Бельгия. Бельгия, занимающая 11 755 кв

Бельгия, занимающая 11 755 кв. миль, – небольшая страна, но она важна в европейской истории как место встречи германского севера и территорий, чьи культуры и языки были определены контактом с Римом. Плотность населения Бельгии, составляющая 686 человек на кв. милю, – это одна из самых больших плотностей в Европе; ее население составляет 8 092 004 человека (перепись 1930 г.): это намного больше, чем у многих независимых государств, много раз больше ее по территории.

Это население более чем удвоилось в последнем веке, так как в 1831 г. оно составляло 3 785 814 человек. Это увеличение произошло не из-за иммиграции, а только лишь из-за внутреннего воспроизводства. Бельгия конечно же одно из наиболее индустриализированных государств Европы – ее земля богата природными ресурсами, и тяжелая промышленность, зависимая от изобилия минеральных богатств, здесь особенно развита. Однако промышленность не внове для Бельгии, так как в Средние века и последующие столетия Фландрия была текстильным центром Европы.

Бельгия имеет только 42 мили прибрежной границы, состоящей из песчаных берегов и дюн с таким мелким побережьем, что природных гаваней нет – все старые порты, такие как Антверпен, Гент и Брюгге, расположены внутри страны на каналах. Позади этого песчаного берега лежит пояс равнинной территории, которая по большей части находится на уровне моря или только немного выше его; но без природного барьера дюн и искусственных укреплений большие части этой страны затапливались бы при каждом равноденственном приливе. Эта плоская территория является равниной Фландрии, известной веками как поле сражения всей Европы. Здесь римляне сражались с белгами и германцами; здесь испанцы и австрийцы боролись в свое время за обладание Нидерландами; здесь Наполеон встретил свое Ватерлоо (типичное фламандское название); и здесь во время Мировой войны Фландрия испытала свое самое позднее, но, вероятно, не последнее, завоевание.

В римское время фламандская равнина была болотом, непроходимым убежищем для тех, кто здесь жил или спасался; она никогда не могла содержать большое постоянное население. В Средние века систематическое осушение земли и строительство дамб в сочетании с естественными действиями ветра и волн, накатывающихся с Северного моря, сделали ее плодородной равниной, заселенной человеком. Следовательно, ее интенсивное заселение датируется в основном последними столетиями I тысячелетия н.э.

На границах с равниной Фландрии на более сухой земле в римские времена стоял густой лес, усиливавший барьер приливных болот и соленых топей. Это лес, называемый римлянами Sylva Carbonaria, был продолжением Арденнского леса северной Франции и служил барьером между теми немногими белгами, которые жили в сырости и свободе на болотах, и населяющими возвышенности белгами и галлами, перенявшими римскую речь и ставшими валлонами; это слово родственно немецкому Welsch и английскому Welsh – слову, которое древние германцы применяли ко всем чужестранцам, как греки использовали слово «варвары» (barbaroi). Валлония топографически отделена от фламандской равнины; хотя ее самая высокая возвышенность составляет 2200 футов. Она покрыта многими холмами и небольшими долинами и лесами, в то время как равнина практически безлесна.

Римляне впервые узнали об этой территории во время Цезаря, который столкнулся с кельтами во всех регионах к югу и западу от Рейна до Галлии, и эта кельтская территория, таким образом, включала всю Бельгию и большую часть современных Нидерландов. В 15 г. н.э. согласно императорскому указу эта область стала романизированной Бельгийской Галлией (Gallia Belgica).

Около 300 г. н.э. франки начали массами перебираться через Рейн на римскую территорию и постепенно пробрались на юг и запад. По мере своего прохождения они захватили всю страну, за исключением полоски побережья к северу от Шельды до Эмса, ставшей собственностью фризов. Фризы были союзниками саксов, которые вынудили франков мигрировать, выдавив их с прежней родины; отсюда фризы и франки были врагами.

Современный фламандский язык, остаточное наследие франкских завоеваний Бельгии, – это ветвь западногерманской языковой группы, включающей три главных элемента: 1) английский язык, 2) фризский язык, 3) современные немецкие диалекты. Третья категория включает в себя как современный нижненемецкий (Plattdeutsch), так и фламандский с нидерландским[854]. В VI в. в немецком языке произошли определенные звуковые сдвиги, зародившись в горах на юге и распространяясь на север. Диалекты, воспринявшие эти сдвиги, стали верхненемецкими, а нижненемецкие сохранили древнюю форму. Из-за своего консерватизма последние ближе к фризскому и английскому. Фламандский язык является модификацией нижнефранкского языка, принесенного в Бельгию франками, саксонскими и фризскими влияниями. Когда франки появились на равнине Фландрии, они обнаружили, что она очень слабо заселена, поэтому не вызывает удивления, что их речь здесь укоренилась. В более заселенной Валлонии латынь вскоре возобладала над франкским языком и сохранилась при посредстве архаичного диалекта лангедойл (Langue d’Ouil).

Когда появился сравнительный порядок Средних веков, Фландрия, осушенная и заселенная, самая значительная из всех Нижних Стран (Low Countries)[855], тогда включала часть сегодняшней северо-западной Франции, бельгийские провинции Восточную и Западную Фландрию и нидерландскую провинцию Зеландию.

Средневековая Фландрия имела большое значение из-за привилегированных городов с искусными ремесленниками, чья слава гремела по всей Европе. Самыми важными из этих городов были Гент, Брюгге и Ипр; города Антверпен, Брабант и Лимбург выросли позже и были нидерландскими городами. В XIII в. эти фламандские города имели промышленное население от 100 000 до 200 000 человек, большинство из которого занималось ткачеством. Существовали сильные торговые связи с Англией, откуда они получали шерсть. В 1400 г. Фландрия была самой богатой местностью в Европе и, вероятно, во всем мире, и неудивительно, что она возбуждала алчность иностранных князей, готовых пролить немало крови за обладание ее доходами.

Картина плодородной, процветающей и населенной Фландрии плохо согласуется с нашим предыдущим изображением болотистого убежища, каковым она была в римское время. Хотя Фландрия намного меньше подвержена наводнениям, чем собственно Нидерланды, тем не менее, во фламандской истории наводнения играли важную роль. Чтобы полностью заселить Фландрию, нужно было построить дамбы, и даже эти дамбы не могли обеспечить постоянной безопасности. Двенадцатое столетие было особенно жестоким периодом как в Голландии, так и во Фландрии: в обоих регионах были большие бедствия, и в 1111 г. многие фламандские семьи переселились в Англию, постоянно обосновавшись над уровнем моря. Именно в столетие, следующее после серии наводнений, Фландрия достигла пика процветания.

В XVI в. из Германии в Нижние Страны распространился протестантизм, став обычным в нынешних Нидерландах, хотя он не смог победить католичество в современной Бельгии. Попытки Карла V и Филиппа II Испанского подавить ересь служили только ее распространению; действия герцога Альбы и его палачей привели к смерти тысяч человек, но многие тысячи остались. Эти инквизиторские действия провели отчетливую линию между протестантским севером и католическим югом там, где нынешняя граница разделяет Голландию и Бельгию. Ни география, ни культурные или языковые различия, а религия, консолидировавшая при помощи преследований, вызвала отделение фламандской Бельгии от Нидерландов. Со времен Цезаря мы видели движение на юг политических и языковых границ: в 57 г. до н.э. они обе совпадали с Рейном. Миграции и большие смещения населения отодвинули романо-германскую языковую границу на юг к естественному барьеру, где она оставалась постоянной много веков.

Скелетная доистория Бельгии для всех практических целей начинается с неолита и почти полностью связана с Валлонией. Здесь во время неолита наблюдалась сильная концентрация брахицефалов, а также некоторых средиземноморских групп с низким сводом и низким ростом: в целом, концентрация брахицефалов была сильнее в Бельгии, чем в большей части Франции. Неолитические брахицефалы Валлонии были такими же большеголовыми, как население типа Офнет, и, таким образом, приближались по размерам свода к типу борребю, но их лица были меньше, чем у последних. Бельгийский бронзовый век и дофранкский железный век практически неизвестны в скелетном отношении, но франки представлены хорошо. Они почти полностью принадлежали к мезоцефальному нордическому типу с низким сводом, совпадающему с кельтским типом железного века.

Современная серия черепов, о которой не упоминалось в предыдущих главах, представляет собой особенный интерес. Это серия из Саафтингена 56 мужских и 38 женских черепов[856], взятых из фламандского кладбища на острове, который теперь покрывает вода при приливе. Это кладбище датируется примерно 1500 г. Черепа единообразно брахикранны с диапазоном черепного указателя от 79 до 92 для мужчин и от 77 до 92 для женщин. Средний черепной указатель мужчин составляет 85,7. По размерам и форме свода их вполне можно охарактеризовать как черепа чистого типа борребю. Эта идентификация распространяется и на размеры и указатели лица: орбиты низкие, нос мезоринный, лицо (136 мм) и челюсть (104 мм) широкие. Проблема расового типа немногих обитателей фламандских болот от неолита до франкских времен теперь, вероятно, решена: очевидно, болотистые берега были родиной юго-западной ветви датского населения борребю, граничащего с альпийцами в нагорьях, которые на своих болотах сохранили свою расовую идентичность в изолированных пунктах почти до современности.

Данные по современным бельгийцам ограничены по большей части общими исследованиями роста, формы головы и пигментации, как во Франции. Бельгийцы как нация – это люди среднего роста[857], и это верно как для фламандцев, так и для валлонов. Среди призывников 1880–82 гг. Хузе обнаружил средний рост 166,1 см у фламандцев и 164,8 см у валлонов. В те годы языковая граница была также границей роста, так как самая высокая валлонская провинция была ниже, чем самая низкая фламандская провинция. В 1902–1907 гг. это различие во многом исчезло, так как средний рост фламандцев был 166,2 см, а валлонов – 165,8 см. Бельгийские призывники, измеренные в 1920 г., имели средний рост 167,4 см у фламандцев и 167,3 см у валлонов. Таким образом, региональные различия в росте во многом стерлись за последние полвека.

Так как современный уровень роста примерно такой же, как у неолитических бельгийских брахицефалов, у белгов и у франков, то любое увеличение должно рассматриваться в свете возвращения более древнего уровня после вклинившегося периода понижения, как в Скандинавии. Фландрия на протяжении столетий была подходящей почвой для найма солдат. Далее, неблагоприятные промышленные условия действовали здесь дольше, чем в любой другой европейской стране. Оба этих фактора могли внести свой вклад в понижение роста во время Средних веков, – как из-за влияний окружающей среды, так и из-за отбора. В целом современные бельгийцы немного выше французов, ниже англичан и голландцев и примерно равны юго-западным немцам. Как фламандцы, так и валлоны имеют умеренно коренастое телосложение[858]; их плечи широкие, а их относительный рост сидя (53,5) большой. Их руки, однако, недлинные, а их относительный размах рук 103 – это среднеевропейская цифра.

Головной указатель, видимо, следует языковой границе в большей степени, чем рост[859]. Во Фландрии средний указатель Лимбурга, самой восточной провинции, составляет 78,9; он регулярно растет с востока на запад, достигая 80,5 в Западной Фландрии. В Валлонии самый низкий средний указатель составляет 80,7 в Намюре; в Льеже и Эно средние значения составляют 81,1 и 81,4, в валлонском Брабанте – 82,3. Провинция Люксембург на самом юго-востоке королевства имеет среднее значение 83,4. Во Фландрии самые низкие значения находятся возле Германии, а самые высокие – возле побережья, где было ассимилировано дофранкское брахицефальное население. Средний головной указатель всех фламандцев составляет 79,4, всех валлонов – 82[860]. Фламандцы в целом – мезоцефалы, а валлоны, за исключением люксембуржцев, – суббрахицефалы; последние же – единственные настоящие брахицефалы.

Головы всех этих народов, за исключением люксембуржцев, очень большие. Средняя длина головы фламандцев составляет 194 мм, а валлонов – 191,4 мм. Только в люксембургской группе среднее значение ниже 190 мм. Если отбирать индивидов из выборок различных провинций с головным указателем 82 и выше, чтобы исключить влияние долихоцефалов и мезоцефалов, и упорядочить их, то для всех провинций обнаруживается средняя длина 190–192 мм, за исключением Люксембурга, где среднее значение составит 186 мм. Средняя ширина этих выбранных голов составит 160 мм и выше, за исключением Люксембурга, где среднее значение 157 мм. Значение этого упражнения очевидно. Как среди фламандцев, так и среди валлонов главный брахицефальный элемент имеет размеры борребю, а в Люксембурге доминирует истинно альпийская брахицефалия во французском смысле. Средняя длина и ширина головы главной группы примерно такие же большие, как и на балтийском острове Фемарн, современной точке концентрации типа борребю, в то время как у люксембуржцев они похожи на размеры французских брахицефалов. Современные валлоны сохраняют в неизменной форме черты черепа своих брахицефальных неолитических предков. Сегодня, как и во время неолита, они составляют юго-западную периферию расовой области борребю, центр которой лежит на юге Дании.

Карта пигментации Бельгии[861] следует тому же общему шаблону распределения роста и головного указателя. Фламандцы светлее валлонов, но несильно. Беддоу находит, что 54% фламандцев имеют светлые глаза, в противоположность 50% у валлонов; темные глаза дают 33% среди первых и 37% у последних. У обоих народов промежуточный цвет светлее среднего. У фламандцев 52% каштановых волос и 18% более светлых оттенков, в противоположность 37% каштановых и 13% светлых среди валлонов. Различие невелико, но оно постоянное, и обе группы опять же промежуточной пигментации. Среди школьников, все еще демонстрирующих свое детское превалирование светлых волос, 50% или более в каждой провинции демонстрируют светлую пигментацию как глаз, так и волос: в валлонских провинциях эта доля падает ниже 55%, во фламандских она варьируется от 55 до 68%. Так как латентную светлую пигментацию легче обнаружить среди детей, чем среди взрослых, мы заключим, что бельгийцы обеих языковых групп содержат генетический фактор как светлой, так и темной пигментации; первый немного более значительнее второго в случае валлонов и гораздо более значительнее в случае фламандцев.

Фламандцы такие же светлые, как и большинство регионального английского населения; валлоны в целом светлее, чем большинство французов[862].

Отдельное исследование обитателей небольшой, изолированной фламандской деревни Мендонк в кантоне Лохристи в провинции Восточная Фландрия показывает нам, что местная концентрация низинного расового типа борребю, видимого в Саафтингене, еще не совсем растворилась. Средний рост 60 мужчин составляет 170,3 см, головной указатель – 81,2, длина головы – 192 мм, ширина головы – 156 мм. Скуловой диаметр составляет 139 мм. Таким образом, эти люди высокие, суббрахицефальные и широколицые; у 74% светлая кожа, не загорающая или не загоревшая, покрасневшая на открытых участках, как кожный покров у многих англичан. Глаза у 15% голубые, у 73% смешанные и у 12% карие; так как Хузе следовал методу Бертиллона, эти цифры можно считать точными. Волосы светлые у 63%, светло-каштановые у 6%, темно-каштановые у 31%. Другими словами, это население промежуточное по цвету глаз и волос, но ближе к светлой стороне. Распространено затылочное уплощение; профиль носа обычно прямой, а кончик носа часто вздернут.

Регрессионный анализ, проведенный Хузе, делает очевидным, что в этой мендонкской популяции присутствуют два четко выделяемых типа: франкский нордический с ростом около 167 см, лепторинный, и тип борребю с ростом 171 см и тенденцией к мезоринии. Высокие брахицефалы имеют тяжелое телосложение, широкое лицо, глубокую и тяжелую челюсть, короткий верхний лицевой сегмент и тяжелые надбровные дуги. Нордический тип приближается больше к выступанию и длине носа и верхней части лица, и менее к выступанию костей в общем. Это более хрупкий, менее массивный тип.

Из этого исследования нельзя сделать вывод, что фламандцы являются нордиками, а валлоны – альпийцами, как часто утверждают. Фламандцы действительно по большей части нордики, получившие свою нордическую кровь от своих языковых предков франков. Нордический подтип франков – это кельтский тип железного века. Они ассимилировали, особенно в Западной Фландрии, определенное количество крови борребю через браки с более древними обитателями фламандской равнины, жившими здесь в небольших количествах до того, как равнина была застроена дамбами и осушена. Валлоны – это потомки большеголовых горцев неолита, смешанных альпийцев и борребю. К этому добавилась нордическая добавка, и реальные метрические различия между фламандцами и валлонами, хотя и постоянные, невелики. Только население провинции Люксембург можно назвать альпийцами в строгом смысле, и их родство с Лоррейном и Бургундией очевидно.