Глава 9. Решив использовать создавшееся положение для решения своей проблемы, я приблизилась к стойке, на которой громоздилось два кассовых аппарата

 

Решив использовать создавшееся положение для решения своей проблемы, я приблизилась к стойке, на которой громоздилось два кассовых аппарата. Увидела большую коробку, набитую кусками мыла, сделала вздох и снова со вкусом чихнула. Затем вежливо попросила:

- Помогите, пожалуйста, подобрать средство для отбеливания кожи. Апчхи!

- Мне надо на склад сбегать! - нервно воскликнула одна девица, пятясь к стене.

- Ой, - воскликнула следом другая, - совсем забыла! В подсобке‑то окно открыто! Сейчас дождь стол зальет…

Подталкивая друг друга, девчонки мгновенно скрылись за незаметной дверкой, очень удачно расположенной прямо за кассами. Мы со старшей продавщицей очутились вдвоем. Я глянула на беджик, прикрепленный к ее груди, - на нем значилось имя Анжела.

- У меня ребенок, - неожиданно произнесла она, - маленький, мужа нет. Уходите, пожалуйста.

- Неужели вы поверили глупости про птичий грипп? - возмутилась я и раскашлялась.

Бруски мыла источали едкий аромат.

- Нет! Нет! - с жаром воскликнула Анжела. - Просто… э… у нас учет.

- Я не больна. Кха‑кха. Виновато мыло, оно противно воняет.

- Да, да, сейчас уберем. Извините, магазин закрыт.

Анжела выскочила из‑за стойки, подлетела к стеклянной двери и перевернула висевшую на ней табличку.

- Вот! Видите? С той стороны написано: «Просим извинить. Технический перерыв». Кассу заклинило!

Мне стало смешно.

- Так учет или электроника подвела?

Анжела осеклась, затем встрепенулась и решительно сообщила:

- А все вместе!

- Очень глупо.

- Извините.

- Я совершенно здорова. Пятна на лице появились после употребления маски из смолы американской сосны. Мне ее в другом магазине бесплатно нанесли.

Внезапно Анжела хихикнула:

- Ага! Знаю такую. Ее и к нам приносили. Дурят людям голову, намешают всякой дряни, а бабы покупают.

- Зачем же фирма предлагает бесплатную пробу, если маска недейственна?

Анжела заговорщицки понизила голос:

- Женщины‑то наши… совсем на голову больные… после тридцати в особенности… На все согласятся, если увидят, что похорошели.

- Вы же сказали: маска - дрянь!

Менеджер закивала:

- Верно. Она ничего не делает, там лишь краситель. А все очень просто. Приходит тетка с улицы, вползает в наш магазин, и первое, что видит, - свое отражение в зеркале… Наша хозяйка тоже не дура, просекла фишку… Думаете, почему во всех точках, где косметика выставлена, такой яркий свет, прямо глаза слепит, а?

- Не знаю, - пожала я плечами. - Наверное, чтобы лучше видно было.

- Вот‑вот, угадали! - закивала Анжела. - Даже самые мелкие морщинки высвечиваются. Покупательница на себя глянет и за голову хватается. Она, может, хотела всего лишь помаду купить, а приобретает целую сумку всяких средств, и все потому, что на свое отражение при входе полюбовалась и решила, что надо положение срочно исправлять.

- Понятно, - протянула я.

- А маска эта, - тараторила Анжела, - наносится на пятнадцать минут, потом смывается специальным лосьоном. Водой нельзя, получится, как у вас, пятнами. Если же правильно смолу удалить, кожа чуть‑чуть оттеняется, легкий золотистый налет остается. Вид у лица сразу посвежевший, отдохнувший.

- А где лосьон взять можно? - оживилась я. Анжела поправила прическу.

- Ладно, попробую помочь. Идите по улице вниз, второй дом от угла, клиника «Бернардино», спросите на рецепшен Илью Германовича. Он замечательный врач‑косметолог, решит вашу проблему.

- К нему небось запись, - предположила я, - на полгода вперед время расписано.

- Ступайте спокойно, - поторопила меня Анжела. - Позвоню ему сейчас, попрошу вас принять, только фамилию свою скажите.

 

Анжела выполнила обещание. Симпатичная брюнетка на рецепшен, услыхав фразу: «Я Виола Тараканова, хочу попасть к Илье Германовичу», мигом вручила мне крохотный листочек и ласково улыбнулась:

- Отдадите талончик доктору, кабинет номер восемь.

Круглые кресла у двери нужной мне комнаты пустовали. Я осторожно постучала в белую лакированную створку.

- Войдите, - послышался приятный баритон.

Я вступила внутрь, увидела кушетку, письменный стол, компьютер, около него мужчину и тихо сказала:

- Здравствуйте.

Илья Германович оторвался от экрана, я обомлела. Врач был красив, словно греческий бог. Таких совершенных лиц в природе не бывает!

- Рад встрече, - расцвел в улыбке Илья Германович.

- Здрассти, - повторила я в совершеннейшей растерянности.

- Садитесь. В чем причина вашего визита?

- Разве не видно?

- Что?

- Пятна!

- О! Это ерунда! Родите ребенка, и пройдет, - легкомысленно отмахнулся доктор.

Я подскочила на стуле:

- Для избавления от напасти надо обязательно произвести на свет младенца? Но у меня не все в порядке со здоровьем, дети не получаются.

- Так вы не беременны?

- Нет, конечно. А что, я похожа на женщину в интересном положении? Живот торчит? - с сомнением спросила я.

Врач погладил подбородок.

- Наверное, у вас мышцы ослабли и появилось брюшко. Давайте посмотрю на вас более внимательно и одновременно выслушаю рассказ о беде. Кстати, гепатитом не болели?

Я откашлялась и принялась излагать историю про маску.

Илья Германович тем временем направил на мое лицо свет большой лампы и принялся методично изучать поле деятельности.

- Ну что ж, - решительно заявил он, когда я замолчала, - маска - это чистая ерунда. Купите специальный состав в нашей аптеке - сейчас выпишу рецепт - и удалите темный цвет вкупе со всеми пятнами и потеками.

- Ой, спасибо, доктор! - заликовала я.

- Но решит ли это ваши проблемы? - спокойно продолжил Илья Германович.

- Вы о чем? Пятна могут снова появиться?

- Нет, если, конечно, опять не сглупите и не попадетесь на удочку шарлатану. Кстати, в дальнейшем советую иметь дело лишь с профессионалами, людьми, которые имеют соответствующее образование. Вот.

Доктор отъехал в кресле на колесиках в сторону и широким жестом указал на стену, которую до сих пор прикрывала его широкая спина. Я щелкнула языком.

Тут и там висели окантованные золочеными рамочками дипломы. «Академия пластической хирургии, курс красоты щек. Оценка - отлично». «Международная ассоциация корректировщиков коленей. Париж. Диплом первой степени». «Американо‑итальянское объединение теоретических хирургов‑косметологов. Диплом с отличием». «Всемирный конкурс „Мисс совершенство“. Имплантация губ. Золотая медаль». «Хрустальный лев косметологии. Обмен лица». «Платиновый скальпель. Награда собрания африкано‑азиатских обществ помощи жертвам катастроф и терроризма. Пересадка носа».

- Ничего себе! - вылетело из меня.

Илья Германович слегка зарделся.

- Времени нет повесить все документы. Пациентов много, каждому помочь хочется. Будем считать, что вас сюда господь за руку привел. Сейчас в Москве развелось немереное количество мошенников, которые, не стесняясь, берутся за все и уродуют людей. А я потом исправляю ошибки! Даже выспаться некогда! Ладно, давайте подумаем о вас. Кожа вернет нужный оттенок, но грыжа никуда не денется.

- У меня нету грыжи, - растерянно заметила я, - не жалуюсь на боли в животе.

Илья Германович усмехнулся и повернул ко мне большое круглое зеркало.

- Вот, под глазами мешочки, это грыжи.

Я осторожно потрогала пальцами тонкую кожу. Надо же, никогда не обращала внимания на столь неприятный дефект.

- Некрасиво? - с сочувствием спросил доктор.

- Отвратительно, - честно призналась я.

- А еще предательски выдает возраст, - кивнул Илья Германович. - Вы, впрочем, молодец, держитесь. Я хорошо понимаю, чего вам это стоит в шестьдесят пять лет.

- Кому шестьдесят пять? - испугалась я.

Илья Германович облокотился на столешницу и бархатным голосом произнес:

- Врачу, как исповеднику, надо говорить правду. Не спорю, вы, благодаря большой проделанной над собой работе, смотритесь чудесно, но наличие запущенных грыж выдало мне ваш истинный возраст. Если уберем неприятность, никто не даст вам больше… э… э… пятидесяти.

- Я еще сорокалетие не справила!

- Я только что предупредил о необходимости откровенного разговора! Очень хорошо понимаю ваше желание казаться моложе и готов предложить вам в помощь все свои силы и умение, но лучше мне точно знать ваш биологический возраст. Поверьте, это не праздное любопытство, а профессиональная необходимость. Так сколько вам - шестьдесят четыре? Пять? Шесть? Семь? Сначала принял вас за беременную из‑за гигантского живота, но теперь‑то вижу, вижу - вы уже в глубоком климаксе.

 

Трясущимися руками я вытащила из сумочки паспорт и шмякнула его на стол.

- Смотрите!

Безукоризненно чистыми пальцами с отполированными ногтями Илья Германович перелистнул странички и воскликнул:.

- О черт! Пардон, случайно с языка слетело.

- Я что, так ужасно смотрюсь? На седьмой десяток?

- Ну… э… нет… э… Меня ввели в заблуждение грыжи.

- Понятно.

- И «собачьи щечки».

Я машинально схватила себя за лицо:

- Какие щеки?

- Собачьи, - осторожно повторил Илья Германович. - Знаете, пластические хирурги - люди откровенные, нам нет необходимости кокетничать с пациентом. Так вот, про силу притяжения слышали? Ее в школе изучают.

- "Е" равняется «mc» в квадрате, - выплыла из глубин памяти какая‑то формула[2].

- Верно, верно! - обрадовался доктор. - Так вот, земля притягивает к себе все, мышцы человека в том числе. Пока мы молоды, ткани упруги, проблем нет. Но после пятидесяти начинается стремительный обвис, щеки неудержимо тянет к полу. Они «стекают» с лица. Видели мопса или бульдога? Купите книгу о животных и гляньте, сразу поймете, отчего в пластической хирургии существует понятие «собачьи щечки». А еще есть «эффект пеликана».

- Кого? - прошептала я.

- Вы в зоопарке бывали?

- Давно очень, классе в пятом Кристину водила.

- Пеликана помните?

- Птицу большую? Белую?

- Верно.

- Она рыбу ест…

- В самую точку.

- Но при чем тут я? Ладно, согласна, мои щеки потеряли форму, сейчас сама вижу: они почти лежат на плечах. Ваше зеркало очень четко демонстрирует картину. Но пеликан‑то здесь с какого бока?

Илья Германович погрустнел, сложил руки на груди, повесил голову, потом трагическим тоном завел:

- Знаете, я из семьи потомственных пластиков. Мой отец держал в порядке лица очень многих наших великих людей, дед работал с царской семьей, а прапра… омолаживал Екатерину Вторую. Поэтому, сами понимаете, особого выбора профессии у меня не имелось, пришлось продолжать династию. Нет, поймите правильно, обожаю взять… кхм… такую, как вы, и превратить ее в нормальную женщину, которой не стыдно выйти на улицу. Но есть в нашей благородной профессии огромный минус, стресс для врача. Это тяжелая обязанность сообщить пациенту страшную, ужасную, отвратительную истину о состоянии его здоровья. Знаете, какое количество медиков заканчивает жизнь самоубийством? Четверть! Двадцать пять процентов от общего числа людей в белых халатах травятся или вешаются! А все почему? Опытный специалист, профи, как я, сразу просекает, что происходит. Сидит перед тобой человек, выглядит ничего, анализы хорошие, жалоб никаких, но нутро у него… А у хорошего врача особое чувство… некое озарение… глянул на пациента и понял: он в кошмарном состоянии. И ты обязан открыть ему правду. Поверьте, это страшный момент, я всегда потом мучаюсь, даже плачу… Вот и в вашем случае… да…

- Что со мной? - одними губами спросила я. - Онкология?

- «Шея пеликана»! - выпалил Илья Германович и прикрыл глаза рукой.

Я попыталась оценить размер катастрофы.

- Это смертельно?

- Нет, конечно, элементарно убирается, - деловито сообщил хирург. - Сейчас поясню. Значит, в зоопарке бывали, пеликана видели, он рыбу ест. А куда складывает про запас селедку, ну, ту, которая временно в желудок не помещается?

- В мешок под клювом.

- Вот! Отсюда и термин «шея пеликана». У вас под подбородком этакий «мешочек» из отвисшей кожи. Да гляньте в зеркало, неужели раньше не приметили?

- Нет, - тихо ответила я, - дома нормально выгляжу, а у вас сейчас Баба‑яга натуральная.

Илья Германович сочувственно закивал:

- В квартирах не правильное освещение. Да и не рассматриваете вы себя внимательно, бросаете в зеркало дежурный взгляд, и все. Изменения нарастают постепенно, женщины же каждый день собой любуются, поэтому ничего и не замечают. Вот, приди вам в голову идея три месяца не пользоваться зеркалом, а потом в него заглянуть, вы бы сразу еще и «горб вдовы» увидели.

- «Горб вдовы»?

- Ну да, это такой жировой бугор на холке. Он после пятидесяти у тех, кто за собой не следит, отрастает. Можете затылком коснуться лопаток?

Я попыталась проделать маневр.

- Нет.

- Вот! «Горб вдовы» мешает. Но, если честно, он ерунда по сравнению с «эффектом черепахи».

- Черепахи… - эхом повторила я.

- Так именуется сетка мелких морщин, полностью покрывающая лицо, шею и зону декольте. Она более неприятна, чем присущий вам «синдром медузы».

У меня закружилась голова, а Илья Германович преспокойно вещал дальше:

- Впрочем, с ним мы справимся, как и с опущенными вниз уголками губ. «Улыбка Пьеро» придает человеку обиженно‑старческий вид, а глубокие носогубные складки, так называемое «выражение макаки», окончательно превращают вас в старушку. Если бы вы имели красивый, высокий бюст и элегантную форму ягодиц вкупе с тонкой талией, то могли бы смотреться не так уж плохо даже с подобным лицом, но у вас «чурковатость». Распространенная, кстати, вещь, но мы и ее элементарно убираем.

- Что такое «чурковатость»? - севшим голосом осведомилась я.

- Чурка - полено или маленькое бревно. Представляете, как оно выглядит?

- Конечно.

- Опишите.

- Ну… круглое, ровное, без выпуклостей и всяких изгибов.

- Теперь понятно? - потер наманикюренные лапки Илья Германович. - У вас груди нет, попы тоже, вследствие недоразвитости косых мышц отсутствует малейший намек на талию. «Чурковатость» в сочетании с другими проблемами превращает вас в даму позднего пенсионного возраста по виду. Кстати, вы замужем?

Не в силах произнести даже самое короткое слово, я просто кивнула.

- Проблем в браке нет? - деловито осведомился доктор. - Муж любит, каждый день приносит цветы, конфеты, осыпает комплиментами, ежеминутно готов к интимной близости?

Я помотала головой.

- Верно, - со вздохом продолжил косметолог, - я бы тоже, простите за откровенность, держался от вас подальше, любовницу завел. Знаете, не та беда, что мужчина дедушка, а то горе, что он спит в одной кровати с бабушкой!

Я моментально вспомнила про отъезд Олега в Питер с молодой, красивой Настей Волковой, новой сотрудницей, пышнотелой дурой, решившей сделать карьеру при помощи моего мужа, и разрыдалась в голос.