Исландия

 

Исландия[589] впервые была открыта ирландцами, но когда это произошло, мы не знаем. Наш первый надежный источник их путешествий в Исландию – это книга ирландского монаха Дицуила, написанная в 825 г. В то время и, очевидно, несколькими годами ранее единственными обитателями острова были ирландские отшельники, которые нашли это арктическое уединение прекрасным убежищем от горестей мира. Возможно, именно от ирландцев скандинавы узнали об этом острове, прежде чем захотели отправиться туда и жить там.

К концу IX в. король Харальд Прекрасноволосый объединил под своей властью Норвегию, а затем попытался распространить свою власть на норвежцев, живших на Оркнейских островах и в других удаленных регионах. В результате его деятельности знатные люди, отказавшиеся подчиниться, отправились в викингские походы, увеличив норвежское население Британских островов. Однако Исландия, будучи практически незаселенной страной, предлагала готовое убежище для этих политических оппозиционеров, составлявших высшую знать Норвегии.

В 870 г. Ингольф Арнарссон первым поселился в Исландии, и начался период интенсивной колонизации, продолжавшийся с 874 г. до 930 г. Высшая знать, включая королей, ярлов и дворян рангом пониже, привозила с собой всех своих домочадцев, состоявших из жен, наложниц, хускарлов и рабов. Четыре сотни таких вождей упомянуты в «Книге о занятии земли» (Landnamabok) – уникальном документе, подробно описывающем заселение Исландии и дележ ее земли. Различные источники оценивают население Исландии около 950 г. между цифрами 20 000 и 50 000 человек. Нижняя цифра, вероятно, точнее, чем верхняя. Скорее всего, большинство населения составили слуги и другие неприметные люди. В любом случае, хотя доля знатных людей была велика, она не была достаточна, чтобы знать преобладала в количественном отношении.

«Книга о занятии земли» называет родину 1003 этих иммигрантов. Из них 846 прибыли из Норвегии, 30 – из Швеции, 1 – с Фарерских островов, а 126 – с Британских островов. Из норвежцев известны родные места 461 человека: Нурланн – 51 человек, Трённелаг и Мёре – 95 человек, Согн-и-Фьордане – 128, Хордаланн – 77, Рогаланн – 10 человек (3 из Йерена), Агдер, Телемарк и Вестфолль – 67 человек, восточные долины – 33. Из 113 человек с Британских островов список таков: Ирландия – 52 человека, Шотландия – 31 человек, Гебридские острова – 26 человек, Оркнейские острова – 4 человека. Таким образом, скандинавы, прибывшие из Норвегии, были по большей части жителями прибрежных регионов, и особенно Хордаланна, Согна и Фьордане и населенных пунктов севернее. Немногие были из восточных долин и еще меньше из брахицефального ядра в Рогаланне. Люди с Британских островов были преимущественно скандинавами, не настолько давно жившими на своей новой родине, чтобы утратить норвежскую идентичность.

Викинги, пришедшие с Британских островов, принесли с собой кельтских рабов и наложниц, составивших значительное общество и часто упоминаемых в сагах. Некоторые из их вождей, без сомнения, имели ирландских матерей. Однако точная доля этих людей во всем населении является спорным вопросом. Ханнессон, проводивший измерения живущих исландцев, оценивает ирландские и другие кельтские элементы как составившие примерно 13% от общей численности. В любом случае, после X в. новые иммигранты не прибывали в Исландию, и отсюда современные исландцы являются прямыми и несмешанными потомками викингов-поселенцев и их слуг.

В общем корпусе из 33 длинных стихов[590] барды, составлявшие саги, дали описание 67 древних исландцев – влиятельных и взятых в основном из знати. Из них 54 названы большими или высокими, и только 3 – среднего роста. Что касается волос, то 8 из 9 были названы длинноволосыми, а один – густоволосым. Шесть из семерых имели вьющиеся волосы, а один – прямые. У 19 мужчин наблюдался следующий цвет волос: серый – 2, белый – 1, золотисто-светлый – 2, светлый – 3, рыжий – 3, светло-каштановый – 1, каштановый – 4, черный – 3. Одной женщине был приписан черный цвет волос. Из трех случаев описания цвета бороды в двух был рыжий цвет, а в одном серый. Один мужчина имел голубые глаза, а две женщины – черные. Хотя эти наблюдения не составляют статистически значимую серию или случайную выборку, тем не менее, их можно считать достаточным доказательством того, что предки исландцев были разнообразной пигментации. Так как все вышеописанные личности имели высокое положение, то вероятно, что большинство из них были чистыми норвежцами и что карта пигментации западной Норвегии тысячу лет назад не сильно отличалась от сегодняшней.

Современные исландцы со средним ростом 173,6 см выше, чем большинство норвежских групп, и, в общем, подходят ближе всего к населению Валле и Трённелага. Также и по пропорциям туловища они кажутся умеренно коренасто сложенными, с сильными мускулами, большим размахом рук и относительно длинным туловищем. По этим общим телесным чертам они демонстрируют тот факт, что их предки прибыли в большей степени с побережья, чем с внутренних районов Норвегии.

Их головы, очень длинные со средним значением 197,3 мм и достаточно широкие (154,1 мм), можно сопоставить по величине только с головами из Валле и Ирландии. Таким же образом высота головы 126 мм укладывается в общую западнонорвежскую картину, как и средний головной указатель 78,1.

Исландцы с высотой назион-ментон 130,1 мм очень длиннолицы, но их превосходство над норвежцами в этой черте – это частично вопрос техники[591]. Они на самом деле не намного длиннее, чем население Валле. Наименьшая ширина лба, скуловой и бигониальный диаметр (106,5, 140,6 и 108,5 мм) – все они больше, чем соответствующие размеры в Норвегии в целом, но они сравнимы с размерами, обнаруживаемыми в провинциях, откуда пришли предки исландцев. Превышение ширины челюсти над шириной лба может показывать адаптацию, вызванную условиями суровой диеты[592], что г-жа Шрейнер также наблюдала в северной Норвегии[593]. Носы очень длинные (58,8 мм) и умеренной ширины, с носовым указателем (60,2) на нижней границе с лепторинией. Половина профилей носа прямые, треть вогнутые; оставшиеся 17% в основном волнообразные, с немногими выпуклыми. В целом здесь обнаружена меньшая выпуклость, нежели в большинстве районов Норвегии или Ирландии.

Ханнессон, хотя и использовал шкалу Фишера, делит свои категории цвета волос так, что пепельно-светлый нельзя отличить от золотистого. Однако другие свидетельства ясно показывают, что из этих двух последний преобладает. Он находит только 8% чисто светлых оттенков (№№ 12–24 по Фишеру) против 13,1% в Норвегии[594] и 5,5% в Согн-и-Фьордане – провинции, откуда появилось самое большое количество исландских поселенцев. В его светло-каштановом классе (№№ 7–11 и 25–26 по Фишеру), включающем то, что другие авторитеты обычно называют пепельно-светлым, он находит 52% серии, по сравнению с 64,8% для Норвегии и 59,8% для Согн-и-Фьордане.

Таким образом, хотя исландцы все еще преимущественно светловолосы, они темнее любой чисто норвежской популяции в Норвегии. В Норвегии черный цвет волос повсеместно обнаруживается только у очень небольшого меньшинства (за исключением лопарей); в Исландии он поднимается до 9%, а рыжие волосы составляют на 3% больше. Присутствие этих двух цветов в таких количествах является прекрасным указанием на сохранение сильного ирландского элемента.

Это указание подтверждается изучением цвета глаз исландцев. Отношение светло– и очень светло-смешанных глаз (№№ 13–16 по Мартину) достигает 76%, как в Трённелаге. Но в Трённелаге большинство составляют светло-смешанные глаза (№№ 13–14 по Мартину), в то время как в Исландии, как и в Ирландии[595], больше половины глаз – чисто голубые.

В целом исландцы представляют расовую популяцию, сильнее всего связанную со средневековыми обитателями западнонорвежского побережья от Хордаланна до Трённелага; типологически они укладываются посередине между двумя крайними точками трённелагской категории. Они демонстрируют определенное собственное развитие, особенно по исключительной длине лица, и в том, что кажется арктическим изменением нёба и челюстей. В некотором отношении они демонстрируют заметные ирландские черты – как в сохранении исключительных размеров головы, так и в дисгармонии между очень светлыми глазами и волосами только промежуточной светлой пигментации. В этой серии даже больше, в чем в материале современных норвежцев, выражено сходство с верхнепалеолитическими черепными и лицевыми типами[596].

 

 

6. Швеция[597]

 

Швеция, занимающая более южную, менее горную и бо́льшую часть Скандинавского полуострова, – это пятая по территории страна в Европе. Большая часть ее территории имеет высокую экономическую ценность, так как низинный, хорошо орошаемый склон южной и центральной Швеции, покрытый озерами, хорошо подходит для земледелия, а на севере большие леса и множественные запасы минералов предоставляют материалы для промышленности. С 1775 г. население Швеции выросло с двух до шести миллионов, не считая полтора миллиона эмигрировавших в Соединенные Штаты. Большая часть этого прироста была обеспечена ростом промышленной жизни, особенно в районах добычи полезных ископаемых и в городах. Наиболее плотно заселенными регионами являются центральная Швеция в поясе, простирающемся на юго-запад от Стокгольма, и полуостров Сконе. Большинство из шведов, отправившихся в США, происходят из Гёталанда – юго-западной части королевства.

В доисторические времена Швеция, хотя и слабее заселенная, чем Дания, играла гораздо более значимую роль по сравнению с Норвегией. С анциловых времен до начала железного века юго-западная часть страны напротив датских островов была центром культурной активности, а центральная и северная части были консервативными сельскими культурными поселениями. Брахицефальное мезолитическое население, столь типичное для датских островов, менее прочно укоренилось в Швеции, и удачные завоевания строителей мегалитов и шнуровиков дошли до Швеции относительно неизменными, произведя большое соразмерное влияние на расовый состав этой страны по сравнению с Данией. Особенно продвинулись на север в центральные части королевства шнуровики; возможно, они прошли через Швецию в Трённелаг, где их расовый тип все еще силен.

Завоеватели железного века, языковые предки современных скандинавов, опять же выбрали Швецию как исключительную сферу колонизации и поселились здесь в бо́льших количествах, чем в Дании и Норвегии. Швеция стала большим питомником нордических народов, главных поклонников Одина и Фрейра, и после менее чем тысячи лет страна так наводнилась ими, что перенаселение в сочетании с натиском неблагоприятного климата привело к массовому исходу на юг.

Это движение было в сущности большим рядом германских миграций, «переселением народов», распространявшихся из Шлезвига-Гольшейна и Нидерландов на западе и из устья Вислы на востоке. Готы, бургунды и вандалы, за исключением франков и саксов, самые многочисленные и самые значимые племена германцев – все происходили из Швеции. И в древнее время в качестве лона народов Швеция была более значимой, чем Норвегия. Фактически Швеция была по отношению к континенту тем, чем Норвегия была по отношению к Британии, Исландии и Нормандии.

Хотя с железного века историческая роль Швеции была ролью кормильца народов, в некоторые времена и в меньшей степени она играла противоположную роль. Во время переселения народов остатки герулов и различные группы разочарованных готов вернулись на нордическую родину, и, возможно, принесли с собой новые расовые элементы, приобретенные в Венгрии и Северном Причерноморье. Позднее, в эпоху викингов с IX до XI в., шведы, как и датчане с норвежцами, нападали на многие страны и возвращались с рабами с Британских островов, из Франции и земель вокруг Балтийского моря. Согласно Норденстренгу[598], эти пленники наиболее плотно были поселены в области современного округа Уппланд, непосредственно к северу от города Стокгольма.

Развитие городов в Швеции привлекало в страну большое количество торговцев, начиная со времен викингов, и эти торговцы были в основном германцами по происхождению. Первыми были фризские и саксонские торговцы, позднее за ними последовали другие из различных частей Германии, включая южные княжества. Во время периода великой военной экспансии Швеции (1611–1718 гг.), когда королевство выросло за счет больших частей Германии, многие немцы получили дворянство и отправились жить в Швецию. Таким образом, немецкая кровь в Швеции является фактором, который нужно учитывать; главным образом он повлиял на городское население и на знать. Последний класс также получил сильные вливания из Шотландии, так как шотландцы, служившие в больших количествах при короле Густаве Адольфе, во многих случаях за храбрость награждались производством в шведское дворянство. Далее, в XVII в. в Швецию для работы в чугунолитейных цехах привозились валлоны, представляющие намного более темный и круглоголовый расовый элемент, чем другие иммигранты. Примерно тридцать или сорок тысяч их потомков все еще можно идентифицировать.

По всей вероятности, влияние финнов на шведов было важнее всей этой ассимиляции. В Средние века в северные страны путешествовали квены, но в небольших количествах. Такая квенская миграция, затронувшая северные провинции Норвегии с 1700 г., также усилила этот элемент в северной Швеции. В XVI и XVII столетии другие финны селились в Вермланде и Даларне – округах, граничивших с норвежскими провинциями Эстфолль и Хедмарк, а финны из Грюе[599] в Норвегии появились в качестве части той же миграции. Финны также остались в разбросанных поселениях между центром в Вермланде и Даларне и верховьями Ботнического залива, а другие финны проникли на юг до Стокгольма.

Хотя эта миграция прекратилась около 1700 г., в Швеции и в небольшом районе Норвегии появилось около 13 000 финнов. Хотя эти финны были немногочисленны, население Швеции в то время составляло не более полутора миллионов, а финны были особенно плодовиты. Со времен миграции сегодня только две деревни в Вермланде сохранили финскую речь. В Норботтене, в долинах Томе и Муонио, более поздние колонии финнов из юго-западной Финляндии все еще говорят на собственном языке и составляют отдельную общность. Всего в Швеции около 30 000 финноязычных жителей. Также считается, что более 100 000 шведов имеют по меньшей мере частично финское происхождение.

По сравнению с большинством европейских стран Швеция после железного века подверглась примечательно малому иностранному влиянию на свой расовый состав. Несмотря на ассимиляцию и иммиграцию, отмеченные выше, Швеция остается одной из самых гомогенных стран в Европе – как по расе, так и по происхождению. Эта гомогенность является в основном результатом географии, так как в противоположность пересеченному норвежскому ландшафту с его горами и фьордами и отдельными центрами расовой концентрации, гладкая поверхность Швеции с ее современным промышленным развитием и текучестью населения привела к поразительному расовому единству. В Швеции социальные и профессиональные различия по физическому типу почти такие же, как и региональные. Ни по одному расовому параметру шведские подгруппы, географические либо социальные, сильно не дифференцированы.

В королевстве по-прежнему преобладает тот базовый гальштатский нордический тип, который нашел благоприятную среду в Швеции в железном веке. Он впитал в этнический корпус как древние, так и более поздние народы и распространил результат по поверхности страны с примечательной равномерностью. В целом Швеция – это самая нордическая в смысле железного века страна Европы, и намного более нордическая, чем Норвегия. В то же время, опять же из-за географических факторов, долины юго-восточной Норвегии содержат такое же неизменившееся нордическое население железного века, как и любой регион Швеции. Метрические характеристики призывников со всей Швеции очень близки к таковым юго-восточных норвежцев[600]. Средний рост шведов – 172,2 см, а характерные пропорции туловища таким же образом близки к норвежскому стандарту. Региональные варианты начинаются только с 169,9 см в северо-восточных промышленных районах до 172,5 см в центральных провинциях, смежных с Трённелагом. На дальнем севере, где ощутимо финское влияние, и на юге, где располагалось более древнее, более брахицефальное население неолита и бронзового века, длина туловища относительно больше, а ног – меньше, чем в центральных частях королевства, но эти региональные различия менее выражены, чем различия между социальными и профессиональными группами страны в целом. Как и в Норвегии, население, привлеченное в города, имеет заметно более короткие руки, чем население, оставшееся на земле.

Средняя длина головы шведских призывников составляет 193,8 мм, а ширина – 152,3 мм, давая в результате головной указатель 77,7. Самые длинные головы, с региональными средними, достигающими 195 мм, обнаружены на западе, рядом с Норвегией, а самые короткие – на севере. Самый низкий средний головной указатель составляет 76,7, а самые высокие, сконцентрированные на севере, не превышают 80. Три главных диаметра ширины лица – наименьшая ширина лба, скуловой и бигониальный диаметры – имеют средние значения в 104,6 мм, 136 мм и 103,4 мм соответственно, все из которых типично нордические и сравнимы с параметрами норвежцев восточных долин. Небольшие региональные различия помещают самые узкие лбы и лица в западных округах, а самые широкие – на севере и на юге. Общая высота лица в 126,6 мм опять же является типично нордической средней величиной, сравнимой с той, что получена Брюном в его поздней работе по населению восточных долин[601]. В то время как самые узкие лица обнаружены в западной Швеции, как и следует ожидать, самые длинные типичны для фермеров севера, где может превалировать шнуровой элемент. Шведы типично лепторинны[602], и самая частая форма профиля носа – прямая. Вогнутые носы, достигающие довольно большой цифры 28% во всем королевстве, больше всего распространены на севере, а реже всего встречаются на юге.

Согласно Anthropologia Suecica, 52% шведов имеют пепельно-светлые волосы, а 23% – золотистые. Таким образом, пропорции этих двух классов светлой пигментации обратные по сравнению с Норвегией. Эти две страны почти равны по количеству оттенков темных волос, но в целом, видимо, Норвегия светлее, чем Швеция[603], если полагаться на сравнение, основанное на корреляции двух шкал. В любом случае, самая многочисленная категория – это от средне– до светло-каштанового, с крайними блондинами в качестве меньшинства. Региональные различия, хотя и небольшие, заставляют задуматься. Гёталанд, готская земля, как южная и юго-западная Швеция была обозначена в древности, светлее, чем Свеаланд, или центральная Швеция; Норрланд, северная часть, в свою очередь самая темная. Больше всего рыжих волос найдено на западе и юге, а самое меньшее количество – на востоке у границы с Финляндией.

 

Шведских призывников обследовали на предмет цвета волос посредством локальной шкалы, которая позднее была скоррелирована с фишеровским стандартом (Лундборг-Линдерс, стр. 10). Сравнение между шведскими и норвежскими результатами было произведено рекомбинацией общей норвежской серии согласно шведскому делению на группы. Различие в количестве рыжих волос, несомненно, обусловлено различиями стандартов, как ранее заявил Конитцер (Conitzer, H., ZFMA, vol. 19, 1931, pp. 83–147.)

Ретциус и Фюрст обнаружили 67% светлых глаз, 29% смешанных и 4% темных. В первую категорию включены преимущественно светлые глаза с небольшой долей пятнышек, как у №№ 13 и 14 по Мартину. Исследование Лундборга и Линдерса, проведенное по другой схеме наблюдения[604], подняло первую категорию до 87%, а третью до 5%. В любом случае, не может быть сомнений, что цвет глаз шведского населения преимущественно светло-смешанный и светлый, как в Норвегии; и что самые светлые глаза в королевстве обнаружены в западной Швеции, а самые темные – на севере.

Корреляции внутри серий Лундборга и Линдерса из 47 000 человек демонстрируют определенные незначительные взаимосвязи, которые можно было бы отбросить как несущественные, если бы они были найдены в меньших выборках. С увеличением роста головной указатель слегка уменьшается, а лицевой указатель растет; таким же образом самый высокий рост имеет тенденцию сопровождаться каштановыми глазами и светлыми глазами. Разумно предположить, что эта комбинация может быть нечетким отражением ассимиляции в населении Швеции шнурового расового элемента. Таким же образом связь соломенно-желтых волос, умеренного роста, мезоцефальной формы головы и выпуклого профиля носа делает маловероятным, что все высокие головные указатели в Швеции являются результатом восточнобалтийского влияния, и предполагает скорее сохранение мезоцефальных и брахицефальных элементов южной Швеции, сравнимых с элементами западной Норвегии. По-настоящему небольшой рост, связанный с темной пигментацией и круглой формой головы, встречается нечасто, но может указывать на лопарский тип на дальнем севере, скрытый альпийский элемент или же оба из них.

Шведский материал и особенно эти корреляции подтверждают мнение, составленное по Норвегии, что собственно нордическая раса не является полностью светловолосой и никогда не была таковой. Типичным цветом глаз является голубой или серый, а присутствие или отсутствие небольшого количества пигмента радужины кажется расово нерелевантным. В то же время возможно, что все оттенки цвета волос от светло-каштанового и каштанового до самого светлого, пепельного или золотистого нужно рассматривать как «чисто» светлые, так как, как показывает шведский материал, люди с этими оттенками волос на голове, как правило, имеют тот же самый цвет волос на теле. В Швеции, как и в Норвегии, связи, указывающие на сохранение или вторичное выделение шнурового типа, показывают, что этот тип характеризовался исключительно светлыми глазами, но преимущественно каштановыми оттенками волос.

Обильные антропометрические данные из Швеции делают очевидным, что основным и до сих пор самым многочисленным элементом населения является, как и в восточной Норвегии, нордический элемент железного века, переместившийся со своей центрально– и восточноевропейской родины; древние элементы сохранились здесь хуже, чем в Норвегии. Однако в рыболовецком и моряцком населении юго-западного берега, как раз напротив Дании, существует сильная концентрация неизменившихся типов брюнн и борребю, как показано на иллюстрациях 4 и 5; присутствие этих типов, хотя его и не видно четко в существующих обзорах, тем не менее, нельзя отрицать.

В то же время шнуровые элементы внутри нордического расового корпуса наиболее очевидны на севере, и особенно в норвежских провинциях Трённелага. Лопарские влияния также могут чувствоваться на дальнем севере, а современные финские вторжения и проникновения внедрили в центральной Швеции в некотором количестве восточнобалтийский тип. Природу этого типа не стоит здесь обсуждать, но мы изучим ее ниже, в этой же главе.

 

 

Дания

 

Дания, самая маленькая и самая южная из трех скандинавских королевств, также наиболее плотно заселена – в ней живет два с половиной миллиона человек[605]. Она состоит из Ютландского полуострова, шлезвигского перешейка, приобретенного со времен Мировой войны, и датского архипелага. Эти острова, самые большие из которых – это Зеландия, Фюн, Лоланд, Фальстер, Мюн, Лангеланд и Самсё, хотя и меньше по общей территории, чем континентальная часть, содержат основную массу населения. Остров Борнхольм, расположенный к юго-востоку от Сконе, – это тоже датская территория, как и острова Лесё и Анхольт, лежащие в центре Каттегата. На юго-западном берегу Дании начинается цепь Фризских островов, прерывающаяся только устьем Эльбы в ее протяжении от Дании до Голландии. Некоторые из этих островов датские, некоторые немецкие, а другие голландские. Между Шетландскими островами и Исландией, далеко от Дании, но под ее управлением, лежат Фарерские острова. Сама Исландия является автономным государством под властью датской короны, а Гренландия, ограниченная колония короны, – родина нескольких тысяч датчан.

На протяжении доисторического периода Дания была культурным центром Скандинавии, а также самым населенным центром. Изобилие памятников и могил неолита и бронзового века показывает, что до завоеваний железного века как континент, так и острова были плотно заселены; принимая во внимание это заселение, неудивительно, что пришельцы находили больше места для своей экспансии в Швеции и восточной Норвегии. Со времен культуры эртебелле датские острова и в меньшей степени континент были центральной точкой Северной Европы для поселения брахицефального населения типа борребю. С ними в больших количествах смешались мегалитические мореплаватели, а шнуровики сконцентрировали свою активность на континенте. Поэтому неудивительно, что население, так сильно привязанное к своей среде обитания, как население Дании до железного века, должно было пережить превратности столетий, и в конце концов проявиться заново со значительным влиянием. То, как это произошло, и является содержанием этого раздела.

В железном веке Дания продолжила свое культурное лидерство в Скандинавии, в основном из-за своей большей близости к источнику цивилизирующих влияний с юга, так как Дания была сильно затронута влиянием римской цивилизации. Далее, в период переселения народов Дания внесла большой вклад в поток миграции на юг; кимвры, первый германский народ, представший перед глазами римлян, были аборигенами Ютландии; юты и англы, заселившие Англию вместе с саксами из Шлезвига-Гольштейна, опять же пришли из Дании. Поздние набеги датчан на Британию усилили более раннее население. Поэтому Дания сыграла даже бо́льшую роль в заселении Британских островов, чем Норвегия.

В противоположность Норвегии и Швеции, существующие документы, описывающие физическую антропологию современных датчан, редки и неполны. Невозможно изучить распределение черт от деревни к деревне и от округа к округу, а также особые расовые черты отдельных людей. Однако возможно сделать некоторые общие наблюдения и подкрепить их выводами на основе общеизвестных фактов. В первую очередь, датчане не так высоки, как шведы и норвежцы, хотя их король и является самым высоким монархом Европы. Средний рост призывников в возрасте 21 года в 1925 году составлял 169,4 см; он варьировался от 172,3 см на острове Анхольт в середине Каттегата до 167,1 см для Фанё, на самом севере Фризских островов. В целом Ютландия и Шлезвиг являются относительно высокими регионами со средним ростом 170 см, а островное население на сантиметр или два ниже, особенно на Самсё, южной и восточной Зеландии, Лоланде, Фальстере и Мюне. Копенгаген и примыкающие округа северной Зеландии, напротив, весьма высокие.

Кроме роста, нет метрических характеристик, по которым вся Дания была бы изучена на региональной основе. По другим размерам и указателям необходимо ссылаться на материал, покрывающий всю страну как единое целое или же только ее части. Данные, относящиеся к телосложению, показывают, что датчане более длинноруки, с бо́льшим размахом рук, и в общем тяжелее сложены, чем другие скандинавы в общем, и в этом отношении напоминают больше всего западных норвежцев, нежели другие группы. Несколько серий показывают, что средняя длина головы у датчан в различных частях королевства однообразно составляет 194 мм, как и шведская величина, и сравнима с величиной мезоцефального населения западной Норвегии; вариации головного указателя зависят скорее от вариаций в ширине головы.

Однако средний головной указатель Дании составляет только 80,6[606]; и это суббрахицефальное среднее значение не подвержено региональным вариациям. Хотя Дания – наименее длинноголовая страна из трех скандинавских королевств, нигде нельзя найти такое круглоголовое региональное население, как в Йерене. Дания, как и Швеция, гладкая и не содержит естественных барьеров; поэтому нужно ожидать большого однообразия. Самые большие средние значения, отмеченные до сих пор, – это 81,8 для северного Самсё, 81,4 для западной Ютландии и острова Анхольт. Ни одно из средних региональных значений не составляет меньше 80.

Измерения лица у датчан крайней редки; те, что есть, показывают высокие для Скандинавии диаметры ширины. Ханнессон в небольшой серии датских моряков находит наименьшую ширину лба 106,5 мм, скуловой диаметр 139,5 мм, а бигониальный диаметр 107 мм. В северном Самсё, необычно брахицефальной территории, скуловой диаметр поднимается до 142,5 мм. Таким образом, датские показатели ширины лица напоминают найденные на побережье Норвегии, особенно в круглоголовых районах, а также в Исландии.

Данные по цвету волос и глаз датчан так же обильны, как и по росту, и покрывают все королевство. Хотя шкалы не были использованы, используемые категории кажутся четко определенными, и относительно характера датской пигментации мало сомнений. Хансен обнаружил, что «светлые» волосы снижаются с 52% в возрасте 6 лет до 33% в возрасте 14 лет, и падают до 16,6% в призывном возрасте 20 лет. Следовательно, эта «светлая» категория должна включать только выраженную степень светлой пигментации и исключать светло-каштановые оттенки, часто обозначаемые как светлые в других случаях. На острове Самсё Барденфлет нашел только 7,5% волос, которые он захотел назвать светлыми, 40% средних, 43% темных и 9% черных. Самсё – один из самых темноволосых регионов Дании.

Судя по распределению материала по школьникам, южная часть датского континента, у Шлезвиг-Гольштейна, – это самая светлая часть страны; два самых темных региона – это Тирстед, северно-западный округ Ютландии, и острова.

Самым точным разделением цвета глаз представляется разделение, выполненное Барденфлетом, обнаружившим на Самсё 38% светлых, 59% смешанных и 3% темных глаз. Это сравнимо с ситуацией цвета глаз в других местах Скандинавии. Самсё – одна из самых темноглазых частей Дании, и региональные вариации, хотя и невелики, следуют вариациям цвета волос.

Датский материал в доступной форме не организован так, чтобы на его основе можно было вычислить много случаев корреляции и регрессии. В Самсё светловолосые индивиды на полсантиметра выше темноволосых и имеют немного больший головной указатель. Эта регрессия направлена против географической связи между более темными волосами, более низким ростом и более круглой головой, из которой были сделаны расовые выводы. Связи, отмеченные в Самсё, однако, согласуются с похожими корреляциями, найденными в южной Швеции, что указывает на присутствие по обеим сторонам Каттегата особого типа – высокого, светлого брахицефала, особенно частого среди шведских иммигрантов в Соединенные Штаты, где для его обозначения используется вульгарный термин «квадратноголовый». Популярные, субъективные ярлыки в обозначении рас, используемые среди людей, не знающих о существовании физической антропологии, часто более верны, чем робкие результаты блужданий эрудитов в лабиринтах чисел.

Знание расовой истории Дании и знакомство с внешностью современных датчан делает возможным интерпретацию существующих данных. В целом датчане составляют, как полагает Бюррау, композитный тип, сложно смешанный, но показывающий в отдельных вариациях склонность к разным предковым формам, а также к новым комбинациям. Светлый «квадратноголовый» тип, отмеченный выше, является значительным типом, крепким, с тяжелыми костями и в основном борребю по происхождению.

Темнопигментированное меньшинство в Дании, не связанное с брахицефалией, напоминает нам о том, что датские острова содержали самую высокую концентрацию строителей мегалитов на всем севере и что они смешивались с аборигенами борребю до прибытия шнуровиков и нордиков железного века. В целом Дания, как и Швеция с Норвегией, может быть названа нордической страной, но нордической только в современном скандинавском смысле.

Прежде чем закончить описание современных датчан, остается выяснить два специфических вопроса – расовый тип населения острова Борнхольм на Балтике к востоку от собственно Дании и тип населения Фарерских островов. Риббинг в изучении населения Борнхольма находит их выше, светлее и несколько длинноголовее, чем большинство датчан, и считает, что они сильнее всего связаны с южными шведами, населяющими остров Готланд.

Фарерские острова, изолированные в северных морях между Шетландскими островами и Исландией, сохраняют колоритное средневековое датское рыбацкое население[607]. Эти острова были впервые населены шотландцами, которые могли и оставить остров до прихода викингов, что произошло незадолго до заселения Исландии. Мужчины-фарерцы настолько же высоки, как и датчане (169–170 см), и примерно такие же по форме головы (головной указатель – 79,6)[608]. Лица различаются по значительной ширине нижней челюсти[609], также найденной в Исландии и среди самых северных норвежцев. До тех пор пока не появится более полная информация, чем доступна сегодня, мы можем считать фарерцев типичными потомками датчан эпохи викингов и норвежцев побережья.

Во всех трех скандинавских королевствах за последнее столетие наблюдались изменения в росте. Обычное увеличение роста у молодых людей, призванных на службу, составляло примерно 6–8 см. Кажется, что сто лет назад датчане призывного возраста были в среднем только 164 см в высоту, а шведы и норвежцы регионально варьировались между 166 и 168 см. Если вспомнить рост населения этих стран до и во время дохристианского железного века, то сразу же станет ясно, что это увеличение на самом деле является процессом возвращения к более древнему состоянию под воздействием новых стимулов. Истощение этих стран во время переселения народов и неблагоприятные климатические условия Средних веков, должно быть, в первую очередь вызвали эффект отбора, а во вторую эффект понижения роста населения.

Во всех трех странах сравнение населения города с населением деревни показывает, что существует тенденция привлечения нордического типа железного века в города. Он, в общем, получается самым беспокойным элементом в населении; без сомнения, причина этого состоит в том, что он появился последним и потому что во многих регионах он составил высший социальный слой. Опять же по этим причинам понятно, что переселение народов оттянуло этот элемент в непропорциональных количествах и что новое возникновение более древних форм стало результатом этого процесса, особенно в Дании, в западной Норвегии и в южной Швеции, где эти более древние формы были изначально наиболее многочисленны. Три скандинавских королевства, и особенно восточная Норвегия и Швеция как целое, остаются единственным большим резервуаром нордической расы железного века, но понятно, что эта раса была количественно более значимой в Скандинавии времен Христа, чем сейчас.