Основная часть 1 страница

Философская антропология − наука о сущности и сущностной структуре человека. Она изучает его отношение к царству природы и к основе всех вещей; его метафизическое сущностное происхождение, его физическое, психическое и духовном появлении в мире. Это наука о силах и властях, которые движут человеком и которыми движет он; основных направлениях и законах его биологического, психического, духовно-исторического и социального развития.

И. Кант считал, что философия всегда стремится ответить на четыре вопроса: что я могу знать? что я должен делать? на что я могу надеяться? что такое человек? В сущности, полагал он, три первых вопроса можно свести к четвертому, а все науки − к антропологии.

Философская антропология становится фундаментальной философской наукой тогда, когда человек начинает задумываться над вопросами: кто он такой, откуда пришел в этот мир и чем он отличается от других живых существ. Кого мы имеем в виду, когда говорим о человеке? Александра Македонского или Ньютона, русского или француза, крестьянина или ремесленника, мужчину или женщину, взрослого или ребенка? Что делает меня человеком? Нужно признаться, что у нас нет разумных оснований считать себя людьми. Говорят: я состоялся как физик или как изобретатель, но никто не говорит: я состоялся как человек. Древние считали, что состояться как человек − значит, построить дом, написать книгу, вырастить дерево. Но масса людей этого не делали. Можно ли отказать им в том, что они люди?

Сегодня философская антропология (буквально − философское учение о человеке) имеет три значения:

1. философская антропология (широкий смысл) − часть философии, в которой изучается человек как особый род сущего, осмысливаются проблемы человеческой природы и модусы человеческого существования;

2. философская антропология (узкий смысл) − особое философское направление в западной философии ХХ века (М. Шелер, А. Гелен, Х. Плесснер), объясняющее из человека и через человека как его собственную природу, так и смысл и значение окружающего мира;

3. философская антропология − особый стиль и метод мышления, для раскрытия тайны человека использующий самостоятельные и нетривиальные средства, отличные от схем формальной и диалектической логики. Именно в этом смысле говорят об антропологическом характере современной философии.

Настоящая тема доклада посвящена обобщению антропологических учений в Древнем Риме, что представляется достаточно актуальным и значимым в теоретическом и практическом плане. Прежде всего, необходимо отметить, что антропологическая проблематика учений древнеримских философов оказывается созвучной исканиям современного общества, пытающегося изжить технократические и сциентистские иллюзии, соотнесенной с нынешним уровнем философского освоения мира, реализующего и переосмысливающего в поиске новых жизненных ориентиров и культурных ценностей эвристический потенциал прошлого.

Сегодня, когда в качестве одной из первоочередных задач общественного развития выдвигаются построение культуры гуманистической, нацеленной на создание условий для совершенствования человека и раскрытия его возможностей, ориентированной на решение сущностных проблем человеческого бытия, когда настоятельной потребностью становится искоренение различных форм нивелирования свободы личности и ее дегуманизации ,обращение к наследию древнеримских мыслителей позволяет выявить антропологические идеи, тезисы и интуиции, не только сохраняющие свою значимость для сегодняшнего дня, но и приобретающие особую актуальность в свете задач современной философской антропологии.

Это обусловлено тем, что в Древнем Риме значительно возрастает интерес к антропологической теме, и проблема человека начинает выступать в качестве приоритетного направления философского поиска, заметно ослабляя внимание мыслителей к натурфилософским вопросам и логическим исследованиям. Данная особенность латиноязычной древнеримской философии способствовала формированию в ней важнейших предпосылок для дальнейшего становления и укоренения идей антропоцентризма и гуманизма в европейской мысли и, в конечном итоге, для выделения антропологии в самостоятельный раздел философского знания. Именно в Древнем Риме существенно обостряется осознание трагизма человеческого бытия, что способствует утверждению (по крайней мере, на уровне философской теории) уважительного и гуманного отношения к человеку, выдвижению человеческой жизни в качестве важнейшей ценности, последовательному проведению принципов свободы и равенства. Подобный гуманистический потенциал древнеримской философии отвечает насущным требованиям цивилизационного процесса XXI века, стремящегося преодолеть глубокий духовный кризис личности: чем явственнее и глубже становится осознание человеком катастрофических коллизий современного мира, тем более он уповает на спасительную силу собственной духовности и самосознания, на личное достоинство и нравственно-просветленную свободу.

Для России, находящейся в состоянии, которое профессор Ю.Н. Солонин метко охарактеризовал ёмким русским словом «нестроение»[1], упорно ищущей формы культурной, духовной, политической идентификации и мобилизации, исследование древнеримских антропологических идей, актуально вдвойне. «Когда в общественном сознании распространяется склонность к мистическим темам, когда утрачивается вера в разум и его возможности, когда утверждается беззаботное отношение к непреходящим ценностям бытия, насущной культурной потребностью становится «отрезвление сознания, отказ от навязанных ему нереальных уродливых мечтаний о самом себе»[2]. В такой ситуации обращение к древнеримским представлениям о человеке, отличающимся рациональностью и практицизмом, лежит в русле современных требований утвердить разум и дело в качестве приоритетов нашей жизни.

Серьезный системный анализ основных антропологических идей древнеримских авторов, определение роли проблемы человека в философии Древнего Рима, выявление специфики свойственных её представителям антропологических взглядов и их значения в процессе генезиса современной европейской философской антропологии, позволяют существенно расширить историю развития антропологической мысли Европы и определить основные пути рецепции античной мудрости европейской культурой. Современное обращение к истории философской антропологии и более широко - к истории философии, рассмотрение античных доктрин в проблемном поле настоящего видится целесообразным и плодотворным: «Философию упрекают в том, что она слишком много занимается собой, своим прошлым. Но это - не эгоцентрическое самолюбование, не нарциссизм. Все дело в природе философии как самопостигающей рефлексии, моделирующей вечно становящееся и возвращающееся к себе, самообновляющееся бытие. Самопознание сращено тут с миропознанием»[3]. Действительно, особое место истории философии в системе философского знания обусловлено, в первую очередь, спецификой философии как самоустремленной рефлексии, отражающей развивающееся бытие сущего и с необходимостью требующей постоянного возвращения к истокам, к традиции, к процессам собственного формирования и становления. Как отмечал Г.В.Ф. Гегель, впервые выразивший с полной определенностью идею «истории философии как философии», философское мышление оказывается осуществленным, «когда оно в заключении постигает свое собственное понятие, т.е. оглядывается назад только на свое же знание», и ни одна философская система не исчезает бесследно, а продолжает существовать в снятом виде в более поздних концепциях, вбирающих в себя все ценные и значительные завоевания развивающейся творческой мысли. Этот вывод Гегеля является удивительно продуктивным, поскольку отражает реально присущее философии свойство в процессе непрерывного совершенствования сохранять отдельные основы в качестве относительно постоянных[4].

Выявление же того, что объединяет или специфицирует философские системы, что в них составляет эти неизменные константы познания бытия, может считаться подлинным феноменом философствования. Сущность философского знания выступает «не в почерпнутых из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было передано нам традицией как Бытие сущего», и, следовательно, в истории философии как рефлексии диалогического разума находит воплощение адекватная логика философского мышления. В этом смысле история философии, как указывал В.С. Библер[5], должна считаться не одной из многих философских дисциплин, а философией в собственном смысле, истинной философией без ее редукции к другим формам духовной деятельности, без сведения мысли к экономической причинности, к историческим условиям, к дедуктивным основаниям, к космической или божественной первопричине, к мифологическим архетипам, к телесным, языковым, экзистенциальным, сексуальным о предпосылкам.

Философ является истинным философом, когда он реализует свои творческие возможности как историк философии. В силу особенностей философии как самопостигающей рефлексии историко-философский анализ имеет позитивное познавательное и практическое значение для исследователя, поскольку своеобразный диалог с наследием прошлого позволяет не только лучше понять генезис и сущность многих современных антропологических идей, но и актуализировать неиспользованный положительный потенциал ранее существовавших философских систем. Вследствие этого, обращение к философским системам прошлого приобретает значительную актуальность сегодня, в эпоху поиска человечеством новых путей цивилизационного развития и соответствующих времени смысложизненных ориентиров, когда становится абсолютно очевидным, что «каждый прорыв к новым идеям в философии связан с критическим осмыслением предшествующего ее развития, с критическим анализом накопленного багажа философских мыслей»[6].

В свете вышеизложенного, историко-философский подход к анализу проблемы человека в латиноязычной философии Древнего Рима единственно и может способствовать выявлению и актуализации в доктринах древнеримских мыслителей идей и тезисов, имеющих наиболее существенное значение для современной антропологии, не исчерпавших свой положительный потенциал и созвучных исканиям настоящего. Насколько плодотворным оказывается использование историко-философского подхода к анализу представлений о человеке, свойственных мыслителям отдельных периодов, убедительно показал Г.В. Драч в исследовании «Проблема человека в раннегреческой философии», в котором в ходе анализа учений ранних греческих натурфилософов последовательно проводится тезис о том, что «антропологические вопросы позволяют связать историческое рассмотрение философии с культурными ценностями и установками эпохи и тем самым проследить генезис философии в ее общекультурном аспекте»[7]

Проведенный анализ основных антропологических идей крупнейших древнеримских мыслителей - Цицерона, Лукреция, Сенеки позволяет с достаточной долей уверенности говорить о наличии определенной специфики и оригинальности в их учениях. Они принадлежали разным философским школам, но их объединяло главное — они были римлянами. Древнеримское мировоззрение с его практицизмом, стремлением к согласованию индивидуальных и общественных ценностей, с сильно выраженным чувством гражданской ответственности оказало воздействие на те греческие идеи, которые нашли благодатную почву в Древнем Риме и прочно здесь прижились, но уже в несколько трансформированном и модифицированном виде, а также обеспечило генезис целого ряда интересных новаций, имевших существенное значение в процессе развития антропологической мысли Европы.

Несмотря на сознательно подчеркиваемую большинством древнеримских мыслителей преемственность по отношению к философскому наследию Древней Греции, они не были подражателями, стремясь к созданию практически ориентированной философии, которая могла бы отвечать потребностям и задачам разумного устройства жизни людей, избавлять человечество от угнетающих душу страхов, способствовать развитию человеческой природы и реализации свободной воли. Такая философия закономерно должна была поставить в центр предмета исследования человека и сущностные вопросы его бытия, помещая тем самым антропологическую проблематику в фокус философского поиска. Для древнеримской философии свойственна черта, которую условно можно назвать «антропологизмом»: антропологические идеи наполняют все разделы учений наиболее видных философов, придавая натурфилософским, логическим, социально-политическим вопросам подлинно человеческое звучание, приближая философское знание к человеку и делая его более близким, понятным, практически значимым. Эта особенность древнеримской философии, ее своеобразный гуманистический дух, без сомнения, является одним из факторов, оказавших существенное влияние на утверждение идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии.

Рассмотрение человека как центра философского исследования, а самой философии - как призванной служить человеку науки, определило важную роль в творчестве Цицерона, Лукреция, Сенеки антропологических вопросов (о многомерности человеческой природы, о соотношении телесного, духовного, социального, о смерти и бессмертии, о свободе воли, предназначении человека и его ответственности перед другими людьми), которые приобретают у них гораздо большую значимость, нежели это было в древнегреческой философии с ее культом созерцательной деятельности и восхищенным отношением к природе или даже в ранне-эллинистических учениях, еще стремившихся к построению совершенных онтологических систем. В связи с этим, анализ антропологических идей и определение их места в теориях древнеримских мыслителей не только способствуют пониманию своеобразия философии Древнего Рима, но и помогают лучше понять историю европейской философии, длительный путь развития которой привел к выделению антропологии в относительно самостоятельный раздел философского знания. Одной из наиболее ценных заслуг древнеримской философии является возведение в ранг принципа построения теории тезиса о необходимости глубокого познания человеческой природы, которое должно составить основу нравственного совершенствования и продвижения к добродетели и счастью.

Одним из первых этот принцип воплотил в своем учении Цицерон, последовательно рассматривавший философию как практическую науку, призванную помочь человеку обрести счастье. В системе антропологических представлений этого древнеримского мыслителя человек выступает как неотъемлемая часть мирового целого, как существо, обладающее многомерной природой, при объяснении которой следует учитывать биологические, духовные, социальные факторы. Особым гуманистическим пафосом наполнены идеи Цицерона о свободе воли и социальности человека, лежащих в основе общественного взаимодействия, в рамках которого реализуется подлинно человеческая сущность людей. К несомненным заслугам Цицерона следует отнести введение в философский оборот понятия «гуманность», которому нет аналогов в древнегреческом языке и которое прочно вошло в терминологический словарь европейской антропологии, этики и социальной философии. Свойственные Цицерону акцентирование внимания на антропологических проблемах, обоснование свободной воли, которая одна только и может являться основанием для добродетели и нравственности, представления о многомерности человеческой природы и гуманности как кристаллизации ее лучших свойств позволяют считать его мыслителем, способствовавшим утверждению идей антропоцентризма и гуманизма в европейской антропологической мысли.

Отмеченное в качестве особенности древнеримской философии перемещение центра философского поиска на антропологические проблемы нашло свое выражение и в учении эпикурейца Лукреция, для которого природа интересна лишь в ее взаимосвязи с человеком. Этот мыслитель, понимающий природу далеко не столь восхищенно, как это было свойственно Эпикуру, глубоко прочувствовал трагичность существования людей, подчиненных естественным законам и стоящих перед опасностью быть раздавленными гигантским природным механизмом. Сильным трагическим чувством наполнены представления Лукреция о смерти, которые лишены оптимизма, отличающего изначальную эпикурейскую доктрину, поскольку, в его представлении, душа имеет социальную природу, включая в себя совокупность приобретаемых человеком жизненных впечатлений и опыта, что определяет ее индивидуальность, уникальность. Эти идеи древнеримского эпикурейца можно считать одним из первых в европейской философии прорывом к осознанию личностной психической уникальности челове ка. С еще большей яркостью трагическое чувство Лукреция воплотилось в теории человеческого прогресса, где он сумел выразить предельно актуальную в настоящее время убежденность в конфликте между нравственностью, духовностью и познавательной, производственной деятельностью человека. Эта идея будет впоследствии многократно повторена крупнейшими мыслителями Европы. Анализ антропологической проблематики Лукреция и той новизны, которую он привнес в эпикурейское учение, подчеркивая трагизм человеческого бытия, развивая представления о социальности человеческой души, осуществляя подход к идее личностной психической уникальности людей, позволяет сделать заключение о важности их учета в процессе воссоздания последовательной истории европейской философской антропологии.

Наиболее самостоятельным из древнеримских философов является Сенека, который хотя и провозглашал постоянно свою приверженность стоическому учению, но при этом, будучи римлянином и исходя из практической направленности философского знания, существенно изменил школьную теорию, и та специфика, которую он привнес в нее, позволяет считать данную трансформацию стоической доктрины особым этапом в истории развития Стой - Поздней (или Римской) Стоей. Поскольку для Сенеки также было свойственно повышенное внимание к проблемам человека, модификации подверглись, в первую очередь, антропологические идеи.

Осуществляя вслед за представителями Средней Стой и Цицероном хорошо заметное смягчение раннестоического ригоризма, этот мыслитель подчеркивает идею многомерности человека, доказывая необходимость учета его биологической природы при разработке паренетической этики, называя материальное благополучие «предпочтительным обстоятельством» и отстаивая возможность сочетания добродетели с высоким достатком и богатством. Однако истинным благом Сенека считает добродетель, в которой находит полную реализацию разумность человеческой природы.

Древнеримскому стоику были присущи и своеобразные представления о человеческой душе, основанные на объединении собственно стоических и академических тезисов: он рассматривал душу как бессмертную и вечную, указывая на ее руководящую роль в процессе организации психосоматической активности. Утверждая идею бессмертия души, стремясь к освобождению человека от страха смерти, выражая гораздо более личностное отношение к божеству, обосновывая необходимость нравственного совершенствования как единственного пути к достижению счастья, Сенека в определенной степени способствовал становлению христианской антропологической мысли и завоевал уважение ранних ее представителей. Упоминания имени этого древнеримского стоика, параллели с его учением или прямое цитирование его текстов можно найти у Тертуллиана, Иеронима, Лактанция, Августина Блаженного. Однако, представляется, что одной из самых значительных заслуг Сенеки в развитии философской антропологии Европы является последовательное проведение им принципов равенства и свободы людей. И хотя ему присуще сильное ощущение трагизма жизни и слабости человека перед лицом необходимости, что объединяет его с Лукрецием, без какой бы то ни было доли преувеличения возможно говорить о том, что в его работах идеи равенства и свободы выражены едва ли не с максимально возможной для представителя древнеримской культуры силой. Если же говорить о роли учения Сенеки в развитии европейской философии, то оно может быть рассмотрено как один из важных факторов утверждения в ней гуманистических тенденций и антропоцентризма.

Проведенный анализ антропологической проблематики в философии Древнего Рима позволяет заключить, что она по праву должна занять свое место в системе антропологических знаний, способствуя более полному и ясному пониманию процесса зарождения, формирования и трансформации многих идей, составляющих основу современной антропологии. Однако древнеримская философия интересна не только этим.

Учения Цицерона, Лукреция, Сенеки отличались как стремлением к использованию лучших достижений философского наследия, обусловившим их эклектизм, так и антидогматизмом и свободой мысли, желанием придать древнегреческим и ранне-эллинистическим идеям древнеримскую специфику. Такой подход как раз и обеспечивал возможность построения практически ориентированной философии, направленной на решение сущностных вопросов человеческого бытия, близкой и понятной каждому гражданину Древнего Рима, и имел своим теоретическим результатом генерацию новых антропологических, этических, социально-политических идей.

Парадоксальным образом оказывается, что древнеримские философы, постоянно обращаясь в своих сочинениях к философскому наследию прошлого, анализируя и сопоставляя теории различных школ, интерпретируя древнегреческие тексты, адаптируя старые смыслы к потребностям своего времени, интуитивно реализовали то понимание философии как самопостигающей рефлексии, которое было с полной ясностью выражено лишь в XIX - XX веках в работах Г.В.Ф. Гегеля, М. Хайдеггера, М.М. Бахтина, В.С. Библера и других философов. В сочинениях Цицерона, Лукреция, Сенеки проявляется диалогичная природа философского знания и находят свое продолжение наиболее ценные идеи Сократа, Платона, Аристотеля, Зенона, Эпикура, Карнеада, выступающие теми константами, на основе которых происходит, с одной стороны, преемственное развитие европейской философии и антропологической мысли как ее составляющей, а с другой, формирование своеобразия древнеримской философии. Древнеримских мыслителей чрезвычайно привлекают вопросы о том, что объединяет и специфицирует важнейшие ранне-эллинистические системы - эпикуреизм, стоицизм, скептицизм, что в них представляется существенным и полезным для древнеримской культуры, что может быть применено для разумного устроения человеческой жизни, что отличает их самих от великих философов Древней Греции. Эти вопросы составляют, например, одну из смысловых основ таких трактатов Цицерона, как «Тускуланские беседы», «О пределах блага и зла», «О природе богов», «О судьбе», находят отражение в «Нравственных письмах к Луцилию» и многих других сочинениях Сенеки, вплетаются в канву поэтических строк поэмы «О природе вещей» Лукреция. В таком подходе, воплощающем адекватную логику философского мышления как диалогизирующего разума, раскрывается вся сущность древнеримской философии.

Именно поэтому каждое новое обращение к мудрости Цицерона, Лукреция, Сенеки, рождает осознание глубины тех проблем, которые были ими поставлены, вызывает чувство актуальности и современности их учений, оказывающихся созвучными размышлениям крупных мыслителей XX века и нашего времени - Г. Марселя, А. Камю, Э. Фромма, И. Хейзинги, Н. Бердяева, Л. Когана. Но вместе с тем, каждое новое возвращение к древнеримской философии свидетельствует о недостаточной полноте современных представлений о ней, что с настоятельностью требует ее актуализации в современном философском знании.

Без глубокого понимания сущности древнеримского философского наследия, представляющего собой необходимое звено в цепи трансформаций европейской философии от античности до наших дней, рано говорить о том, что реконструкция ее истории завершена. Цицерон был первым крупным философом в Древнем Риме, заложившим основы и во многом определившим своеобразие древнеримской философии, а Сенека - последним крупным стоическим автором, писавшем на латинском языке, сопоставление их антропологических идей позволяет выявить динамику трансформации римской философской антропологической проблематики в целом, помогающую понять дальнейшие пути развития антропологических идей в европейской философии.

Говоря о философии Древнего Рима, конечно, вряд ли стоит стремиться найти в ней концептуальную целостность и абсолютную последовательность идей. Однако она имеет вполне определенный интерес для исследователя, и не только тем, что здесь достигает кульминации начавшийся в эллинистическую эпоху переход от принципиальной ориентации на созерцание к ориентации на практику, впервые ставятся вопросы терминологического перевода текстов и унификации понятийных смыслов, начинается кристаллизация важнейшей философской терминологии. Думается, в первую очередь древнеримские философы интересны как мыслители, в значительной степени способствовавшие повышению значимости проблемы человека в европейской философской традиции. Возможно, в этом следует искать объяснение и тому, что они продолжали оставаться читаемыми в совершенно различные по духу эпохи - Средневековье, Возрождение, Новое время, равно как и в наши дни сочинения римских авторов будут все более импонировать тем, кто стремится к самопознанию и самосовершенствованию, к проникновению в суть человеческого бытия, одухотворению и гармонизации жизни.

Таким образом, исходя из изученного, можно сделать следующие выводы:

1. Проблема человека играла в философии Древнего Рима гораздо более важную роль, чем в древнегреческих и раннеэллинистических теориях. Представления о человеке становятся у римских мыслителей тем базисом, на основе которого выстраивается и философия природы, и гносеология, и логика, и этика. Центральное место проблемы человека в философских исследованиях древнеримских авторов во многом определяет своеобразные черты их учений и антропологическую насыщенность многих онтологических, гносеологических, этических, социально-политических категорий и понятий.

2. Свойственные древнеримскому мировоззрению практицизм и представления о пользе, эклектизм, стремление к согласованию общественных и индивидуальных жизненных ценностей, понимание смысла человеческого бытия на фоне серьезных социальных потрясений определили самобытность учений древнеримских мыслителей, включая повышенный интерес к проблеме человека и ее ведущее место в философском творчестве. Способствуя выдвижению проблемы человека в фокус философского поиска, оказывая влияние на усиление интереса к антропологической проблематике и развитию представлений о философии как практически значимой сфере знания, древнеримское мировоззрение являлось существенным фактором в утверждении идеи антропоцентризма в европейской философии.

3. Марк Туллий Цицерон, являвшийся популяризатором идей эллинистических философских школ в Древнем Риме, был также автором учения, характеризующегося сильной практической направленностью и основанного на объединении идей академической, перипатетической, стоической школ. Исходя из тезиса о философии как практической науке, он фокусирует внимание на антропологической и этико-социальной проблематике, по существу подчиняя им такие разделы философского знания, как физика и логика.

4. В созданной Цицероном концепции натурфилософского монизма, обладающей очень сильным антропологическим потенциалом, человек рассматривается как неотъемлемая часть мирового целого, включенная в цепь естественных причин. Однако, критикуя стоическую теорию необходимости, Цицерон огромное внимание уделяет обоснованию свободы человеческой воли, приобретающей в его учении значение существенного фактора мирового развития.

5. В полемике с эпикурейской и стоической школой Цицерон отстаивает идею многомерности природы человека, доказывая недопустимость абсолютизации или разрыва биологических, социальных, духовных факторов при попытке понять его сущность, определить смысл и благо человеческого существования. Рассматривая человека как единство души и тела, в котором главенствующую роль играет душа, Цицерон, склоняется к идее о ее бессмертии и вечности.

6. Цицерон вводит в философский оборот понятие «гуманность», заключающее в себе сущностные характеристики человека, раскрывающиеся в межличностных отношениях. Это понятие выступает одним из основных в антропологической и этико-социальной проблематике Цицерона, придавая специфически римскую окраску многим идеям этого мыслителя. В нем кристаллизуются представления Цицерона о стремлении к общественному взаимодействию как естественном свойстве человека, важнейшими обязанностями которого являются обязанности перед государством и обществом.

7. Рассматривая философию как практически ориентированное знание, призванное служить человеку, фокусируя внимание на антропологических проблемах, говоря о гуманности и свободе воли, Цицерон предстаёт мыслителем, в значительной степени способствовавшим развитию идей антропоцентризма и гуманизма в европейской философии.

8. Вопреки распространенному взгляду на Лукреция лишь как на популяризатора эпикурейской доктрины, анализ изложенной им в поэме «О природе вещей» теории позволяет выявить существенную специфику присущих ему антропологических идей по сравнению с изначальным эпикуреизмом. Так, в натурфилософской концепции Лукреция природа выступает лишь в ее соотнесенности с человеком, в силу чего даже сугубо физические вопросы (как, например, спонтанное отклонение атомов, порождающие способности природы и др.) получают антропологическую и психологическую трактовку. Осознавая, что реализация естественных законов часто имеет своим следствием природные явления, несущие разрушения и смерть, древнеримский мыслитель выражает острое ощущение трагичности человеческого существования, совершая тем самым отход от достаточно оптимистичной картины мира Эпикура.

9. Подчеркивая социальную природу души, включающей в себя комплекс приобретаемых человеком жизненных впечатлений, Лукреций осуществляет подход к идее человеческой личностной уникальности и пониманию динамики формирования души от детства к зрелости, что влечет за собой более трагичное понимание им проблемы смерти и сильный гуманистический пафос поэмы «О природе вещей», имеющей целью избавление человечества от страха перед ней.