П. Сраффа — возрождение рикардианской традиции.

«Неорикардианское кейнсианство». Значение книги П. Сраффы «Производство товаров посредством товаров» вышло за пределы «спора двух Кембриджей». Она положила начало новому ответвлению кейнсианства — «неорикардианскому», определившему свою цель как развитие теории Кейнса применительно к долгосрочному периоду посредством соединения принципа эффективного спроса с теорией ценности и распределения Рикардо. Кейнсианцы-неорикардианцы исходили из того, что книга Сраффы возродила традицию, с которой разорвал маржинализм: 1) понимание равновесия относительных цен как выражения доминирующих долгосрочных условий производства и распределения, а не совпадения спроса и предложения; 2) определение нормы прибыли как долевой пропорции общественного дохода.

Кейнсианцы-неорикардианцы сфокусировали экономический анализ на двух уровнях: 1) определение долгосрочных («нормальных», «естественных») значений хозяйственных переменных, включая «состояние уверенности», и 2) выяснение причин, по которым в краткосрочные периоды происходят отклонения от «центра тяготения» экономических сил вследствие «несистематических воздействий». К «несистематическим воздействиям» кейнсианцы-неорикардианцы (такие, как Джон Итуэлл и Мюррей Милгейт из Кембриджского университета) отнесли неопределённость, ожидания и монетарные институты.

«Сраффианское» возрождение традиции классической (рикардианской) политэкономии с использованием инструментария, разработанного Л. Вальрасом (система уравнений общего равновесия) и В. Леонтьевым («затраты-выпуск»), привело к актуализации математического обоснования в начале ХХ в. В. Дмитриевым и В. Борткевичем теории издержек производства Рикардо. Исходным пунктом неорикардианства стало положение Сраффы, что в экономической системе со свободно воспроизводимыми товарами распределение добавочного дохода (избытка) определяется посредством того же механизма и одновременно с формированием цен товаров.

«Зерновая модель» Рикардо и стандартный товар Сраффы. Проблема, заново поставленная П.Сраффой, была унаследована от Д. Рикардо (и считалась тупиковым направлением его системы) как поиск инвариантной («неизменной») меры ценности, не зависимой от изменений относительно ставки заработной платы и нормы прибыли. Сраффа переформулировал её как проблему «стандартного товара» пропорции товарных затрат в производстве которого должны совпадать с пропорциональной структурой выпуска. Концепция «стандартного товара» была навеяна одной из абстракций Рикардо, получившей известность как зерновая модель: зерно является единственным продуктом сельского хозяйства и одновременно основным ресурсом сельского хозяйства и промышленности (семена и продукты питания рабочих, «авансируемые» рабочим). Это делает зерно инвариантной мерой ценности, поскольку, как бы не изменялись доли заработной платы и прибыли, его относительная цена остаётся неизменной, поскольку оно подвергается воздействию одновременно как ресурс и как продукт. Сраффа сконструировал модель «стандартного товара» как абстрактного набора, состоящего из продуктов, комбинируемых в тех же пропорциях, что и воспроизводимые ресурсы — элементы оборотного капитала, входящие во все последовательные этапы воспроизводства. В терминологии, введённой Сраффой, «стандартный товар» состоит из всех «базисных товаров», т.е. товаров, прямо или косвенно участвующих в производстве других товаров; «небазисными» называются товары, идущие только на конечное потребление. Далее Сраффа построил систему уравнений, из которой следовало, что при заданной ставке заработной платы (либо нормы прибыли) относительные цены зависят только от условий производства «стандартного товара».

Книга Сраффы была написана в очень своеобразной манере, и сам автор не реагировал на дальнейшее обсуждение своих абстракций, которые одни экономисты сочли революцией против неоклассики, а другие — оторванными от жизни теоретическими упражнениями. Наибольшие разногласия возникли (и остаются) по поводу соотношения гипотезы «стандартного товара» Сраффы и марксистской концепции нормы прибавочной ценности; одни считают, что Сраффа указал путь к новой, «осовремененной» интерпретации экономического учения Маркса; другие — что после Сраффы концепция Маркса утратила самостоятельное значение, превратившись лишь в пройденный этап рикардианской традиции¹⁰³.

^ 3. Неомарксистские экономические концепции.

Япония: математические версии экономической теории Маркса. « Сраффианские дебаты» явились лишь частью такой тенденции в экономической мысли ХХ в., как переформулировка концепций ценности, прибыли и воспроизводства К. Маркса в экономико-математических категориях. Наиболее глубоко эта тенденция затронула экономическую мысль Японии. В этой стране к середине ХХ в. сложилась уникальная ситуация преобладания марксистов в сообществе экономистов, при том, что вовсе не считалось обязательным сочетание принятия марксистских экономических категорий с приверженностью коммунистической идеологии.

Основателем школы «экономико-математического марксизма» в Японии стал профессор университета в городе Кобе Кеи Шибата (1902 — 1986), который ещё в 1934 г. пытался применить для анализа закона тенденции нормы прибыли к понижению аппарат лозаннской школы. Позднее (1961) его ученик Нобуо Окишио (1927 — 2003) построил упрощённую математическую модель, из которой следовало, что, вопреки Марксу внедрение новой техники, снижающей издержки производства в текущих ценах, повышает не только индивидуальную, но и среднюю норму прибыли, несмотря на рост органического строения капитала (теорема Шибаты — Окишио). Развёрнутую экономико-математическую интерпретацию марксистской концепции, включая «фундаментальную теорему» об «эксплуатации рабочих, необходимой для получения прибылей капиталистами», дал наиболее известный японский экономист (уехавший в Англию, где он стал профессором ЛШЭ) Мичио Моришима (1923 — 2004) в книге «Экономическая теория Маркса: двойственная теория ценности и роста» (1973). Обе упомянутые теоремы рассмотрены в книге ещё одного японского экономиста, профессора Токийского университета Такаши Негиши «История экономической теории» (1987), переведённой на русский язык.

^ Европейский «неомарксизм»: теории воспроизводства и кризисов. В отличие от Японии, где марксистские экономические исследования сознательно дистанцировались от политической арены, развитие марксистской экономической мысли в Европе отражало давление политических обстоятельств, включая раскол Интернационала и установление режимов-диктатур, в том числе в стране, где марксизм (с добавлением «ленинизм») был провозглашён государственной идеологией и основой построения социалистического общества. Москва стала не только столицей Советского государства, но и центром, куда стягивались нити деятельности Коммунистического Интернационала; враждебно отреагировавших на Октябрьскую революцию и политику «военного коммунизма» лидеров германской социал-демократии К. Каутского и Р. Гильфердинга большевики объявили «ренегатами», а затем «социал-фашистами». Однако и сам большевистский Коминтерн был подвержен раздорам; первоначально руководивший им Г. Зиновьев был смещён за оппозицию курсу И. Сталина — Н. Бухарина на «победу социализма в одной стране»; затем был отстранён и Бухарин, а с поста московского директора Института Маркса и Энгельса снят его основатель, ведущий историк марксизма Д. Рязанов.

В начале 1920-х зародилось среди деятелей европейских коммунистических партий, но вскоре далеко отошло от Коминтерна интеллектуальное течение «западного марксизма»; его главным центром стал Институт социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (основан в 1923 г.). Основным направлением деятельности Института была философия, но в нём также нашёл пристанище бывший профессор экономики Варшавского университета Генрик Гроссманн (1881 — 1950). В книге «Закон накопления и крах капиталистической системы» (Лейпциг, 1929), вышедшей незадолго до начала «Великой депрессии», он возрождал традицию интерпретации противоречий капиталистического воспроизводства как неизбежно ведущих к кризисам и войнам вследствие недопотребления, компенсируемого милитаризмом. К этой концепции склонился в своей последней книге с пророческим заглавием «Между двумя мировыми войнами?» (Братислава, 1936) австромарксист Отто Бауэр (1881 — 1938).Бауэр выразил разочарование той политикой реформизма, которую он проводил как один из лидеров австрийской социал-демократической партии и которая базировалась на отказе от формулы «3 К» (Krise, Krieg, Katastrophe — «кризис, война, катастрофа») в пользу поддержанной Каутским и Гильфердингом концепции «организованного капитализма».

Однако, пройдя через диктатуру нацизма, в условиях противоборства двух военно-политических блоков после 2-й мировой войны, австромарксисты и германские социал-демократы в конце 1950-х гг. окончательно утвердились на позициях реформизма, приняв в 1958 — 1959 гг. партийные программы, окончательно отказывающиеся от идеи «краха капитализма». В составлении обеих программ принимал участие сын К. Каутского Бенедикт Каутский (1894 — 1960), бывший узник концлагеря Бухенвальд.

На «примирение» с капитализмом не пошли идеологи основанного Львом Троцким в 1938 г. IV Интернационала. Главным теоретиком-экономистом этой организации стал бельгиец Эрнест Мандель (1923 — 1995). В своих книгах «Поздний капитализм» (1972) и «Длинные волны. Марксистское объяснение» (1980) Мандель признал, в противоположность Троцкому, наличие больших циклов капиталистической конъюнктуры и предложил свой вариант их уточнённой датировки (например, вернюю поворотную точку 4-го цикла он отнёс к 1966). Но Мандель остался верен троцкистскому акценту на роли экзогенных импульсов. По его мнению, повышательные фазы больших циклов начинаются как выходы из очередного длительного кризиса капитализма, когда наложение «внезапных» факторов вызывает рост капиталовложений в новую технику.

^ Развитие теории монополистического капитализма. Появление неомарксизма в США связано с именами Пола Александра Барана (1910 — 1964) и Пола Суизи (1910 — 2004). Их главная — совместная — книга — «Монополистический капитал» (1966) — вышла уже после смерти Барана, профессора Стэнфордского университета, уроженца Украины, в молодости — участника социал-демократического движения в Германии, знакомого с Гильфердингом и разделявшего его концепцию финансового капитала. Суизи защитил докторскую диссертацию в Гарварде (1937) в период возникновения там центра американского неокейнсианства и пребывания Шумпетера. Первая книга Суизи «Теория капиталистического развития» (1942) обобщала историю дискуссий европейских марксистов о капиталистических кризисах; её заглавие было эхом названия известной работы Шумпетера, а выводы отражали практику «Нового курса» и признание эффективности кейнсианского макроэкономического регулирования для обеспечения внутренней стабильности капитализма; крушение капиталистической системы Суизи допускал лишь в случае «более высокой эффективности экономики» Советского Союза и стран, которые могут последовать по его пути после войны. После войны Суизи организовал издание социалистического журнала и преподавал в Новой школе социальных наук в Нью- Йорке, одним из основателей которой был Т. Веблен.

Концепция Суизи — Барана соединяла марксистскую традицию анализа империализма с учением Веблена об иррациональности «мира бизнеса». Большой бизнес, по мнению американских неомарксистов, завышает продажные цены, в то же время добиваясь снижения издержек и рекламируя свою продукцию; в результате экономические излишки не поглощаются расходами потребителей и концентрируются в руках бизнес-элиты, которая перенаправляет их на империалистические и милитаристские тенденции, поскольку это самый простой и надёжный способ полностью использовать производственные мощности.

Монополистическую эксплуатацию Суизи и Баран связывали прежде всего с заниженной заработной платой работников, принадлежащих к расовым и национальным меньшинствам, а устойчивость системы — с кейнсианской политикой полной занятости. Но эта устойчивость находится под угрозой протеста из менее развитых стран, сбрасывающих ограничения колониального и неоколониального господства.

Книга «Монополистический капитал» опиралась на более раннюю работу Барана «Политэкономия роста» (1957), которая была одной из первых концепций «зависимого развития», акцентировавших ограничения возможностей роста отсталых стран ввиду их ущербного положения в системе международного разделения труда.

^ 4. Дж. К. Гэлбрейт и эволюция американского институционализма.