Глава 16. Настроение у всех было подавленное, разговаривали мало

 

Настроение у всех было подавленное, разговаривали мало. Тонье Виг сама попросила Харри прийти, и теперь они вместе стояли в углу, вертя в руках бокалы с напитками. Тонье допивала второй мартини. Харри попросил воды, но получил сладкий и липкий апельсиновый сок.

– У тебя осталась дома семья?

– Да, кое-кто, – ответил Харри, не совсем понимая, что означает эта смена темы и обращение на «ты».

– У меня тоже, – продолжала она. – Родители, братья и сестры. Есть еще дяди и тети, а вот бабушек и дедушек уже нет. Вот так. А у тебя?

– Примерно так же.

Мимо них скользнула Ао, держа в руках поднос с напитками. На ней было простое, традиционное тайское платье с длинным разрезом на боку. Он проводил ее взглядом. Несложно было представить себе, что господин посол мог и не устоять перед таким искушением.

В другом конце комнаты, перед большой картой мира, стоял какой-то человек, широко расставив ноги и покачиваясь. Стройный, широкоплечий, седоватые волосы подстрижены так же коротко, как и у Харри. Глубоко посаженные глаза, под кожей перекатываются мускулы, руки убраны за спину. Сразу видно военного.

– Кто это?

– Ивар Лёкен. Посол звал его просто LM.

– Лёкен? Странно. Такой фамилии нет в списке сотрудников посольства, который мне дали в Осло. Чем он занимается?

– Хороший вопрос, – хихикнула она и отпила коктейль. – Прости, Харри. Ничего, что я называю тебя Харри? Я сегодня выпила, было так много работы в последние дни, и я плохо спала. Знаешь, он приехал сюда в прошлом году, вскоре после Мольнеса. Грубо говоря, он из тех мидовцев, которые уже никуда не дойдут.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что его карьера испорчена. Он из военных, и в какой-то момент к его имени стало слишком часто прилипать словечко «но».

– Но?

– Ты разве не слышал, как в МИДе отзываются друг о друге? «Он прекрасный дипломат, но выпивоха, но бабник» – и так далее. А то, что стоит после «но», гораздо важнее, чем то, что до, потому что определяет в конечном счете дальнейшую карьеру. Вот почему в руководстве так много добропорядочных посредственностей.

– В чем же заключается его «но» и почему он оказался здесь?

– Честно говоря, сама не знаю. Я вижу, что он назначает встречи, пишет отчеты для Осло, но больше мы ничего не знаем. Думаю, ему нравится быть одному. Иногда он берет палатку, таблетки от малярии, рюкзак с фотоаппаратурой и отправляется во Вьетнам, Лаос или Камбоджу. Одинокий волк, ты ведь знаешь таких?

– Пожалуй. А что за отчеты он пишет?

– Понятия не имею. Этим ведал посол.

– Не знаешь? Вас ведь не так много в посольстве. Он занимается разведкой?

– С какой стати?

– Ну, Бангкок – центральный перевалочный пункт для всей Азии.

Она посмотрела на него, игриво улыбаясь.

– Подумать только, какими важными вещами мы тут занимаемся! Но мне все-таки кажется, что МИД просто отправил его сюда в благодарность за долгую и в общем-то верную службу королю и отечеству. А кроме того, я не разглашаю служебные тайны.

Снова усмехнувшись, она положила руку на плечо Харри:

– Не сменить ли нам тему?

Харри послушно сменил тему, а потом пошел за новой порцией напитков. Человеческое тело на шестьдесят процентов состоит из воды, и у Харри было чувство, что большая часть его самого за этот день просто испарилась, исчезла где-то в этом сизом небе.

Ао стояла вместе с Санпхетом в глубине комнаты. Санпхет сдержанно кивнул.

– Можно воды? – спросил Харри.

Ао протянула ему стакан.

– Что означает «LM»?

Санпхет поднял брови.

– Вы имеете в виду господина Лёкена?

– Именно.

– Почему бы вам не спросить об этом у него самого?

– А вдруг вы называете его так только за его спиной.

Санпхет усмехнулся.

– «L» означает «living»,^[16] а «М» – «morphine».^[17] Это его старое прозвище, он получил его после службы во Вьетнаме по линии ООН, в самом конце войны.

– Во Вьетнаме?

Санпхет едва кивнул, и Ао исчезла.

– Лёкен служил во вьетнамских войсках в 1975 году, и его взвод ждал, когда их заберет вертолет, когда на них напал вьетконговский патруль. Началась стрельба, и Лёкен был ранен: пуля прошла через затылочную мышцу. Американцы давно уже вывели своих солдат из Вьетнама, но там еще оставались санитары. Они отыскивали в густых зарослях раненых и оказывали им первую помощь. С собой у них был кусок мела, и они помечали им каски солдат, эдакая история болезни. Если они писали букву «D», значит, солдат уже умер, и другие санитары с носилками не будут тратить время на оказание помощи. «L» означало, что пострадавший еще жив, а если было написано «М», то, значит, раненому дали морфий. Таким образом было понятно, кому уже не надо колоть морфий, чтобы избежать передозировки.

Санпхет кивнул в сторону Лёкена:

– Когда его нашли, он был без сознания, и морфий ему колоть не стали, просто написали на каске «L» и погрузили в вертолет вместе с остальными. Когда же он очнулся, корчась от боли, то сперва не понял, где находится. Но потом отодвинул убитого, лежавшего на нем, и увидел человека с белой нарукавной повязкой, делавшего укол другому раненому. Тут он все уразумел и начал кричать, чтобы ему дали морфий от боли. Санитар постучал по его каске и говорит: «Прости, старина, но ты уже получил полный шприц». Лёкен не поверил, сорвал с себя каску и увидел, что на ней написаны буквы «L» и «М». Только на самом деле это была не его каска, а чужая. Тогда он посмотрел на солдата, которому только что сделали укол. Он взглянул на его голову, а на ней – каска с буквой «L», и он тут же узнал свою мятую пачку сигарет под ремешком и эмблему ООН. Тут он и понял, что произошло. Солдат подменил шлем, чтобы ему вкололи еще одну дозу морфия. Лёкен позвал санитара, но его крики заглушил рев мотора. Так Лёкен и пролежал полчаса, крича от боли, пока они не прибыли на поле для гольфа.

– Поле для гольфа?

– На базу. Мы так ее называли.

– Значит, и вы там были?

Санпхет кивнул.

– Вот почему вы так хорошо знаете эту историю?

– Я был санитаром-добровольцем и принимал их.

– И что же с ними было дальше?

– Лёкен был жив, а второй так и не очнулся.

– Передоз морфия?

– Вряд ли он умер от пули в животе.

Харри качнул головой.

– И теперь вы с Лёкеном работаете в одном месте.

– Так вышло.

– В какой степени случайно?

– Мир тесен, – заметил Санпхет.

– Значит, LM. – Харри допил воду и, пробормотав, что никак не напьется, пошел искать Ао.

 

– Тебе его не хватает, господина посла? – спросил он, найдя ее наконец на кухне. Она обертывала салфетки вокруг бокалов и прикрепляла их резинками.

Девушка бросила на него удивленный взгляд и молча кивнула.

Харри вертел в руке пустой бокал.

– Как давно вы с ним стали любовниками?

Она открыла свой маленький прелестный ротик, но, так и не найдя что сказать в ответ, закрыла его, потом снова открыла, словно золотая рыбка. Глаза ее гневно сверкнули, и Харри уже приготовился, что она ударит его, но сердитое выражение исчезло. Вместо этого из глаз брызнули слезы.

– Сожалею, – произнес Харри, впрочем без всякого сожаления в голосе.

– Вы…

– Сожалею. Но мы вынуждены задавать такие вопросы.

– Но я…

Она закашлялась, подняла и опустила плечи, словно сбрасывая с себя злость.

– Посол был женат. А я…

– Тоже замужем?

– Нет, но…

Харри легонько подхватил ее под руку и отвел подальше от кухонной двери. Она повернулась к нему, в глазах снова вспыхнул гнев.

– Послушай, Ао, посол был найден в мотеле. Тебе известно, что это значит. Значит это, что ты не единственная, кого он трахал. – И он посмотрел на нее, наблюдая, какое впечатление произвели его слова. – Мы здесь для того, чтобы расследовать убийство. К тому же у тебя нет оснований соблюдать по отношению к нему какие-либо обязательства.

Она всхлипнула, и он заметил, что трясет ее за руку. Он разжал пальцы. Она подняла на него глаза. Зрачки ее были большими и черными.

– Ты чего-то боишься?

Грудь ее вздымалась.

– А если я пообещаю ничего никому не рассказывать, если только это не имеет отношения к убийству?

– Мы не были любовниками!

Харри снова взглянул на нее, но увидел все те же черные зрачки. И пожалел, что с ним нет сейчас Нхо.

– Ладно. Что тогда делает молодая девушка вроде тебя в машине женатого посла? Кроме того, что принимает там лекарство от астмы?

Харри поставил пустой бокал на поднос и вышел. Там же он намеренно оставил пластиковую ампулу. Идиотский жест, но Харри был готов делать идиотские жесты, чтобы подтолкнуть события. Какие угодно.