Огненный путь Саламандры 20 страница

— Ты?! — отмер наконец Полоз, перехватывая поудобнее веник на манер меча. Глаза моего благоверного недобро сощурились, из чего я сделала вывод — не друг закадычный на мальчишник пожаловал.

— Тихо, тихо, Хранитель Золота, — нисколько не испугавшись, предостерег незваный гость. — Не стоит делать резких движений, а то твое грозное оружие пугает меня до колик в животе. — Его приторный голос просто сочился ядом.

— Что тебе здесь надо? Ведь я не ошибся, ты тот самый чокнутый Жрец Темных? — А моего мужа не так-то просто сбить с мысли.

— Молодец, узнал, — мерзко захихикал пришелец и даже изобразил нечто, отдаленно напоминающее поклон. — Это приятно. Только меня зовут Мурвинальх, и мне больше нравится, когда ко мне обращаются по имени.

Ого! Так вот кого принесла к нам нелегкая в столь поздний час! Я повозилась в своем ячеистом узилище, чтобы устроиться поудобнее и получше видеть все, что происходит, но смогла лишь слегка перевернуться. От жгучей боли, причиняемой заговоренными веревками сетки, у меня выступила горячая испарина по всему телу, а общее ощущение было, будто из меня заживо пытаются шашлыки сделать. Вот гад! Хочет меня моим же оружием поработить. Никогда не думала, что такое возможно, но этот номер ему даром не пройдет.

— Твое имя — мерзавец, и другого ты не заслуживаешь, — сквозь зубы прошипел Полоз, тем не менее пока остерегаясь делать резкие выпады. Кто знает, какую гадость способен породить темноэльфийский ум. Риск, конечно, дело благородное, но чаще всего оценивается по достоинству только посмертно. Мой благоверный мельком глянул на меня, еще крепче сжал губы, подозреваю, чтобы не наговорить непоправимых гадостей.

Воспользовавшись моментом, пока мужчины пронзали друг друга жалящими взглядами, я собралась с духом, зачем-то зажмурилась и попыталась сменить маленькую, не слишком выгодную в сложившейся ситуации ипостась на человеческую. Именно попыталась, потому что все мои потуги и сознательные призывы своего второго — и, надо отметить, основного — естества закончились ничем. Нет, не так. Ничем закончилось только само превращение, а вот ощущений, которыми первое мое столь сокрушительное фиаско сопровождалось, было целое море и маленькая лужица. Меня словно вывернули наизнанку, долго и методично пинали, жгли раскаленными прутьями и, ко всему прочему, лишили притока свежего воздуха. Безвольно обвиснув в коварной сетке и выпучив глаза, я жадно хватала ртом раскаленный воздух, который сотнями острых безжалостных игл пронзал мои так и не превратившиеся в человеческие внутренности.

— Маленькая бедненькая глупышка. — «Сердобольный» жрец приподнял сетку со мной к глазам и покачал на манер маятника. Не скажу, что стало легче, даже мое оптимистичное желание выжить любой ценой несколько притупилось, а вот плюнуть в эту мерзкую самодовольную физиономию захотелось со страшной силой. Желательно разъедающим все и вся ядом.

Кстати, жреческая физиономия была далека от прекрасного образа, приписываемого народной молвой темным эльфам. Даже слишком далека, и это я еще ему польстила. Вот как может бледное, рябое, как после оспы, лицо с маленькими бегающими глазками и тонкими бескровными губами внушать уважение и навевать эротические мечтания? А если прибавить к этому сальные, свисающие сосульками волосы, из которых по бокам, словно два сучка, торчали заостренные ушки, да еще крючковатые паукообразные пальцы и длинную, тощую, как у общипанного журавля, шею, то можно подумать, что у народа, так воспевающего эльфийскую красоту, очень извращенное понятие о привлекательности и сексуальности.

— Не будучи уверена в своих силах, не рыпайся, — назидательно продолжил Темный Жрец, снова встряхивая своей ловчей сетью с незаконной добычей. Со мной то есть. Все только-только немного успокоившиеся ужасные ощущения тут же вернулись обратно, заставив мое сознание позорно обратиться в бегство, но мне удалось в последний момент ухватить его за хвост и зависнуть на грани небытия, ни здесь ни там.

— Надо ли говорить, что любое твое движение в мою сторону может убить твою ненаглядную женушку, Великий Полоз, — донеслось до меня, как сквозь толщу воды.

— Она нужна тебе живой, — прорычал (или просто показалось?) мой благоверный. — И ты не посмеешь причинить ей вред, несовместимый с жизнью.

— Конечно, в этом ты прав, — покаянно развел руками злостный мучитель маленьких беззащитных ящериц. При этом меня снова ощутимо тряхнуло и вывернуло. — Поэтому поспешу откланяться, пока особо рьяные борцы за саламандр не угробили единственный уникальный экземпляр. Всего хорошего. — Эльфийское чудовище изобразило очередной издевательский поклон, но, прежде чем развернуться и уйти, не удержалось от еще одной ядовитой колкости: — Совсем забыл поблагодарить тебя, Хранитель Золота, за посильную помощь в поимке этой… — Он снова потряс сеточкой.

Я затуманенным от боли взором смотрела на Полоза, который в бессильной ярости разрывался между желанием броситься и покарать негодяя, посмевшего забрать у него еще не до конца обретенную супругу, и страхом причинить мне неосторожным движением сильнейшую боль. Первое желание все-таки победило. На ходу меняя ипостась, муж золотой стрелой метнулся к Мухомору, как я окрестила поймавшего меня задохлика по причине неудобоваримости его имени.

 

— Вот теперь точно: «Пока!» — помахал жрец ручкой, больше напоминающей желтую куриную лапку, и легким маревом растворился в воздухе.

Мощный стремительный бросок Полоза, направленный даже не столько убить, сколько сбить с ног, оглушить и дезориентировать противника, пропал впустую. Вот только что кривлялся здесь темный эльф, и через мгновение его уже нет, только неприятно пахнущий дымок портит воздух в том месте, где стоял трусливо сбежавший мерзавец. С каким бы удовольствием Хранитель Золота задушил этого Верховного Жреца в объятиях своих смертоносных колец, а треск ломающихся ребер стал бы настоящей прекрасной музыкой, услаждающей слух и успокаивающей жадно клокочущее в груди чувство мести, странной щемящей боли и чего-то еще, в чем не было времени разбираться.

В общем, Полоз с разочарованным осознанием полного проигрыша пролетел мимо уже не существующей цели, а инерция броска была рассчитана на точное попадание. Быстро среагировать и вовремя затормозить при своих довольно крупных змеиных размерах Хранитель Золота уже не мог, но сгруппироваться в последний момент успел, после чего не слишком эстетично врезался в противоположную стену. Грохоту было… Еще бы, такая туша, да со всего маху. Как только стена не разлетелась на маленькие щепочки, непонятно.

Не считая нужным отползать в сторону и менять ипостась, Полоз свернулся кольцами там же, где приземлился, и, похлопывая хвостом по полу, попытался подумать. Получалось плохо, злость и хлещущие наружу эмоции мешали сосредоточиться на главном — решении очередной проблемы.

Да что же за невезуха такая с этой саламандрой! Мало того что наследник Царства Золотоносных Гор за ней на другой конец Мира Царств тащился, так теперь еще какой-то сморчок ее из-под самого носа увел, и самое отвратительное — в такой ответственный момент.

— Не удивлюсь, если это маленькое землетрясение дело рук моей малышки, — совсем близко раздался довольно громкий шепот, и из-за угла осторожно выглянул не кто иной, как Змей Горыныч собственной персоной. Причем в человеческом облике. — Она у меня ух какая взрывоопасная. Вся в меня.

Жаль, такая жертва пропала! Только Полоз хотел выместить на ком-нибудь свою бессильную ярость, но на тесте отыгрываться, пусть и таком непутевом, — слишком недальновидно. Кстати, а что он-то здесь делает?!

— Ух ты! Кажется, детишки тут на пару развлекаются. — Голова Змея убралась и кому-то все тем же громким шепотом принялась докладывать: — Слушай, может, мы зря сюда тащились? Обратно точно на тебе поедем, а то ты мне всю спину отсидел, пока до этой тьмутаракани добирались.

— Не зря! — глухо рыкнули в ответ. — И прекрати перегораживать весь коридор, дай посмотреть, что там происходит.

Теперь из-за угла высунулась другая голова, которая заставила Полоза удивиться намного больше, чем пару минут назад.

— Отес-с-с, какого дива вы тут делаете?! — не выдержал Хранитель Золота такого повышенного и ничем не оправданного любопытства со стороны старшего поколения. Топать за молодыми на другой конец материка только для того, чтобы удовлетворить жажду интимных подробностей и подсчитать предположительную дату рождения долгожданного внука?!

— Полоз, мы это… — как-то нехорошо замялся владыка, чем только подтвердил самые худшие опасения сына относительно истинной причины своего здесь пребывания. Точно шпионят. Причем на пару. И когда только эти непримиримые враги спеться успели?

— Еще скажи, мимо проходили, — не смог удержаться от сарказма молодой наследник, несмотря на всю плачевность своего нынешнего положения.

— Не совсем, — снова как-то подозрительно виновато потупился всегда уверенный в себе отец. Странно, подобные приступы зашкаливающей совестливости никогда раньше не были ему свойственны.

— Влад, хватит мямлить, надо говорить по существу, — отодвинул в сторону неуверенного родственничка Змей. — Полоз, нам стало известно, что в землях темных эльфов творится что-то неладное. И это самое «неладное» напрямую связано с моей дочерью.

— А еще с мифическими лиебе, о которых ТАКОЕ говорят, что чешуя дыбом становится. И это настораживает не меньше, — внес и свою толику информации в разговор владыка.

— Тош-ш-ше мне новос-с-сть, — пренебрежительно фыркнул Полоз. — Эти лиебе, тош-ш-шнее, их главарь ш-ш-шуть не нас-с-ставил мне рога. Крас-с-савш-ш-шик с-с-с огненными крылыш-ш-шками… Ещ-щ-ще рас-с-с вс-с-стреш-ш-шу — как куренка общ-щ-щипаю. Пойдем в комнату, а то тут лиш-ш-шних уш-ш-шей слиш-ш-шком много с-с-становитс-с-ся.

И действительно. Из дальних комнат и с лестницы стали выглядывать заспанные постояльцы, видимо привлеченные недавним шумом, но Хранитель Золота успел скользнуть за дверь прежде, чем кто-либо успел его разглядеть. Присутствие отца и даже тестя придало Полозу немного спокойствия и, что уж греха таить, — уверенности. Хорошо, что они «мимо проходили». Вот если бы еще чуть пораньше… Никогда еще молодой наследник Золотоносных Гор не чувствовал себя настолько паршиво. И ему очень хотелось получить хоть какой-нибудь совет, пусть даже не совсем дельный. Просто, когда тебе предлагают сделать что-то неправильное, ты сразу начинаешь понимать, как нужно поступить на самом деле.

 

— Вот так, с-с-собс-с-ственно, и обс-с-стоят дела на данный момент, — завершил свой краткий экскурс в историю поимки сбежавшей жены Полоз. Менять ипостась он не торопился, в змеином облике, видимо, чувствовал себя более уверенно.

— Да, дела. — Влад постучал кончиками пальцев по столу. — Если бы не из уст собственного сына услышал, ни за что бы не поверил в безобидность эльфырей. Значит, одной проблемой у нас меньше, уже хорошо. А эти Темные недаром сидели до сих пор тихо, как мышки. Стоило бы чуть раньше насторожиться, а мы все проворонили. Причем самым позорным образом.

— Просто они давно серьезных интриг не плели, вот мы и подзабыли их гадкую натуру. — Царь Долины прошелся взад-вперед по комнате. — Помнится, последний раз, лет этак около трехсот назад, их предыдущий жрец спал и видел захватить мировой океан и стращать неугодных самой обычной водой, наделяя каждую ее каплю поистине смертоносными свойствами. Только этот придурок, даже имени его уже не помню…

— Берликсай, — услужливо подсказал Влад.

— Вот он самый. Так просчитался же. Сам сдуру напился отравленной водицы, над которой опыты проводил, да и сдох.

— Туда ему и дорога.

— Это точно. Только дочку мою эти воспоминания из плена вряд ли вытащат. Надо что-то делать. И срочно.

— Войска на Побережье мы сможем подтянуть самое скорое через месяц, — тут же прикинул в уме владыка.

— Какие войска?! Никаких войск! — на удивление слаженно в один голос возопили Змей Горыныч и Полоз. Озадаченно посмотрели друг на друга, словно встретились в одном замке два привидения, и понимающе заулыбались.

— Я не пойму, вы хотите, чтобы мы втроем взяли штурмом цитадель темных безумцев? — не до конца вник в суть проблемы Влад, но в нормальном душевном состоянии этих двоих уже сильно засомневался. Однако тут же вспомнил, что один из них беспробудный пьяница, хоть сейчас и трезв как горный хрусталь, но пара веков злоупотребления спиртным мало кого оставит в здравом уме; а второй вообще запутался и в себе, и в своих чувствах, и в собственных желаниях.

— Допустим, безумец там только один, — веско уточнил Змей. — И он не столько силен, сколько хитер и коварен. Такого банальным нахрапом не возьмешь, тут нужна другая война. Тонкая и осторожная.

— И что? Есть идея? — Полоз не удержался и резко подался вперед, ткнувшись тестю в плечо и чуть не сбив того с ног.

— Ты поосторожнее, зятек, я ведь тоже перекинуться в халу могу, а если еще и выпью хорошенько…

Угроза возымела моментальное действие. Золотистая змея тут же испуганно отпрянула и растерянно захлопала глазами.

— Кстати, а это неплохая идея… Должен же мой многовековой порок хоть один раз сослужить добрую службу.

— Хочешь сказать, что пьянство может оказаться полезным? — не поверил владыка. — Не смеши меня, Змей.

— Ха, ты меня плохо знаешь, — гордо выпятил грудь вперед Змей Горыныч. — Главное, с дозой не переборщить, а то ведь я все их Темное Царство с землей сровняю.

— Вот этого-то я и опасаюсь больше всего.

— А у тебя есть более дельное предложение?

— Нет, но…

— Тогда сиди и молчи в тряпочку. Когда придумаешь свой заумный план, тогда и будем решать, чего больше всего бояться. Пока жизнь МОЕЙ дочери в опасности, и я готов на любое безумство и глупость, лишь бы ее спасти.

— Я тоже, — обреченно вздохнул Полоз и виновато прикрыл золотистые глаза. Он до сих пор не мог простить себе, что упустил свое счастье.

— Вот это я понимаю — наш человек, — похлопал его по шее Змей. — Значит, тогда поступаем таким образом…

 

За окном еще даже не начал брезжить рассвет, но ночь уже начала сдавать свои позиции. В такое время обычно темнота достигает своего максимального пика, сгущается, становится почти осязаемой и глубокой и кажется, что даже звезды перестают светить, словно боясь своим неосторожным далеким призрачным светом нарушить этот волшебный миг, принадлежащий одной только королеве Темноте. А потом словно по волшебству на востоке загорается тонкая полоска зари. Сначала слабая и неуверенная, а потом разгорающаяся все ярче и смелее. Маленькая искорка, превращающаяся в пылающее всеми оттенками нового дня пламя. Многие романтики и просто любители прекрасного специально мучаются, превозмогая приступы невероятной сонливости (а именно в эти часы в сон клонит непреодолимо), и ждут этих мгновений, чтобы не упустить рождение нового, таинственного, возбуждающего проявления чуда Вселенной.

Но троим мужчинам, воровато и почти бесшумно пробирающимся по коридорам приграничной гостиницы, было сейчас не до романтики. Рассвет они рассчитывали встретить уже в некотором отдалении от этого места, и непроглядная темнота была им только на руку.

— Фух! Я думал, что на этой проклятой лестнице все кости себе переломаю, несколько раз спотыкался так, что чуть кубарем не летел, — приглушенно пожаловался один из них. — Объясняй потом набежавшим постояльцам, что мы не запасы воровать вышли.

— Зато ты сопел так, что у тех, кто не спал, наверняка сложилось впечатление, будто мы уже эти самые запасы украли и теперь с натужным пыхтением вытаскиваем, — строго отчитал первого второй.

— Хватит спорить, — вступил в разговор третий, раздраженно и нетерпеливо. — Мы уже давно на улице, и через несколько минут начнет светать. Или вы уже пересмотрели наш план и мы никуда не отправляемся?

— Отправляемся, отправляемся, Полоз, не кипятись.

— Тогда меняй ипостась, Змей, и — вперед!

— А может, ты все-таки уговоришь своего отца остаться. Влад мне по дороге сюда всю спину промял, до сих пор кости ломит, а тут двойной вес.

— А может, мы лучше эти пару бочонков оставим, — вкрадчиво предложил Влад. — Они, думаю, — что-то в темноте характерно булькнуло, — побольше меня весят.

— Эй, ты там поосторожнее с ценной стратегической жидкостью, не пролей, без нее спасение может дать очень ощутимые сбои, — забеспокоился Змей. — Сам знаешь, я без этого горючего буду много думать и просчитывать, а в нашем плане важно — что? — Он выдержал паузу, будто ожидал ответа, но так и не дождался, поэтому сам же и продолжил: — Правильно: как можно меньше логики, чтобы противник не знал, чего ждать от меня в следующее мгновение, а этого можно достигнуть только…

— Да помним мы, — со злостью рыкнул Полоз прямо на ухо тестю. — Или нам до вечера болтовню на тему сомнительной пользы горячительных напитков слушать? Пускай любимая доченька там погибает.

— А я не знаю, что вы стоите? Не я движение тут задерживаю! — Три тонкие струйки огня довольно красноречиво обрисовали посреди гостиничного двора внушительный силуэт халы. Хорошо, в сторону улицы ушли, а то бы не миновать пожара.

— Давно бы так. — Хранитель Золота легко запрыгнул на чешуйчатую спину и устроился на гребне между крыльями. Полеты на грифонах уже давно научили молодого наследника безошибочно находить на спинах летающих существ наиболее безопасное и удобное место.

Следом водрузили две бочки с вином, для надежности связанные между собой, чтобы не упали во время полета. И последним полез владыка. Он, конечно, тоже был неплохим наездником на грифонах, а вот на хале перемещался впервые. Чешуя — не шерсть, за нее так легко не уцепишься, в ладонях сильно скользит.

— Ох ты ж… — натужно крякнула средняя голова Змея, когда владыка все-таки умостился позади сына, и вместе с двумя другими обернулась к седокам. — Влад, может, ты пешочком пойдешь, а? Я — существо уже преклонного возраста, тяжести мне таскать вредно…

— Да я своим ходом только через несколько дней доберусь, — справедливо возмутился владыка. — К тому же не пристало такому здоровому ящеру ныть в столь ответственный момент.

— Так мне же чем меньше весу на спине, тем быстрее летится.

— Значит, так, — окончательно потерял всякое терпение Полоз. — Или мы взлетаем сейчас же, или, Змей, ты действительно летишь налегке… — И мстительно добавил, постучав по деревянным бокам винных емкостей: — И насухую!

— Все! Понял! Осознал! Исправился! Стартую! — затараторили все три головы разом. — Эх, дожил ты, Царь Долины, до грузовых перевозок. Но чего не сделаешь ради счастья собственных детей! Приготовились! Поехали!

В этот момент первый луч солнца разрезал ночную темноту, знаменуя начало нового дня, новых возможностей, новых надежд… и пока еще не решенных старых проблем.

 

Приходила я в себя тяжело. Сознание упорно не желало возвращаться в мою больную голову, но в какой-то момент мне удалось поймать его за хвост и с трудом разлепить веки. Перед глазами все расплывалось, и понять, где я нахожусь и что со мной происходит, было довольно проблематично. А еще сильно тошнило. Очень сильно.

— Я уже думал, что ты лапы откинула, — почему-то сразу со всех сторон раздался до омерзения противный голос. Мужской, и мне он показался смутно знакомым.

— А должна была? — еле слышно прохрипела я и, не справившись с рвотными позывами, сделала-таки грязное дело. Судя по изощренным ругательствам, слишком конкретно указывающим степень моего родства со всякими сомнительными личностями, попала на своего таинственного собеседника.

— Противная девчонка! — через некоторое время поставили мне «диагноз», который стал для меня неприятной неожиданностью. — Мало того что чуть не сдохла в самый ответственный момент, так еще и в себя пришла самым неподобающим образом.

— А подобающим — это как? — После освобождения желудка мне стало немного легче, даже мысли и зрение приобрели пусть нечеткие, но хоть какие-то очертания.

— Это значит быстро, радостно и молча, — охотно поставили меня в известность. — А то возись тут с тобой, откачивай…

— Зачем возился, если не доволен результатом?

— За надом!

— Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь.

И тут меня ударило мощной горячей волной чистого пламени. От неожиданности я сначала даже захлебнулась и, не удержав равновесия, кубарем скатилась с того места, на котором лежала. Благо падать оказалось невысоко и нежестко. Зато память, зрение и все прилагающиеся к этому эмоции вернулись моментально. Огонь придавал мне сил и наполнял энергией, голова постепенно прояснялась, обрывки мыслей постепенно складывались в единую картинку. Надо же, я хотела возмутиться, а эффект неожиданности себя неплохо оправдал.

Пламя перестало бушевать вокруг меня так же неожиданно, как и налетело. Зато теперь я отчетливо видела и помещение, в котором находилась, и своего похитителя, с задумчивым видом стоявшего неподалеку, и ту странную большую прозрачную конструкцию, в которой я находилась. Вот она-то и встревожила меня больше всего. Во-первых, отсутствием отверстий, хотя бы отдаленно напоминающих дверь; во-вторых, наличием странных тонких трубочек, тянущихся в нескольких местах к моему узилищу; в-третьих, наличием из предметов обихода всего лишь маленькой подушечки, с которой я, оставаясь по-прежнему в виде ящерицы, и сверзлась благополучно, когда в меня огнем шмальнули. Кстати, откуда этот огонь появился и как попал в почти полностью замкнутое стеклянное пространство, я так и не смогла понять и за ответом повернулась к моему похитителю, придав мордочке максимально свирепое выражение.

— И что все это значит?!

Теперь я смогла как следует рассмотреть пресловутого Верховного Жреца Темных (как его там? Мурло… Мувра… Мурвинальха, во!) и, честно говоря, была сильно разочарована. Этот крутой, по слухам, мужчина до личного знакомства представлялся мне эдаким серьезным, пышущим здоровьем и силой красавцем, способным только одним своим грозным взглядом заставить трепетать от страха недругов и захлебываться в хлещущем через край почтении сторонников. Но сейчас передо мной стоял какой-то бледный тощий задохлик с маленькими беспокойными глазками и нервно подрагивающими руками, которые он не знал куда деть. Может, это не сам Верховный, а какой-нибудь его помощник? Нет, я вспомнила, что он еще перед моим похищением назвался.

— Это значит, саламандра, что теперь ты никуда от меня не денешься, — самодовольно заявил явно страдающий манией величия жрец. Он неторопливо прошелся по огромной зале, где мы находились, и снова остановился напротив меня, сцепив руки за спиной, а когда заговорил, голос его звучал совсем по-другому — властно, жестко, маниакально. — Стихия огня наконец-то подчинится мне. Я стану ее полноправным хозяином, единственным властелином, главным направляющим. Меня одного, и только меня, будет слушаться каждая искорка. Любой костер загорится и погаснет лишь по моему мановению. Пламя пожарищ прокатится там, где еще недавно меня ни во что не ставили, высмеивали или просто игнорировали. Царство Долины падет первым, за отказ на мое сватовство к тебе. Затем Царство Леса, а то эти выскочки Светлые, которые считают пустым местом всех, кроме себя, а по сути, если присмотреться, то они еще большее пустое место, чем все остальные расы вместе взятые. Да и раздражают они меня своим соседством, ничего не могу с этим поделать. Следующим по плану стоит Царство Золотоносных Гор. С ним все понятно — золото, камни драгоценные, такие богатства зазря пропадают. Роду владык все равно скоро конец придет, так какая разница когда — веком раньше, веком позже…

— Ты больной, да? — вкрадчиво перебила я столь высокопарную и пугающую своим неподдельным фанатизмом речь. У меня в голове не укладывалось, что распинающийся сейчас передо мной мужчина нормален и адекватен.

Жрец подавился следующим недосказанным словом и, возмущенный моей вопиющей непочтительностью, закашлялся.

— Я — не больной, я — разумный! — выдал он после недолгого замешательства. — Причем разумный гораздо больше всех вас вместе взятых.

— Понятно. Значит, точно больной, — кивнула я скорее своим мыслям, чем ему. Что ожидать от этого политического маньяка, представлялось с большим трудом.

— Ничего ты не понимаешь, безмозглая ящерица! — не дал мне развить мысль Мурвинальх, почти вплотную наклоняясь к разделяющему нас стеклу «террариума», как я окрестила место своего временного (очень надеюсь!) заточения. — Это вы носитесь со своим благородством, компромиссами, дипломатией и прочей придуманной глупцами ерундой, а на самом деле их не существует! Как не существует бескорыстной любви, безмерного счастья и мира во всем мире! Это иллюзия, которой прикрываются ни к чему не годные безвольные тупицы, сказочки для наивных глупцов, неспособных разобраться даже с собственными желаниями. Истинная сила, куда бы ни была направлена, требует широкого размаха и постоянной демонстрации. — Чокнутый жрец так разошелся, что даже слюной начал брызгать, оставляя на поверхности стекла (хорошо еще, что с той стороны) маленькие, но противные капельки. Я брезгливо отодвинулась на противоположный конец «террариума», будто эти капельки могли каким-то образом просочиться внутрь и попасть на меня. Теоретически это, конечно, вряд ли возможно, но практика обычно плевать хотела на теорию. В данном случае — в самом прямом смысле. — Чтобы быть по-настоящему сильным и могущественным, нужна твердая рука, — между тем продолжил разглагольствовать Темный, а желтый паучий кулак опасно навис над стеклом, — железная хватка, твердые намерения, четкая великая цель и полное отсутствие жалости. Последнее — самое главное условие.

— А еще нужно иметь безвозвратно уехавшую крышу и прогрессирующий маниакальный синдром, — с совершенно серьезным видом поддакнула я и не удержалась — мстительно добавила: — А за безмозглую ящерицу ответишь.

— Глупо. — Неприятное лицо с лихорадочно поблескивающими от переизбытка эмоций глазками наконец-то отодвинулось от меня и немного разгладилось, перестав напрягать слишком явно проступающим безумством. — Угрожать мне не имеет смысла, я сильнее, запомни это. Даже лиебе не смогут помешать мне достичь того, чего не удавалось еще никому за последние несколько тысячелетий. Весь Мир Царств будет моим!

— Действительно, глупо, — пробурчала я себе под нос и уже громче поинтересовалась: — Зачем?

— Ты все равно не поймешь, — махнул на меня рукой как на безнадежную идиотку жрец. — Но у тебя есть то, что может мне сильно облегчить задачу. К сожалению, тебе придется умереть, чтобы отдать мне свою огненную сущность, но это не такая уж и большая цена за великие идеалы. К тому же ты все равно ею толком пользоваться не умеешь. — Он фальшиво вздохнул, будто ему приходится делать такой сложный выбор, что совесть (несуществующая, конечно) вот-вот не выдержит. — Но ты еще можешь себя спасти…

— Да? И как же?

— Ответь мне на несколько вопросов.

Я удивленно наклонила голову вбок. Чем дальше, тем страннее и страннее кажется мне этот темный тип. Сначала открыто заявляет, что убьет меня якобы во имя достижения великой цели, потом опрос какой-то проводить собирается. Хотя его версию о возможности сохранения моей собственной жизни я охотно послушаю.

— Ты когда-нибудь мечтала отомстить своим обидчикам, да так, чтобы полностью удовлетворить самолюбие, и без всяких неприятных последствий? — вкрадчиво начал вопрошать Мурвинальх.

— Нет, — немного подумав, ответила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— А доказать всем, что ты намного могущественнее и сильнее всех?

— Нет. Зачем мне это надо?

— А желание заставить трепетать весь мир только от упоминания одного твоего имени разве не возникало?

— Не-а.

— А чисто женское — всех самых прекрасных и лучших мужчин видеть у своих ног разве никогда не хотелось?

— Нет конечно, — недоуменно воззрилась я на явного безумца. — Что с такой оравой делать-то?

— А стать единоправной правительницей всех рас и народностей, подмять под себя даже таких высокомерных выскочек и снобов, как светлые эльфы, держать на посылках лиебе…

— Нет!

Мурвинальх посмотрел на меня, словно сомневался — как это я не понимаю самых элементарных вещей, и состроил недоуменную физиономию.

— Почему ты все время отвечаешь «нет» да «нет»?

— Наверное, потому, что ты все время задаешь не те вопросы.

— А какие надо?

— Подумай, прояви фантазию, ты же мужчина…

Жрец скептически фыркнул, будто сомневаясь то ли в своей фантазии, то ли в том, что он мужчина, но, судя по изменившемуся выражению лица, над одним из этих вопросов задумался основательно. Я не стала ему мешать, хотя некоторым нельзя давать долго думать, от этого могут возникнуть нехорошие последствия для окружающих. И чтобы не нарваться на эти самые последствия и результат ненужных мне сейчас мужских фантазий, я решила срочно предпринять отвлекающий маневр, то есть поговорить.

— Слушай, Мурвин, а ты в детстве чем увлекался? — спросила я первое, что пришло в голову. Вопрос, конечно, глупый, сама понимаю, но ничего более дельного на ум так быстро не пришло.

— Чего? — не сразу понял меня жрец. Даже глазками для скорейшего переключения внимания похлопал. Не помогло.

— Ну заниматься чем любил, когда бы маленьким? — охотно пояснила я. Главное, наладить контакт и отвлечь. — Кто-то камешки красивые собирает, кто-то с начинкой для пирогов постоянно экспериментирует, кто-то кораблики из щепочек делает…

— А, ты об этом, — сообразил-таки ушастый тугодум и сразу заметно оживился. — Я планы по захвату мира строил. У меня даже тетрадочка была, куда я подробненько все записывал. Этих планов больше сотни накопилось, и все разные, один другого интереснее. Я тут как-то перечитал все ради интереса, и, знаешь, кое-что уже тогда было вполне достойно применения.