МИЛЫЕ ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ

 

По свойственной ему (точнее, иногда обуревавшей) скромности Сварог устроился в уголке огромной приемной главы Канцелярии земных дел, украшенной с той чрезмерной, пошлой, дурной роскошью, что из всех имперских учреждений свойственна лишь означенной Канцелярии — для должного воздействия на земных королей. Все эти золотые чеканные пластины, россыпи самоцветов по стенам, яшмовые колонны в три человеческих роста, фонтан посередине, бьющий в малахитовой чаше тончайшей работы… Пошлость невероятная, но, поскольку заведена из практических соображений, пусть себе красуется…

Он представления не имел, почему его маринуют здесь вот уже добрых четверть часа — то ли его императорское высочество Диамер-Сонирил и в самом деле занят неотложными делами, то ли попросту хочет показать, что всегда главнее Сварога, в каком бы качестве оный Сварог сюда ни являлся. Сейчас Сварог, о чем свидетельствовал мундир Бриллиантовых Пикинеров, пребывал в облике графа Гэйра, однако согласно этикету принц короны вправе мариновать в приемной любого лара, сколько душе угодно. Субординация-с.

Думать над этим не хотелось — хватало более насущных и более неприятных дел. Вместо того чтобы лететь сюда, получив просьбу о встрече от Костяной Жопы, следовало бы поспешить в Магеру, в Балонг… или его личное присутствие там совершенно ни к чему? Пожалуй что. Пусть своим делом занимаются профессионалы, не стоит пока что путаться у них под ногами. Профессионалы, впрочем, ошарашены еще больше, чем он сам: Интагар сказал, что последний раз, уж он-то точно знает, главу секретной службы государства убивали прямо в кабинете лет сорок назад — когда к начальнику морской разведки Лорана заявилась в кабинет взбешенная отставкой последняя (точнее, теперь уже предпоследняя) любовница, и, разыгрывая ангелочка, украдкой сыпанула в бокал адмиралу надежный яд из перстня. А если не считать этого случая, не имеющего ничего общего с хитросплетениями тайной войны, то он, Интагар, второго и припомнить не может, тут уж нужно старинные архивы поднимать…

Ну вот не убивают в своих кабинетах руководителей секретных служб! Как-то это не принято, что ли. И тем не менее патриция Альдората, возглавлявшего вторую канцелярию Провизориума (то есть, специально для несведущих, тайную полицию Балонга), вчера посреди дня обнаружили в собственном кабинете бездыханным, и из груди у него торчала рукоять всаженного в сердце по самое перекрестье стилета. Судя по безмятежному лицу покойника, он даже удивиться не успел — и, вполне вероятно, хорошо знал убийцу, никак от него подобного не ожидал. Разъяренные женщины, конечно, способны на многое — но все же удар определенно мужской. Женщина, схватившись порой за кинжал, все же действует иначе, истерически пыряет железкой куда ни попадя — разумеется, если ее зовут не Мара. Здесь же, говорили профессионалы, чувствуется мужской почерк — кто-то, обладавший немалой наглостью, сноровкой, крови ничуть не боявшийся, вошел в кабинет, молниеносно нанес удар и исчез. И никто его даже не видел. Когда обнаружили труп, подняли тревогу, приказали охране перекрыть все выходы из здания и сгоряча изрядно пометались по этажам во все растущем количестве, но никакого постороннего злоумышленника так и не обнаружили. То ли он успел благополучно покинуть канцелярию, то ли, нельзя исключать, никуда и не уходил и даже старательно помогал искать и ловить самого себя, поскольку числился своим и подозрений не вызывал ни малейших…

Второе никак нельзя исключать: убийца должен прекрасно ориентироваться в здании, мало того, знать, как функционирует приемная покойного патриция. Вероятнее всего, он отирался на полукруглом балкончике по другую сторону коридора и улучил момент, когда секретарь Альдората приемную покинул и отправился в архив. Пробыл он там минут десять, и этого убийце хватило с лихвой.

Секретаря, естественно, тут же на всякий случай арестовали и водворили в одну из имевшихся здесь же камер. Он мог, конечно, оказаться и сообщником — но это еще не факт. Функций телохранителя он никогда не исполнял — чисто секретарские обязанности. И за бумагами, которые вдруг потребовались начальству, порой ходил по десять раз на дню. Ни уличить его, ни оправдать не получится до тех пор, пока не появится Сварог и не спросит в лоб, знает ли тот что-то об убийце. А пока что, как доложили Сварогу, секретарь дал интересные показания. Он был типичнейшей канцелярской крысой — высокого полета, в хорошем смысле. И упорно твердил: войдя в кабинет и обнаружив начальника убитым, он по многолетней въевшейся привычке окинул взглядом бумаги на столе. Так вот, одной недоставало, той, что лежала перед патрицием, когда секретарь уходил. Содержания он не знал, лично он ничего подобного начальнику не передавал — однако настаивал, что более всего эта бумага походила на постороннюю: она не была гербовой, лишена как синего квадратного штампа канцелярии в левом верхнем углу, так и тех писарских отметок, какие непременно появляются на всякой казенной бумаге, прежде чем она официальным путем попадает к начальнику в кабинет. Эта, секретарь клялся, была совершенно чистая. Но теперь она исчезла. Ни в кабинете, ни в карманах мертвеца и впрямь не нашли исписанного листа, отвечавшего бы описанию секретаря. Может быть, уловка, а может, и чистейшая правда — к чему выдумывать эту историю, если она никоим образом секретаря не реабилитирует, и в его пользу нипочем не говорит…

Неприятная была история. Заграничной разведкой в Балонге занимались другие, а тайная полиция, как ей и положено, ведала чисто внутренними делами. Если сходу выдвигать версии (пусть и не настаивая пока что особо на их истинности), то картина могла изобразиться классическая: скажем, Альдорату поступил донос об очередном заговоре, и замешанные в нем люди оказались настолько влиятельны, что успели принять надлежащие меры. Не такая уж и фантазия, если учесть, что за последний год Альдорат вскрыл два заговора, в которых замешаны были весьма высокопоставленные фигуры, в том числе и патриции из тех, кто не мог примириться с нешуточным кровопусканием, учиненным Сварогом главной сокровищнице Балонга — что поделать, если освоение Трех Королевств требовало немалых денег. Сварог, честно пытаясь как-то компенсировать ущерб, дал банкирским домам кое-какие привилегии в своих королевствах и даже помог протиснуться на Сильвану, что было давней несбыточной мечтой господ банкиров — но иные все равно простить не могли, что нынешний Первый Патриций (к тому же получивший власть над Балонгом не вполне джентльменскими методами) вычерпывает золото из Круглой Башни прямо-таки ведрами, кадушками и ушатами. Главы первого заговора собирались вернуть отчизне прежнюю независимость путем классического мятежа — что было с их стороны довольно неумно, поскольку в Балонге давно уже расквартированы два снольдерских пехотных легиона, полк ронерских драгун и ронерская же морская пехота (деньги требуют надлежащей охраны, не правда ли?) Главари второго оказались поопаснее, эти всерьез прикидывали, как бы избавиться от наглого расхитителя посредством стали, свинца или яда…

Что бы за этим ни таилось, а утрата серьезная. Покойный Альдорат, человек умный и хваткий, своей должности как нельзя лучше соответствующий, был верен по-настоящему. Ему, как и многим другим и на земле, и за облаками, именно Сварог устроил нешуточный карьерный взлет, какого при других обстоятельствах ни за что не дождаться так быстро. Две категории людей бывают самыми преданными: исключительно благородные и те, кто всецело зависит только от тебя, причем точно знает, что с твоей смертью теряет все. Без Сварога Альдорат стал бы начальником тайной полиции и патрицием в лучшем случае лет через двадцать — и слишком много у него появилось врагов, чтобы он мог себе позволить черную неблагодарность, так что…

Заслышав, как отворяется дверь, он поднял голову — но это открылась другая дверь, из комнаты ожидания, и оттуда степенно выходили осанистые господа в годах: раззолоченные камергеры, два генерала в парадной форме, усыпанная бриллиантами дебелая пожилая дама со знаком главной фрейлины на пышной груди. Земные сановники, ага, причем мундиры, что характерно, лоранские. Похоже, его высочество вовсе и не выдерживал Сварога в приемной чванства ради, а был по-настоящему занят…

Завидев его, лоранские высокие господа отвесили довольно низкие поклоны, как и полагалось при встрече с его небесным великолепием, к тому же состоявшем в самом привилегированном императорском гвардейском полку. Дама церемонно присела. Судя по любопытным взглядам искоса, кое-кто из них его определенно узнал — ну-ну, любуйтесь, островитяне, мы за погляд денег не берем…

Как и подобало благородному лару, он ответил сухим кивком, не вставая, разумеется, небрежно отвернулся. Они ему и в самом деле были совершенно неинтересны: препустой народец, надо полагать, вульгарные дворцовые прихлебатели… По-настоящему интересных людей, вроде начальника разведки или талантливого вояки генерала Кадульфа, заочно знакомых ему по снимкам, среди этой братии что-то не усматривалось.

Золоченые двустворчатые двери кабинета принца распахнули изнутри два давно знакомых Сварогу великана-лакея в усыпанных самоцветами зеленых ливреях. На сей раз он, не мешкая, встал и поклонился — с одной стороны, этикет его нисколечко не обязывал, можно было и дальше сидеть, развалясь, с другой же, всякий галантный кавалер считает своим долгом приветствовать благородную даму стоя, тем более что она не просто земная дворянка, а целая королева. Ее величество Лавиния Лоранская, ага… Очаровательная стерва тридцати с небольшим годочков — прекрасная фигура, невероятно горделивая осанка, темные волосы, уложенные в затейливую прическу, холодные синие глаза, бриллиантовое сияние на уард вокруг. Спеси преисполнена несказанной — хотя, как многим известно, по происхождению всего-то дочка убогого королька из Вольных Маноров, древнего родом, но убогого владениями. Как сплетничают, в детские годы чуть ли не босиком бегала, чуть ли не в домотканом, быть бы ей супружницей столь же убогого персонажа в тех же Манорах, да случилось так, что Гастольд Лоранский, к тому времени вдовец, охотясь в Каталауне и проезжая через убогое королевство без всяких намерений нанести визит вежливости тамошнему венценосцу, увидел семнадцатилетнюю принцессу и воспылал — хороша, чертовка, этого у нее не отнимешь. Ну, честным пирком да за свадебку, коронованный папаша чуть от радости не помер… А самое интересное, господа мои, в том, что, когда Гастольд лет через пять скончался совершенно естественной смертью в давней и ожесточеннейшей борьбе с зеленым змием, молодая порфироносная вдова проявила нешуточный ум и хватку, каких от нее, в общем, и не ожидали, привыкнувши считать «замарашкой из Маноров». Сумела быстро отыскать надежных сподвижников, очень быстро оттерла от престола раскатавшую было губы родню покойного (к сегодняшнему дню поголовно вымершую в результате череды несчастных случаев) — и давно уже сидела на троне прочно, опираясь на тех, кто всем обязан был лично ей. Регентша, конечно — но, зная ее нрав, начинаешь всерьез сомневаться, что лет через десять ее сынок, родная кровиночка, ставши совершеннолетним, сумеет стать полновластным монархом. Не та баба…

Она чуть присела перед Сварогом, на миг склонив голову. Когда выпрямилась, где-то в глубине сапфировых глаз по-прежнему светилась холодная, рассудочная ненависть — не к благородному лару, понятно, к удачливому земному королю. Сварог церемоннейшим образом раскланялся. Четыре раза убийц подсылала, чертовка неукротимая, и вряд ли на этом остановится, краса ненаглядная… Ладно, переживем…

Сварог не смотрел ей вслед, когда она неторопливо удалялась в сопровождении свиты. Нетерпеливо повернулся к золоченой двери. Одна ее половинка захлопнулась, вторую лакей держал открытой. Бесшумно вынырнул кабинет-секретарь, поклонился:

— Граф Гэйр, его высочество вас просят…

Хорошо все же иногда побыть простым графом Гэйром, а не королем королей. Никакой дурацкой помпезности: и запропал куда-то великан-глашатай, так что обойдется без истошных церемониальных воплей, и кабинет-секретари исчезли, никто под руки не поддерживает, будто столетнего деда…

— Ваше высочество… — сказал он, остановившись перед огромным столом с позолоченными углами.

Принц-директор кивнул:

— Рад вас видеть, граф. Простите, что продержал в приемной, но вы сами, должно быть, видели посетительницу…

— Конечно, — сказал Сварог.

— Садитесь.

Сварог уселся. Справа из-за прозрачнейшего невидимого стекла исполинского аквариума тупо пялились на него огромные белоснежные карпы.

— Согласно этикету, следует предложить вам вино, фрукты, закуски. Быть может, мы обойдемся без скрупулезного соблюдения этикета? Конечно, если вы голодны или хотите вина…

— Ни то, ни другое, ваше высочество, — сказал Сварог не без настороженности.

— Прекрасно. У меня к вам срочное и серьезное дело. Можно бы сказать, не к вам, а к королю королей…

Черт его знает, что он там задумал, но на всякий случай следовало поостеречься. Сварог произнес твердо:

— Тысяча извинений, ваше высочество, но у меня столько дел, что в ближайшее время я никак не могу выступать в качестве короля королей…

— Ваше право, — сказал принц, недовольно морщась.

— Что-нибудь случилось? — спросил Сварог вежливо. — Быть может, на меня… то есть на короля королей снова поступили жалобы?

Очаровательная Лавиния уже дважды катала на него телеги — вульгарное определение, но очень точно отражающее суть дела. Оба раза требовала повлиять на короля королей, дабы вернул земли, некогда входившие в состав Лорана. И оба раза получала вежливые отписки: принц не питал ни малейшей симпатии к помянутому королю королей, но так уж карта легла: согласно незыблемым параграфам, Лоран, в свое время спустивший королевский штандарт над помянутыми землями, убравший оттуда всю администрацию и эвакуировавший население, добровольно отказался от своих прав, и земли перешли в разряд бесхозных…

— Да нет, с чего вы взяли?

— Я разминулся в приемной с очаровательной королевой Лорана…

— Да, очаровательная женщина, — кивнул принц. — И к вам, в самом деле, отчего-то не питает симпатий… Но разговор не об этом. Никаких жалоб пока что нет. Мне бы о другом хотелось поговорить. Вы сейчас, разумеется, остаетесь начальником девятого стола — и в этом качестве все же вынуждены поддерживать разговор о земных делах… Не так ли?

— Да, конечно, — сказал Сварог, пытаясь угадать, что за неприятный сюрприз ему на сей раз подготовили.

— Я слышал, вы крайне серьезно относитесь к Багряной Звезде?

— Да, — сказал Сварог.

— Могу вас заверить, я тоже, — сказал принц, поглядывая на него с непонятным выражением лица. — Милорд Гаудин по молодости лет может себе позволить откровенный скептицизм… но у меня есть кое-какие основания относиться к Багряной Звезде со всей серьезностью. Я всерьез опасаюсь, что она, как иные предсказывают, способна вызвать на Таларе катаклизм, не уступающий Шторму и Вьюге. Я пока что не знаю, как этому воспрепятствовать, но считаю, что мы обязаны приложить все силы…

Сварог выругал себя последними словами. Об этой стороне дела следовало подумать заранее — и сообразить, что у него сейчас нет более надежного и решительного союзника, нежели его императорское высочество Диамер-Сонирил…

Причины, конечно, лежат на поверхности. Сварог изрядно урезал полномочия господина директора, добившись, чтобы из его земель выставили имперских наместников, но здесь другое, похуже. Если грянет катаклизм и отбросит Талар в первобытное состояние, принц в одночасье станет никем и ничем. Пост свой, свою контору он, разумеется, сохранит, но не одна сотня лет пройдет, прежде чем на земле возродятся прежние государства. Слишком многое будет развалено по кирпичикам, в прямом и переносном смысле. Невелика честь управлять насмерть перепуганными, оборванными, голодными толпами, скитающимися по превращенному в груду развалин Харуму… Мотивы у принца, конечно же, насквозь шкурные — но какая разница? В политике никто не обращает внимания на этакую вот лирику. Главное, у принца есть причины встать плечом к плечу со Сварогом, когтями и зубами драться за спасение нынешнего своего положения…

Принц подался вперед, прямо-таки буравя Сварога взглядом, он вроде бы оставался вялым, расслабленным, но уже немного изучивший его Сварог с уверенностью мог сказать: для принца это означает примерно то же самое, что для человека более темпераментного — маханье руками, бурная жестикуляция…

— Вы нашли какой-нибудь способ повлиять на ситуацию? Какое-нибудь средство?

— Пока нет, — сказал Сварог со вздохом. — Как ни стараются мои люди…

На лице принца появилось откровенное разочарование.

— Ну что же вы так… — произнес он печально. — У вас репутация человека, способного горы свернуть…

Сварог молча пожал плечами. Нечего тут сказать.

— Ну, хорошо, будем надеяться на лучшее… — сказал принц. — А пока что я хотел бы с вами посоветоваться. Мои люди раздобыли интересную и крайне загадочную информацию…

Ну разумеется. Имперских наместников, называя вещи своими именами, выставили — но созданные ими агентурные сети остались. Да и мощные средства наблюдения за земной поверхностью никто у Канцелярии земных дел не отбирал. Из агентов этих, кстати, в дружеские объятия тайных полиций Сварога пока что попали считанные экземпляры, рядовые шпики, ни одного серьезного резидента пока что заполевать не удалось…

— Вам известно, что на земле кое-кто знает о существовании Багряной Звезды? О том, что она приближается? О том, какие последствия это может вызвать? О том, что знающие сплошь и рядом не держат язык за зубами?

— Ну, разумеется, — сказал Сварог. — Кто-то что-то такое прочитал в древних книгах, а кто-то обладает способностями. Пока что идут шепотки, не получившие большого распространения. Тех, кто попытался выступать в классической роли бродячих пророков, вещающих массам, мои люди отловили вовремя. Надеюсь, будут отлавливать и впредь… Конечно же, мои службы запускают в оборот другие слухи — противодействующие, дискредитирующие. Они это умеют.

— Вот в этой связи у меня есть вопрос… Что вы можете сказать о ронерской провинции Гартвейн?

— Да ничего особенного, — произнес Сварог после короткого раздумья. — Провинция как провинция, ничем особенным не выделяется. Средней величины, граничит со Снольдером, Гланом и Горротом. Патриархальная глубинка, фабрик и мануфактур практически нет, деревни в основном фригольдерские, хватает охотников и речников… Очень спокойная провинция, прямо-таки сонная глушь, мне, как королю, она ни малейших хлопот пока что не доставляла… Даже не знаю, что еще и добавить…

Он старался, чтобы выглядело так, будто он отвечает, не задумываясь — но тщательнейшим образом подбирал слова. Даже если принц решит его прощупать с помощью той, во многом неизвестной магии, которой располагают члены императорской фамилии, он ни за что не сможет уличить Сварога во лжи. Сварог ему нисколечко не лгал — он только лишь не сказал всей правды…

Что-то там, в означенной провинции, таилось. Именно из Гартвейна поступили четыре донесения из шести, отправленных Третьим и Одиннадцатым, именно оттуда Шестой прислал загадочный горшок. Покойный Гинкер крайне интересовался Гартвейном, а сие неспроста…

— Вы, случаем, не составили карту распространения по Харуму разговоров о Багряной Звезде?

— Вот чего нет, того нет, — сказал Сварог опять-таки чистую правду. — Девятый стол — учреждение новорожденное, у меня чертовски мало людей и совсем нет аналитиков. На земле же… Никто об этом как-то не задумывался. У меня есть более серьезные дела. В конце концов, я не представляю, чем мне помогла бы такая карта…

— Я, признаться, тоже, — кивнул принц. — И тем не менее мои аналитики карту таковую составили. Она заставляет задуматься и поломать голову… Не угодно ли?

Он сделал небрежное движение, и слева от Сварога вспыхнул огромный экран с картой Харума. Очертания континента изображены черным цветом, реки синим, государственные границы изумрудно-зелеными пунктирами. Еще через пару секунд территорию Ронеро покрыла тусклая паутинка бледно-оранжевых пунктирных линий — ага, границы провинций… Повсюду на карте — алые, пронзительно-колюче вспыхивающие огоньки.

— Острова я не стал принимать в расчет, — пояснил принц. — Вся информация туда поступает с континента. За исключением разве что Стагара, там аномально большое количество выявленных случаев. Но это и не удивительно — как-никак Стагар с его магами… Не о том речь. Присмотритесь хорошенько и постарайтесь вывести закономерности, которые здесь, конечно же, есть…

Сварог смотрел внимательно, с нешуточным интересом. Закономерности, конечно же, имелись. Возможно, к ним следовало применить какое-то иное название…

Если не считать Ронеро, повсюду алые точки мерцали хаотичной россыпью, в которой никаких закономерностей, пожалуй что, и не усматривалось, как не усматривается их в расположении звезд на ночном небосклоне.

Что до Ронеро — там обстояло гораздо интереснее…

Провинция Гартвейн представляла собою сплошное алое зарево, распространявшееся на часть как двух примыкающих провинций, так и приграничные районы трех смежных держав. Именно из Гартвейна тянулись во все стороны густые полосы алых точек, напоминающие уже не звездную россыпь, а Млечный Путь, с расстоянием они понемногу исчезали, превращались в скопище редких огоньков — но сам Гартвейн пылал, словно груда углей не прогоревшего костра.

— Что скажете? — спросил принц напряженно. — Есть основания утверждать, что все разговоры, все знания о Багряной Звезде распространяются из Гартвейна, или это моя стариковская фантазия разгулялась?

— Да нет, никаких фантазий, никаких случайностей… — медленно произнес Сварог. — Оттуда главным образом все и распространяется. Я ни о чем подобном и представления не имел…

— Вот я и говорю — молодо-зелено, — тоном строгого, но справедливого папаши сказал принц. — Одно дело — наподобие героев древнего эпоса и рыцарских баллад носиться на коне со сверкающим мечом наголо, что-то там захватывать, присоединять… И совсем другое — кропотливая аналитическая работа, учитывающая все аспекты и подробности. Здесь мы, старшее поколение, дадим сто очков вперед романтичной молодежи…

Его взгляд не оставлял сомнений, кого он в данный момент подразумевает под романтичной молодежью. Сварог уныло молчал. Следовало признать, что его, выражаясь высоким штилем, чувствительно приложили мордой об стол. Не станешь же вновь вспоминать о жуткой кадровой нехватке и недостатке техники — это, конечно, чистейшая правда, но выглядит очень уж жалко…

Избегая встречаться взглядом с принцем, он спросил:

— Я смогу получить эти материалы?

— Ну разумеется! — воскликнул принц. — Какие угодно. Все, что поможет. Вы уж постарайтесь, граф, иначе дело может кончиться ох как скверно…

 

…Элкон спросил с нескрываемым любопытством:

— Что там, в Балонге?

— Ничего, что позволило бы продвинуться хотя бы на шажок, — рассеянно ответил Сварог. — Советника пришлось с извинениями выпустить. Он совершенно ни при чем, абсолютно непричастен. Что же, ищут…

Он с превеликим облегчением снял патрицианскую накидку, синюю, с пышными рукавами, расшитую золотыми пчелами, символом банкирской бережливости и неустанных трудов. Движением пальца отправил ее в полет, она пролетела через всю комнату и повисла на вешалке. За ней последовала корона с зубцами в виде Круглой Башни. Сунув в рот сигарету, Сварог расположился в кресле недалеко от рабочего стола Элкона, сплошь заставленного самыми современными образчиками здешней электроники — одних компьютерных экранов горело три штуки, да вдобавок мигала куча разноцветных лампочек, что-то посвистывало, что-то курлыкало, что-то создавало полупрозрачные цветные фигуры, то исчезавшие сразу, то надолго повисшие над столом. Не без уважения поглядывая на всю эту во многом до сих пор загадочную премудрость, вакханалию передовых технологий, Сварог спросил:

— Ну, а у вас что стряслось, Элкон? Не вызвали же вы меня просто так? С дисциплиной вы дружите… хотя и нарушаете ее порой, откровенно говоря…

Юноша смотрел на него с каким-то непонятным выражением, словно бы колеблясь. Потом, побуждаемый властным взглядом Сварога, все же решился:

— Командир, я это изучал четыре дня… Пожалуй, пора и докладывать. Хотя я по-прежнему ничегошеньки не понимаю… Какая-то компьютерная загадка…

— Интересно, — сказал Сварог. — Весьма. Компьютерная загадка, в которой вы ничего не понимаете… Что-то я такого прежде не помню.

— Я тоже…

— Тогда выкладывайте.

— Я чисто случайно все это обнаружил, — сказал Элкон, развернувшись на вращающемся стуле лицом к Сварогу и уже не обращая внимания на свою сверкающую огнями беспокойную машинерию. — Вовсе и не собирался заходить в Детскую, что мне там делать…

— Детская — это что? Побольше конкретики, ладно?

— Детская — это специальная компьютерная сеть, — сказал Элкон. — Связывающая нашу детвору — именно что малышню не старше шести-семи лет. Те, кто постарше, уходят в другие сети, считают уже выше своего достоинства общаться с «младенчиками». Сетей таких несколько: Детская, Лужайка, Горная Беседка… В Беседке уже подростки, там и легкий флирт, и более-менее серьезные темы… Ну, а Детская… Малышня болтает на своем уровне развития, загадки друг другу загадывает, головоломки выкладывает… Словом, резвится незатейливо, как умеет. Я бы туда и не заходил, да недавно показал младшей сестренке пару полезных при компьютерном общении вещей, хотел посмотреть, усвоила она их, или урок был впустую. Оказалось, усвоила. Я от нечего делать задержался… и наткнулся на эту Бетту…

— Я вас умоляю, поконкретнее, — сказал Сварог нетерпеливо.

— Есть, командир, как раз и пошла конкретика… Понимаете ли, никак нельзя сказать, что в Детской многолюдно, там их всего-то человек сорок. Далеко не все у нас интересуются компьютерной сетью общения, увы… Всякий новый пользователь вызывает живейший интерес, как это всегда у детишек бывает. Они как раз, фигурально выражаясь, столпились вокруг новенькой, вокруг Бетты, засыпали ее вопросами, именно этот момент я и застал. И долго не уходил, пробило меня хорошенько… — Элкон покрутил головой. — Естественно, первое, что в таких случаях мелкие спрашивают — из какого ты манора, какой у тебя титул? Бетта — это имя или ник? Она очень общительная, судя по всему, отвечала быстро, ничего не скрывая… со свойственным малышне простодушием. Что такое ник, она не понимает вовсе, ее попросту так зовут — Эль-Бетта, Бетта… Живет она не в маноре, а «в доме». Титула у нее нет. Взрослый моментально удивился бы не на шутку — сеть предназначена исключительно для детей благородных ларов, все просто обязаны носить какой-то титул. Но малыши — народ бесхитростный и нелогичный, они как-то даже и не удивились вовсе, без титула, так без титула, они ж еще не уяснили накрепко, что титул непременно должен быть… Как-то эту тему проскочили, болтай дальше. У них там куча дежурных вопросов, один такой вскоре и прозвучал: над какими местами сейчас летит твой замок? Бетта с тем же простодушием отвечает: она живет не в замке, а в доме, и он нигде не летает, а крепко стоит на земле, как дому и положено, вот уже лет сто стоит, еще прадедушка строил…

— Что? — Сварог едва не выронил сигарету. — На земле стоит?

— Так и отвечала, — пожал плечами Элкон. — Я рассказываю все, как было. Малышня и этому не успела удивиться — как у них частенько бывает, вмиг переключились на другую тему, кто-то предложил поиграть в «трех гусят и лису», они и кинулись взапуски. Бетту, правда, пришлось учить, она об этой игре и представления не имела, что опять-таки предельно странно: это самая любимая игра малышни, в жизни в нее играть начинают, едва научившись ходить и говорить, я по себе и по друзьям прекрасно помню… Ну, а когда кончили играть, Бетту уже ни о чем особенно и не расспрашивали, приняли в компанию. Одним словом, я там проторчал четыре дня, как только выдавалась свободная минутка. Можно делать выводы, материала накопилось достаточно. Бетта там вполне освоилась, ее приняли, как свою, но она безусловно не отсюда. Порой обнаруживается, что она не знает самых очевидных вещей, которые у нас знает любой малыш. Она единственная, кто не выставила на аватарку ни собственного изображения, ни какой-нибудь картинки. Единственная, кто ни разу не выкладывала снимков, картинок, игр, требующих собственного графического оформления. Когда кто-то это подметил и спросил, Бетта ответила, что не может. Ее тут же попытались учить, но она твердила: дело не в том, что она не умеет или не знает, как, она просто не может… И в некоторые игры она не может играть опять-таки в те, что требуют от игрока посылать картинки… Полное впечатление, что ее компьютер гораздо примитивнее наших. Но, несмотря на это, она, я уже говорил, прижилась. Она веселая, общительная тараторка, с ней охотно общаются, и она общается без малейшей неловкости. Очень непосредственное создание… и я голову могу прозакладывать, что это именно что обыкновенная шестилетняя соплюшка. Но она — с земли. Командир, что вы так смотрите?

— Будь на вашем месте человек постарше и поопытнее, ох, я б сказал… — протянул Сварог. — И вы это носили при себе четыре дня?!

— Нужно же было разобраться в этой странности…

— Это не странность, — сказал Сварог, с величайшим трудом поборов желание высказаться простыми моряцкими или драгунскими словечками. — Это, любезный мой Элкон, Белая Тревога, и никак иначе. Я серьезно. На земле вдруг обнаруживается компьютер, способный входить в нашу сеть… Черт, у меня слов нет… У вас же на столе, вон там, справа, крохотная такая черная панелька с тремя разноцветными клавишами, вы давным-давно обязаны были нажать белую… или, в крайнем случае, попытаться засечь самостоятельно, откуда эта Бетта вещает…

— Командир… — произнес Элкон с ноткой укора. — Почему вы считаете, что мне это не пришло в голову? Даже если бы я не служил здесь, из чистого любопытства постарался бы отследить… но я прекрасно помню, где служу. В первый же день, когда они еще не успели наболтаться и разойтись, я врубил поиск… Бесполезно.

— То есть?

— Я просто-напросто не могу определить, откуда она выходит, — уныло сообщил Элкон. — Адрес не фиксируется, хотя любой наш адрес я бы определил довольно скоро. Я врубил автопоиск и обшарил все без исключения диапазоны. Ничего.

— А может она как-то… маскироваться? — спросил Сварог. — Я все же не силен в этой технике, честно признаюсь… Но вы понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю, командир. «Замаскироваться» тут невозможно, ручаюсь. Как ни маскируйся, сам радиосигнал не спрячешь. Любую передачу, конечно, можно зашифровать… но наличие сигнала не спрячешь. А его нет. Я задействовал нашу наблюдательную станцию — безрезультатно.

— Ну, она у нас пока что одна-единственная, универсальностью и совершенством не блещет, — пожал плечами Сварог. — В Магистериуме наш заказ на дюжину «Филинов» выполняют лениво …

— Я знаю. А потому входил в наблюдательные сети восьмого департамента и Канцелярии земных дел, дал им парочку своих заданий. Вы же мне этого не запрещали…

— И не собираюсь, — сказал Сварог. — Соблюдайте закон, не лезьте в сети Канцелярии императрицы, Императорского кабинета и Канцлера. Все остальное меня не интересует, знать ничего не знаю, представления не имею… — он ухмыльнулся: — Лишь бы вы не запоролись. Теребить будут меня…

— Смею заверить, я ни разу не запоролся, — скромно улыбнулся Элкон. — Они ничего не подозревают, а если даже что-то и зафиксировали, в жизни не сумеют отследить и опознать…

— И что вышло?

— Опять-таки никаких результатов, — грустно признался Элкон. — Одно и то же: Бетта преспокойно болтает в сети, но ни одна из многочисленных станций не фиксирует идущего с земли радиосигнала. Бетты как бы и не существует… но она есть. У меня от безнадежности рождаются самые фантастические идеи: а что, если ее компьютер работает на каких-то других принципах? Которые мы сами не используем, а потому и не можем отследить?

— И на каких же?

— Не знаю, — понурился Элкон. — Но ведь должно же быть какое-то объяснение? Бетта есть …

— Выбор у нас, знаете ли, невелик, — сказал Сварог. — Радиоволны, инфракрасное излучение, магия…

— Проверено, — решительно сказал Элкон. — Не фиксировалось.

— Ну, давайте уж, если предались полету фантазии, добавим гравитационные волны и колебания земного магнетизма, — сказал Сварог, морщась.

— Вы серьезно?

— Серьезно, — молвил Сварог, — от безнадежности. Теперь-то уж все возможные виды излучений рассмотрели.

— Что же, мне попробовать и…

— А попробуйте, — сказал Сварог. — Чтобы окончательно убедиться. Нет — так нет. Зато мы все испробовали.

— Есть, — сказал Элкон, пожимая плечами и крутя головой. — Я, правда, решительно не представляю, как можно использовать в компьютерной связи гравитационные волны или земной магнетизм… Но если вы приказываете… Как только она опять появится… Сейчас-то ее нет, я давно уже поставил программу и держу Детскую под постоянным присмотром…

— А как она вообще ухитряется выходить в нашу сеть, эта загадочная соплюшка?

— Представления не имею, — сказал Элкон. — Но ведь выходит же. У меня младшая сестренка, я уже говорил, так что я немного изучил эту мелкоту. Вот не сойти мне с этого места — это именно что шестилетняя соплюшка…

— Которая без спросу включила папин компьютер…

— Да запросто, — сказал Элкон. — В прошлом году я оставил компьютер без блокировки, Бари его включила и ушла с него в Детскую, — он смущенно отвел глаза. — Хорошо еще, не стала лезть в «кладовку».

— Так то здесь, — сказал Сварог. — А откуда на земле оставленный без присмотра папин компьютер?

— Но она…

— Ладно, я уже уяснил суть проблемы, — прервал Сварог. — Она есть. И у меня нет оснований вам не верить, когда вы на службе… Впрочем, когда вы не на службе, тоже… А что, если все вульгарнее и проще? Какой-то земной черный маг ухитрился влезть в Детскую.

— А зачем?

— А он извращенец, — сказал Сварог. — Всякие, знаете ли, встречаются извращенцы. Может, ему доставляет удовольствие общаться с малышней, выдавая себя за шестилетнюю Бетту… Теоретически такое можно допустить?

— Теоретически — да. Практически — нет. Любое вторжение в наши системы с помощью черной магии было бы моментально зафиксировано.

— Я знаю, — сказал Сварог. — То я от безнадежности всякую чушь выдумываю… В конце концов, любой взрослый человек должен бы понимать, что его присутствие быстро засекут…

— Вот это как раз далеко не факт, — сказал Элкон. — Автоматически фиксируется появление черной магии, вообще присутствие чего-то необычного. Но специально никто за Детской не присматривает, там нет никаких наставников, учителей, общение как-никак чисто виртуальное. В систему, правда, изначально заложены программы-надсмотрщики. Если кто-то из малышни начнет нецензурно выражаться или затрагивать иные сугубо взрослые темы — вот тут виновника моментально выловят и будут воспитывать. Но когда нет никаких нарушений, малышня может общаться и играть без присмотра, сколько душе угодно. Как бы ни вошла Бетта, она вошла незаметно. При обстоятельствах, которые ничуть не встревожили охранные системы. Я ведь по чистой случайности оказался в Детской, да еще в то время, когда Бетта только что появилась, и ей задавали кучу вопросов…

— Может, нам проверить и Лужайку с Беседкой? — спросил Сварог. — Вдруг и там обнаружатся… престранные гости? Это сложно? Долго?

— Да нет, не сложно и не долго. Нужно только ввести программу… но и это не сложно и не долго. Вот только я с