ты никогда не берёшь с них деньги.

Он качает головой.

— Я и не могу. Они нуждаются в этом.

— Так, и сколько женских грудей ты трогаешь за день? — игриво спрашиваю я.

Он кривится.

— Некоторое количество.

— Правда?

Он кивает.

— На них часто делают тату. Даже когда девушкам не нужны новые соски. — Его лицо краснеет. По-моему, он засмущался.

Наш разговор о женских грудях заставил меня вспомнить о том, чем мы только что занимались в уборной ресторана. Когда я провела руками по его груди, то обнаружила пирсинг. И он даже позволил мне посмотреть на него.

— И как много твоих частей тела проколото? — спрашиваю я.

Он начинает загибать пальцы и останавливается на седьмом.

— Семь? Где?

Он показывает на каждый из своих сосков, на оба уха, потом на ушную раковину. И тут его взгляд опускается вниз, в сторону промежности. Он не улыбается, а щурит глаза, словно ждёт моей реакции.

Я изумлённо ахаю, чуть не поперхнувшись.

— Там, внизу? — шепчу я, но мои губы вытягиваются в ухмылке.

Он кивает головой, делая глоток рутбира.

— Это больно? — И внезапно у меня возникает непереносимое желание увидеть этот последний пирсинг.

Он пожимает плечами.

— А ты сможешь и мне сделать? — спрашиваю я и тут же поспешно добавляю: — Не сегодня. Да и вообще, не скоро. У меня пока не так много денег.

— И что ты хочешь проколоть? — спрашивает он.

У меня проколоты лишь уши, и я никогда не задумывалась, чтобы сделать нечто подобное с другими частями тела. Мои соски сразу твердеют, стоило мне только подумать о них.

— На сосках больно было? — шепчу я. Но тут же понимаю, что он даже не поймёт, что я говорю шёпотом, потому что может лишь читать по губам.

— Когда делаешь, немного больно. Но потом боль проходит. Так всегда, что бы ты ни прокалывала.

Я никак не могу перестать думать о том, что у него там внизу. Мои щёки снова горят.

— Я могу проколоть тебе всё, что захочешь, — говорит он. И тоже краснеет.

— Всё, что захочу?

Он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом открывает только один глаз, словно подмигивая мне, и осторожно говорит:

— Всё, что захочешь. — Он снова смотрит на мою грудь и облизывает губы. — Любое место, которое ты выберешь.

Неожиданно мне становится любопытно.

— Ты часто делаешь кому-то пирсинг? — Уж не знаю, почему меня это так волнует. — Такой… как… тот, внизу?

Он пожимает плечами.

Мне не нравится даже сама мысль о том, что он прикасается к чьим-то интимным местам. Совершенно не нравится. А вот мысль о том, как он касается меня… Я ёрзаю на месте, и он вопросительно смотрит на меня.

— Что-то не так? — спрашивает он. Ухмыляясь.

Я качаю головой, закусывая губы.

— И что, каждый может сделать себе такой пирсинг? — я указываю в сторону своих коленей. Сама не понимаю, что я так зациклилась на этом. Но мне интересно.

— Большинство может. — Он поигрывает солонкой. — Нужно будет лишь посмотреть, какой именно вид пирсинга подойдёт тебе больше всего.

Моё лицо начинает пылать, как только я думаю о том, что он рассматривает, что у меня там внизу. Логан пододвигает мне мой стакан и говорит:

— Пей. Пока не потеряла сознание.

Хоть он и ухмыляется, я ещё ни разу не видела мужчину, у которого был бы такой же самоуверенный вид. Былая неловкость миновала. Он наслаждался тем, что его слова заставили меня извиваться на месте.

— И что, ну, много разных видов? — Моё умение говорить потеряло всякое изящество.

Он качает головой. Потом берёт меня за руку и проводит пальцем по её тыльной стороне.

— Столько же разных видов, сколько разных женщин.

Я делаю глубокий вдох.

— А у этого, ну, есть какое-то предназначение?

Он ухмыляется.

— Может быть. — Он делает глоток рутбира. — Некоторым нравится просто сама идея этого. Другим нравится с этим играть.

— Играть? — произношу я с трудом. Его палец по-прежнему ласкает тыльную сторону моей руки, как если бы он касался меня там, где должен был быть пирсинг. Потому что это невероятно возбуждает.

Логан наклоняется ближе ко мне и тихо произносит:

— Губы. Язык. Пальцы. — И он снова облизывается. — Зубы. — Его бровь поднимается. — Если тебе нравится, я продолжу.

Я поднимаю руку. Если он продолжит, я точно воспламенюсь.

— Нет, спасибо.

— Как-нибудь в другой раз, — говорит он.

Его пальцы переплетаются с моими.

— Ты меня пугаешь, — эти слова вырываются из меня сами по себе.

Он замирает, выдёргивает руку.

— Я? Почему? Как? — спрашивает Логан, наклоняясь вперёд.

Он обеспокоен. Я вижу это, и теперь чувствую необходимость исправить свою ошибку.

— Я испытываю к тебе все эти чувства, — говорю я.

Он откидывается на спинку сидения, кладёт руку на грудь и облегчённо выдыхает.

— Ох, ну и напугала же ты меня, — тихо говорит он. — Я подумал, что обидел тебя своими похотливыми разговорами.

— Нет, ты меня не обидел. Но ты заставил меня желать того, чего я не могу себе позволить. — Вот. Я призналась. Я хочу его. И хочу всё то, что идёт с ним в комплекте. Но я не могу этого допустить.

— Мне кажется, я должен тебе кое-что сказать. — Но он обдумывает эти слова и говорит так медленно, будто они даются ему с трудом.

— Давай, — произношу я нерешительно.

— Я хочу тебя больше жизни, — говорит он. Моё сердце начинает выбивать барабанную дробь. Я открываю рот, чтобы заговорить, но он опять поднимает этот свой чёртов палец. — Но я не могу поддаться своим чувствам. Не сейчас, когда я даже имени твоего не знаю.

Логан делает глубокий вдох и ждёт. Я не могу ничего произнести. А даже если и могла бы, то не знаю, что сказать.

— Я хочу уложить тебя в кровать и заниматься с тобой любовью всю ночь. — Он улыбается мне. — Губы. Язык. Пальцы. Зубы. — Его рука описывает окружность в воздухе. — Мне продолжить? Или ты всё понимаешь?

Я киваю. Понимаю. Он протягивает руку и поднимает мою челюсть, чтобы рот мой закрылся. И это прикосновение такое нежное.

— Мне хочется делать с тобой такие вещи, которые ты, возможно, и представить себе не можешь. — Его голубые глаза потемнели, зрачки расширились.

— Я не знаю, — начинаю я. Сейчас в моём воображении мне представляются всевозможные вещи. И мой клитор возбуждён настолько сильно, что мне приходится сжать ноги, чтобы хоть немного облегчить напряжение. Но это не помогает.

— Но ещё больше, чем облизать тебя с головы до ног и заставить тебя кричать моё имя и увидеть небо в алмазах, я хочу, чтобы ты мне доверяла. Но ты не доверяешь. Пока что. Но когда-нибудь будешь.

Я так часто дышу, словно пробежала кросс.

— Я тебе доверяю.

Он качает головой.

— Нет, не доверяешь. — Он улыбается мне, и моё сердце сходит с ума. — Но когда-нибудь будешь.

Подходит официантка и приносит чек, протягивая Логану ручку. Мне видно, что она написала своё имя и номер телефона в нижней части чека. Он отрывает эту часть и отдаёт ей обратно. Покачав головой, он кивает в сторону официантки, которая выглядит разочарованной, выпятив свою пухлую нижнюю губу.

Я смотрю на неё и прищуриваюсь.

— Мне совершенно не нравится, когда всякие шалавы пытаются подсунуть моему парню свой номер телефона, — говорю я.

Логан давится, откашливаясь в кулак.

Официантка делает шаг в мою сторону, но вмешивается Логан. И это хорошо, иначе эта стерва получила бы по полной.

— Ты с ней спал?

Логан смотрит на официантку, вглядываясь в её черты.

— Не думаю, — тихо говорит он, почти мне на ухо.

Он что, переспал с таким количеством женщин, что не может отличить одну от другой?

Официантка уходит, рассерженная. Логан помогает мне встать на ноги.

— Тебе не нужно было называть её шалавой, — говорит он, смеясь.

— А как ещё ты назовёшь женщину, которая суёт свой номер телефона парню, который держится за руку с другой? — спрашиваю я резким тоном.

— И тебе не нужно было называть меня своим парнем. — Он смотрит на меня, открывая передо мной дверь ресторана.

— Прости, — начинаю я. — Мне не следовало так говорить. Я лишь хотела, чтобы она ушла. — А ещё я хотела заявить о том, что он мой, хоть и не имела на это права.

Он глядит на меня под светом уличного фонаря.

— Тебе не следовало говорить так, потому что, сказав, ты дала мне надежду.

Я не могу ничего вымолвить. Я потеряла способность издавать звуки.

— Пойдём ко мне домой, — говорит он.

Я отрицательно качаю головой.

Он тяжело вздыхает.

— Ты знаешь, чем это закончится.

— Мне не следует. — И мне действительно, правда, не следует.

— Отлично, — говорит он, наклоняется и перекидывает меня через плечо, совсем как прошлым вечером. Только сейчас его рука на моей попе, под юбкой, а не держит за икры, как вчера. Она горячая и прижимается к моим трусикам.

Я ничего не могу сказать ему, потому что он всё равно меня не услышит. Мне остаётся лишь висеть вот так всю дорогу до его дома, а потом ещё четыре пролёта по лестнице.

Логан открывает дверь и заходит в квартиру. Все его братья дома, они поднимают глаза. Сэм и Пит ржут, Пол бросает взгляд в их сторону. Мэтью сидит на софе и качает головой.

Логан ставит меня на ноги. По всей видимости, сегодня я для них уже не развлечение.

— Привет, — я нерешительно со всеми здороваюсь.

— Привет, — слышу я дружный ответ. Они не бросаются ко мне со всех ног, даже когда я уже твёрдо стою на ногах.

— Ты вернулась, — говорит Мэтью по дороге к холодильнику.

Сегодня вечером он выглядит лучше. Не таким зелёным.

Сэм идёт на кухню, и Пол рявкает на него, когда тот тянется за пивом. Ему остаётся лишь взять газировку, и он ворчит себе под нос.

Логан им что-то показывает. Пит говорит ему название фильма, но я о таком не слышала. Логан показывает на телевизор, потом на меня, спрашивая, смотрела ли я его.

Я качаю головой. Он ставит на пол мою сумку и чехол с гитарой и переплетает свои пальцы с моими. Потом легонько тянет меня в сторону дивана. Логан толкает колени Сэма и Пита, пока они не сползают вниз. Но тут едва хватит места для него одного, что уж говорить про меня.

— Мне нужно в душ, — возмущаюсь я.

Но он садится сам и усаживает меня рядом, его рука обнимает меня за плечи.

Мэт смотрит на меня странным взглядом. Ему, кажется, совсем не нравится, что я здесь. Неужели я его чем-то обидела?

Но Логан смотрит на меня и улыбается, а потом прижимается своими губами к моему лбу. Мэт поднимается и уходит в свою комнату, но, прежде чем уйти, бросает на меня ещё один взгляд, который я невольно воспринимаю как предупреждение.

 

 

 

Логан

 

Она уснула, свернувшись калачиком у меня под боком. По телевизору идут финальные титры, но я не хочу шевелиться. Не хочу разделять нас. Моя рука вспотела в том месте, где ко мне прижимается Кит, а её волосы стали влажными. Я протягиваю руку и убираю волосы с её лица, она открывает свои карие глаза и смотрит на меня.

— Конец? — спрашивает она.

И потягивается, высоко поднимая руки над головой.

Я киваю. Фильм закончился. Но не мои чувства к ней. Для них это только начало. Мне нравится сидеть с ней на нашем диване. И ещё больше мне нравится то, какая она мягкая в моих руках.

— Хорошее кино, — говорит Пол.

Она смотрит на него так, будто удивлена тем, что он здесь. Сэм и Пит ушли спать сразу же, как только показались титры, Мэтт тоже уже в постели.

— Прости, я заснула, — говорит она.

Кит вытирает уголок своего рта, и я притягиваю ее к себе, чтобы обнять. Но она слишком быстро отодвигается, косясь в сторону Пола.

— Я собираюсь принять душ, — говорит она.

Я киваю и помогаю ей встать. Она поднимает свою сумку и идёт в ванную, закрывает за собой дверь. Я плюхаюсь обратно на диван и закрываю лицо ладонями. Эта девчонка разорвёт меня в клочья. Я уже знаю, что так всё и будет. Но, несмотря на то, что я знаю, я бросаюсь в это с головой.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашивает Пол. В гостиную заходит Мэт и падает на диван рядом со мной.

И ты? Показываю я и поднимаю руки вверх, сдаваясь.

Мэт ухмыляется и пожимает плечами.

Парни, она вам нравится? Я спрашиваю, потому что мне важно их мнение.

Пол кивает, а Мэт качает головой. Что за хрень? Похоже, они по разные стороны баррикад.

Мэт кладёт свою руку мне на колено, чтобы я посмотрел на него.

— Она мне нравится, — произносит он. Он говорит и показывает жестами одновременно, и мне куда легче его понимать. — Но много ты о ней знаешь? — Он сдвигает брови.

Я ничего о ней не знаю. Ничего, признаюсь я. Я ни черта о ней не знаю. Я наклоняюсь вперёд, чтобы локтями упереться в колени. Мне как будто становится трудно дышать. Она ничего мне не говорит. Даже своего имени.

— Она от кого-то скрывается? — спрашивает Мэт.

Хотел бы я знать. Я снова откидываюсь на спинку дивана.

— Она выглядит очень знакомой, — говорит Пол, глядя на закрытую дверь ванной. Он мотает головой. — Хорошо бы вспомнить, почему.

Она каждый день играет на гитаре за деньги в подземке, я показываю жестами и пожимаю плечами.

— Нет, не поэтому, — говорит Пол. Он снова мотает головой, словно выкидывая из головы свои сумасшедшие мысли. Вряд ли она казалась бы знакомой ему по иной причине.

— Она снова остаётся? — спрашивает Мэт.

Я киваю.

— Смотри, не влюбись в неё, — предупреждает он.

Пол согласно кивает.

— Трахни её и покончи с этим, — говорит он.

Она не такая.

Пол тяжело вздыхает.

— Ты ещё не спал с ней, да?

Я спал с ней. Я опускаю голову. Но в том-то и дело, что мы просто спали.

— Ты же никогда ни с кем не спишь, ослина, — говорит Пол.

Я и не спал. С тех самых пор, как умерла мама. Будучи ребёнком, я часто залезал к ней в кровать. Её постель всегда была тёплой и пахла ею. После её смерти я и дальше продолжал так делать, чтобы просто вдохнуть её запах, но Пол поменял простыни и забрал её комнату себе.

Я знаю. В моей кровати побывало множество женщин. Но ни одна из них не оставалась там надолго.

— Веди себя разумно, — говорит Пол и стучит себя по виску.

— Ему нужны мозги, чтобы вести себя разумно, — говорит Мэт, ударяя моё колено своим. — А он уже наполовину влюбился в неё. — Тут смотрит на свои ноги, а потом переводит взгляд на меня. — Если ты не хочешь Кит, я могу попросить её пойти со мной на свидание?

Она моя! Показываю я.

Он вытягивает руки, будто защищаясь от меня.

— Да я знаю! Знаю! Я же сказал «если», идиот. Мне хотелось увидеть, в каком месте твоя голова. — Мэт вздыхает. — По всей видимости, ты действительно на неё запал. — Он качает головой. — Не думаю, что у неё плохие намерения. Но я предупреждал тебя о ней. Будь осторожен.

Мэт влюблён в Эйприл. Но она бросила его, как только узнала, что он болен. Эгоистичная сука.

— Она принесла мне ведёрко прошлой ночью, когда меня тошнило, — признаётся Мэт. — Это было мило с её стороны.

Пол хмурится.

— Так это тебя выворачивало наизнанку?

Сейчас Мэт проходит через второй курс химиотерапии. Первый не помог. И этот — его последний шанс. Он кивает.

Почему ты не сказал нам? Спрашиваю я.

Он проводит рукой по лицу.

— Мне страшно, — говорит он правду. Мэт смотрит мне прямо в глаза, потом его взгляд двигается в сторону Пола. — Блин, да я собираюсь умереть, — говорит он. И ухмыляется, хотя в этом нет ничего смешного. — Так что тебе не нужно беспокоиться, что я попрошу её о свидании.

— Не шути с этим дерьмом, — резко говорит Пол.

— Я и не шучу, — отвечает Мэт. И он полностью серьёзен.

Пол наклоняется и сжимает колено Мэта своей рукой.

— Тебе нужно верить, что это поможет. Если ты не будешь верить, у тебя не будет шанса.

Мэт подвигается вперёд, чтобы опереться на край дивана.

— Ребята, вы будете верить за меня, ладно? — говорит он. — Потому что я уже задолбался это делать.

Он встаёт и уходит в свою комнату, закрыв за собой двери.

— С каких пор он начал признавать, что ему страшно? — спрашивает Пол.

Я пожимаю плечами. В первый раз слышу от него такое. Я смотрю на него. Страх сжимает моё сердце. Ведь с ним всё будет хорошо, да?

— Я не знаю, — говорит Пол и проводит рукой по лицу.

Я хлопаю по карману своей рубашки и достаю сигареты.

— У Мэта чёртов рак, придурок, — рычит на меня Пол, яростно размахивая руками. — А ты хочешь покурить?

Я сминаю пачку и кидаю её через всю комнату в мусорное ведро.

Пол кивает.

— Благодарю тебя, — кривляясь, показывает он мне и опускается обратно в кресло.

Он же справится с этим, да? Спрашиваю я.

Он кивает.

— Конечно, справится.

И я ему верю. Потому что я не могу представить себе жизнь без Мэта. Я не позволю себе думать о том, что он может умереть. Просто не позволю и всё. И если сейчас у Мэта нет сил верить в то, что он будет жить, моей веры хватит на нас двоих.

Пол поднимается и ерошит мне волосы, которые тут же начинают торчать в разные стороны. Я стряхиваю его руку.

— Не волнуйся, — говорит он и двигается в сторону коридора.

Я хлопаю в ладоши, чтобы привлечь его внимание. Он снова поворачивается ко мне, почёсывая живот.

— Что?

Я хочу с ней поговорить, признаюсь я ему.

Он хмурится.

— Да? — Пол пожимает плечами. — Ну так поговори.

Мне хочется рассказать ему о её дислексии, чтобы у него не возникло ощущение, будто я сдерживался все эти годы, но не мне об этом рассказывать. Только она сама сможет это сделать. Я качаю головой. Как же трудно всё это объяснить! Она заставляет меня чувствовать то, что я никогда ещё не чувствовал. И она заставляет меня хотеть определённых вещей.

— Мне бы хотелось, чтобы ты просто трахнул её и выбросил из головы. Тогда ты сможешь с ней порвать. И перестань желать то, что не можешь себе позволить.

Она Кит с отвисшей челюстью и широко распахнутыми глазами стоит за его спиной. Я живо представляю, как она ахает, пусть и не могу этого слышать. Но, должно быть, слышит Пол. Потому что он крепко зажмуривается.

— Она прямо за моей спиной, да? — спрашивает он. Открыв один глаз, он смотрит на меня.

Кит обёрнута в полотенце, на голове — тюрбан из ещё одного. Пол поворачивается к ней, однако я понятия не имею, что он ей говорит. Но лучше бы это были щедрые извинения.

Она смотрит на него буквально секунду и тут же скрывается в моей комнате, закрыв за собой дверь.

— Вот чёрт, — показывает мне Пол. — Я облажался.

Он стучит в дверь моей спальни. И снова стучит. Его рука ложится на дверную ручку, и он уже начинает её поворачивать. Но на Кит лишь одно полотенце. Я не могу позволить ему зайти туда. Поэтому перепрыгиваю через спинку дивана и втискиваюсь между дверью и Полом. Толкнув его в грудь, указываю ему на дверь его спальни.

— Мне нужно извиниться, — говорит он, морщась и краснея. Он не хотел этого говорить. Ну, то есть, да, он это сказал. Но не хотел её обидеть. — Я же не знал, что она там.

Я показываю ему слово «завтра». Положив руки ему на грудь, легонько его толкаю. Я не смог бы передвинуть Пола, даже если бы захотел. Он весьма здоровый сукин сын. Больше меня. Раза в два. Завтра, снова показываю я. Я всё понял. И я ей передам. Скажу, что ты не хотел ранить её чувства.

Он кивает и расстроено проводит рукой по щетине, которую называет волосами.

— Прости, — говорит он.

Я киваю и захожу в свою спальню. Прислоняюсь спиной к двери. Я ожидаю увидеть её злой и швыряющейся вещами. Или плачущей. На самом деле, я не знаю, чего ожидать. Ведь я недостаточно хорошо её знаю, чтобы иметь хоть какое-то представление об этом. Но Кит просто стоит и смотрит на меня. Она раскручивает тюрбан на голове, и её локоны рассыпаются по плечам. Её волосы ещё влажные и запутанные, и она взбивает и высушивает их полотенцем. Кит снова смотрит на меня, но так ничего и не говорит.

— Он ничего такого не имел в виду, — начинаю я.

— По-моему, он прав, — произносит она. А затем поднимает руки, разворачивает полотенце, подоткнутое между её грудей, и бросает его на пол. Потом откидывает его через комнату своим маленьким изящным пальцем ноги. И вот Кит стоит абсолютно голая, во всей красе и совершенстве, восхитительно обнаженная. — По-моему, ты должен трахнуть меня и выбросить из головы. Тогда ты сможешь со мной порвать.

 

Эмили

 

Меня трясёт, словно лист на ветру, и мне отчаянно хочется скрестить руки на груди. Но я заставляю себя стоять на месте. Он смотрит на мои пальцы, когда я ногой откидываю полотенце в сторону. Моё сердце бьётся так сильно, будто там лягается рассерженный осёл. Я жду, что его глаза поднимутся вверх по моей ноге и ещё выше, и ещё выше, и моё тело накаляется в ожидании его взгляда. Но ничего такого не происходит. Вместо этого он бросается к шкафу, стаскивает футболку с плечиков и протягивает мне.

Я всё-таки скрещиваю руки, но больше для того, чтобы уверенно посмотреть на него. Логан глядит куда угодно, только не на меня, затем сам берёт футболку и одевает её на меня через голову. Потом натягивает её края так, чтобы они покрывали мои бёдра. После этого он отступает, наваливается спиной на дверь и делает вдох.

— Чёрт, — выдыхает он. Потом ухмыляется.

Я продеваю руки в рукава футболки и пристально смотрю на него. Он смеётся. Серьёзно? Я вопросительно выгибаю бровь.

— Прошу прощения?

Он сдавленно смеётся в сжатый кулак и мотает головой.

— Он не хотел ранить твои чувства.

Логан сгибается пополам, пытаясь выровнять дыхание — так сильно он хохочет. Я беру подушку и кидаю в него, потом сажусь на край кровати и скрещиваю ноги. На мне до сих пор нет трусиков. Но я так зла, что мне всё равно.

Я только что стояла перед этим парнем голышом, а он смеётся! На глаза наворачиваются слёзы.

— Ничего смешного, — говорю я.

Он опускается на кровать рядом со мной и поворачивает мой подбородок, чтобы я оказалась лицом к нему.

— Я не видел, что ты сказала, — объясняет Логан. Его палец касается уголка моего глаза, и он в замешательстве сводит брови. — Пол обидел тебя?

Я отрицательно качаю головой, поджав губы.

Он протягивает руку и поднимает мои влажные волосы с ворота футболки.

— Твои волосы всё ещё мокрые, — говорит он и подбирает полотенце. Я отталкиваю его руку, когда он пытается их подсушить.

— И так нормально. Перестань, — предупреждаю я.

— Он не хотел ранить твои чувства, — снова повторяет Логан.

Он думает, что Пол меня обидел. Что за чушь. Пол ничем меня не оскорбил. Но вот Логан — точно, когда полностью проигнорировал моё предложение. Так ещё и посмеялся.

Я протягиваю руку к сумке, достаю трусики и натягиваю их. Логан смотрит в другую сторону, и я закатываю глаза — я только что стояла перед ним голая! Неужели он действительно думает, что меня волнует, увидит он, как я надеваю трусы, или нет? Я стягиваю одеяло с кровати, какое-то время смотрю на Логана, потом открываю дверь и направляюсь к дивану. Буду спать на нём. Лучше уж так, чем находиться в одной кровати с мужчиной, который меня не хочет.

Когда я выхожу в коридор, то вижу Мэта, который сидит за кухонным столом, обхватив голову руками. Я переминаюсь с ноги на ногу и натягиваю подол футболки пониже.

— В клубах я видал и более оголённых дам, — говорит он. — По сравнению с ними ты просто монашка.

Я тяжело вздыхаю и бросаю одеяло на край дивана. Потом иду в кухню налить себе стакан воды.

— Принести тебе что-нибудь? — спрашиваю я.

Сегодня Мэт выглядит куда лучше. Но всё равно ещё не очень хорошо.

— Нет, спасибо.

— Ты сегодня что-нибудь ел? — интересуюсь я, и это больше похоже на Логана — но что уж поделать.

— Ел, — кивает Мэт.

— И всё осталось в желудке? — склонив голову набок, я смотрю на него.

— Почти всё, — признаётся он.

Логан выходит из спальни и резко останавливается в кухне. Он переводит взгляд то на Мэта, то на меня. Потом показывает что-то Мэту.

— Чувак, если ты будешь говорить при ней, я буду передавать ей всё, что ты сказал, — предупреждает последний.

Логан стискивает руки в кулаки и кусает губы. Похоже на то, что он хочет что-то сказать. Но не может. Не при Мэте.

— Иди спать, Логан, — говорю я.

Логан мотает головой. Он снова начинает говорить жестами, и Мэт объясняет мне:

— Он не хочет, чтобы ты спала на диване. — Мэт тяжело вздыхает и встаёт, а потом раздражённо спрашивает: — Как вы вообще общаетесь?

Я же не могу сказать ему, что Логан со мной разговаривает. Поэтому просто пожимаю плечами. В этой семье все то и дело пожимают плечами. Отчего и мне не перенять эту привычку, стать мастером уклончивых ответов?

— Пусть идёт на хер, — говорю я. — Я собираюсь спать на диване.

— Блин, мужик, что ты такого сделал? — спрашивает Мэт.

Логан что-то быстро ему показывает.

— Чёрт. Вы должны заставить Пола спать на диване. — Мэт фыркает. — Похоже, он это заслужил.

Логан топает обратно в свою комнату. Мэт же, ухмыляясь, глядит на меня:

— Ты выворачиваешь его наизнанку.

Да уж конечно! Он даже не смотрел на меня, когда я была голая.

— Какие у тебя намерения в отношении Логана? — спрашивает Мэт тихим голосом. Он не собирается мне угрожать. По-моему, ему искренне любопытно.

— Нет у меня никаких намерений. Оба раза я здесь, потому что он притащил меня на плече. Не похоже, что у меня был выбор.

— Ты могла сказать «нет», — уточняет Мэт. Он поднимает руку, останавливая меня, когда я открываю рот, чтобы заговорить. — Пол всего лишь пытался защитить его. До этого он никогда не приводил домой девушку. Такую, которая бы по-настоящему ему нравилась.