Глава 8. Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей

 

Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей. Пословицу «Врет словно очевидец» явно придумали древнерусские менты. Хорошо помню, как прошлой зимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:

- Боже! Ну, почему народ у нас такой странный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этом одинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли: «Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий, зеленый, голубой. Но не красный, хотя, вероятно, оранжевый или желтый. А номер… О, его все запомнили совершенно точно! «А 830 ЕМ 97», «О 786 ГА 64», «И 110 УИ 32», «А 000 АА 411‑68‑86»…

- По‑моему, последний набор цифр больше похож на номер телефона, - захихикала я, прервав жалобы мужа.

Олег хмыкнул:

- Это еще ничего! Один кадр знаешь какие цифры назвал?

- Ну? - насторожилась я.

- Ноль два.

- А дальше?

- Ничего! - хлопнул ладонью по столу Олег. - Ноль два, и точка. Автомобиль, который сбил человека, имел, по мнению того свидетеля, именно такой опознавательный знак. Было бы смешно, если бы не так печально. Еще хорошо, что точно известно: погиб мужчина. А то одна свидетельница уже заявила: «Отлично видела, как несчастная женщина в ярко‑розовом платье катилась по дороге. Этот подонок на нее специально наехал!»

- Какое платье! - подскочила тогда я. - На дворе декабрь!

Куприн потряс головой:

- Вот именно! Мы вели за погибшим наружное наблюдение, он был в разработке, и тут бац - ДТП. Да еще в тот момент, когда новенький сотрудник, приставленный «хвостом», отвлекся. Он, конечно, получит по шее, но только из‑за его оплошности получилось, что самого момента наезда никто из наших не видел. Приходится опрашивать свидетелей. Я отлично в курсе - сбит парень двадцати восьми лет, одетый в темно‑синее пальто и вязаную шапку. Но эта дура стоит на своем! Она, понимаете ли, точно приметила: девушка в платье, как у Барби. Другой дурак талдычит: «Номер „ноль два“. Стопудово, парни, я летчик, у меня глаз как у орла»…

Поэтому сейчас я совершенно не удивилась возгласу Веры:

- Вилка! Пистолет был!

- Но как она его держала?

- В пальцах.

- Растопыренных веером?

- Ну да, - уже не с такой уверенностью заявила Данильченко. - Но я его точно видела. У меня глаз как…

-..у орла, - мирно докончила я начатую непутевой свидетельницей фразу. - Знаешь, у орлов, как у людей, наверняка случается какая‑нибудь глаукома, вкупе с косоглазием и астигматизмом.

Данильченко заморгала, кашлянула, потом уверенно заявила:

- Где кровь, там и револьвер!

- Ага, уже револьвер. А может, нож? - прищурилась я. - Или бритва? В конце концов, и гвоздь подойдет или пила. Впрочем, открывалкой для консервов тоже можно человека здорово поранить. Отчего тебе на ум пистолет пришел? Да и был ли он в руках у Ани?

- Был, - непоколебимо заявила Вера.

- Послушай, - попыталась я вразумить очумелую бабу, - от твоих показаний зависит судьба человека, в подобных случаях следует очень внимательно относиться к своим словам. Сконцентрируйся и пораскинь мозгами.

Данильченко отставила в сторону правую ногу, выпятила нижнюю губу, потом втянула ее назад и с чувством гаркнула:

- Это Анька, что ли, человек? Да всем известно, кто она такая! Сто раз орала во дворе: «Пристрелю Лизку!»

- И кто это слышал?

- Соседи!

- Какие?

- Ну… все! Вообще! Кругом! Понятно, что пистолет она и держала.

- Ясно, - вздохнула я. - Спасибо тебе, Вера, очень хорошие свидетельские показания, четкие, прямые.

- А когда ко мне с камерой приедут? - заволновалась Данильченко.

- Скоро.

- Ты предупреди заранее, - занервничала контролерша, - сбегаю в парикмахерскую.

- Непременно, - кивнула я и ушла домой.

Утром я проспала до одиннадцати часов, встала с больной головой, дошла до ванной, глянула в зеркало и испуганно ойкнула. Парадоксальным образом цвет моей кожи снова стал темнее. Хотя, может, я просто испачкалась? Ага, во сне! В собственной кровати! О чистую наволочку!

- Ой, прости, - послышалось за спиной.

Я обернулась, на пороге ванной маячила Ира.

- Извини, пожалуйста, - тихо сказала она. - Тамара, похоже, ушла, а я не могу с вашим замком справиться. Крутила, крутила - никак не отпирается.

- Пошли, - направилась я в прихожую. - У нас там ничего особенного, просто надо еще задвижку отодвинуть.

- Извини, не знала.

- Ерунда, - махнула я рукой. - Слушай, ты вчера говорила: у Ани имеется лучшая подруга…

- Да, - тихо сказала Ирина, - Маша Левкина.

- Можешь дать ее координаты?

- Конечно, - кивнула Галкина и вытащила из кармана сотовый. - Тебе какой номер, домашний или мобильный?

- Диктуй все.

Ирина назвала нужные цифры, потом взялась за ручку двери.

- Спасибо тебе.

- Пока не за что. Если сумею выручить Аню из беды, тогда и поблагодаришь.

- Ты веришь, что моя девочка невиновна! - заликовала Ира.

- Давай не будем торопить события, - обтекаемо ответила я.

- Все равно спасибо. Вы с Тамарой меня спать в собственном доме уложили, - вздохнула Ирина, - не всякий на подобный поступок способен. Я у вас уснула, словно младенец, отдохнула и в себя пришла. Кстати, Вилка, сколько ты с клиентов берешь?

- Я помогаю людям бесплатно.

Галкина помрачнела.

- Без денег хорошо не выйдет. Эх, похоже, зря я на твою помощь надеюсь!

Я решила оставить ее последнее замечание без внимания, молча распахнула дверь и ласково сказала:

- Не волнуйся, если сначала очень плохо, то обычно потом бывает хорошо - сто раз проверено.

Ирина безнадежно махнула рукой и ушла. Я вернулась в свою комнату и стала названивать Маше Левкиной. Сначала набрала номер ее домашнего телефона.

«Сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после звукового сигнала», - прочирикало из трубки.

Я предприняла новую попытку, но мобильный равнодушно сообщил:

«Аппарат абонента вы ключей или находится вне зоны действия сети».

Я вновь стала нажимать на кнопки, теперь набрав рабочий номер.

- Фирма «Арме», - звонко сообщил девичий голос. - Чем могу помочь?

- Позовите Марию Левкину.

- Минуточку.

«Ту‑ту‑ту», - гудело в трубке.

- Алло, отдел сбыта. Чем могу помочь?

- Позовите Марию Левкину.

- Минуточку. Простите, вас соединили не с тем номером.

Ту‑ту‑ту.

- Бухгалтерия. Слушаю вас.

- Позовите Марию Левкину, - терпеливо повторила я.

- Ой! На рецепшен перепутали. Сейчас, погодите.

Ту‑ту‑ту.

- Фирма «Арме». Чем могу помочь?

- Мне нужна Мария Левкина.

- Минуточку.

Ту‑ту‑ту.

- Отдел сбыта. Чем могу помочь?

- Левкину позовите.

- Секунду.

Ту‑ту‑ту.

- Бухгалтерия. Вам кого?

- Левкину, - заорала я, - Машу!

- Марию?

- Да.

- Левкину?

- Верно.

- Айн момент.

Ту‑ту‑ту.

- Фирма «Арме». Чем могу помочь?

- Вы издеваетесь? - завопила я. - Уже в третий раз прошу соединить меня с Марией Левкиной.

- Зачем же так кричать? - обиженно прочирикал девичий голосок. - Я вас состыковала с отделом сбыта, Левкина там числится.

- Но там меня переключали на бухгалтерию, а финансисты отправляли снова к вам.

- Погодите, - велела девушка и вдруг придушенно зашептала:

- Так вам Левкину?

- Да!

- Марию?

- Да!!

- Левкину?

- Да!!! Ну неужели не понятно? - растеряла я остатки самообладания вкупе с вежливостью. - Мне нужна Левкина! Мария! Хоть сто раз переспросите, она не превратится в Наташу Иванову!

- Секундочку!

Ту‑ту‑ту.

- Иванова Наталья. Чем могу помочь?

У меня потемнело в глазах. Право, это было уже слишком. Секретарша, похоже, клиническая идиотка. Или у нее хронический отит, который привел к ранней глухоте. Я же ясно требовала Марию Левкину, про Наталью Иванову ляпнула от злости.

- Так что у вас за проблема? - ласково переспросила Иванова.

- Извините, - стараясь держаться спокойно, ответила я, - у вас в приемной странная особа сидит. Я спрашивала Марию Левкину, а она соединила с вами.

- А зачем вы ищете Машу? - вдруг совершенно человеческим, а не казенно‑вежливым голосом спросила Наташа. - Представьтесь, пожалуйста.

- Виола Тараканова, - быстро назвалась я, - хотела поговорить с Левкиной по личному вопросу.

- Вы не оптовик?

- Нет, нет! Извините, даже не знаю, чем торгуете. Не хочу вас обидеть, но впервые слышу название «Арме».

- Мы занимаемся газетами, журналами и частично книгами, - вежливо пояснила Наташа.

Во мне неожиданно проснулось любопытство.

- Скажите, а детективы Арины Виоловой в ассортименте имеются?

- Только что говорили, будто хотели поболтать с Левкиной по личному вопросу, а теперь интересуетесь нашим ассортиментом, - попыталась поймать меня на лжи Наташа.

- Просто так спросила. Арина Виолова - это я.

- Вы? Но назвались Виолой Таракановой.

- Виолова - псевдоним, а Маша мне нужна, чтобы помочь Ане Галкиной. Вы скажите Марии, что Аня попала в крайне неприятную ситуацию. Ее арестовали по подозрению в убийстве.

Раздался тихий вскрик, потом Наташа зашептала в трубку:

- В шестнадцать ноль‑ноль. Записывайте адрес… Знаете эту улицу? Дом восемнадцать, квартира семь. Ясно?

- Поняла! - обрадованно воскликнула я. - Вы не имеете права занимать служебный телефон для личных разговоров!

- Именно так, - громко ответила Наталья, - все личное после окончания рабочего дня.

Очень довольная тем, что хоть заочно сумела договориться с Левкиной о встрече, я вернулась в ванную, глянула на себя в зеркало.

- Мама! - невольно вырвалось у меня.

Теперь коричневый тон кожи на лице где‑то потемнел, а где‑то посветлел. Я стала похожа на собаку породы далматин. Правда, милое животное с бело‑черной шерстью вызывает у прохожих приступ умиления и желание погладить псинку, а от меня все станут шарахаться в разные стороны. Нужно срочно принимать меры. Какие?

Я быстренько оделась и кинулась к машине. На четыре у меня назначена встреча, а до нее следует что‑то сделать с лицом. Притормозив у тротуара, огляделась по сторонам, увидела вывеску "Торговый центр «Золушка» и схватила сумочку. Вот и отлично, в здании просто обязан быть магазин косметики, подберу средство, осветляющее кожу.

Как назло, в небольшом зальчике оказалось много народу. Сначала я самостоятельно пыталась разобраться во множестве банок, но быстро поняла тщетность подобных действий. «Питательная лифтинговая маска с ретинолом», «Дневной крем с гиалуроновой кислотой», «Сыворотка с провитаминами»… Нет, я существо из пещерной эпохи. До сих пор пользовалась самыми простыми, отлично известными всем бывшим советским женщинам кремами. Они, конечно, упакованы в малопривлекательные тюбики, а не во флакончик с дозатором или переливающуюся всеми цветами радуги баночку и пахнут чем‑то не слишком ароматным, но стоят копейки и не содержат никаких тайн. А тут ретинол, гиалуроновая кислота, провитамины… Что это за звери? Нет, срочно нужна консультация профессионала.

Встав на цыпочки, я осмотрела помещение и увидела, что одна из продавщиц, девушка, одетая, как и все служащие, в голубую кофточку, в одиночестве разглядывает стеллаж с разноцветными бутылочками. Быстрым шагом я приблизилась к девице и попросила:

- Покажите, пожалуйста, средства, отбеливающие кожу.

- Сама гляди! - не поворачивая головы, гавкнула торговка.

От подобного хамства я обомлела, потом откашлялась, открыла рот, чтобы высказать продавщице свое мнение о ее работе, но тут девчонка сердито продолжила:

- Кругом одни идиотки! Уж третья подходит!

Я че, так похожа на дуру, которая торгует этим дерьмом?

В ту же секунду я поняла свою ошибку. На разозленной до предела девушке была не голубая форма продавщиц, а такая же по цвету курточка из плащовки.

- Простите, - воскликнула я, - не хотела обидеть!

- Ладно уж, - буркнула девушка, по‑прежнему не отрывая взора от шеренги лаков, - просто в другой раз глаза разуй.

Внезапно мне стало обидно за тех, кто стоит за прилавком.

- На мой взгляд, ничего ужасного не произошло. В продавщицы в основном берут молодых и симпатичных девушек. Спутай кто меня с сотрудницей магазина, сочла бы это за комплимент.

- Ну, блин, ваще! - воскликнула покупательница и подняла глаза.

Она явно собиралась перейти на крик, но неожиданно замолчала, а потом вполне нормальным тоном спросила:

- А что это у тебя с мордой? Вид жуткий.

- Ерунда какая‑то, - пожала я плечами, - вот, решила отбеливающий крем приобрести.

- Э… э… э… и давно пятна пошли?

- Со вчерашнего вечера, - охотно пояснила я, - попробовала…

Но девица не дала мне довершить рассказ о маске.

- На ужин что ела? - нервно спросила она.

- Индюшатину, - удивленно ответила я. - А почему вы интересуетесь?

- Мама, - завопила вдруг покупательница, - мама!

Я было решила, что она по непонятной причине пришла в ужас. Многие из нас, оказавшись в нестандартной или опасной ситуации, машинально вспоминают родительницу. Но оказалось, что девица кличет вполне конкретную мамочку, - от витрины с пудрой к нам поспешила тучная тетка, облаченная в пальто экстремально зеленой расцветки.

- Что случилось, Аллочка? - тревожно спросила она.

Дочурка ткнула в меня пальцем:

- Во, гляди! Видишь пятна?

Родительница бесцеремонно окинула взглядом мое лицо.

- Ну?

- Она вчера котлеты ела из птицы, а потом пошла пятнами.

- И чего? - не поняла ситуацию матушка.

Я же, вместо того чтобы обозлиться на хамок, терпеливо поджидала, пока Аллочка растолкует непонятливой мамаше суть, наивно полагая, что девушка, решив мне помочь, позвала маму как даму, компетентную в вопросах косметологии. Сейчас матрона просветлеет лицом и скажет: «Ну, конечно, дорогая, все ясно. Идите сюда, видите вон ту баночку? Надежное и недорогое средство, сама им пользуюсь, берите спокойно».

Но ситуация стала развиваться не так, как я ожидала.

- И чего, Аллуся? - забубнила маменька. - Зачем мне на какую‑то страхолюдину любоваться?

- Птичий грипп! - завизжала Алла и со всех ног бросилась к кассам. - Вы почему разрешаете входить в магазин всякой заразе?

- Успокойтесь, - попыталась купировать ситуацию старшая по смене, но Алла вошла в раж:

- У нее птичий грипп! Щас как кашлянет, все помрем!

Именно в эту секунду кто‑то из стоявших около меня покупателей начал пшикать духами на полоску бумаги. Запах моментально проник ко мне в ноздри, и я с чувством чихнула.

В магазине повисла напряженная тишина.

- Вот! - разорвало воздух сопрано Аллочки. - Я ж говорила! Грипп! Птичий! Во всех газетах пишут! От него спасения нет! Весь Китай перемер! Теперь к нам пришло! Она вчера индейку ела!

Окружавший меня народ ринулся в разные стороны, а я, как назло, никак не могла остановиться и продолжала чихать.

- Спокойно, спокойно, - бубнила слегка побледневшая дама‑менеджер. - Что вы такое говорите? Никакого птичьего гриппа в России нет. Вчера какой‑то начальник по телевизору выступал и четко заявил: «Голову на отсечение даю, наши куры здоровы, как богатыри. Хотите, кусок сырой птицы прямо перед камерами съем?»

- И съел? - успела я спросить в перерыве между двумя «апчхи».

- Нет, - растерянно ответила старшая продавщица, - только пообещал.

- Раз начальство орет, что опасности нет, значит, завтра особое положение введут, - авторитетно заявил мужчина в добротном плаще. - Сколько раз нас обманывали! Дефолт помните? В десять утра по «Новостям» вожди на все голоса твердили: «Что такое? Отчего народ нервничает? У нас все отлично!» А потом чего? В полдень обменники закрылись, доллорешник хренакнулся. Абзац! Ну‑ка, чего вчера тот хмырь по телику кудахтал? Нет птичьего гриппа?

- Нет, - кивнула главная продавщица.

- Во! - поднял вверх указательный палец правой руки мужик. - Значит, есть! Шагает по стране, к Москве подобрался. Вон она стоит, зараза!

Последние слова дядьки потонули в звуке шагов массы покупателей, которые спешно эвакуировались из магазина. Люди убегали молча, лишь одна экзальтированная дамочка визгливым голосом вскрикивала:

- Паша, Петя, детки, вы где? Мальчики, мама очень волнуется! Надо спешно уходить, тут смерть от птичьего гриппа! Люди, помогите найти ребят! Господи, пропали, потерялись! Что ж делать? Катастрофа! Паша, Петя, отзовитесь!

- У нас есть радиорубка, - дрожащим голосом завела одна из продавщиц, - можно объявить о пропаже малышей.

Несчастная мать - впрочем, судя по возрасту, скорее бабушка - истерически зарыдала. Мне стало жаль перепуганную тетку, ноги сами сделали шаг в сторону всхлипывающей дамы, и тут в зал вошли два мужика, очень похожие друг на друга. Оба толстые, лысые, бородатые, им явно перевалило за сорок.

- Мама, - раздраженно сказал тот, что повыше, - прекрати кричать!

- Мы задержались возле табачных изделий, - подхватил второй.

- Слава богу! - зарыдала теперь уже от радости их маменька. - Скорей, скорей! Прочь отсюда!

Мужчины переглянулись, пожали плечами, но спорить с матушкой не стали, молча подхватили родительницу и испарились. Не прошло и пяти минут, как битком набитый людьми магазин опустел. Из посетителей я осталась в торговом зале одна, за кассами в стайку сбились испуганные продавщицы.