Глава 11. Наташа и Маша дружили с первого класса, вместе ходили в школу, на пару возвращались домой и делали уроки

 

Наташа и Маша дружили с первого класса, вместе ходили в школу, на пару возвращались домой и делали уроки. И у одной, и у другой девочки родители день‑деньской пропадали на работе, поэтому никто не мешал школьницам проводить время весело. Впрочем, и Наташа, и Машенька ничего особенного не совершали, по большей части, выполнив задания, отправлялись в кино или садились у телевизора. Наташа искренно считала Машу самым близким человеком, а Машенька не уставала демонстрировать свою любовь к подруге. Левкина отлично шила, мастерить юбочки и блузки она научилась очень рано, примерно в третьем классе, и частенько радовала подругу обновками. Наташа не обладала талантом портнихи, зато она имела твердую руку и выполняла за Машу работы по черчению и рисованию. С семи лет до тринадцати девочки ни разу не поссорились, ощущали себя почти сестрами. Но потом в их классе появилась Аня Галкина, и все пошло наперекосяк.

Наташа очень хорошо запомнила день, когда впервые увидела Аню. В тот понедельник их классная руководительница, учительница русского языка Раиса Измаиловна, рассердилась на подружек‑болтушек и рявкнула:

- Иванова остается на месте, а Левкина пересаживается вперед, устраивается прямо передо мной, иначе тишины в классе не добиться!

Маша скорчила недовольную физиономию. Парта, придвинутая к столу педагога, как правило, пустовала. Школьники находили всевозможные предлоги, чтобы не усаживаться в непосредственной близости от Раисы Измаиловны.

- Левкина! Поторопись! - повысила голос русичка.

Делать нечего, пришлось Машеньке, прихватив портфель, устраиваться на «лобном месте». Не успела Левкина как следует умоститься и начать оглядываться на Наташу, как в классе появилась директор школы, Лилия Максимовна.

- Здравствуйте, дети, - царственно кивнула она. Ученики встали.

- Садитесь, - махнула рукой Лилия Максимовна, - и знакомьтесь. У вас теперь будет новая подружка - Аня Галкина. Анечка, не прячься в коридоре, никто тебя не съест, иди сюда.

Послышались тихие, робкие шаги, и в класс вошла долговязая девочка.

Первым чувством, которое испытала Наташа при виде новенькой, оказалась жалость: Аня выглядела Уродкой - слишком высокая, болезненно худая, до синевы бледная. К тому же руки у новенькой болтались, как плети, ноги косолапили.

- Надеюсь, вы примете Анечку в свой коллектив, - произнесла директриса и добавила:

- Имейте в виду, Галкина долго болела, и сейчас ей будет трудно.

- Конечно, Лилия Максимовна, - закивала Раиса Измаиловна, - дети все понимают. Садись, Аня, на лучшее место, на первую парту, возле Маши Левкиной. Кстати, Маша, вот тебе поручение - бери шефство над новенькой.

- Хорошо, Раиса Измаиловна, - кивнула Маша. Домой девочки пошли втроем. Вот так все и началось.

Через полгода Наташа с тоской констатировала: Аня теперь закадычная подруга Маши. Левкина отдалилась от Ивановой, все реже приходила в гости, а потом у Галкиной начали появляться новые кофточки и юбчонки.

- Сшей мне платье, - попросила один раз Наташа по старой памяти Машу.

- Ой, некогда! - отмахнулась Левкина.

- Да, ты теперь только Аньке вещи шьешь, - пожаловалась Иванова, - вечно вы вместе, а я… на обочине.

- Никто тебя не прогонял, - засуетилась Маша. - Хочешь, пойдем с нами в кино?

- С вами - нет, а с тобой - да, - решительно заявила Наташа.

Левкина быстро обняла подругу.

- Не злись, я люблю тебя больше всех!

- А шьешь Аньке, - горько отметила Наташа.

- Всего пару блузок сварганила, - призналась Маша, - ерунда.

- А мне ничего.

- Полный шкаф наделала!

- Когда это было…

Маша упрямо нахмурила лоб:

- Раиса Измаиловна велела Аньку опекать. Не могу же я классную ослушаться! Давай дружить втроем.

- Мне Аня не нравится, - уперлась Наташа, - она противная.

- Ты ее не знаешь, - ринулась в бой Маша, - Галкина хорошая.

- Когда спит зубами к стенке.

- Дура!

- Сама такая!

Многолетняя дружба лопнула. На следующее утро, войдя в класс, Левкина демонстративно прошла мимо парты, за которой тогда сидела вместе с Наташей, и сказала Оле Репниной, соседке Галкиной:

- Слышь, Ольк, давай поменяемся. Тебе фиолетово, а нам с Аней охота рядом сидеть.

Репнина согласно закивала, взяла портфель и подошла к Ивановой.

- Если Машка теперь с Анькой, то я тут сяду, идет?

- Мне однофигственно, - стараясь казаться равнодушной, пожала плечами Иванова.

Отношения прервались. Даже на переменах Маша не приближалась к Наташе, она «ходила» с Аней, буквально заглядывала некрасивой однокласснице в рот, переняла ее ужимки и даже походку. Маша теперь точь‑в‑точь, как Аня, выбрасывала ногу от бедра, шагая вперед всем телом. Только у Ани, очевидно, имелся некий дефект суставов, отчего она и обрела несколько диковатую, но своеобразную походку, а Маша, старательно подражавшая новой подруге, смотрелась полнейшей идиоткой.

Наташа страдала, наблюдая за тем, как трансформируется Левкина, ей очень хотелось встряхнуть Машу и сказать: «Эй, оглянись! Ты что, очумела?»

Но Иванова сама себя удерживала от этого поступка, понимая, что ничего хорошего все равно не получится.

Потом мать забрала двоечницу Аню из школы, отдала ее в какое‑то училище, и Наташа воспрянула духом. Ну вот, и очень правильно, что она ни разу открыто не поцапалась с Анькой, делала хорошую мину при плохой погоде. Теперь Маша вернется к Ивановой, и их дружба засияет новыми красками.

Но снова вышло не так, как надеялась Наташа, - Левкина не сделала ни одного шага навстречу бывшей лучшей подруге. После окончания учебы пути девочек окончательно разошлись.

Прошло несколько лет, Наташа устроилась на работу в торговую фирму «Арме». Первая, кого увидела Иванова в большом кабинете, тесно заставленном столами, была Левкина. Маша изменилась, слегка пополнела, стала блондинкой, но была вполне узнаваемой.

Наткнувшись взором на бывшую одноклассницу, Иванова сначала испытала радость, а потом дискомфорт. Она очень хорошо помнила, какое презрение демонстрировала к ней в выпускном классе Маша, и сейчас не очень понимала, как ей следует поступить. Улыбнуться? Поздороваться? Просто кивнуть? Молча занять место у компьютера?

Маша сама решила проблему. С радостным криком «Натка!» она кинулась на шею Ивановой, работа отдела была временно парализована.

- Господи, это же Наташка! - безостановочно объясняла Левкина коллегам. - Мы учились в одном классе. Вот супер, снова вместе!

Иванова перевела дух. Кажется, Маша решила возобновить дружбу, забыть детские обиды.

В обеденный перерыв Наташа поинтересовалась:

- А как Аня? Вы встречаетесь?

Маша помотала головой.

- Были не разлей вода, а теперь врозь? - не удержалась от ехидного вопроса Наташа.

Левкина вытащила из ящика стола несколько помятый глянцевый журнал.

- Во! Узнаешь?

Иванова посмотрела на фото манекенщицы, облаченной в свадебное платье.

- Нет. А кого мне тут узнавать надо?

- Это же Аня.

- Где?

- Да вот, - ткнула пальцем в снимок модели Маша.

- И правда… - пробормотала Наташа. - Скажите пожалуйста! Была уродка, ходила крюком - и что получилось!

Левкина сунула издание назад в стол.

- Такому шагу специально обучают, а Аньке он от природы достался, - вздохнула она. - У Галкиной теперь карьера на подиуме.

- Она же дура! - не удержалась Наташа.

Неожиданно в глазах Маши мелькнула тоска вперемешку со страхом.

- Нет, это не так, - бормотнула она. - Галкина умная. Просто всякая там наука ей в голову не лезет, но в житейских вопросах она всем нам фору даст.

- Вы поругались? - принялась любопытничать Наташа.

- У Аньки теперь времени мало, - грустно сообщила Маша. - Говорит, на части ее рвут: показы всякие, тусовки…

- А что ты с ней не ходишь на вечеринки?

- Рожей не вышла, - довольно грубо ответила Маша и перевела разговор на иную тему.

Домой Маша и Наташа, как в школьные, догалкинские годы, отправились вместе. Дружба, внезапно прерванная, столь же внезапно возобновилась. Каждый день, правда, в кино бегать не получалось, но выходные проводили вместе и на работе сидели за соседними столами.

Наташа ощущала себя счастливой. Только сейчас она поняла, как тяжело ей было без Маши, - близкой подруги у Ивановой после разрыва с Левкиной так и не завелось.

Целых четыре месяца длилась идиллия. И вот - дело было в пятницу - Маша вдруг сказала:

- Не могу в субботу с тобой встретиться.

- Мы же хотели вместе по магазинам пошляться, - заныла Наташа.

Маша слегка заколебалась, потом сообщила:

- Извини, сразу тебе не сказала. У меня есть кавалер, он моряк, в Москву прилетает из Владивостока на пару дней всего.

- Ой, конечно, гуляй с ним, - закивала Наташа, - я же не знала.

Если честно, ей было немного обидно, что Маша не желает знакомить ее со своим парнем. Но и эгоисткой быть нельзя - если любимый человек подруги прибывает лишь на уик‑энд, пару следует оставить наедине.

Наташа постаралась заглушить обиду, и Маша, страшно повеселев, побежала к начальнику. Потом, заговорщицки шепнув Ивановой: «Отпросилась на часок пораньше», - смоталась с работы.

Наташа от тоски пошла в курилку - для тех, кто балуется табаком, в «Армсе» оборудовали балкон, вернее, лоджию. Иванова облокотилась о парапет и машинально глянула вниз. Со второго этажа ей очень хорошо были видны «Жигули», припаркованные непосредственно у парадного входа в фирму. Около машины прогуливалась тощая девица. Она странно выбрасывала вперед ноги, и через секунду Наташа сообразила: по тротуару бродит не кто иная, как Аня.

Наташа вцепилась пальцами в светлый кирпич. Дверь хлопнула, из «Армса» выскочила Маша. Она обняла Аню, затем девушки шмыгнули в легковушку. «Жигули» чихнули и помчались по проспекту.

Иванова осталась стоять с разинутым ртом. Тут только до нее дошло: Маша обманула, никакой моряк из Владивостока к ней не приехал, Левкина просто решила провести выходные с Галкиной.

Дружба рухнула во второй раз, но теперь уже из‑за нежелания общаться со стороны Ивановой.

В понедельник Левкина как ни в чем не бывало спросила:

- Как отдохнула?

- Чудесно, - язвительно ответила Наташа. - Похоже, вам с Анькой тоже было неплохо.

Маша порозовела.

- Мы столкнулись случайно, я так удивилась!

- Ты меня обманула, наврала про любовь из Владивостока.

- Просто не хотела тебя расстраивать, - попыталась выкрутиться Маша, - знаю же, как ты к Ане относишься. Не дуйся.

- Очень обидно! - с чувством произнесла Иванова. - Я‑то думала, что мы подруги!

- Я не давала обещания иметь дело лишь с тобой, - парировала Маша.

- Значит, не прекратишь общение с Галкиной? - нахмурилась Иванова.

- Нет, - отрезала Левкина.

- Выбирай: или я, или она!

- Аня мне таких условий не ставит.

- Ну и катись к ней! - всхлипнула Наташа.

Дружба скончалась в судорогах. Стало еще хуже, чем в школе, ведь по работе Ивановой и Левкиной приходилось взаимодействовать друг с другом. Ну не могли же они пойти к начальству и, словно маленькие девочки, заныть: «Рассадите нас по разным углам, мы больше не дружим».

Поэтому на службе Наташа и Маша демонстративно улыбались друг другу, но в свободное время не встречались и не созванивались.

Потом Наташа заметила, что у Маши стали появляться красивые веши: новые джинсы, пуловеры. Впрочем, пополнение ее гардероба отметили и другие сослуживцы, а когда Маша заявилась на работу с сумочкой от известной фирмы, основная сплетница «Армса» Юля не вытерпела и напрямую поинтересовалась:

- Где взяла вещичку?

- Любовник подарил, - улыбнулась Маша. - Теперь гадаю, идти за него замуж или нет.

Отдел бросил работу, сотрудницы принялись живо обсуждать ситуацию.

- Он тебе предложение сделал? - с легкой завистью поинтересовалась Катя Малышева.

- Пока только подарки таскает, - засмеялась Маша. - Одежку покупает, сережки принес, а вчера вот сумочку приволок.

- Похоже, твой обожатель - олигарх‑бандит, - констатировала Юля. - Такая сумочка на пару тысяч баксов тянет.

Маша старательно рассмеялась и, покосившись на демонстративно уткнувшуюся в компьютер Наташу, сообщила:

- Самый обычный мужчина, моряк.

- Интересно… - не успокаивалась Юля. - Может, твой моряк - переодетый миллионер? Ну откуда у обычного парня такие бабки?

- Успокойся! - шикнула Маша. - Ладно, признаюсь: это подделка. Мы ее в переходе у метро совсем задешево приобрели.

- А‑а‑а, - протянула Юля, - тогда ясно. Только за фигом тебе нищий идиот, который дрянь вместо хорошей вещи покупает?

- На тебя не угодишь, - хмыкнула Маша. - По‑твоему, если олигарх, то обязательно бандит, а если честный парень без денег, то нищий идиот? Пойду‑ка я пообедаю. Кто со мной?

Все сотрудники гурьбой отправились в буфет, в просторной комнате осталась лишь одна Наташа. Поколебавшись несколько минут, Иванова встала, подошла к сиротливо стоящей на столе сумочке Левкиной - виновнице общего беспокойства - и, расстегнув «молнию», заглянула внутрь. Некоторое время назад Наташа прочитала одну статью в любимом глянцевом издании. Журналистка, отметив, что столица наводнена поддельными аксессуарами модной фирмы, привела в материале отличительные приметы настоящей веши. В частности, советовала обратить внимание на фурнитуру и подкладку.

Очень скоро Наташа удостоверилась: симпатичный «бочоночек» из кожи светло‑коричневого цвета - самая настоящая фирменная вещь. Более того, потерявшая всякий стыд от этого открытия Иванова обнаружила в небольшом, закрытом на «молнию» кармашке две бумажки. Одна из них являлась обычным чеком на сумочку, и Иванова ахнула, увидав цифру «68 000 рублей», а вторая представляла собой скидочный талончик. Сумка стоила еще дороже, но постоянной покупательнице скостили десять процентов. Наташу заколотило от злости, когда она увидела фамилию клиентки: Галкина Анна.

Наташа села на место и уставилась в монитор, но в голову вместо работы лезли всякие мысли, по большей части тревожные. Откуда у Маши деньги? Левкина после смерти мамы жила с сильно пьющим отцом, особого достатка у них в доме отродясь не водилось. В какую аферу Аня втянула Машу? Отчего‑то Наташа сразу сообразила: неожиданное материальное благополучие Левкиной каким‑то образом связано с Галкиной. Версию о таинственном, сногсшибательно богатом моряке из Владивостока Иванова отвергла сразу.

Но как бы ни хотелось Наташе знать правду, она не приставала с вопросами к Левкиной. С одной стороны, понимала: Маша не станет откровенничать, с другой - она не желала возобновлять отношения с предательницей.

Как‑то, незадолго до Машиной гибели, Наташа после рабочего дня поздно вечером вернулась домой. На дворе разбушевалась осенняя непогода, и Иванова, закутавшись в плед, мирно читала книжку.

Звонок, долетевший из прихожей, не обрадовал девушку. Гостей она не приглашала, подруг, способных свалиться на голову без предварительной договоренности, не имела. Поэтому нервное треньканье могло означать лишь одно: за дверью стоит мама, которая после того, как дочь перебралась жить в однокомнатную квартиру умершей бабушки, приобрела привычку прикатывать в самый неподходящий момент с пакетом продуктов.

Старательно навесив на лицо радостную гримасу, Наташа распахнула дверь и попятилась. На пороге маячила Маша.

- Можно войти? - тихо спросила Левкина.

- Ну ладно, - скрепя сердце разрешила Наташа и довольно нелюбезно спросила:

- Чего надо? Говори живей, я устала, отдохнуть хочу.

Маша шлепнулась на пуфик и вдруг зарыдала. Да так горько, что у Наташи мигом пропали и злость, и обида.

- Что случилось? - кинулась она к Маше.

- Ой, плохо!

- Давай врача позовем, - засуетилась Иванова.

- Нет, нет, я здорова! Просто все плохо. Очень! И зачем я туда влезла…

- Куда?

Дрожащими пальцами Маша расстегнула злополучную сумочку и вытащила конверт. А из него явилась на свет пачка фотографий.

Левкина сунула верхний снимок подруге:

- Любуйся!

Наташа машинально посмотрела на карточку и взвизгнула:

- Ой, мама!

Ей было от чего испугаться. Фотография запечатлела Машу, но в каком виде! Обнаженная шея девушки, высовывавшаяся из слишком открытой кофты, была испещрена рубцами, некрасивый шрам тянулся через щеку, нос смотрел на сторону.

- Господи! - опомнилась от первого ужаса Наташа. - Это ты?

- Я! - шмыгнула носом Маша.

- Но… как… когда… что с тобой случилось?

Левкина вытащила из кармана сигареты и неожиданно усмехнулась:

- Муж из ревности изуродовал. Всю изрезал, видишь, какой Рембрандт получился. Пришлось пластические операции делать.

- Ты была замужем? - захлопала глазами Наташа. - Почему никогда не рассказывала?

Маша смяла в пальцах ни в чем не повинную сигарету.

- Помоги мне.

- С удовольствием! Но что делать?

- Сейчас объясню, - кивнула Левкина. - Слушай внимательно. Замужем я не была, никто меня не бил…

- Ничего не понимаю, - совершенно растерялась Наташа. - А фото?

- Это грим. Шрамы сделал специалист. Весьма неприятная процедура, - пожала плечами Маша, - кожа потом вся горит. Но действует снимок безотказно, клиенты пачками бегут.

- Куда?

- На операцию.

- Какую? - пыталась разобраться в происходящем Наташа.

- Лучше я по порядку… - тихо сказала Маша.