Глава 37 Возвращение в кошмар

– А ты вроде говорила, что не сильна в этом деле, – решил поддразнить меня Джонатан, когда мы вышли из бильярдного зала на холодную улицу.

– Так оно и есть. Просто ты еще хуже, чем я.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулся он. – Итак, что дальше? Тебе надо возвращаться к подруге?

Я проверила телефон. Кейси обещала сообщить, когда поедет домой с вечеринки. На случай если она вдруг забудет, что было не лишено вероятности, я отправила ей эсэмэску с вопросом, где она сейчас находится.

– Наверное, она до сих пор на вечеринке, – сказала я Джонатану. – Не возражаешь, если мы еще где-нибудь поболтаемся?

– Нет. Я целиком и полностью в твоем распоряжении, – заверил меня Джонатан. – Но если не в бар, то куда?

– Если не возражаешь, я бы послушала группу, о которой ты мне говорил.

– Да-да, конечно, – замялся Джонатан.

– Если тебе не хочется вести меня к себе домой, можем заняться чем-нибудь другим, – смутившись, предложила я.

– Да нет, ничего страшного. Просто если честно, то я еще никогда никого к себе не приглашал. И вот теперь пытаюсь вспомнить, все ли там в порядке.

– Правда? Неужели у тебя никогда не было гостей? – удивилась я. – А почему?

– Даже и не знаю, – пожал плечами Джонатан. – Как правило, я встречаюсь с людьми вне дома. Ну, все, пошли ко мне.

Мы миновали перекресток и свернули на боковую улочку, в конце которой блеснула вода.

– И что, даже Рейчел никогда у тебя не была?

– Нет, – честно признался он. – Мне периодически приходилось от нее отдыхать. Но, можешь поверить, она не раз об этом просила.

Я кивнула, сразу представив, как она, должно быть, психовала из-за того, что не знает его адреса. А еще вспомнила, что он действительно каждую неделю исчезал на пару дней, и если бы Рейчел знала, где он живет, то такого точно не допустила бы.

Мы дошли до конца улицы и свернули в сторону пристани.

– Но почему ты остался с ней?

Ведь он довольно долго ее терпел, хотя, наверное, именно поэтому ему и приходилось так часто исчезать.

– Что-что? – смутившись, переспросил Джонатан. – Ты имеешь в виду Рейчел?

– Ты имел полное право давным-давно уйти. Что тебя держало?

– Мы, кажется, договаривались, что не будем о ней говорить. И вообще давай не будем о грустном, – ответил Джонатан, когда мы подошли к старому кирпичному зданию, расположенному возле пристани.

– Ты абсолютно прав, – согласилась я и, пока Джонатан вставлял ключ в металлическую дверь, равнодушно оглядела неказистое строение.

– Не стоит судить по внешнему виду, – посоветовал Джонатан. – Внутри все полностью переделано.

Он открыл дверь, включил свет, и я увидела металлическую лестницу, ведущую к проему на втором этаже.

– Похоже, что так, – заметила я, рассматривая суперсовременное помещение. Белые стены высотой около двадцати футов, массивные балки на потолке, отделанные кирпичом огромные окна с видом на воду. Полы вроде остались старые, но толстые доски были покрыты свежим лаком. – Обалдеть можно!

– Да, мне крупно повезло найти это место.

Я подошла к маленькому черному столику возле окна, из которого виднелись покачивающиеся на воде лодки. Напротив пристани был затон, где лодки поменьше ждали благоприятных погодных условий, чтобы выйти в море.

– Чего-нибудь выпьешь? – крикнул Джонатан из кухни – блестящей, безупречно чистой, с высокими деревянными шкафчиками и мраморными прилавками.

– Нет, спасибо.

Джонатан достал из холодильника пиво и тут же открыл его. Потом подошел к длинному черному столу, на котором была установлена стереосистема. Я же устроилась на ультрасовременном бежевом диване. Диван стоял поперек комнаты, и отсюда было очень удобно разглядывать помещение. Откинувшись на подушки, я подняла голову и увидела рядом с кухней что-то типа антресольного этажа, куда вела металлическая лестница. Должно быть, там располагалась его спальня, но снизу было не разглядеть.

Его студия оказалась такой… чистой. Странно, с какой стати он беспокоился насчет беспорядка. Здесь было даже слишком чисто. И тут до меня дошло, что в комнате не было ничего, кроме мебели. Никаких картин, никакого декора. Ничего… личного.

– И давно ты живешь здесь? – Я решила, что он еще не успел закончить оформление студии.

– Со времени окончания университета, – признался Джонатан.

Все это время он пытался найти запись группы, о которой говорил, когда мы играли в бильярд.

– Значит, уже два года? – еще раз удивленно оглядев помещение, констатировала я.

– Да, типа того, – сказал он, когда комнату наполнили звуки глубокого женского голоса в сопровождении акустической гитары. – Я все понимаю. Просто у меня здесь минималистский стиль. Но я даже не знаю, как все это украсить.

– А разве у тебя никогда не было подружки, способной тебе помочь?

– Я понял, что иметь в друзьях девушек опасно. Чревато ненужными осложнениями. Нет, у меня таких не водится.

– Осложнениями? – удивилась я.

– Со временем кто-нибудь из них обязательно хочет большего. И тогда все осложняется, – пожал он плечами.

– О… – кивнула я. – Ты совершенно прав.

– Выходит, с тобой тоже так было? – заинтересовался Джонатан, присаживаясь на стул рядом с диваном.

– Хочешь, чтобы я поделилась опытом? – замялась я, но тем не менее продолжила: – Так было с Эваном. Сначала мы только дружили, но это не сработало. – Я вспомнила, как все начиналось, и даже порозовела.

– Мне почему-то кажется, что вы никогда не были только друзьями, – заметив краску на моем лице, задумчиво произнес Джонатан.

– Нет, наверное, это не так, но я понимаю, о чем ты. Просто сейчас он якобы дружит с девочкой, но она буквально липнет к нему. И это, как ты правильно выразился, все осложняет.

– А тебе не все равно, с кем он дружит? – спросил Джонатан. – Ведь у тебя же есть я.

– Я не против. Но мы с тобой – дело другое. У нас нет никаких сложностей.

В ответ Джонатан скептически поднял брови:

– Верно. У нас с тобой все очень странно.

Я рассмеялась и кивнула. Потом скинула туфли, поджав под себя ноги. И тут загудел мой мобильник. Сообщение от Кейси:

Я еще на вечеринке. Может, приедешь? Здесь классно.

Я усмехнулась и ответила:

Нет, спасибо.

– Это твоя подруга? Тебе что, уже пора?

– Нет, она все еще на вечеринке.

– Хорошо, – произнес Джонатан и, встретив мой удивленный взгляд, поспешно отвернулся.

– Мне нравится, – оставив в стороне его странное замечание, оценила я исполнительское мастерство группы. – Прекрасное звучание.

– Да. Поют двое. Парень и девушка, – объяснил Джонатан. – Что-то нереальное.

Их голоса звучали в унисон. Меня заворожили слова песни. Я заслушалась, дав возможность певцам говорить за нас. Потом закрыла глаза и всецело отдалась во власть музыки.

– Эмма? – позвал меня Джонатан. Я с трудом открыла глаза. Веки словно свинцом налились. Должно быть, я задремала. – Ты в порядке?

– Извини. – Я потрясла головой и выпрямилась, чтобы стряхнуть остатки сна. – Что-то я притомилась.

– Нет, я серьезно. С тобой все в порядке? – пристально посмотрев на меня, повторил он вопрос.

Не выдержав испытующего взгляда его карих глаз, я кивнула:

– Просто я совсем мало спала.

– И плохо ела, – упрекнул меня Джонатан.

– Неужели это так заметно? – виновато пожала я плечами.

– Есть такое дело, – кивнул Джонатан.

– Неделя выдалась какая-то сумасшедшая, – попробовала оправдаться я.

– Полагаю, это еще мягко сказано, – сухо усмехнулся он. – Да-да, знаю, мы решили об этом не говорить, но, если хочешь, давай все обсудим. Мне очень жаль, что так получилось. И я чувствую себя виноватым.

– Вовсе нет, – твердо сказала я. – Дело не в том, что я прогуляла школу и провела с тобой день, а в том, что слишком долго не видела дальше своего носа.

– Ты о чем?

– Она меня не любит. Никогда не любила. И тут уж ничего не попишешь.

– А как насчет тебя? – немного помолчав, спросил Джонатан. Голос его звучал очень тихо и невыразительно. – Какие чувства ты к ней испытываешь?

Он впился в меня глазами, но я не стала отворачиваться.

– Теперь не знаю. Я всегда считала, что любила ее. Ведь она все-таки моя мама. Но… Нет, не знаю.

– А что, если посмотреть на нее не как на свою мать, а просто как на знакомую женщину? Что ты к ней будешь испытывать?

– Она мне точно не понравится, – ответила я. – На первый взгляд она кажется милой и забавной, но при более близком знакомстве выясняется, что она эгоистичная, слегка неуравновешенная и манипулирует людьми. Так что мне кажется… Может, я тоже ее не люблю, – вырвалось у меня. – Боже! Как все запутано!

– Похоже, тема Рейчел проходит у нас красной нитью, – виновато ухмыльнулся Джонатан. – Прости. Мы же решили, что не будем о грустном.

– Наверное, все потому, что мы с тобой оба хлебнули горя. Другим просто не понять. Им не понять, каково это, когда тебя ненавидит тот, кто, по идее, должен тебя любить. – Я снова впала в уныние, внезапно почувствовав еще большую усталость. Мне пора было уходить, но не хватало сил подняться.

Тем временем Джонатан снова привлек мое внимание.

– А что ты при этом испытываешь?

– Чувствую себя самой настоящей идиоткой, – безрадостно рассмеялась я.

– Что? – удивился Джонатан. – Не понимаю, как ты можешь так говорить.

Тогда я устремила взгляд на далекие огни на воде, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить то, что для меня теперь стало ясно как божий день. Весь прошлый год я непрерывно задавалась вопросом, что же делаю не так. Но благодаря маминым пьяным откровениям все наконец встало на свои места.

– Я закрывала глаза на правду. Упорно не желала замечать очевидное. Убедила себя в том, что могу со всем справиться и все преодолеть. Мне казалось, что я сильная, хотя знаю и свои слабые стороны. Но чтобы увидеть правду, мне надо было понять для себя, насколько сильно меня ненавидят. А разве это приятно, когда тебя так ненавидят?! Когда тебя так презирают?! Когда жалеют, что ты… ты вообще родилась на свет?! – Здесь я сделала паузу, чтобы перевести дух. – Но я предпочитала этого не замечать. Никогда не просила о помощи. И даже пыталась убедить окружающих, будто это все ерунда. Они не знают. Никто на самом деле не знает, как мне плохо. Ведь я ужасно скрытная. – Я немного помолчала и повторила: – Вот поэтому я и чувствую себя самой настоящей идиоткой.

Джонатан молча слушал мою исповедь. И тут на меня накатила усталость, голова стала тяжелой, а на сердце словно положили камень.

– Ну и что ты делаешь? – услышала я будто издалека вопрос Джонатана. Попыталась сфокусироваться на нем, но не смогла. – Как ты со всем этим справляешься?

– Стараюсь ничего не чувствовать, – убаюканная его голосом, пробормотала я, пытаясь открыть слипающиеся глаза. Мне не составляло особого труда все объяснить, поскольку я нашла выход из положения еще тогда, когда жила с Кэрол. – Я отключаю все чувства. А когда дела обстоят совсем плохо, блокирую негатив. Но осознала я это только тогда, когда моя мать напомнила мне о том, что я напрочь забыла. Она считает меня сильной, поскольку я могу загнать все чувства в черные глубины своего подсознания. Но в результате душа становится выхолощенной и пустой. А потом эта чернота настигает меня во сне.

Неожиданно я почувствовала, что кто-то накрыл меня одеялом. С трудом разлепив тяжелые веки, я увидела, что Джонатан с подушкой в руках примостился на кофейном столике напротив меня. Слегка приподнявшись, я позволила ему подсунуть подушку мне под голову и снова рухнула на диван.

– Извини, – закрыв глаза, пробормотала я. – Но я так устала.

– Знаю, – тихо сказал он. – Если хочешь, можешь поспать здесь.

– Джонатан?

– Да, Эмма? – склонился надо мной Джонатан.

– А ты надеешься снова когда-нибудь полюбить? – прошептала я, даже не пытаясь поднять свинцовые веки.

– Думаю, да, – еле слышно отозвался он, осторожно убирая непослушную прядь у меня со щеки. Я невольно поежилась от его прикосновения. – Хочу, чтобы сегодня мне приснилась ты.

От неожиданности я сразу открыла глаза, но он уже повернулся ко мне спиной.

– Что ты сказал?

– Ничего. Сказал, что увидимся утром. Пойду посплю чуток.

– Я только немного отдохну, – невнятно сказала я и снова смежила веки, потому что глаза закрывались сами собой.

Мои вопли эхом разносились по комнате. Охваченная паническим страхом, я села и попыталась отдышаться.

– Эмма! – позвал меня Джонатан. В темноте загремели металлические ступеньки. Через секунду он уже присел на корточки возле дивана. – Все хорошо. Тебе просто приснился дурной сон.

Я кивнула и с трудом произнесла дрожащими губами:

– Джонатан, я так больше не могу. – Мои глаза наполнились слезами, которые я не могла больше сдерживать. – Боже, как я устала!

– Знаю, – произнес Джонатан. Он присел рядом со мной на диван и стал ласково поглаживать по плечу.

Я судорожно вздохнула и вытерла глаза рукавом.

– Не представляю, как положить конец этим мучениям, – простонала я, и Джонатан сочувственно сдвинул брови. – Можно стакан воды?

Джонатан кивнул и пошел за водой. Я села, закутавшись в одеяло, и попыталась нормализовать дыхание, чтобы унять дрожь. Он зажег свет над барной стойкой, и я смогла оглядеться.

– А где у тебя телевизор? – Мне срочно нужно было хоть как-то отвлечься.

– В спальне, – кивнул Джонатан в сторону антресольного этажа. – Тебе что, требуется промывка мозгов?

– Мне все равно, что смотреть, – взмолилась я. – Не могу больше думать о том, что она меня убивает.

– Эмма, ты не должна позволять ей контролировать себя. Ты гораздо сильнее ее. Надо просто в себя поверить. – Он протянул мне стакан воды и снова сел рядом. – Ты знаешь, что произошло сегодня ночью? Или это ты тоже заблокировала?

– Я умерла, – призналась я. – Не знаю, что произошло.

И тут я почувствовала тепло его руки. Он сжал мою ладонь, и мне сразу стало спокойнее, хотя почему-то сильнее обычного забилось сердце. Я поспешно отдернула руку. Джонатан сделал вид, что не заметил.

– Эмма, – снова привлек он мое внимание. – Скажи, ты хочешь наконец спать спокойно?

Я устало подняла на него глаза:

– Что ты задумал?

– Скажи, ты мне доверяешь?

– Ты что, снова хочешь попытаться меня излечить? – скептически улыбнулась я.

– Да, – ухмыльнулся он. – Думаю, это может сработать. По крайней мере, поможет. Ну что, ты мне разрешаешь?

Я не верила своим ушам. Но Джонатан смотрел на меня умоляющими глазами. Обреченно вздохнув, я сказала с угрозой в голосе:

– Ну ладно, тогда держись! Если твой метод не сработает, я буду будить тебя всякий раз, когда у меня бессонница.

– Ничего, я справлюсь, – торжествующе ухмыльнулся он. – Надевай куртку.

– Что?! – вдруг забеспокоилась я. – Мы разве уходим?

– А ты уж, должно быть, решила, что я буду тебя гипнотизировать, да? – хихикнул он.

Я неохотно влезла в туфли. Джонатан уже подавал мне куртку.

– Итак, как там твоя подготовка к триатлону? – Я решила нарушить неловкое молчание, неожиданно возникшее, когда мы направлялись к пикапу Джонатана.

– Ты что, серьезно? – расхохотался Джонатан.

– Ну надо ведь о чем-то говорить, – насупилась я. – И у меня такое чувство, будто мы возвращаемся в Уэслин. И если внутренний голос меня не обманывает, мне хотелось бы, чтобы ты все объяснил, пока я не заставила тебя повернуть обратно.

– Подготовка идет отлично, – заявил Джонатан. – Правда, я давно не катался на велосипеде. Погода не располагала, но сейчас…

– Ладно, проехали, – виновато посмотрела я на Джонатана. – Прости, мне действительно очень интересно послушать, но, похоже, у меня вот-вот будет разрыв сердца или вроде того.

– Дыши, Эмма, – посоветовал он. – Просто дыши. Медленно и глубоко.

На секунду я вдруг перестала дышать. Сердце билось неровными толчками, ужасно не хватало воздуха.

– Эй, погоди! – Неожиданно меня словно что-то ударило. – Откуда ты знаешь, куда ехать?

– Уэслин – город маленький, – едва слышно рассмеялся Джонатан. – Здесь трудно что-либо скрыть. Нужно только спросить, и люди охотно начинают говорить. Расслабься. С тобой ничего страшного не случится. Обещаю.

Мир, казалось, перевернулся и полетел вверх тормашками. Я закрыла лицо руками и уже не следила, куда и как мы сворачиваем. Но чем быстрее мы приближались к этому месту, тем непреодолимее становилось желание выскочить из машины.

– Ну, давай же, Эмма! Вылезай!

От волнения я даже не заметила, что мы приехали.

– Не могу, – всхлипнула я, закрыв лицо руками.

– Нет, ты сможешь. – Джонатан был неумолим. – Я здесь. Я с тобой. Ничего страшного не случится.

Я оторвала от лица трясущиеся руки. Но глаза открыть не решилась, не в силах справиться с приступом паники.

– Не уверена, что смогу выйти из машины.

Дверь со стороны водителя открылась, потом закрылась. Я, оцепенев, сидела в темном салоне.

– Ты сможешь! – Он мягко, но настойчиво потянул меня за руку. Я открыла глаза и поймала его пристальный взгляд. – Ну, давай же, Эмма! Вперед! – Он казался таким надежным и уверенным.

Я ухватилась за его руку, как за спасательный трос. И неожиданно почувствовала себя ужасно маленькой и слабой.

– Смотри на меня, – сказал он, когда я вышла из пикапа. – Смотри только на меня.

В ответ я лишь слабо кивнула и посмотрела прямо на Джонатана, который следил за каждым моим движением.

– Ну ладно, можешь закрыть глаза. Не волнуйся, сейчас я тебя разверну.

Ноги подкашивались, но он крепко держал меня за плечи.

– Зачем мы это делаем? – пробормотала я, чувствуя на щеках теплые слезы.

– Потому что теперь я снова могу спать, – прошептал Джонатан.

– Что? – Его слова меня так потрясли, что я даже на секунду перестала паниковать. – Что ты сказал?

– Не знаю, в чем тут дело. То ли в том, что я заглянул своим страхам в лицо, то ли в том, что разделил их с тобой. Но с тех пор я снова стал спать нормально. И я хочу, чтобы ты тоже справилась с бессонницей. – Он ласково вытер пальцем слезы с моей щеки. – Ну, давай же! Иди и смотри!

Я неохотно оторвала глаза от его лица и устремила взгляд на дом перед нами. Мне показалось, будто у меня в груди вместо сердца холодный камень. Я бессильно прислонилась к Джонатану.

– Вот, оказывается, где все произошло, – положив руку мне на плечо, свистящим шепотом произнес Джонатан. – Значит, здесь ты и умерла.

Я буквально ослепла от слез и могла лишь молча кивнуть.

– Теперь помнишь?

Сморгнув слезы, я уставилась на серый дом в тени деревьев. На лужайке перед домом был вбит колышек с табличкой «Продается». И дом, и лужайка теперь показались мне совсем крошечными. Я бросила взгляд на темные окна, скрывавшие воспоминания о моих страданиях.

– Где это произошло? – прошелестел голос Джонатана.

– В моей комнате, – хрипло ответила я.

Джонатан взял меня за руку и подвел поближе. Каждый шаг отдавался звоном в ушах. Мы прошли вдоль деревянного забора, огораживающего соседний участок.

– Где? – переспросил Джонатан.

Я показала на второе окно:

– Здесь.

Я застыла под белой рамой окна, откуда снова донесся ее голос: «Ты не лишишь меня семьи!» И невольно вздрогнула.

– Эмма, что с тобой произошло? – отпустив мою руку, осторожно спросил Джонатан.

И я словно снова вернулась в кошмар. Пытаюсь развязать связанные руки.

– Я не могу пошевелиться, – прошептала я. Подушка у меня на лице. – И ничего не вижу. – Я отчаянно извиваюсь под тяжестью ее тела. Джонатан продолжал крепко держать меня. – Я пыталась убежать, но не смогла. А затем… Затем я почувствовала ее руки. – Я машинально дотронулась до шеи, до сих пор ощущая ее холодные лапы. Меня передернуло от отвращения. – Я сопротивлялась изо всех сил. Было так… больно. – Я судорожно вздохнула, словно снова пронзенная невыносимой болью. – Моя лодыжка. – Я снова закрыла глаза. Град ударов и сдавленные крики. – Но потом я просто… просто сдалась. – Я опустила голову, по щекам потекли слезы.

– Нет, Эмма, ты не сдалась. Ты не сдалась. Ты здесь.

– Я больше не хочу быть здесь, – прошептала я.

– Хорошо. – Джонатан коснулся губами моего уха. – Хорошо. Мы уезжаем.

Не глядя на него, я сделала шаг назад, и он меня отпустил. К машине я шла с низко опущенной головой, грудь буквально разрывалась от боли. Ведь только что я снова попала в один из своих кошмаров. И выбраться назад оказалось ох как нелегко.