Глава 23. Мы правда пытались дождаться, пока соберутся девушки, действительно пытались

Мы правда пытались дождаться, пока соберутся девушки, действительно пытались. Но Коннер больше не мог находиться в доме с родителями Леа, пока те планировали, сколько детей Леа должна родить от него и как назвать всех шестерых. Так что, вместо того чтобы находиться в центре военных действий, то есть в гостиной, мы решили подождать девушек на пляже, в баре под названием «Закат».

Коннер сгорбился над барной стойкой и со стоном уронил голову себе на руки.

Заказав две бутылки пива у бармена с ярко-оранжевыми волосами, я повернулся и подпихнул Коннера бутылкой:

— Ты как, брат?

Немного приподняв голову, он застонал еще громче.

— Шестеро детей, Шейн! Они ждут от нас шестерых детей и подготовили имена для ВСЕХ них! — Он выпрямился и схватился руками за лицо. — Мне двадцать четыре года. Мы с Леа вместе восемь месяцев, и они уже говорят о шести детях. Мне плохо. Я не уверен, что смог бы позаботиться о рыбке.

Отхлебнув пива, я кивнул.

— Ты ее любишь?

Коннер вздохнул.

— Да. Люблю. Но брак? Чувак, как, черт побери, понять, что нашел ту самую девушку, то есть, как?.. — Он резко замолчал и начал ржать. — Я идиот, и кого я об этом спрашиваю.

— Во-первых, заткнись и пошел нахрен, — сказал я, загибая первый палец. — Во-вторых, я... эээ... — Все здравые мысли уплыли.

В бар вошла Грейс.

Эээ.

Ааа.

Да, у меня возникли проблемы с дыханием.

Крошечная джинсовая юбка еле прикрывала ее идеальные ноги, заканчивающиеся бесконечно длинными черными шпильками. Пояс юбки едва держался на ее бедрах, демонстрируя плоский животик и дико сексуальный изгиб бедер. Темно-бордовая рубашка с сильным декольте акцентировала внимание на полных холмиках груди, а Коннер и его проблемы, так же как и весь долбанный бар, исчезли для меня. Проклятье, она само совершенство.

Стук сердца отдавался в ушах, пока мой взгляд медленно изучал ее тело, пожирая каждый осмотренный сантиметр. Она улыбнулась мне и перебросила длинные темные волосы через плечо, заставляя меня страдать от тяжести в штанах.

— Боже мой, Грейс. Шейн трахает тебя взглядом, у меня в трусиках настоящий потоп. Как такое может на тебя не действовать? — рассмеялась Леа.

Серьезно, она думает, что я ее не слышу?

— Эээ... — Единственное, что прозвучало в ответ от Грейс, а затем она облизнула нижнюю губу.

Леа широко распахнула глаза и, уставившись на Грейс, крикнула:

— Пресвятой минет! Да ты вылизываешь его взглядом! У тебя в голове не играет музыка из порнушки 70-х?

Грейс переключила свое внимание на Леа и слегка покачнулась.

— Кажется, я уже пьяна. Идем, мне понадобится жидкая храбрость, чтобы справиться с ним.

— Да, ты только не сжимай бедра, потому что выглядит так, словно по дороге ты получишь самопроизвольный оргазм, — засмеялась Леа.

— Ах, если бы, — хохотнула Грейс, подходя ко мне и кладя руки на стойку бара.

Я подошел к ней сзади и оперся руками по бокам от нее. Медленно придвинулся к ней еще ближе, пока не ощутил исходящий от нее жар. Ее дыхание стало прерывистым. Я прекрасно понимал, что она могла почувствовать, насколько я обрадовался ее приходу, когда прижался к мягким изгибам ее попки. Я наклонил голову к ее уху и почувствовал ее дрожь под своим телом. Мой шепот коснулся ее уха:

— Чего бы ты хотела, Грейс?

— Отдышаться, — прошептала она.

Я зарылся лицом ей в волосы и прикусил ушко.

— Считаешь, что это сейчас тебе не хватает воздуха? Потерпи немного, Грейс, еще чуть-чуть.

Она задышала чаще и, склонив голову, предоставила мне лучший доступ к ее шее. Я воспользовался возможностью и провел по ней губами.

— Так, скажи мне, чего бы ты хотела сейчас... выпить? — спросил я.

Она подняла голову и развернулась ко мне лицом.

— «Секс на пляже»? «Кричащий оргазм»? «Скользкий сосок»? «Раздвигатель ног»? «Ширли раком»^[41]? — Ее руки сжали мою рубашку, притягивая ближе к себе.

Смеясь, я опустил руки на теплую кожу ее бедер и прислонился к ее лбу.

— Что за «Ширли раком»?

Она разжала ладони и провела ими по моей груди, опуская вниз, цепляя пальцами передние карманы моих джинсов.

— Возможно, позже я тебе покажу...

— Из-за вас у меня такое ощущение, что, чтобы не забеременеть, просто слушая вас двоих, мне надо надеть на голову презерватив. Шейн, туда кладут малиновую водку, лимонную или лаймовую газировку, сироп Гренадин и «Пьяную Вишню», — объяснила Леа.

Я взглянул на Леа, ненавидя ее за то, что разрушила такой момент, но я совершенно не понял, о чем она там говорила.

— А?

Леа похабно засмеялась.

— Пресвятое сексуальное напряжение! Вы хоть в курсе, что мы здесь? И мы хотим «Маргариты»! Шейн, хорош пыхтеть! Коннер, поднимайся и потанцуй со мной!

Коннер рассмеялся и покачал головой.

— Почему бы вам с Грейс не начать, а мы пока посмотрим? Мне надо выпить еще немного пива, весь день твой папа говорил мне, как следует назвать наших шестерых детишек, несмотря на то, что я все равно съем их. — Он отсалютовал ей бутылкой пива и нахмурился. Черт, а его довольно сильно расстроило сказанное родителями Леа.

— Ладно, мальчики. В таком случае, насладитесь шоу. — Она подмигнула Коннеру и потащила Грейс в самый центр танцпола. Грейс вскрикнула и, улыбнувшись, помахала мне на прощание. Леа быстро переговорила с диджеем, и тот сразу же врубил трек «Сегодня я буду любить тебя»^[42]. Грейс и Леа пошептались, посмеялись и смущенно посмотрели на нас. Какого?..

Как только песня зазвучала из колонок, руки Грейс очертили изгибы бедер Леа. Ее ладони чувственно и медленно скользнули по бокам, лаская пальцами тело Леа, поднимаясь к самой груди.

— Господи, — прошептал Коннер.

Неотрывно глядя друг другу в глаза, девушки продолжили танцевать. Для нас. Леа скользнула ладонями к шее Грейс и запустила пальцы в ее длинные волосы, наматывая их на кулаки. Медленно потянув и отводя назад голову Грейс, она зарылась лицом в ее обнаженную шею, приоткрытыми губами водя по нежной плоти.

— Они... — заикаясь, пробормотал он.

— Ааа... — ответил я.

Грейс прикусила нижнюю губу, ее серебристые с озорными искорками глаза смотрели на меня. Она плавно потянула ладонь и коснулась лица Леа, медленно погладила большим пальцем ее нижнюю губу, запуская его в рот Леа. Леа слегка прикусила ее палец.

— Я... — промычал Коннер.

— Оо, — ответил я.

Грейс легонько наклонила голову Леа, и та скользнула вниз и прижалась к ней. Обе стали влажными и тяжело задышали.

Мне пришлось перенести свой вес, чтобы облегчить давление в штанах. Кровь прилила ко всему моему телу, а перед глазами была только она.

— Это просто… — начал я.

— Заткнись, Шейн. Твой голос мешает моим фантазиям, — пробормотал он.

Когда песня закончилась, эти две сексуальные девушки подбежали к бару за своими «Маргаритами» и встали рядом с нами. Мы так и стояли на месте, застыв и высунув языки, уставившись на них. Леа схватила оба коктейля и, хихикая, отвела Грейс в сторонку.

— Видимо, шоу они насладились, согласна? — Подмигнув, Леа оттащила ее подальше.

Коннер повернул ко мне голову, но глаза его продолжили наблюдать за своей девушкой.

— Ага. Она — та самая. Точно.

Хлопнув его по спине, я засмеялся, а потом посмотрел на Грейс. Она и Леа потягивали коктейли, в то время как два парня поперли к ним, заслоняя мне мое солнце. О, да ни хрена.

— Вау. Девочки, вы выглядели горячо во время танца. Можно мы вас угостим? — спросил у Грейс первый придурок. После чего протянул руку и коснулся ее локтя.

— Спасибо, но мы здесь с... — Не успела Леа договорить, как второй придурок обошел ее и, молча положив ладонь Грейс на талию, потащил ее в другой конец бара. Я развернул ее к себе лицом и потянул в противоположном направлении.

— Допивай. Ты потанцуешь со мной.

Она допила «Маргариту» и сексуально усмехнулась.

— Проклятье, Грейс. От того, как твои красивые губки обхватывают соломинку, и от взгляда твоих восхитительных глаз, я никак не могу сосредоточиться. — Я отступил, обхватив ее за талию, и потянул на танцпол. Очень медленно прижимая ее бедра к своим. Ее глаза все время смотрели в мои, она дьявольски пьянила меня. Из колонок зазвучала песня Pink «Пытайся»^[43]. Эта песня до чертиков сексуальная, но под танец с Грейс она стала греховной, а я никак не мог насытиться.

Мои руки скользнули вниз по ее рукам, обхватывая запястья, и я медленно поднял их вверх, чтобы она обняла меня за шею. Когда ее пальцы сомкнулись у меня за головой, я чертовски громко вздохнул и провел кончиками пальцев по обнаженной коже ее рук, рисуя на плечах мелкие сердечки и кружочки, неторопливо спускаясь по бокам. Я погладил обнаженную талию и нежно обнял ее за поясницу. После танцев ее кожа стала влажной, отчего мои пальцы еще сильнее сжали ее, а она притянула меня к себе поближе.

Я протянул руку и пальцами очертил линию ее челюсти, остановившись на подбородке и приподняв ее голову. В черных, как сама ночь, волосах отражались темно-синие блики. И когда ее серебряные с лавандовыми искорками глаза заглянули в мои, она вздрогнула и подарила мне останавливающую сердце улыбку. Песню за песней мы танцевали друг с другом, вместе: плавно, скользя, плывя. Касаясь. Дразня. Маня друг друга.

Но я ее ни разу не поцеловал. Нет, ее губами я займусь потом.

— Эй, ПОРНО-ЗВЕЗДЫ! — прервала нас Леа. — Мне необходим туалетный перерывчик с моей сучкой. Шейн, иди составь Коннеру компанию, пока я одолжу твою... хм... девушку, — хихикнула она, вырывая Грейс из моих объятий.

Без нее я почувствовал себя одиноко и безжизненно, взглядом я проводил ее, гадая, почувствовала ли она ту же пустоту без меня, что и я без нее.

У бара меня встретил Коннер и вручил бутылку охлажденного пива. Я присосался к ней, пытаясь охладиться.

— Похоже, что между вами двумя все нормально, — поддразнил Коннер.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется наброситься на эту девушку прямо перед всеми.

— Вау. Серьезно? Потому что мне показалось, что на танцполе вы оба просто налетели друг на друга и наслаждались этим. — Смеясь, он покачал головой. — Леа права, глядя на вас, будто смотришь порнушку и ешь леденцы.

Я засмеялся, пока толпа загораживала мне обзор на туалеты, все еще испытывая головокружение от прикосновений Грейс. Мое тело затрясло от желания снова ощутить их, касаться ее нежной кожи, скользнуть в нее, и весь рассудок и разумные мысли покинули меня.

— Я пошел в этот долбанный туалет за ней, — сказал я, метнувшись в гущу людей.

— Серьезно? Святое дерьмо! — крикнул он мне вслед.

Когда я пробирался сквозь танцующие тела, мой мир словно замер в замедленной съемке. На расстоянии практически в вытянутую руку я увидел, как смеющиеся Леа и Грейс ступили в толпу. Леа отбежала от нее на несколько шагов, а затем, мгновенно, Грейс пропала из поля моего зрения. По телу прошел холодок, и плечи напряглись. Адреналин резко заполнил мое человеческое тело.

Перед ней стоял Габриэль, не давая пройти ко мне, наступая на нее со сжатыми кулаками. Пылко смотря на нее, он ринулся вперед.

— Может, потанцуем, Грейс?

Грейс напряглась и посмотрела на него вверх.

— Нет. Убирайся с дороги, — огрызнулась она.

Я почти дошел.

Он поднял голову и расхохотался, его широкие плечи тряслись. Он снова пошел на нее с раздувающимися ноздрями.

— Почему, всего один короткий танец? Не могу перестать думать о нашем вчерашнем поцелуе.

Вчерашнем поцелуе? О, черт возьми, нет.

Тело напряглось, когда я протянул руку и схватил его за плечо.

— Она сказала нет. А теперь вали от нее к черту, — прорычал я.

Габриэль медленно перевел на меня взгляд ледяных голубых глаз, и уголок его рта приподнялся в ухмылке.

— Наступит и мой черед танцевать с тобой, Грейс, помяни мои слова, — сказал он.

Да. Я отметелю его прямо здесь и сейчас. И чем он сможет мне ответить, распрямит крылья на глазах у всех людишек данного заведения?

— Разворачивайся и уходи сейчас, пока еще не потребовался гребанный медэксперт для транспортировки твоего трупа.

Губы Габриэля изогнулись в зловещей улыбке.

— Громкие слова, симпатяжка. — После чего он развернулся ко мне спиной и пошел прочь, затерявшись в толпе.

Я заметил его у входных дверей, он наблюдал за нами.

Обернувшись, я обхватил руками ее лицо и вгляделся в него на предмет истины, которую она никогда мне не откроет.

— Ты в порядке? Он не тронул тебя?

Покачав головой, она отвела глаза.

— Нет. Спасибо. — Голос ее был хриплым, и она схватила меня, притягивая к себе ближе. — Идем, давай еще чего-нибудь выпьем и забудем про этого психа.

Я отвел ее к Коннеру и Леа, которые наблюдали за нами от бара. Леа обняла Грейс, а я похлопал Коннера по спине и улыбнулся так, словно совсем не планировал кое-чьего убийства.

— Эй, закажите этой шикарной девушке еще одну «Маргариту». Я скоро, только в уборную загляну.

Я выскочил из бара и остался совершенно один на неестественно тихой городской улице. Дрожь от чисто-белой ярости сотрясла все тело, стоило услышать резкий голос у себя за спиной.

— Теперь она моя игрушка, Шейн. Не. Твоя. Тебе не выиграть в войне вместе с ней.

Я почувствовал, как напряглись мышцы, и сквозь кожу начали проступать вены, взывая наброситься на него.

— Я не участвую в какой-то липовой войне, которую объявил ты, Габриэль. Экстренное-блин-сообщение: я — человек. И не обязан участвовать во всей этой хрени. Я просто обычный человек, влюбленный в обычную человеческую девушку.

— Какое же тупое решение ты принял. Людей так просто убить, разве не помнишь? Всего лишь легким щелчком пальцев, пока мы разговариваем, я мог бы свернуть твою симпатичную шейку.

Я сложил пальцы перед губами и одарил его своей лучшей озорной усмешкой.

— Вперед. Давненько я не был в раю, старик. Как прекрасно было бы это, Габриэль? Ступить в рай с душой человека, а не ангела? Чтобы обрести свободу воли на небесах. Разве не за нее ведется война на небесах? Ты подаришь мне все то, чего жаждешь сам, осел.

Тут же он сократил между нами расстояние, маниакально сжав челюсти и кулаки.

— Ты понятия не имеешь, за что мы боремся! Ты тысячи лет был надежно заключен, опозоренный, униженный, ПАДШИЙ!

Ага, так что я отвел руку и ударил его прямо в лицо, вложив в удар всю свою силу. Он упал на землю, и я склонился над ним. Я наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с его глазами.

— Вот в этом ты ошибся, Гэйб. Я не ПАЛ. Меня СТОЛКНУЛИ, и теперь я ЧЕЛОВЕК, не падший ангел. Я не опозорился, а был предан. Я не был унижен, я покорился. Я не падший, потому что был прощен.

Я выпрямился.

— Твоя идиотская война идет между ангелами. Благодаря тебе я больше не один из них. Но если хочешь войны со мной, ее тебе никогда не выиграть. Отстань от Грейс. Она невинная, и я люблю ее.

Оставив его с широко распахнутыми глазами на улице, я побрел обратно в бар.

Грейс сидела на барном стуле, и с ней болтал какой-то парень. Она не отрывала глаз от дверей туалета, дожидаясь меня, и как только она заметила меня, покачала головой, привалилась к бару, крепко закрыла глаза и улыбнулась. Я пошел прямо к ней, обнял руками за талию и зарылся лицом в волосы.

— Прошу прощения, но эта симпатичная леди уже занята на ночь, — сказал стоящий рядом с ней парень.

Продолжая обнимать ее за талию, я наклонился и взглянул на нее. Улыбнувшись друг другу, мы оба повернулись и посмотрели на парня.

— Что за хрень ты только что сказал? — прорычали мы одновременно.

Незнакомец повторил свое возмутительное заявление, а Грейс грубо рассмеялась ему в лицо. Она проигнорировала его непонятный взгляд и пошла в сторону Леа.

Тогда он схватил ее. Он схватил ее за локоть и развернул. И я даже не успел убить его, кулак Грейс тоже развернулся, благодаря инерции, и врезал ему в нос. Из носа хлынула кровь и забрызгала ему лицо.

— Дотронешься до меня еще хоть раз, и следующее, что почувствуешь, — 180 сантиметров земли над собой.

Она обернулась, посмотрела на меня и, о боже, одарила меня самой сексуальной улыбкой, у меня даже ноги подогнулись. Сзади придурок снова попер к ней, но я вытянул руку и с силой оттолкнул его. Парень полетел прямо в толпу танцующих тел, среди которых и затерялся.

Я обхватил ее за талию и притянул к себе. Она вся растаяла в моих объятиях.

— Знаешь, у тебя здесь много безумных друзей.

— Никто из них не друг, — прошептали ее губы на расстоянии поцелуя. — Давай уйдем отсюда, — сказала она, таща нас к двери.

Держась за руки, мы побрели обратно к дому Росси, в тишине, если не считать рокота волн.

Миссис Росси подготовила для нас с Коннером два дивана в гостиной. Когда мы вернулись, она вышла из кухни с объяснениями, что если под ее крышей у нас будет добрачный секс, без кольца и назначенной даты, то она лично отправит нас прямиком в ад. Леа закатила глаза и потопала по лестнице наверх. Коннер надулся и запыхтел. Грейс, поднимаясь по лестнице и виляя своей великолепной попкой, просто посмотрела на меня, улыбнулась и кивнула, прощаясь на ночь. Ага. Позже, позже я тоже по ней прокрадусь.

Пока мы с Коннером пытались покомфортнее устроиться на наших импровизированных кроватях, наверху девушки топали и хихикали.

— Черт, такое чувство, что мне пятнадцать. Я взрослый мужик, и я должен иметь право спать вместе со своей женщиной, — заворчал Коннер. Мне пришлось слушать его жалобы и бубнеж, пока они не превратились в тихое бормотание, а дыхание не переросло в тихое посапывание от сморившего его сна.

Некоторое время я просто лежал и вслушивался в тишину, наблюдая за танцем огней на потолке от проезжающих по улице машин.

Мои мысли кружились вокруг Габриэля и того, что необходимо сделать, чтобы защитить Грейс, когда я уловил шорох какого-то движения наверху лестницы. Кто-то тихо спустился по лестнице, на цыпочках подошел и встал у дивана, на котором лежал я. В темной комнате я слышал ее дыхание и почувствовал на себе ее взгляд.

С тихим смешком, вырвавшимся из моего рта, я подорвался, обхватил ее за талию и перетянул через спинку дивана прямо в свои объятия. Грейс тихонько вскрикнула, и я прижал ладонь к ее губам. В полумраке наши взгляды сосредоточились на глазах друг друга, дожидаясь действий.

Я почувствовал, как под моей ладонью ускорилось ее дыхание, и медленно отвел пальцы от ее губ и нежно погладил ее подбородок и шею. Ее губы приоткрылись в ожидании, руки крепко сжали мою футболку. Одним быстрым движением я перевернул ее на спину и большим пальцем провел по ее нижней губе. Я прижался к ней, когда ее пальцы поглаживали меня. Я чуть не умер, когда ее колени сжали мои бедра, а длинные гладкие ножки обхватили меня.

— Грейс Тейлор, сейчас я тебя поцелую, а ты не сбежишь, потому что на этот раз у тебя не будет оправданий. А после ты поднимешься наверх, ляжешь в кровать, и единственное, вокруг чего будут кружиться твои мысли, — это мои чертовы губы на твоих, и все. Ни о незнакомцах, желающих навредить тебе или угостить выпивкой, ни Райане, ни Такере и даже не об Итане. И клянусь тебе, Грейс, ты не будешь думать ни о ком и ни о чем, пока сюда не вернутся мои губы. И только мои.

Нависнув над ней, ее дыхание ускорилось, а губы изогнулись в улыбке, после чего она обняла меня за затылок, а я набросился на ее губы. Наши губы двигались в унисон, медленно и просяще. Когда я углубил поцелуй, с ее губ сорвался тихий стон.

Она вцепилась в низ моей футболки, отчаянно срывая ту через мою голову. Наши губы оторвались друг от друга на секунду, из моей груди вырвался низкий рык, и, избавившись от футболки, я снова прижался к ее губам. Боже, я хотел ее. Я прижался к ней бедрами, и с ее губ сорвался греховно сладкий стон. Мне хотелось услышать, как она простонет мое имя. Ладони горели от желания сорвать с пижамы пуговицы, чтобы глубоко погрузиться в нее. Весь остаток ночи мне хотелось провести, поклоняясь ее телу своим языком, испробовать каждый сантиметр ее шелковистой плоти.

Я растворился в ее губах, в объятиях ее ног, в тихих стонах, срывающихся с ее припухших влажных губ, в дрожи, которая сотрясала ее тело. Господи, мне понравилось ощущать под собой ее метания: мне хотелось заставить ее тело сильнее дрожать.

Теперь я мог. Я мог любить и поклоняться ей. Мог целовать ее и ощущать ее вкус. Я мог полностью заполучить ее, потому что теперь был человеком. И больше не будет никаких наказаний.

Мои пальцы рисовали круги на ее коже. Ее губы плавно скользили по моим, от каждого легкого касания моего языка, она терлась об меня. Я полизывал и целовал линию ее челюсти, ее шею. Она застонала, когда я задрал ее футболку и обхватил ртом напряженный сосок.

Ее пальцы медленно опустились по моей груди, по животу и забрались под пояс штанов. Ее теплая ладошка обхватила и скользнула вверх и вниз по напряженной плоти.

— Боже, Грейс. — Мой голос сорвался. Я знал, что пора останавливаться, пока все не зашло слишком далеко. Но, черт, как же приятно было ощущать ее ладони, скользящие вверх и вниз по моему члену. Проклятье, мне не хотелось останавливаться. Мне хотелось испытать, каково будет оказаться внутри нее. Я прикусил сосок, и с ее губ слетел дьявольски сексуальный стон, от которого я стал еще тверже. Да что со мной такое? Я крепко зажмурился и мысленно обматерил себя. И куда делась вся моя выдержка?

Я схватил ее руку и неохотно вытащил у себя из штанов. Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, задыхаясь, ее красивые глаза смотрели вопрошающе.

— Возвращайся наверх, Грей, и ложись спать, — прихрипел я.

Она улыбнулась и прикусила нижнюю губу.

— Я чертовски уверена, что не хочу это делать, Шейн.

Я осторожно вжался в нее бедрами, в последний раз, и уперся предплечьями по бокам от ее головы. Я наклонился и куснул ее губы, потом ухватил ее и посадил нас обоих, ее ноги обхватывали меня.

— Грейс, — прошептал я, поглаживая ее влажные губы. — Прямо сейчас мне так сильно хочется оказаться внутри тебя. Но когда это случится, я хочу, чтобы ты кричала мое чертово имя и вонзала ногти мне в спину. А здесь это невозможно.

— Теперь я точно не усну, — хихикнула она.

— Малышка, после такого мне неделю придется принимать холодный душ, — поддразнил я.

— Знаешь, с тех пор как мы встретились, я заметила, что не так уж он и помогает, — сказала она, вставая и поправляя свою футболку.

— Помни нынешний вечер... ибо с него начинается вечность, — прошептал я, рассматривая, как бледный лунный свет, падая в окно, касается ее кожи.

— Данте Алигьери, Шейн? — хихикнула она, идя к лестнице.

— Заткнись и иди спать, Грейс.

Дойдя до первой ступеньки, она еще раз обернулась ко мне. Боже, никого прекраснее нее я не видел. Она коснулась своих губ, улыбнулась и пошла вверх по лестнице.

— Нашел я ту, кого любит душа моя: держал б ее и не отпускал... Песни Соломона^[44], Грейс, — прошептал я в темноту.