Конюшни царя Соломона

Королевский конюший шевалье Бенедикт повел Гуго в подвалы королевского дворца, где разместились конюшни. Граф Гуго Шампанский увязался за ними следом, несмотря ни на свой титул, ни на дорогое платье – шелк и бархат в момент пропитались запахом конюшни. Рвение графа было понятно – его интересовало все, что связано с царем Соломоном. Подвалы бывшей мечети Аль-Акса потрясали своими размерами.

– Смотри, Гуго, – шептал граф, – это же конюшни самого царя Соломона! Смотри же! Святые угодники, какая старина! Это же целая вечность!

По дороге то и дело попадались тощие рабы с тачками навоза или фуражного зерна. Огромный подслеповатый мул тащил по проходу телегу с сеном. Справа и слева уходили галереи со стойлами лошадей. Тусклый свет масляных ламп выхватывал густые челки и блестящие глаза. Повсюду стояли дорогие кони фризской и местных арабских пород.

– Вот это крыло, господа. Перегородки и стойла вам придется построить. Здесь места на шесть дюжин коней и отсек, чтобы хранить упряжь. Корма и рабы свои, мы не можем всех обеспечить. Господа, мое почтение, я должен идти. – Шевалье Бенедикт поклонился и зашагал по коридору обратно.

Одной лампой стало меньше, и темнота придвинулась. Граф и шевалье остались одни. Было слышно, как вдали фыркают и ржут кони.

– Слышал ли ты, Гуго, – глаза графа блестели, как у королевских лошадей, – что конюшни царя Соломона были больше, чем дворец его возлюбленной Шебы, красавицы-царицы Савской?

Гуго покачал головой:

– Нет, мой учитель был куда более молчалив. Но я знаю, что у царя Соломона была тысяча женщин. Ваш брат Этьен рассказал.

Гуго Шампанский почему-то хохотнул и прошептал на ухо Гуго:

– И наш король Балдуин идет по его стопам. У него две официальных жены. Слышали про скандал с Арнульфом?

Гуго опять покачал головой. Светские сплетни никогда не привлекали его. А король – да, обвинялся папой в двоеженстве, и Арнульф благочестием не отличался.

Шевалье поднял лампу и подошел к стене. Тусклый желтоватый свет выхватил из темноты такие же мегалиты, как в основании западной стены.

– Смотрите, мессир, здесь такие же камни. Святые Небеса! Какой же они величины!

Удивительно, как хорошо и безупречно были обтесаны и подогнаны эти махины. Словно сплошной монолит. Сложенные позднее руками людей каменные блоки выглядели рядом нелепо и смешно, как детские поделки.

– Интересно, насколько глубоко они уходят?

– Ты хочешь сказать, что...

– Я думаю, главные сокровища Соломонова Храма у нас под ногами, Гуго. Брат Этьен говорил мне, что Храмовая гора – сплошные каменоломни. Что могли здесь спрятать сарацины, и что прятали до них – знает только Господь.

Снова и снова неясное волнение стискивало грудь. Хотелось куда-то бежать, копать, что-то делать. Вот только непонятно – что?

– Знаешь, мой друг, – граф провел рукой по холодным камням, – сегодня мне казалось, что ты – мой талисман. Король был так приветлив сегодня. Говорят, обычно он горд и суров. Проблема с лошадьми решена тоже... Прости, но тебе еще предстоит потрудиться. Денег и рабочих я дам. Для верховых лошадей и мулов будут разделенные жердями стойла, для боевых – закрытые денники. Амуничная, хозотсеки и комната для рабов. Сегодня закажу жерди и доски. Надо узнать у кого... Рабов я видел на рынке. Но как-то они не годны. Знаешь, за ловчего сокола запросили пару безантов и столько же за тройку рабов. Но рабы никудышные, рабы совсем не годны...

Граф еще раз провел ладонью по идеально подогнанным стыкам гигантских камней:

– Идем, мы провоняли навозом, как царь Авгий.

Следующие дни и месяцы были наполнены суетой. С обустройством конюшни едва уложились в срок. Одна за другой из Константинополя прибыли галеры с остальными рыцарями из дружины Шампанского графа. Лошадей – вьючных, верховых, боевых – расставили в конюшне. Сам Гуго прикупил еще пару некрупных, но выносливых местных лошадей – для себя и оруженосца Ролана.

Хотя свита графа сразу стала большой и пышной, Гуго Шампанский непременно хотел рядом видеть шевалье де Пейена. Светская жизнь захлестнула их еще сильней, чем в Шампани. Аудиенции, шумные ужины, званые вечера. Гуго сопровождал сюзерена на пиры, в паломничества и во дворец.

Они посетили Гефсиманию, Иерихон и Вифлием, поклонились могилам короля Готфрида и царя Давида. Доехали и омылись в святой реке Иордан, где когда-то крестился Спаситель. По первому зову отправились с отрядом Балдуина брать измором очередную сарацинскую крепость. Оруженосец Ролан тогда получил боевое крещение.

Жена Роже Мариам снова оказалась беременной. К рождению третьего ребенка Гуго подарил им свой дом, попросив лишь о том, чтобы пользоваться своей «кельей». Роже был ошеломлен и потрясен подарком. Пообещал, что если родится сын, назовет его в честь Гуго.

В суете и суматохе странные карты, гигантские камни и серебристые фигурки отошли на второй план. Времени на фантазии и эксперименты у шевалье Гуго не оставалось. Пока все не решил его величество случай.

Одна из верховых кобыл в подземной конюшне графа оказалась течной. Этого было достаточно, чтобы боевые жеребцы взбесились и двое из них разнесли хлипкие денники. Один из них оказался Мистралем. Вечером к Гуго пришел посыльный от королевского конюшего и сообщил, что разъяренный Мистраль стоит в деннике в соседнем крыле, куда конюхи его с трудом загнали.

Перспектива вместо свежей кровати провести ближайшие часы в душных конюшнях не обрадовало бы никого.

– Сеньор, нужна моя помощь? – проводил до двери сонный Роже. Мариам с необъятным животом выглядывала из-за плеча мужа.

– Спите спокойно, Роже. Жюрден мне потом откроет.

Прихватив сочное яблоко – в Палестине это была редкость, шевалье с оруженосцем направились к дворцу.

Конюх-сириец, поблескивая в полумраке белоснежными зубами и белками глаз, проводил французов в соседнее крыло, где удалось прикрыть разбушевавшегося коня.

Вороной жеребец ходил кругами по небольшому отсеку и недовольно храпел. Услышав шаги, он вскинул лохматую голову и угрожающе прижал уши.

– Ну, что ты, Мистраль! – Гуго протянул любимцу яблоко. – Ролан, принеси овса, сейчас мы его перегоним.

Сквайр убежал за приманкой, а Гуго приподнял масляную лампу и осмотрел денник. В общем, помещение не было денником – скорее небольшой склад, загончик, где хранили то навоз, то зерно. В углу лежала перевернутая ногами коня сломанная тачка и тюк порыжевшей соломы. Но тут тусклый свет выхватил дверь – старую металлическую дверь в стене, облепленную присохшим навозом. Гуго заинтересовался. Мысль о сокровищах в каменоломнях снова захватила его. Он зашел в денник, похлопал по шее и крупу обрадовавшегося Мистраля – жеребец тут же принялся тереться о хозяина головой, толкаться и покусывать руки.

Почесывая и придерживая морду коня, чтобы Мистраль не задел лампу, рыцарь подошел к двери, пытаясь разглядеть ее лучше. А посмотреть было на что. Дверь была, очевидно, литой чугунной – её не задела ржа. По всему периметру шли узоры и непонятные письмена. Шевалье дернул за кольцо – естественно, дверь была заперта. Под кольцом зияла чернотой замочная скважина – ключ должен был быть большим. Гуго посветил выше и вздрогнул, увидев изображенную на двери виноградную гроздь. У шевалье ёкнуло сердце. Конечно, это могло быть простым совпадением...

– Сеньор Гуго, зерно!

У денника стоял подбежавший оруженосец с ведром и догоравшей лампой.

– Послушай, Ролан, думаю, надо уговорить конюших оставить Мистраля здесь. Если что, я выкуплю место, уж очень хорош денник.

– Далеко ходить чистить, но Вам виднее, господин.

Домой вернулись в полной темноте, ориентируясь на редкие пятна окон, где еще горел свет.

Гуго поставил светильник на стол и подошел к карте. Все также одиноко торчал воткнутый шип – Тибо с ним не приехал. Возможно, не приедет никогда – у Гуго теперь не было дома. Шевалье поцарапал ногтем пергамент. Вот его дом – теперь дом Роже, вот – братьев-графов Гуго и Этьена. Вот госпиталь и гостеприимный дом – община госпитальеров. Насколько счастлив брат Жерар де Торн, занимаясь любимым делом – полностью, целиком, не делясь с мирской суетой даже малой минутой. Внезапно у Гуго бешено заколотилось сердце, как час назад, в деннике. Процарапанная им линия на пергаменте напоминала стрелу. Стрелу, указывавшую на Храм Соломона. Кто-то настойчиво вел его.

Утром Гуго де Пейен снова был в королевских конюшнях. Выходя из своей «кельи» он задержался, порылся в сундуке и извлек из сундука старый ключ и Орла. Как-то незаметно, подспудно, рыцарь стал считать фигурку своим амулетом. Когда Орел был с ним, переговоры ладились легко и все вопросы решались, а люди – от нищего серва до короля высказывали Гуго почтение. В такие дни граф Гуго не мог нарадоваться на вассала и требовал быть повсюду с собой.

Зажатая в ладони фигурка привычно покалывала и холодила руку. Гуго заметил, что головокружение и тошнота со временем стали меньше – может быть, рыцарь привык. А, может быть, Орел нашел общий язык со своим владельцем.

К счастью, шевалье Бенедикт был на месте. Держа руки на поясе и широко расставив ноги, он смотрел, как на корде гоняли купленного коня.

– Приветствую, Вас, сеньор.

– Приветствую, сеньор Гуго. Вот, закупили жеребца из поместья сеньора Гийома под Рамлой. Вроде как ничего... Но, Небеса! Разве в жару может родиться хороший нормандец?! Как Ваш Мистраль?! Сущий черт!

– Да, я доволен. Граф Шампанский просит крыть им своих кобыл.

– Вчера он настрогал жеребяток! – Шевалье Бенедикт захохотал: – Один за ущерб – мой!

– Сеньор, Бенедикт, – Гуго улыбнулся, – конь еще очень взволнован... Можно я выкуплю новый денник? Там довольно спокойно...

– Денник в соседнем крыле? Этот... со сломанной дверью?

– Э-э... я что-то видел вчера.

– Можете оставить там лошадь. За месяц – пятнадцать денье. Но предупреждаю – нехорошее место. Лошади там ржут. И сервы не любят это место. Говорят, что слышат там какие-то голоса...

Гуго поблагодарил и спустился в подвалы. Днем они были освещены гораздо лучше. Знакомый рабочий поклонился ему и расплылся в улыбке.

Мистраль мирно дремал в новом деннике, подрагивая шкурой и согнув заднюю ногу. Почуяв хозяина, он мотнул головой и протяжно фыркнул. Гуго оглянулся по сторонам и нырнул к металлической двери. Шанс был ничтожным и не оправдался, как страстно не желал этого шевалье. Но надежда все равно оставалась. Ключ из тайника по размеру подходил к скважине, но замка не открывал. Значит, существовали другие ключи и другие двери. Гуго чувствовал, что находится в двух шагах от разгадки. Оставалось только ждать.