Отказ в регистрации жалоб, бездействие и предвзятое отношение к пострадавшей со стороны представителей государства.

 

В результате мониторинга Комиссией были обнаружены свидетельства, говорящие о грубых нарушениях прав женщин со стороны представителей государственных структур. Комиссия осознает, что выявленные в ходе мониторинга факты нарушения прав женщин не являются ни исчерпывающими, ни репрезентативными. Тем не менее, они подчеркивают тот вывод, что в отсутствие государственного системного подхода реагирование представителей государственных структур на случаи насилия в отношении женщин находится в прямой зависимости от их личного отношения к проблеме, от их индивидуальных установок и стереотипов. Это создает условия для нарушений и бездействия.

 

В процессе работы Комиссии нами было выявлено несколько случаев, когда представители милиции отказывались регистрировать жалобы пострадавших. Очень показательна в этом отношении история Ларисы:

 

Обратившись за помощью в кризисный центр «Екатерина» (г. Екатеринбург), женщина рассказала следующую историю. 11 лет она живет в гражданском браке с отцом своего ребенка, ведут общее хозяйство. После рождения сына партнер стал более агрессивен. Во время второй беременности он избил Ларису так, что при сроке 6 месяцев у нее произошел выкидыш. Опять простила. Вспоминала, что партнер часто рассказывал о своей семье, где отец избивал мать, за что он своего отца всю жизнь ненавидит. В последнее время сожитель Ларисы часто пил и в пьяном виде при ребенке оскорблял жену. А однажды пьяный дал ей пощечину и стал душить, приговаривая, что убьет ее, если она пикнет. Все это происходило при мальчике, которому восемь с половиной лет. Женщина обратилась в милицию, но участковый милиционер посоветовал лучше помириться с мужем, не взял объяснения ни с Ларисы, ни с насильника, и в возбуждении уголовного дела отказал.

В отсутствие единого порядка рассмотрения дел, связанных с домашним насилием в отношении женщин, и в отсутствии специального законодательства, регулирующего данные правонарушения, представители правоохранительных органов относятся к пострадавшим женщинам, руководствуясь собственными убеждениями и стереотипами. За время работы Комиссия выявила ряд фактов предвзятого отношения к пострадавшей. Примером служит обращение за помощью в общественную организацию «Союз женщин Республики Адыгея» (город Майкоп).

 

Женщина, систематически избиваемая мужем, после долгих колебаний подала на развод, забрала 2-х летнего ребенка и ушла жить в семью своей матери. Муж остался жить один в большом доме и всячески запугивал бывшую жену, грозил отобрать ребенка, т.к. его дядя является заместителем республиканского судьи. Однажды бывший муж явился в дом бывшей тещи, избил жену, тещу и даже лежачего больного – мужа тещи, и забрал ребенка. Клиентка зафиксировала побои и подала на бывшего мужа в суд за избиение ее самой и ее родных. Суд тянулся долго, но в результате так и не принял решения, удовлетворившего потерпевших.

Несмотря на уголовное дело, заведенное на бывшего мужа пострадавшей, ребенок продолжал жить в его доме, а т.к. ребенка не с кем было оставлять, то мужчина возил его с собой в машине (на переднем сиденье, без специального детского сиденья), кормил пиццей, концентратами и лимонадом. Малыш и раньше состоял на учете в детской консультации по поводу заболевания желудочно-кишечного тракта, а при такой «диете» заболевание обострилось.

Женщина обратились в «Союз женщин РА» за помощью. Организация связалась с Отделом образования, чтобы сотрудница отдела опеки выступила на суде в защиту прав матери. Однако вместо этого она вызвала мать для беседы, в ходе которой пыталась уговорить её оставить ребенка у бывшего мужа, так как «он обеспеченный человек и у него ребенку будет лучше». Женщина видела своего бывшего мужа, беседующим с этой сотрудницей РОО, после чего он заявил своей бывшей супруге: «Если еще кого нужно будет купить - всех куплю, у тебя ничего не выйдет».

Несмотря на решение суда, вынесенного в пользу матери, ребенок остался у отца. Судебные приставы «не смогли найти» мужчину, чтобы выполнить судебное решение и передать ребенка матери. А когда женщина сама пришла к бывшему мужу за ребенком, он ее просто спустил с лестницы.

Союз женщин РА привлек врачей поликлиники для обследования ребенка, но т.к. его жизни ничто не угрожало, кроме лечебных рекомендаций они ничем не смогли помочь матери. Дело тянулось больше года и ничем не закончилось. Женщина не смогла вернуть ребенка, так как исполнение судебных решений для её бывшего мужа почему-то оказалось необязательным.

 

Эти два случая в полной мере иллюстрируют тенденциозность правоохранительных органов в решении дел, подпадающих под понятие «домашнее насилие». Даже если формально, в соответствии с буквой закона, решение выносится в пользу женщины, реально она остается абсолютно бесправной, вынужденной самостоятельно добиваться выполнения судебного решения, так как материальный и/или административный ресурс мужчины-обидчика позволяет ему легко уйти от ответственности. Но зачастую и на стадии возбуждения и рассмотрения таких дел правоохранительные органы оказываются на стороне домашнего насильника, облеченного властью или имеющего достаточно денег, чтобы женщина не смогла найти на него управы. Пример из Саратова:

 

В 19 лет Оля встретила Костю и влюбилась. После свадьбы отец девушки устроил зятя в свое ведомство и, используя связи, зачислил в престижный юридический ВУЗ. Костя благодаря протекции тестя-генерала стал руководителем уголовного розыска в одном из РОВД. Первый раз он ударил Олю через год после свадьбы, когда, вернувшись с банкета, обнаружил, что в доме нет кофе. Проплакав ночь, девушка решила, что это ее вина. Ведь она сидит дома, не работает и могла купить кофе, который так любит ее муж. Через несколько месяцев, Костя, вернувшись с работы, сорвался и сильно избил жену уже без какой-либо причины. Оля собрала вещи и уехала к родителям. Однако ее отец принял сторону зятя, в которого так много «вложил». И предупредил, что не допустит, что бы его дочь выносила «сор из избы», так как это может повредить уже его карьере. Оле пришлось вернуться к мужу. После этого случая Константин, поняв, что ему нечего опасаться, стал регулярно таким образом «снимать напряжение». Не получив поддержки в родительском доме, Оля сломалась и постепенно приспособилась к своей роли жертвы. Только однажды, когда муж, избив ее, затем спокойно заснул, Оля все-таки вызвала милицию. Приехавший наряд правоохранителей увидел свое милицейское начальство и предупредил Ольгу, чтобы в следующий раз она их не вызывала, потому что это бесполезно, никто ее мужа задерживать не будет. По словам Оли, для нее круг замкнулся. Что делать дальше, она не знала. Поэтому для себя она видела только один выход – терпеть.

Эта история домашнего насилия закончилась на моих глазах, Оля успела позвонить мне, когда муж с ножом накинулся на нее. Когда я приехала, девушка была порезана, в этот раз вызывали уже не милицию, а врачей. Однако все разрешили опять «полюбовно». Константин тихо уволился из милиции, продолжив карьеру в коммерческой структуре, а Оля, подав на развод, переехала с ребенком к родителям. [46]

 

По оценкам экспертов, на одно зарегистрированное преступление в России приходится четыре незарегистрированных.[47] Как выявила Комиссия в результате мониторинга, на практике продолжаются отказы в приеме заявлений от пострадавших, факты оставления заявлений без рассмотрения либо вынесение необоснованных постановлений об отказе там, где преступление имело место.

 

Также Комиссия обнаружила факты вынесения судами неоправданно мягких приговоров по отношению к домашним тиранам, совершившим серьезные преступления. Пример из Москвы:

 

04 марта 2008 года Ольга подверглась нападению мужа, Вадима. Он жестоко избил ее. Свидетелями этого жестокого обращения были несовершеннолетние дети, которые, стоя на коленях, умоляли отца не убивать маму. Когда же она попыталась выбежать из квартиры, он избил ее на лестничной площадке и затащил обратно в квартиру, где на кухне ножом отрезал Ольге палец на ноге. Она потеряла сознание. Только на следующий день он разрешил ей обратиться за медицинской помощью. Ольгу госпитализировали, она находилась 19 дней на стационарном лечении в больнице с диагнозами: закрытая черепно-мозговая травма, множественные ушибы тела, травматическая ампутация ногтевой фаланги 5-го пальца левой ноги. Запуганная мужем, Ольга не решилась подавать заявление в милицию. 24 марта 2008 г., забрав Ольгу из больницы, Вадим на протяжении трех дней избивал ее, заставлял ее выброситься из окна квартиры, нанося при этом проникающие ножевые ранения. Он также наносил удары бутылкой по голове и палкой по спине, при этом не разрешал обратиться за медицинской помощью. Только 26 марта Ольге удалось убежать из квартиры и укрыться вместе с детьми в московском реабилитационном центре. [48]

30 декабря 2009 года Федеральным судьей Нагатинского суда г. Москвы был вынесен приговор по ст. 117 ч. 1; ст. 119 ч. 1 (угроза убийства) и назначено наказание в виде лишения свободы на срок один год и шесть месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении.

 

Чем же руководствовался суд при вынесении столь мягкого приговора?

 

Смягчающим обстоятельством суд счел наличие у подсудимого малолетней дочери, на глазах у которой он избивал ее мать. При этом судом «обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого, предусмотренных статьей 63 УК РФ, не установлено»[49].

 

Подобная «слепота» суда удивительна. Ведь, согласно упомянутой ст. 63 «Обстоятельства, отягчающие наказание», отягчающим обстоятельствам признается «совершение преступления с особой жестокостью, садизмом, издевательством, а также мучениями для потерпевшего». Комиссии представляется крайне странной логика суда, не посчитавшего травматическую ампутацию пальца преступлением, совершенным с особой жестокостью, садизмом и издевательством.

 

Более того, Комиссия обращает внимание на то, что в данном случае вполне могла быть применена ч. 2 ст. 117, и истязание вполне можно было квалифицировать как совершенное «в отношении... лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного» и «с применением пытки». Однако суд отказался применять ч. 2 ст. 117.

 

История Ольги – это также пример бездействия правоохранительных органов и неоказания ими помощи пострадавшей в критический момент. Когда Ольга вырвалась на лестничную клетку, она закричала соседям, чтобы они вызвали милицию, так как муж собирается ее убить. После того, как муж избил Ольгу, силой затащил в квартиру, отрезал ей палец, и она потеряла сознание, в их квартиру постучались вызванные соседями милиционеры. Однако муж не стал открывать дверь квартиры. Соседи просили милиционеров взломать дверь, так они действительно опасались за жизнь женщины и того, что она, возможно, уже была убита. Однако представители правоохранительных органов отказались это сделать, сославшись на закон «О милиции» и заявив: «Обращайтесь, когда будет труп».

 

Между тем, в законе «О милиции», статья 11, п. 18 указывается, что у милиции есть право «входить беспрепятственно в жилые и иные помещения граждан... и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление...».

 

Вывод.

 

Комиссия выявила факты отказа в регистрации жалоб женщин, предвзятого отношения и бездействия со стороны сотрудников правоохранительных органов, которые все еще рассматривают семейное насилие не как серьезное преступление против личности, а как частный вопрос супружеских взаимоотношений и отношений между членами семьи, или как частную проблему конкретной женщины. Работники прокуратуры не всегда своевременно реагируют на жалобы. Работники судебной системы в ряде случаев предвзято относятся к пострадавшим, формально подходят к рассмотрению дел, не учитывая специфики проблемы насилия в отношении женщин.

 

Подобное отношение к случаям домашнего насилия в отношении женщин со стороны представителей государства нарушают международные обязательства Российской Федерации: Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Ст. 2 (с, d, е), обязывающую «обеспечить с помощью компетентных национальных судов и других государственных учреждений эффективную защиту женщин против любого акта дискриминации»; «воздерживаться от совершения каких-либо дискриминационных актов или действий в отношении женщин и гарантировать, что государственные органы и учреждения будут действовать в соответствии с этим обязательством», и призывающую «принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении женщин со стороны какого-либо лица, организации или предприятия».