Голубая луна 17 страница

Джейсон придвинулся ко мне словно для поцелуя.

– То, что мы друзья, не означает, что я не хочу с тобой переспать, – он легко коснулся моих губ своими.

Я нахмурилась, не отвечая на поцелуй.

– Умоляю, скажи, что ты спишь не со всеми своими друзьями женского пола.

Он оперся рукой о дерево рядом с моей головой.

– Ну что я могу ответить? Я парень.

Я покачала головой.

– Это не повод.

Он прижался ко мне всем телом, изобразив нечто вроде отжимания в вертикальной позиции. Мускулы его рук вздулись от усилия.

– Как насчет «потому что это я»?

Я улыбнулась.

– Сойдет.

Я обняла его за талию. Он прислонился ко мне, но не слишком сильно. Он мог бы извлечь куда больше выгоды из ситуации. Я понимала, что он вел себя как джентльмен. Не так давно он бы и не подумал стараться. Мы стали друзьями. Но нам надо было лечь на землю, хоть нас туда и не особо тянуло.

Я бросила взгляд на остальных – настолько ненароком, насколько могла изобразить. Волосы Зейна и Шерри до сих пор мелькали между деревьями. Я чувствовала, что Джамиль и Натаниель все еще с ними, но различить могла только светлые волосы. Если у плохих парней мощная винтовка, они смогут застрелить нас обоих сквозь дерево. Как только остальные скроются из виду, они смогут это сделать.

Я провела руками по груди Джейсона. Кожа была мягкой, но под ней чувствовалась твердость. Я знала, что когти разорвали бы в клочья эту гладкую плоть. Нет, это не вернулся мунин. Просто перед моими глазами промелькнуло видение. Я сжала кулаки и подняла руки к его лицу. Мне не хотелось делать что-то, что напомнило бы ему о том, что мы недавно пережили вместе. Велика была опасность, что это может вернуть Райну. Вызывать ее в лесу, с вооруженными головорезами за спиной, нам хотелось меньше всего.

Я взяла лицо Джейсона в свои руки, приблизила к нему свое. Я вдруг осознала, что наши тела полностью прижаты друг к другу. Это заставило меня заколебаться, но, когда его губы коснулись моих, я его поцеловала. Я запустила руку в его волосы и зачерпнула полную пригоршню. Прошептала ему в губы:

– Нам надо как можно скорее лечь на землю.

Он поцеловал меня сильнее, руки опустились к моему поясу. Он зацепил его кончиками пальцев и встал на колени передо мной, увлекая меня за собой. Я позволила. Он упал спиной в опавшую листву и уронил меня на себя. Я уперлась оцарапанными локтями в его грудь – нечто вроде испуга. Я просто не слишком хорошая актриса для такого.

Я чувствовала, как его сердце бьется под моими ладонями. Неожиданно он меня сбросил, и у меня вырвался возглас удивления. Через секунды он был уже надо мной, и мне это не понравилось.

– Я хочу быть сверху, – сказала я.

Он коснулся моей щеки губами.

– Если они будут в нас стрелять, я выдержу попадание лучше, чем ты, – он потерся щекой о мое лицо, и я поняла, что это было приветствие вервольфов. Может, это их версия рукопожатия, но мне никогда еще не предлагали пожать руки во время занятий любовью.

Я прошептала прямо в его ухо, которое было очень близко к моему рту:

– Ты их слышишь?

– Да, – он поднял лицо, чтобы поцеловать меня.

– Насколько близко? – я ответила на поцелуй, но мы оба напряженно прислушивались. Так мы и лежали – он на мне, ростом друг другу подходим идеально и так крепко прижались, что я чувствовала, как движутся мускулы у него на спине.

– В нескольких метрах, – сказал он. – Они хороши, – мы соприкасались щеками. – Двигаются бесшумно.

– Недостаточно, – прошептала я.

– Ты их слышишь? – спросил он.

– Нет.

Мы уставились друг на друга. Ни один не сделал попытки поцеловать или что-нибудь в этом роде. Я чувствовала, что его тело просто в восторге от тесного контакта с моим, но это было вторично. Люди с оружием приближались. Люди, которым мы очень не нравились.

Я смотрела в его глаза с расстояния всего нескольких сантиметров. Я знала, что они голубые, но в свете луны они казались почти серебряными.

– Ты ведь не собираешься делать какой-нибудь глупости, вроде как заслонить меня собой.

Он немного приподнялся на бедрах и ухмыльнулся.

– А почему, по-твоему, я сверху?

Ухмылка и движение бедер должны были отвлечь меня от его серьезных глаз.

– Слезь с меня, Джейсон.

– Не-а, – сказал он. Перенес вес на руки, придавливая меня так, словно мы лежа целовались. – Они почти здесь.

Я вытащила нож.

Он прошептал, касаясь моих губ:

– Мы должны выглядеть беззащитными, помнишь? Приманка не бывает вооруженной.

Я чувствовала его гладкую щеку, запах его одеколона. Я смотрела поверх бледного сияния его волос.

– Мы должны просто надеяться, что Джамиль и остальные нас спасут, так?

Он лизнул мой подбородок, затем губы. Это было приветствие подчиненного волка. Он умолял меня согласиться. Язык был влажным и горячим.

– Перестань меня вылизывать, и я это сделаю, – сказала я.

Он рассмеялся, но в его смехе чувствовалось напряжение. Я не могла вложить ножи обратно в ножны, пока он лежал на мне, так что опустила их в листья. Я слегка касалась их, пытаясь расслабиться и выглядеть безобидной. Лежа под Джейсоном, целующим мою шею, это было нетрудно.

Теперь я слышала, как они пробираются по сухим листьям. Тихо. Если бы я не прислушивалась, то подумала бы, что это ветер или какое-то животное пробирается через подлесок. Но это было не так. Это были люди, тайком двигающиеся по лесу. Охотники. Они охотились. Охотились на меня и Джейсона.

Я увидела первого за деревом и была недостаточно хорошей актрисой, чтобы казаться удивленной. Я просто таращилась на него, лежа под Джейсоном, все еще целующим меня в шею.

Вчера он выглядел большим. Из моей нынешней позиции – просто огромным, словно двуногое дерево. Винтовка в его руке была длинной, черной и зловещей на вид. Он не целился в нас, просто держал ее на сгибе руки. Его бледное лицо расплылось в широкой улыбке.

Я услышала второго прежде, чем он тронул плечо Джейсона дулом двустволки. Когда я увидела ружье, то поняла, что они пришли нас убить. Как правило, за людьми не следят с ружьями, если хотят просто напугать.

Если у них серебряные пули, то они смогут убить нас обоих. Я еще не испугалась. Я злилась. Где, черт побери, наше прикрытие?

Джейсон медленно поднял голову. Дуло почти нежно ткнулось ему в щеку.

– Мой брат Мэл передает приветы.

Я приподнялась, чтобы разглядеть то, что за ружьем. Мужчина был в черной футболке с логотипом “Харли”. Над ремнем нависало брюхо. Семейное сходство было налицо.

Я сказала очень спокойно, осторожно, но не испуганно:

– Что вам нужно?

Брат Мэла рассмеялся. Второй мужчина к нему присоединился. Они стояли над нами с оружием и смеялись. На слишком хороший признак. Где, мать его, Джамиль?

– Слезай с нее очень-очень медленно, – приказал второй. Винтовка была уже у него на плече, привычно прижата к щеке.

Джейсон по-прежнему лежал на мне, пряча мое тело под своим. Из-за маленького роста ему трудно было скрыть меня полностью. Я сказала ему:

– Слезай с меня.

– Нет, – ответил он. Он тоже видел ружье. И я осознала, что он понимал, что это значило.

Я не собиралась позволить ему геройски погибнуть. И уж точно не собиралась позволить ему погибнуть, забрызгав меня своими мозгами. Некоторые вещи можно пережить. Некоторые – нет. Мозги Джейсона у меня на лице – из последних.

Я выпустила из правой руки нож, оставляя его лежать в листьях. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не вцепиться в тот, что был в левой. Я старалась не двигать рукой. Может, они не заметят в темноте. Скорее всего, не заметят.

– Слезай с нее, – повторил мужчина, – или я пристрелю вас обоих прямо так.

– Слезай, Джейсон, – мягко сказала я.

Он отодвинулся так, что мы могли видеть глаза друг друга. Я посмотрела направо, на того, что с винтовкой. Коснулась своей груди и посмотрела на брата Мэла. Я пыталась сказать ему, что винтовка была его проблемой, а двустволка – моей. Надеюсь, он понял. Видимо, все-таки да, или у него был собственный план, потому что он очень медленно поднялся и остался на коленях. Я села, не слишком быстро, но и не слишком медленно. Левую руку оставила в листьях, сжимая рукоять ножа.

– Руки за голову, мальчик, – сказал тот, что с винтовкой.

Джейсон не стал спорить. Он сложил руки за головой так, словно ему уже приходилось делать это раньше.

Мне никто не велел убрать руки за голову, так что я и не стала. Если нам повезет, они будут обращаться со мной как с девчонкой. Мужчина с винтовкой был без сознания, когда я вырубила Мэла. Тот, что с двустволкой, вообще там не был. Но что им рассказал Мэл?

– Помнишь меня, сволочь? – спросил мужчина с винтовкой.

– Вы спрашиваете его или меня? – спросила я и придвинулась чуть ближе к парню с ружьем.

– Не умничай, цыпочка. Мы пришли за вами обоими, но сначала разберемся с ним.

Джейсон подмигнул мне.

– Теряешь свою привлекательность, Анита. Он предпочел меня.

Винтовка была непоколебимо нацелена в середину груди Джейсона. Если она заряжена серебром, он пропал.

– Чак, – коротко сказал тот, который держал винтовку.

Чак, тот, что с ружьем, схватил меня за левую руку. Я раскрыла ладонь и выпустила нож прежде, чем он вытащил мою руку из листьев. Винтовка слишком твердо уставилась на Джейсона, чтобы я попыталась заколоть Чака. Если повезет, у меня будет другой шанс. Если нет, дух мой вернется и будет преследовать Джамиля.

Рука Чака была большой и мясистой. Толстые пальцы впились в мою руку так, что, если я выживу, то останется синяк.

– Не будешь делать то, что я говорю, и твоя подружка пострадает.

Мне захотелось спросить “кто пишет вам диалоги?”, но я промолчала. Дуло ружья застыло в паре сантиметров от моей щеки. Надраенное до блеска. Я чувствовала запах масла из стволов. Его недавно чистили. Приятно узнать, что Чак заботится о своем оружии.

Другой мужчина почти одновременно сделал две вещи: шагнул вперед и перевернул ружье. Приклад врезался в подбородок Джейсона. Джейсон покачнулся, но не упал.

Он снова ударил, целя в скулу. Кровь брызнула черной струйкой.

Видимо, я дернулась, потому что внезапно к моей щеке прижался ствол.

– Не делай этого, сука.

Я сглотнула и очень осторожно сказала холодному металлу у своего лица:

– Не делать чего?

– Ничего не делай, – сказал он. Рывком отбросил мою руку, царапая дулом мою щеку.

– Врач сказал, что ты мог сломать мне позвоночник, – сказал мужчина с ружьем. – Что мне повезло. Я тебя изобью, козел, а потом убью. Если будешь вести себя как мужчина, я отпущу девчонку. Закричишь – и я убью обоих.

Он ударил Джейсона винтовкой в губы. Хлынула кровь и что-то более тяжелое, блестя в лунном свете. Избиение началось по-настоящему.

Я видела, как люди дрались на татами. Я ходила на турниры боевых искусств. Меня даже пару раз всерьез поколотили плохие ребята. Но я никогда не видела такого. Это было последовательно, тщательно, профессионально.

Джейсон не сделал ни малейшей попытки защититься. Не вскрикнул ни разу. Он просто стоял на коленях в листьях и принимал удар за ударом. Его лицо покрылось кровью. Я знала, что он близок к потере сознания. Я должна была предпринять что-то, прежде чем это произойдет.

Вдобавок ко всему, Чак так прижимал дуло к моему лицу, что на моей коже остался отпечаток. Он ни разу не шевельнулся, не дал мне ни малейшего шанса. Я начинала думать, что он не был любителем. Я больше не рассчитывала на Джамиля и остальных. В темнеющем лесу были только мы. Только винтовка, бьющая плоть. Человек, хрюкающий от усилий заставить Джейсона закричать.

Джейсон наконец упал на бок. Он попытался подняться на руках, но не смог. Он лежал на листьях. Его сотрясала мелкая, но заметная дрожь. Он изо всех сил старался встать.

– Умоляй меня перестать. Умоляй, может, тогда я тебя просто пристрелю. Умоляй меня, или я забью тебя насмерть.

Я поверила ему. Думаю, Джейсон тоже, потому что он просто помотал головой. Он знал, что если поддастся, тот его просто прикончит.

Я почувствовала что-то, покалывающую волну тепла. Это был Ричард. Он был где-то поблизости. Он открыл метку внутри моего тела. Это омыло мою кожу и задело руку Чака.

– Что это было, черт побери? – спросил он.

Я не шелохнулась и промолчала.

– Отвечай, сука, ты пробовала на мне свое магическое дерьмо? – он сильнее нажал на ружье. Если он продолжит в том же духе, то проткнет мне щеку.

– Это не я, – сказала я.

Он толкнул меня на колени, и дуло больше не утыкалось в мою щеку. Оно было направлено в темноту – всего лишь секунду. Это был один из таких моментов, когда все вокруг замедляется, словно у меня было все время мира, чтобы вытащить из-за спины большой нож. Он выскользнул из ножен. Ружье и Чак поворачивались обратно ко мне. Я продолжила движение лезвия и направила его вниз и наискосок. Я почувствовала, как острие задело горло Чака и знала, что это был не смертельный удар. Что-то свалилось на нас с дерева. Тень лишь ненамного более плотная, чем прочие. Стволы ружья были словно два темных туннеля, направленных мне в лицо.

Я слышала выстрел из винтовки за спиной, но оглядываться на Джейсона не было времени. Было только дуло, нацеленное мне в лицо, тень и не было времени озираться.

Тень упала между нами. Тень была покрыта мехом. Выстрелило ружье – с другой стороны этой тени. Ликантроп пошатнулся, но не упал. Ружье снова выстрелило, из обоих стволов. Прежде, чем затихло эхо, я обогнула оборотня. Глаза у Чака были дикими, побелевшими, но он держал ружье в левой руке и заряжал его. Выбросил гильзы и уже почти вставил патроны. Он был хорош.

Я вонзила лезвие как раз над большой блестящей пряжкой его ремня. По его телу пробежала дрожь, но он втолкнул заряды в патронник. Я налегала на нож до тех пор, пока он не заскрежетал о кость, то ли позвоночник, то ли таз, кто знает. Я вытащила лезвие из его тела в потоке крови.

Он упал замедленным движением, прямо на колени. Я взяла из его рук заряженное ружье, и он не сопротивлялся. Он стоял на коленях в листве и щурился в темноту. Кажется, меня он больше не видел.

Кто-то кричал, высоким и диким голосом. Я оглянулась. Это был человек с винтовкой. Он сидел на земле, одна рука выхвачена лунным светом. Ниже локтя ее не было. Джейсон неподвижно лежал на листьях. Зейн сидел рядом, и спина его желтой футболки была в крови.

Я поднялась и пошла прочь от Чака. Он упал лицом вниз. В нем было достаточно жизни, чтобы повернуть голову вбок, но не подставить под себя руки. Вервольф, что спас меня, лежал на спине, тяжело дыша.

У него в животе была дыра размером больше, чем два моих кулака. Запах был мерзкий, как от рвоты, даже хуже. У него поврежден кишечник, вот что означал этот запах. Рана в живот его не убьет. Даже если бы пуля была серебряной, не убила бы.

Вторая рана была выше, в грудь. Его черная шерсть была мокрой на ощупь, сочащейся кровью. Я могла погрузить обе руки в темную влажную дыру, но ни хрена не видела. Я не могла разглядеть, задето ли сердце.

Его дыхание было влажным, хриплым, почти задыхающимся. Я слышала, как в ране лопались пузыри. По крайней мере одно легкое пробито. Он все еще пытался дышать, значит, его сердце работало, не так ли?

В жизни вервольфы смахивают на человеко-волков из фильмов, но пленка никогда не могла передать их полностью. Он, совершенно определенно он, лежал на спине и задыхался. Это было словно наблюдать за дыханием спящего, только он был умирающим. Я подумала, что это был один из волков Верна, ведь я его не знала. Потом я заметила остатки белой футболки на одном плече – словно клок позабытой кожи. Я осторожно потянула за него и увидела на нем улыбающуюся рожицу. Я уставилась в желтые волчьи глаза. На Джамиля. Он сделал то, что полагается телохранителю. Заслонил меня от пули. Я сорвала с себя рубашку и засунула ее в рану на его груди. Понадобились обе мои руки, чтобы прикрыть ее, попытаться запечатать так, чтобы он снова мог дышать. Чтобы не истек кровью.

– Не умирай у меня на руках, будь оно все проклято, – прошептала я и начала звать на помощь.

 

Мои руки были мокрыми от крови. Кровь все лилась, и рубашка уже не впитывала ее. Джинсы были насквозь мокрыми от крови, в крови были даже предплечья. Джамиль смотрел на меня желтыми волчьими глазами, с открытым ртом, отчаянно стараясь продолжать дышать. Руки с длинными когтями в мелких конвульсиях скребли листья. Покалывающее тепло разлилось под моими руками. Его кожа двигалась под ними как теплая, мягкая вода.

Из темноты появились призраки. Они выглядели как люди, но я знала, что это не так. Вервольфы – у меня на них глаз наметанный.

– Ему нужен врач, – сказала я.

Темноволосый мужчина в маленьких круглых очках опустился на колени около Джамиля по другую сторону от меня. Открыл большую коричневую сумку и вынул стетоскоп. Я ни о чем не спрашивала. У большинства стай есть врач. Никогда не знаешь, не понадобится ли конфиденциальная медицинская помощь.

Он убрал мои руки с раны.

– Он исцеляется. Пуля была не серебряной, – он посветил фонариком в рану. – Черт, что это?

– Моя рубашка.

– Вытащите, пока она не приросла к коже.

Рана заживала. Моя рука уже едва проходила в отверстие. Я вытащила рубашку – бесформенную мокрую массу. С ее края потоком хлынула кровь. Я бросила рубашку на листья. Этой ночью она мне больше не пригодится. На мне не осталось ничего, кроме черного лифчика. Плевать.

– Он будет жить? – спросила я.

– Выживет.

– Обещаете?

Он посмотрел на меня и кивнул. В рассеянном свете луны его очки казались пустыми серебряными зеркалами.

– Обещаю.

Я смотрела вниз, на волчье лицо Джамиля. Погладила мех на его голове. Мех был одновременно грубый и мягкий.

– Я скоро вернусь.

Рядом с Джейсоном и Зейном тоже появились люди. Шерри была с Зейном, и баюкала. Натаниель стоял на коленях рядом с ними, но глаза его были устремлены на меня. Даже над стрелявшим из винтовки нагнулся какой-то человек. Он затягивал ремень на культе. Хорошо. Он был нужен мне живым, чтобы ответить на кое-какие вопросы. Но не сейчас.

Я подошла к Джейсону. Он лежал в листьях на боку. Его ранами занималась женщина в коротких шортах и топе на бретельках, ее темные волосы были собраны сзади в небрежный конский хвост. Она повернула голову, и я узнала Люси. Она держала в зубах фонарик и уверенно обследовала раны Джейсона, видимо, знала, что делает.

Она ответила на мой вопрос прежде, чем я успела его задать.

– Он поправится, но это займет пару дней.

Это означало, что, будь Джейсон человеком, исход был бы фатальным.

Она смотрела на меня. Наши глаза встретились на расстоянии нескольких сантиметров. Ее макияж был менее резким, но лицо по-прежнему было привлекательным в свете луны.

Я отвернулась первой. Мне не хотелось видеть того, что было в ее глазах. Я просто не хотела об этом знать. Я встала на колени около Джейсона, коснулась его лица и остановилась, потому что у меня на руках еще не высохла кровь.

Он очень тихо что-то сказал. Мне пришлось наклониться, чтобы расслышать.

– Позволь мне слизать кровь, – просил он.

Я уставилась на него слегка расширившимися глазами.

– Ты не умираешь, Джейсон, – сказала я. – Не умничай.

– Это свежая кровь, Анита, – вмешался Верн. – Кровь стаи. Она поможет ему выздороветь.

Я перевела взгляд на него. Здешний Ульфрик, высокий, стройный и прямой, держался в стороне, дав своему медперсоналу делать свою работу. Я хотела спросить, где его черти носили, когда нас чуть не убили, но тут Зейн издал какой-то звук.

Он почти излечился от выстрела из винтовки, который стоил бы человеку руки. Но это причиняло ему боль, и он тихо стонал, пока над ним работал врач.

– Кровь поможет ему излечиться, – пояснил Верн. – Особенно кровь кого-нибудь могущественного, вроде тебя. Марианна иногда кормит стаю.

– Это ему действительно помогло бы, – сказала Люси. Лицо ее при этом было нейтральным.

Я поглядела на Джейсона. Его лицо было кровавой маской. Один глаз опух так, что почти не открывался. Он попытался мне улыбнуться, но его губы слишком сильно вздулись, и улыбки не вышло. Это выглядело так, словно он не вполне владел своим лицом.

Я кончиками пальцев притронулась к его израненным губам и осторожно вложила их в его рот. Он пытался обсосать их, но не мог. Он слизнул кровь, сделав почти конвульсивный глоток. Я вытащила пальцы, но он схватил меня за запястье. Я позволила ему взять два других пальца.

Ричард вылетел на поляну и упал на колени в листья. Шанг-Да держался за его спиной, как примерный телохранитель. Глаза Ричарда встретились с моими, и всего один взгляд сказал ему многое. Без Жан-Клода в качестве буфера нас Ричардом сильнее связывали метки. Он стоял на коленях, воздух входил и выходил из его легких почти болезненными толчками. Я чувствовала, как поднимается и опадает его грудь так, словно дышала за него. Чувствовала, как он смотрит на женщину позади меня. Мгновение я смотрела на Люси его глазами. Видела округлости ее грудей, возвышающиеся под топом.

Лицо ее было наполовину в тени, наполовину в лунном свете. Она подняла его, встретилась со мной глазами, словно почувствовав мой взгляд.

– Он все еще хочет тебя, – без выражения сказала я.

Она слегка улыбнулась.

– Но не так сильно, как тебя.

Метки между мной и Ричардом успокоились. Я не чувствовала больше его дыхания или его мысли. Он отгородился от меня. Возможно, испугался того, что я увижу.

– Что произошло, Верн? На твоей земле им полагалось быть в безопасности, – сказал Ричард.

– Джамиль послал нас троих за подмогой, – ответила Шерри. – Он, – она указала на неясную фигуру на той стороне поляны, – не пропустил нас в лупанарий. Не передал Верну нашу просьбу о помощи.

Мужчина выступил вперед, в пятно лунного света: высокий, мускулистый, темноволосый, бледный.

– Они не из стаи. У них нет права просить пропустить их в лупанарий.

Верн неожиданно оказался рядом, а высокий вервольф – на земле. Я не разглядела движения. Скорость была фантастической, невозможной. Но все же – почти разглядела.

– Я Ульфрик. Я решаю, кто достоин, а кто нет, Эрик. Ты всего лишь Фреки, третий в стае. Тебе предстоит еще одна битва, прежде чем ты сможешь хотя бы вызвать меня.

Эрик прикоснулся рукой к своему лицу и отнял ее – с чем-то жидким и темным.

– Я не вызываю тебя.

В листьях у меня за спиной кто-то зашевелился. Ко мне полз Зейн, раненая рука была прижата к груди временной повязкой.

– Я вернулся на помощь, пока Шерри и Натаниель спорили с их сторожевым волком. – Я чувствовала напряжение в его взгляде даже в темноте. – Кровь высохнет прежде, чем он все слижет.

Он сидел в листьях вне досягаемости. Футболка была наполовину содрана с худой груди и лохмотьями висела на одном плече. Он смотрел на меня, и даже в рассеянном лунном свете можно было различить мольбу – не в выражении лица, но в позе, в том, как он держался. Он просил больше чем об исцелении своего тела. Не будь его здесь, Джейсон был бы сейчас мертв. Даже у ликантропа есть предел травм, которые он сможет выдержать.

Джейсон поднес мою ладонь ко рту и лизал ее длинными, медленными движениями.

– Тебе нужна другая рука? – спросила я.

– Она высохнет прежде, чем он до нее дойдет, – сказала Люси.

Я смотрела на нее, начиная потихоньку ненавидеть. Ненавидеть за то, что она была в постели Ричарда. За то, что делала с ним вещи, которые я никогда не позволю себе сделать.

– Верлеопардам не нужна кровь, – сказал Ричард. – Он вылечится и без этого.

Я посмотрела на него и протянула руку Зейну. Он подполз ко мне, опираясь на колени и здоровую руку. Я смотрела на Ричарда, когда Зейн взял мои пальцы в рот. Он сосал их с той же жадностью, с которой голодный ребенок подбирает последние крошки пирога.

– Он мой, Ричард. Так же, как и Джейсон. Я Нимир-ра и лупа.

Ричард встал.

– Я знаю, кто ты, Анита.

Я покачала головой.

– Ты представления не имеешь, кто я, – говоря это, я чувствовала растущее теплое присутствие. Словно ключ теплой бьющей вверх воды, во мне поднимался мунин. Иногда действие метки Ричарда было чем-то похожим. Или это просто вызывало у меня такие ощущения. Вожделение, или гнев, или и то, и другое. Я не боролась с мунином.

Марианна сказала, что, если я перестану сопротивляться, он не будет иметь надо мной такой силы. Я даже не была уверена, что могу полностью его одолеть. Большее, на что я была способна – контролировать его. Я позволила ему хлынуть наружу, вниз по рукам в двух мужчин.

Джейсон обрабатывал уже мое запястье, язык двигался там, где под кожей расположены вены. Запах крови, такой близкой к поверхности, заставил его колебаться. Его здоровый глаз смотрел на меня снизу вверх, широко открытый, немного испуганный.

Я улыбнулась ему, и это была не совсем моя улыбка. В ней была и я, но точно не одна. Мысли Райны поверх моих, словно пелена. Они окрашивали все, что я видела. Ее тело, наше тело, то, чего оно хотело, чего оно страстно желало – это чуть не заставило меня убежать с воплями. Но если я буду осторожна, то смогу использовать ее так же, как она использует меня. Будто поднимаешься по узкой и крутой лестнице с чашкой, до краев наполненной обжигающе горячим кофе. Осторожно, осторожно, а то прольется и обожжет.

Альтернативой тому, чтобы дать мунину немного повеселиться, было то, что случилось в лесу ранее. Мне отнюдь не хотелось разделить память держащихся за меня Джейсона и Зейна. Ни этой ночью, ни когда-либо еще. Джейсон просто не сможет с этим справиться, да и я не смогу.

Я посмотрела вниз, на Джейсона.

– Все в порядке, Джейсон. Наслаждайся кровью, пока есть возможность. Не думаю, что тебе надо дважды делать предложение.

Он провел языком вверх по моей руке, усиленно работая им, как кошка, вылизывающая свою шерсть. Зейн дочиста обсосал мои пальцы и нянчил мою руку в своей здоровой. Он очень медленно, очень тщательно вылизывал мою ладонь.

Сзади раздался какой-то звук. Я обернулась посмотреть на того, кто стрелял в Зейна. Он был в сознании и, похоже, здорово мучался. Врач в круглых очках готов был его пристрелить.

Я позвала его:

– Перенесите его ко мне.

Врач и вервольф рядом с ним посмотрели через поляну на Верна и Ричарда. Два Ульфрика шагали рядышком. Они обсуждали, как неправильно все пошло. Они могли заниматься этим хоть ночь напролет. Я хотела знать ответ.

– Не на них смотрите, на меня. И перенесите его сюда! – Мунин Райны вырвался наружу и бушевал надо мной, над Джейсоном, над Зейном. Задел Люси, вырвав из ее горла вздох. Все на поляне почувствовали его вкус, продегустировали, если хотите. Стало труднее держаться вместе. Труднее думать.

Они подтащили человека ко мне. Я знала, как выглядела. Я была в черном лифчике, который скрывал больше, чем обычные купальники, но все-таки был лишь лифчиком. Я все еще была покрыта кровью. Джейсон и Зейн слизывали кровь с моей обнаженной кожи. Вид был странный и жуткий, и в качестве угрозы сработал прекрасно.

Врач и второй вервольф бросили человека передо мной. Джейсон и Зейн проигнорировали его, припав ртами к моей коже. Зубы Зейна слегка сдавили мне кожу. Его глаза скользнули по мужчине, и я знала, что мы произвели на него впечатление.

Я ощущала мунин Райны как отблеск тепла. Она, оно, или что там еще, хотела припасть ко рту Зейна губами и отведать крови Джамиля. Хотела сорвать повязку с его плеча и лизать рану. С этой мыслью пришло знание того, что зализывание раны поможет ему исцелиться быстрее.

Мужчина вытаращился на меня почти белыми глазами. Я чуяла его дыхание, запах его страха. Он пах потом. По этому запаху я могла заключить, как тяжело он ранен. Знала, что его кожа холодна на ощупь из-за потери крови. И все это я почувствовала по запаху. Черт.

– Как тебя зовут?

Вопрос оказался слишком трудным для него.

– Мы можем заглянуть в твой бумажник. Как тебя зовут?

Он непроизвольно потянулся к заднему карману рукой, которой у него больше не было.

– Надо как можно быстрее отправить его в больницу, может, ему смогут пришить руку обратно.

– Если он правдиво ответит на мои вопросы, можете отвезти его в больницу. Как тебя зовут? – повторила я.

– Терри, Терри Флетчер.

– Хорошо, Терри. Кто послал тебя нас убить?

– Я хотел отплатить за то, что вы выставили нас на посмешище. И все. Никто не должен был погибнуть.

Джейсон дошел до локтя. Я ощущала касания его языка как холодную дорожку, снова и снова пролегающую по моей коже. Горячая там, где он еще касался меня, холодная там, где только что был его язык.

– Ложь тебя в больницу не отправит, Терри. Ложь не спасет твою руку. Кто тебе заплатил за нападение на нас?

– Он меня убьет.

Я посмотрела на него и рассмеялась. Смех был таким богатым и густым, что его можно было потрогать. Он исходил из моего рта, но это был не мой смех. Этот звук заставил волосы на моей шее встать дыбом, а Джейсона – замереть в нерешительности, прижавшись ртом к моей коже.

– Ты действительно думаешь, что я тебя не убью?

Наконец подул ветер – горячий и затхлый. Рот Джейсона был прохладней.