Голос Женьки в телефоне был чуть менее приятным, чем в жизни, но всё-таки ласкал слух:
- Да-да?
- Ну что, ты не передумала?
- Нет, конечно.
- Значит, встречаемся у зоопарка. Я уже еду. Ты точно знаешь дорогу?
- Хорошо, я тоже еду. Ну конечно знаю. Давай, скоро увидимся.
- Целую.
Я положил трубку и снова уши наполнили блаженные звуки гитары, басов и потрясающего женского вокала. Хорошо всё-таки, что Женя приехала. Буду чувствовать себя не так отвратно на катке. Главное, что бы Женя никаких взглядов с моей стороны не заметила - ревновать же будет жесть как. Я снова в мыслях вернулся к тому дню, когда признался своей девушке в том, что мне нравятся парни. Если бы я не знал Женю, и кто-то мне рассказал бы про такой случай, я бы сказал ему, что он сумасшедший. Но я действительно рассказал ей всё, как на духу, и она приняла это, не то что бы безэмоционально. Просто, как факт. Вот это и значит: принимать человека таким, какой он есть. Женя любила меня, и я... Сложно сказать точно. Мысли по поводу моего собственного отношения к ней часто посещали мою буйную голову, но единственное, что я извлекал из них: я точно её не не люблю, а из всех девушек, с которыми я когда-либо был знаком она - самое лучшее, что было в моей жизни. А раз так случилось, что она в меня влюбилась, то мой святой долг - сделать её счастливой. Остатки моей совести, размазанной по стенам души, мерзко пискнули, что в таком случае было бы неплохо завязать со всякими сомнительными сайтами знакомств и так далее, но я какой-то привычной мыслью отключил свою совесть, оправдываясь перед самим собой: "Я по-другому не могу, такова моя природа. Да и Женя поняла бы меня. Она наверняка подозревает меня в чём-то таком - она ведь не тупая. Да, она бы поняла меня и даже приняла, но какой боли ей бы это стоило. Она никогда об этом не узнает."
***
В толпе блеснули золотые кудри, затем чуть прищуренный взгляд, и наконец я смог заключить Женю в объятия. Мой немигающий взгляд, море улыбок, обычные слова:
- Я скучал, я люблю тебя.
- И я тебя.
Поцелуи, поцелуи, поцелуи...
***
Нежное мартовское солнце освещало наши счастливые лица пока мы шли по одной из тихих улочек старого города, негромко переговариваясь. Мостовая, мощёная булыжником, первые листья кое-где на деревьях, изредка проезжающие автомобили, смех детей... Прямо-таки идиллия. Моё сознание было пропитано сарказмом.
Мы свернули в один из переулков, через который должны были пройти, что бы попасть к катку и наткнулись на стройку. Всё было перегорожено - кажется, ремонт дороги. Женя хмуро уставилась на этот элемент, чуть омрачающий общую картину.
- Так, отлично. Я раньше всегда здесь ходила, здесь уже два шага осталось...
- Ничего, мне кажется, мы пока сюда шли, прошли один поворот, который как раз в нужную сторону и вёл.
- Точно?
- Ага.
Её лицо прояснилось, мы улыбнулись друг другу и развернулись, что бы идти обратно. Наши тени бежали впереди нас по растрескавшейся плитке, я не уставал расспрашивать её о том, как там ей живётся на чужбине, она не уставала спрашивать меня... Обо всём, в общем-то.
Мы свернули и пошли в сторону домов, огороженных забором. К счастью, ворота были открыты и мы без труда проникли внутрь. Мы были слишком увлечены, что бы подумать о том, что наше обратное возвращение может оказаться затруднено.
Не зря я всё-таки ходил на курсы "Юный турист"! Мы-таки нашли этот злосчастный каток! Он оказался в прямой видимости наших глаз, буквально в ста метрах впереди. Только возникло одно НО.
- Ну зашибись теперь. Какой идиот догадался сделать в заборе калитку, а потом заварить её намертво в забор, а?
Женя лишь посмеялась. Это было в нашем стиле, на самом деле - попадать в передряги. Если мы шли купаться на море, то мы проходили через огонь и воду, если шли за молоком - начинался целый квест, а прыжки через лужу заканчивались спасением утопающих. Видя её улыбку, я тоже стал смеяться. Она уж было собралась поворачивать обратно, и я прервал её:
- Эй? Ты куда?
- А что? Ты предлагаешь перелезть?
- Ну да. Здесь вот об гараж можно зацепиться и вообще спокойно перелезть.
- Ты серьёзно? Май, мне кажется, это не лучшая... - её округлившиеся глаза поставили точку в реплике. Я просто перекинул свой рюкзак через забор и теперь победно ухмылялся. Она воздела глаза к небу, но затем улыбнулась и кинула свой портфель следом.
- Негодяй.
- Дамы вперёд.
Уже закидывая ногу на перекладину забора, она сквозь смех прошипела:
- Вы, мужики, можете быть джентльменами только тогда, когда вам это выгодно!
- Всегда к вашим услугам, мадмуазель.
***
Нет, ну кто знал, кто же знал, что этот несчастный поход на каток превратится в такое приключение. Когда мы ввалились в двери катка, на нас было страшно смотреть. Мы были грязные после просто замечательной посадки с забора; у меня был немного разорван плащ и левая штанина, а у Жени - её пальто, к тому же моя правая рука была слегка окровавлена - бутафорные копья, венчающие забор, оказались весьма эффективны в условиях того, что тот чёртов забор раскачивался, как осиновый лист на ветру. Ну неужели нельзя было вкопать его поглубже?
Но страшнее всего были не эти мелкие украшения, а какие-то безумные улыбки на наших лицах, сопровождаемые судорожно-безудержным смехом.
- Вот это я понимаю! Вот это по-нашему!
- Ага, чисто в нашем стиле. И заметь, Май,- в этот раз мы с тобой чуть не погибли прямо посреди города.
Очередной взрыв смеха заглушил наши дальнейшие комментарии и мы направились к кассам. Купив билеты, мы обнаружили, что у нас ещё и проблемы с преодолением турникетов, которые имели какую-то совершенно неясную конструкцию. К счастью, нам попалась смелая кассирша - не испугавшись двух сумасшедших идиотов, она вышла и показала, как пользоваться этими "вратами рая".
***
Завершив подковывание, мы ковыляли к входу на лёд. Этот каток был не чета тому, на который мы с девчонками ходили в тот раз. Он был гораздо больше, крытый, да и народу была тьма тьмущая. Мы с Женькой, представляя то ли наши туши на раскачивающемся заборе, то ли наши туши на льду, то ли наши кривые туши на коньках, продолжали ржать. И снова этот шаг на лёд. Рукой было за что-то браться сложно - "копьё" проткнуло кожу в том месте, где большой палец сходится с остальной ладонью. Это было не слишком болезненно, но о том, что бы владеть рукой в полной мере, можно было пока что забыть - любое движение вызывало боль и кровь. Я то и дело ловил обеспокоенные взгляды Жени, поэтому посмотреть, насколько серьёзно там всё, я не мог - ведь она бы сразу решила, что я умираю.
Снова волнительные первые движения на льду, и, ухватив здоровой рукой за руку Женю, я начинаю искать взглядом Иру.
И оказываюсь поражён. За этот ничтожный срок она стала кататься так, как я сам не катался никогда. До Кристины ей было, конечно, далеко, но первые, весьма уверенные, шаги она сделала. Когда она нас увидела, то радостно помахала рукой, и поехала к нам. Я перевёл взгляд на Женю - было видно, что она как будто морально к чему-то готовится. Ей тяжко давалось общение с Ирой. Нет, у девушек не было проблем в понимании или поиске общих интересов: просто Женя иногда чувствовала себя скверно при мысли, что она, находясь от меня на большом расстоянии, не может проводить со мной время, в то время как Ира делает это постоянно. Девушки поздоровались, обменявшись полными искреннего уважения рукопожатиями, я с Ирой просто обнялся. Мы двинулись по кругу в огромной массе людей и принялись, снова давясь смехом, рассказывать ей о наших сегодняшних похождениях. В какой-то момент Женя чуть отъехала и к нам с Ирой тут же подстроился высокий темноволосый молодой человек в серой кофте. Я попытался отрулить от них, решив, что к Ирке в очередной раз подкатывают, но Ира схватила меня за локоть и не дала отъехать, попутно говоря:
- Артём, познакомься, это Май.
- Ваня, знакомься - это мой брат, Артём.
Я поднял взгляд до уровня его глаз и... и...
Тёмные, карие глаза. Удары сердца в ушах. Крепкое рукопожатие. Моё сорвавшееся глубокое дыхание. Неуловимый запах сигарет. Моя скользящая улыбка.
- Очень приятно.
