Студопедия — Лекция III
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Лекция III






Формула, выражающая ход уравнения сословий.Место сословного государства в ряду преемственно сменявшихся общественных со­юзов.Влияние сословного деления на политический порядок.Ис­торические процессы, открывающиеся в истории сословий.Памят­ники права как единственно надежные источники истории сословий.

Формула, выражающая ход уравнения сословий. Положение, сейчас высказанное мною об отношении сословного неравенства к дробности сословного деления, следует сопоставить с другим об­щим фактом, который мы заметили, обратившись к изучению со­словного строения общества. Этот факт состоит в том, что сослов­ное разъединение не было устойчивым состоянием общества, что им отличались вообще первые периоды политического общежития; но, достигнув известного напряжения, оно сменялось стремлени­ем к сближению и уравнению сословий. Понятно, что это стремле­ние обнаруживалось раньше и идет быстрее там, где сословия с самого своего возникновения стояли ближе друг к другу и где, вме­сте с тем, сословное деление было дробнее. То есть степень вза­имного отчуждения сословий и их дробности обусловливается их происхождением. Отсюда следует, что то или другое их происхож­дение оказывало действие не только на характер, но и на продол­жительность сословного склада общества. Известно, с каким упор­ством в государствах, образовавшихся путем завоевания, сословные различия держались не только против уравнительных идей, но и против открытых нападений низших классов на преимущества выс­ших. Из сопоставления обоих указанных положений можно вывес­ти следующее третье: уравнение сословий идет тем труднее, чем проще сословное деление и чем резче сословное неравен­ство. Иначе говоря: скорость сословного уравнения находится в прямом отношении к сложности сословного деления и в обратном отношении к степени сословного неравенства.

Этими тремя положениями и обозначается ход сословного стро­ения обществ. Политическое общежитие, повторяю, обыкновен­но начиналось установлением сословного неравенства и продолжалось уравнением сословий, а успех этого уравнения зависел от большей или меньшей дробности сословного деления и от степе­ни сословного неравенства. Теперь рассмотрим внутренние усло­вия сословного строения, чтобы видеть, какие силы управляли его ходом. Это поможет нам определить влияние сословного склада на государственный порядок.

Место сословного государства в ряду преемственно сменяв­шихся общественных союзов. Чтобы заметить эти условия и силы, надобно припомнить, какое место занимает сословное государ­ство в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов. Политическому общежитию, основанному на целях общего бла­га, как известно, предшествовали естественные союзы, завязан­ные кровным родством. В этих союзах не было равенства, но не было и сословий. Их место занимало разделение по возрасту: старшие составляли правящий класс, младшие — управляемое общество. В современном государстве тоже нет равенства и тоже нет сословий; их место занимают изменчивые экономические состояния. Наиболее налогоспособные, т.е. наиболее состоятель­ные, прямо или косвенно руководят делами государства, а наиме­нее состоятельные волей-неволей подчиняются этому руководству. Может быть, и капитал утратит политический вес, уступив свое место другой силе — например, науке, знанию. По крайней мере, о возможности управлять обществом средствами этой силы давно мечтали многие, мечтают и теперь. В государственном механиз­ме, который будет приводиться в движение этой силой, также не будет ни равенства, ни сословий; их место займут ученые степе­ни, и в законодательных собраниях депутаты с цензом очистят ска­мьи для делегатов ученых обществ.

Каждый из этих трех политических порядков построен по типу мелкого частного союза, который, очевидно, имел или получит в общежитии господствующее значение в момент построения соот­ветствующего ему порядка. Отношения классов в кровном союзе, т.е. по возрастным критериям, сняты, очевидно, с отношений по­колений в семье, т.е. отца, сына и внуков. Прототипом современ­ного государства ценза, очевидно, служит акционерная компания: здесь политический вес лиц зависит от количества голосов, а ко­личество голосов, как в акционерной компании, определяется количеством акций. Будущее государство власти знаний и науки устроится по образцу школы с разделением на учеников и учите­лей и с подразделением последних на старших и младших.

В каждом союзе порядок наводится особой силой. В первом слу­чае такой силой служит власть родителей или старших, во втором — сила капитала, в третьем — авторитет знания. По какому типу по­строено сословное государство и какая сила руководит в нем отно­шениями? В нем легко заметить две особенности: во-первых, на­следственность сословных прав и, во-вторых, различие занятий, обусловливаемое различием наследственных прав. Наследствен­ность прав есть юридический принцип, выработанный в кровном союзе согласно с общим началом этого союза, по которому все от­ношения определяются происхождением, т.е. становятся наслед­ственными; и права, однажды приобретенные, переходят к потом­ству приобретателя. Эта идея особенно ясно сказывается в преимуществах линии старшего сына, какие замечаем в кельтских кланах. Значит, сословное государство — ближайший преемник родственного союза. Вот его исторический возраст, место в про­цессе развития людского общежития. Различие сословий по за­нятиям указывает на момент экономического развития, с которым совпадало возникновение сословного государства. Кровные есте­ственные союзы, соединяясь, складывались в искусственные госу­дарственные общества в то время, когда начиналось разделение тру­да, когда кровные союзы переставали делать сами все им нужное и начиналась специализация занятий. Легко понять, что возникшая отсюда необходимость хозяйственного обмена между кровными союзами и была причиной искусственного соединения этих союзов в государство. Итак, наследственность сословных прав указывает на генетическую связь сословного государства с родовым союзом, а сословное разделение занятой есть то новое начало, которое было причиной соединения родовых союзов в государство.

Влияние сословного деления на политический порядок. Со­гласно с этим началом, люди в государстве должны были привы­кать к связям, которых не знали прежде. В кровных союзах сооте­чественниками считались родственники. Принадлежность к союзу рассматривалась как неизменное определение судьбы, и переход в другие союзы был немыслим как физическая невозможность,

как перемена пола. С образованием государства родственный круг разбивался по месту жительства, по занятиям, по общественным состояниям, забывая своего общего предка. Этим начинался но­вый подбор людей. Своих и чужих стали различать не по генеало­гическим воспоминаниям, а по сходству занятий и состояний, а так­же прав и обязанностей по отношению не к общему предку, а к общему государю. Сходство целей, понятий, нравов, прав и обя­занностей, разнообразных житейских отношений рождало новую могущественную связь между людьми — сословный интерес, за­нявший место чувства кровного родства.

Эта новая кристаллизация общества сильно действовала на за­конодательство. Задача закона — примирять частные интересы с общими, на которых держится государственный союз. Мелкие част­ные интересы, обобщаясь путем сделок или разъединяясь взаим­ной борьбой, соединяли отдельных лиц в крупные группы или раз­бивали уже образовавшиеся общественные соединения на мелкие части. Сообразуясь с ходом этого подбора, законодательство или создавало из однородных мелких классов крупные сословия, или крупные сословия делило на мелкие классы, обобщая или дробя распределяемые между ними права и обязанности.

От этой законодательной растасовки зависело и положение государственной власти. Если общество распадалось на мелкие части, которые никак не могли сложиться в крупные, плотные сословия, власть насильственно соединяла их для совокупной деятельности во имя общих интересов. Если в обществе сильно со­знание этих интересов, его части поневоле повинуются объединя­ющей их власти, потому что не могут ни соединиться все дружно против нее по причине взаимного антагонизма, ни подчиниться од­ной из частей из-за слабости каждой из них. Таким образом, рознь и дробность общественных групп ведут к усилению государствен­ной власти, к развитию политической централизации.

Иной род отношений устанавливался, когда общество делилось на крупные классы. Государственная власть или пользовалась со­действием всех их, если они действовали согласно, или опиралась на один из них, чтобы подчинить себе другие, если они были во враж­де друг с другом. В обоих случаях государственная власть принуж­дена была делиться своими полномочиями с сословиями, но госу­дарственный порядок строился неодинаково: в первом случае, при единодушии сословий, сословные интересы становились общими интересами государства, во втором — интересы одного сословия торжествовали над общими интересами государства и делали го­сударственную власть своим орудием. В средневековой Европе три сословия, призывавшиеся к участию в государственном управле­нии, — духовенство, дворянство и буржуазия — представляли осо­бые государства, между которыми с причудливой чересполосицей поделены были государственная территория и работавшее на ней низшее население. Так что средневековое западноевропейское го­сударство можно назвать федерацией трех сословных государств, соединенных в лице короля только династической связью. Это от­ношение сословного деления к политическому порядку можно вы­разить в таком положении: верховная власть в сословном госу­дарстве тем более подчиняется сословиям, чем их менее и чем резче они разъединены. Иначе говоря: сила давления сословных интересов на общие находится в обратном отношении к дробности сословного деления.

Исторические процессы, открывающиеся в истории. Отсюда можно видеть, что дает нам, т.е. какие исторические процессы вскрывает история сословий. Из истории образования сословий мы узнаем, как борются между собой частные интересы, как в этой борьбе из частных интересов вырабатывается путем обобщения и примирения сознание общих интересов, или как последние терпят крушение, разлагаясь на частные. Другой процесс вскрывается в истории разрушения сословий. Чем плотнее и замкнутее сословие, тем сильнее сжимает оно отдельных лиц своими требованиями, понятиями и нравами, сковывая личную свободу. Чем крупнее со­словные группы и чем неравномернее распределены между ними права и обязанности, тем труднее переход из одного сословия в дру­гое, тем более стеснено лицо в выборе житейских путей, тем более оно поглощено сословными интересами и тем труднее дается ему осознание интересов общих. Поэтому уравнение сословий есть од­новременное торжество и общего государственного интереса, и личной свободы. Значит, история сословий вскрывает нам два наи­более скрытых и тесно связанных друг с другом исторических про­цесса: развитие осознания общих интересов и высвобождение лич­ности из-под сословного гнета во имя общих интересов.


Памятники права как единственно надежные источники ис­тории сословий. И только в памятниках сословного законодатель­ства можно уловить оба этих великих и глубоко скрытых истори­ческих процесса. Напрасно будем искать их верное отражение в произведениях литературы и искусства. Такие произведения — плоды индивидуального сознания, а в индивидуальном сознании явления общественной жизни, отражаясь, преломляются под из­вестным углом, и историческая критика доселе не нашла надеж­ного способа точно измерять этот угол преломления. Факты об­щественной жизни в сознании наблюдателя становятся идеями, т.е. перестают быть фактами и возвращаются в ряд последних, когда облекаются в законодательные постановления. Общество, как живое и мыслящее существо, говорит своим особым языком, не похожим на тот, каким выражается индивидуальный ум. По­следний выражает свои идеи логическими понятиями или худо­жественными образами, а первое говорит юридическими норма­ми. Поэтому вы не удивитесь методологическому правилу, которым я закончу предварительные замечания свои о цели и при­емах исторического изучения сословий и которое вместе с тем объяснит вам, почему я в истории сословий в России буду опи­раться только на ограниченный запас источников. Общество со­словное или бессословное надобно изучать не в кабинете лите­ратора и не в мастерской художника, а в законодательномховете и судебной камере. Я знаю только одно место, где встречаются и объе­диняются оба этих процесса, из которых, собственно, и слагается вся история, — и работа индивидуального ума, и движение обще­ственного сознания. Это место — университетская аудитория.

Изложив эти общие соображения, которые послужат нам ру­ководством при изучении истории сословий в России, перейдем к самому предмету изучения.

Лекция IV

Скудость литературы по истории сословий в России.Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороковых годах как одна из причин этой скудости.Перечень важнейших сочинений по исто­рии русских сословий.Пробуждение интереса к истории русского общества в пятидесятых годах и связь его с реформами минувшего царствования.Научный интерес к историческому изучению рус­ских сословий.Общая характеристика сословного процесса в Рос­сии сравнительно с западноевропейским.Изменчивость и разно­образие оснований сословного деления русского общества.Периоды истории русских сословий.

Скудость литературы по истории сословий в России. Изуче­ние истории сословий в России я должен начать коротким очер­ком того состояния, в каком находится в нашей литературе изуче­ние этого вопроса. Литература по истории сословий в России является едва ли не самым юным отделом в составе молодой рус­ской исторической литературы. Главной причиной этой запозда­лости истории русского общества надобно считать постановку дела изучения отечественной истории. [6] После Карамзина в нашей ис­торической литературе образовались два направления, которые, как серьезно и напрасно думали сторонники того и другого, су­щественно отличались друг от друга, даже исключали одно дру­гое. Одно из этих направлений обращало преимущественное вни­мание на историю государства, другое — на историю общества. Исследователи этого второго направления, впрочем, изучали не столько процесс сословного расчленения русского общества, сколько жизнь народа вообще. Народ — вот что составляло, пред­ает исторических изысканий целого ряда умных и даровитых исследователей и что они считали единственным предметом, достойным исторического изучения.

Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороко­вых годах как одна из причин этой скудости. Термин «народ» покрывал собою общество, а под «народом» разумели преиму­щественно или исключительно простонародье. В литературе тридцатых и сороковых годов образовалась даже целая историческая теория, которая довольно складно построила всю историю России не столько на ее действительных процессах, сколько на диалекти­ческом развитии понятия о народе, т.е. того значения, какое прида­валось этому понятию. Люди, державшиеся этой теории, конечно, не могли не знать, что и в нашей исторической жизни действовали общественные стихии, которые никак нельзя было бы подвести под такое понятие о народе; что и у нас из так называемой массы выде­лялись и действовали на ее поверхности высшие классы. Из затруд­нения, в какое ставились исследователи этим противоречием, они старались выпутаться двояким путем. Они или утверждали, что высшие классы выделялись из народа политически и экономиче­ски, как это было в древней Руси, не отрывались от него нрав­ственно, жили одной с ним жизнью, проникались одинаковым ду­хом; или же исследователи уверяли, что высшие сословия, отрываясь от народа, как это пошло со времени Петра, станови­лись против народа, являлись отщепенцами, которые изменяли народным началам, и как изменники переставали принадлежать народу, становились чуждым фактом для его истории.

При таком взгляде на общественное расчленение, высшие классы являлись наростом на народном теле, вредным в практи­ческом отношении и бесполезным в научном. Таким образом, ис­тория общественных классов превращалась в назидательную или обличительную повесть об отношениях общественных верхов к общественным низам, о спасительном единодушии обеих обще­ственных половин или о гибельном их антагонизме, причем честь единодушия всецело падала на народ, а ответственность за анта­гонизм возлагалась на высшие классы. Соответственно такому взгляду главными источниками изучения истории общества вы­бирались не памятники права, а либо предания о массовых, гур­товых движениях народа, либо жалобы древнерусских публицис­тов на неправды высших сословий по отношению к народу. В таком взгляде, если выкинуть из него излишнее обилие общих мест и положений, останется много погрешностей и, прежде всего по­грешность физиологическая. Нарост хотя и нарост, но остается органической частью живого существа, которая принимает учас­тие в жизни организма и даже иногда более активное, чем нор­мальная часть организма. Он вытягивает соки из организма и, смотря по состоянию последнего, либо истощает его, либо осво­бождает от вредных соков. Притом в этом взгляде было много не­сообразностей. Высшие классы представлялись как изменники на­родным началам, враги народа. На их отчуждении от родного народа строили даже целый, небывалый период нашей истории, начинавшийся деятельностью Петра, и весь смысл этого периода полагали в нравственном отчуждении высших классов от народ­ной массы. Добрые люди, державшиеся этого направления, сами того не замечая, вносили даже анархическую тенденцию в свои исследования. Они, подобно царю Ивану Васильевичу Грозному, беспричинно клали опалу на все высшие классы, а о простом на­роде говорили, что на него гнева и опалы нет. Эта, если можно так выразиться, демомания, или аристофобия, доходила даже до на­рушения-лояльности, - до нанесения политической обиды высшим классам. Ведь последние не тайком прокрадывались в наше об­щество, а существовали с ведома и разрешения законной верхов­ной власти, и их законные права и положение в государстве чрез­вычайно точно определены в IX томе Свода Законов.

Перечень важнейших сочинений по истории русских сосло­вий. Серьезный интерес к историческому изучению русских со­словий был пробужден не ранее или немного ранее пятидесятых годов текущего столетия и всего более возбужден был этот инте­рес покойным Соловьевым. Его старшие ученики работали в ука­занном им направлении и развивали его мысли в целом ряде дель­ных и трудолюбивых исследований. [7] Отзвук этого нового пробудившегося интереса слышен как в пространной истории Со­ловьева, так и в его отдельных статьях. В «Истории России» Со­ловьев или исследует обстоятельно, или лишь общими чертами отмечает ход сословного расчленения русского общества всюду, где этот ход становится уловим. И, что еще важнее, этот процесс у него поставлен в связь с условиями, действовавшими не только в политической, но по временам и в экономической жизни народа. Живость, с какой пробужден был этот интерес, вы почувствуете, читая, например, «Исторические письма» — одно из наиболее свежих произведений Соловьева, появившееся в 1858 г. В свое время эти письма читались с большим интересом и не утратили своего значения доселе.

Такое недолгое прошлое имеет за собою научная обработка ис­тории русского общества. Вот почему нельзя удивляться скудос­ти литературы по этому предмету. Этой литературой, по крайней мере, всем, что в ней заслуживает чтения, можно овладеть до­вольно в короткое время. В пятидесятых годах и позднее появля­ются вслед за порядочным для своего времени сочинением Пло-шинского «Городское или среднее состояние русского народа», напечатанным в 1852 г., статьи г. Чичерина, особенно его иссле­дование «Холопы и крестьяне в России в XVI в.», потом цельная монография Беляева «Крестьяне на Руси», представляющая опыт полной истории этого сословия и особенно ценная по обилию впер­вые изданных материалов, в ней напечатанных, далее ряд очерков г. Победоносцева по истории крепостного права в России со вре­мени Уложения. В конце шестидесятых годов было напечатано сочинение Пригары «О городских состояниях в России при Пет­ре Великом», представляющее опыт истории городских состоя­ний не только в это царствование, но идо него. Наконец, в 1875 г. вышел I том сочинения г. Дитятина «Устройство и управление городов в России», представляющий очень хорошо составленный очерк истории городов в России до XVIII в. и историю их устрой­ства до жалованной городовой грамоты 1785 г. включительно. Любопытно, что доселе не встречаем дельной, полной истории двух высших сословий России — дворянства и духовенства. Есть, прав­да, два общих сочинения по истории дворянства в России, из ко­торых одно принадлежит Яблочкову, а другое Порай-Кршицу, [8] но эти сочинения заслуживают мало внимания. Серьезно и трудо­любиво составленное сочинение, но специальное, излагающее историю дворянства со времени Петра, принадлежит Романови­чу-Слав атинскому («Дворянство в России»). По истории ду­ховного сословия есть обширная и дельная монография г. Знамен­ского «Приходское духовенство в России со времени реформы Петра». К сожалению, эта монография очень мало касается по­ложения этого класса в древней России. Такой пробел в нашей исторической литературе надобно объяснять особенной трудно­стью и сложностью истории этих двух высших классов. Наконец, совсем не было сделано попытки представить связное изложение истории сословий в России в их взаимодействии. Я знаю один монографический опыт такого рода в «Истории местного управ-

ления в России» (1868) г. Градовского. Описывая устройство провинций в Московском государстве XVI и XVII вв., автор хо­тел представить положение и взаимоотношения трех основных классов русского общества: служилого, городского и земледель­ческого. К сожалению, этот опыт остановился на первом томе. [9] Вот почти все, что есть в нашей литературе крупного и ценного по истории общественных классов в России, если не упоминать о разных мелких статьях. Своим курсом я хотел бы несколько восполнить этот пробел, представив короткий и сжатый, более конспективный, очерк истории сословий в России и их взаимо­отношений до той эпохи, когда они получили свой окончатель­ный склад.

Пробуждение интереса к истории русского общества в пяти­десятых годах и связь его с реформами минувшего царствова­ния. Понятно, чем пробужден был интерес к истории наших со­словий с пятидесятых годов. Толчком, который обратил внимание любознательных людей на этот предмет, служили сословные ре­формы минувшего царствования. [10]Эти реформы, особенно одна из них, крестьянская, так глубоко изменившая положение и взаи­моотношения классов русского общества, впервые заставили ис­кать указания на средства их успешного осуществления в изуче­нии того, как строилось общество, затронутое этими реформами. Историческое изучение обыкновенно цепляется за сильное дви­жение, обнаруживающееся в обществе, и стремится иллюстри­ровать то, что становится насущным интересом минуты, дать от­вет на вопрос, составляющий злобу текущего дня. Реформы минувшего царствования, особенно крестьянская реформа 19 фев­раля 1861 г., вскрыли целый ряд неожиданных явлений, которые прежде не подозревались и которые указывали на сложные про­цессы, пережитые нашим обществом. Люди, занимавшиеся ис­торией западноевропейских обществ, издавна привыкли не­сколько свысока относиться к истории русского общества. Это русское общество представлялось им слишком простым по свое­му составу, с наивными формами и недостаточно определенными отношениями, обещавшими мало научно-поучительных данных. [11]Таково было господствующее мнение. При поверхностном взгляде на развитие русского общества можно было найти некоторое оправдание этой привычке. В самом деле, что можно представить проще того склада, какой усвоило себе русское об­щество, например, в ту минуту, когда закрывал глаза великий преобразователь Петр I? Наверху этого общества стояла могу­щественная верховная власть, сосредоточенная в одном лице, а перед ней лежала огромная масса черного народа, руководимого по поручению верховной власти землевладельческим классом; и между этими двумя сословными стихиями робко жмутся незна­чительные переходные слои — духовенство, чиновничество, го­рожане, — жмутся, как будто ожидая, не придет ли кто оправдать их стесненное и игнорируемое существование. [12] Реформа 19 фев­раля вскрыла крепкие установления, чрезвычайно сложные и за­путанные отношения между разными классами; вывела на свет такие формы общежития, каких до этого времени самое сильное воображение не могло бы ни предположить, ни построить a priori. Все это заставило думать, что и наше общество пережило страш­но напряженную работу, которая только выразилась наружно в простых и немудреных формах.

Научный интерес к историческому изучению русских сосло­вий. Итак, научный интерес к истории нашего общества был воз­бужден его недавней перестройкой. Вот почему мы еще так мало знаем эту историю. Между тем, исторический склад нашего об-щества^ может быть, и сообщает всего более общенаучного инте­реса нашей истории. Этот склад очень своеобразен, и наблюде­ния над его ходом могут пригодиться при изучении какой угодно части исторической науки. Изучая эти сословия, встречаем отно­шения и формы, которые дают много материала для приложения сравнительного исторического изучения. Истинное назначение этого метода состоит не в том, чтобы искать сходство в различных явлениях, а в том, чтобы находить различие в сходных явлениях.

Общая характеристика сословного процесса в России срав­нительно с западноевропейским. При сходстве многих явлений нашего и западноевропейского обществ легко, однако, заметить еще больше особенностей, которыми отличается первое от по­следних и которые все можно свести к одной следующей: сравни­тельно более резкие сословные очертания и более сложные общественные формации на Западе достигались более быстрым и простым путем, тогда как более простые общественные форма­ции в России создавались процессом более продолжительным и сложным. У нас общественный процесс всегда сложнее, но об­щественные формы проще и сословные очертания менее резкие. Такая особенность нашего общественного развития невольно вы­зывает одно сравнение. Наше общество, кажется, шло путем, на­поминающим наши проселочные дороги: чтобы ими пройти не­значительное расстояние между двумя пунктами, надобно, благодаря извилинам пути, сделать столько шагов, сколько при более прямой дороге потребовалось бы, чтобы пройти расстоя­ние вдвое большее.

Изменчивость и разнообразие оснований сословного де­ления русского общества. Эта особенность, заметная в разви­тии разных сторон общественной жизни России, сказалась все­го резче в истории русских сословий. Сословное деление в России отличается необычайной подвижностью и изменчиво­стью. Общество несколько раз делилось и переделялось, нео­днократно меняло свою юридическую физиономию и свой состав. Следя за этими изменениями, историю русских сословий можно разделить на четыре периода, из которых в каждом было свое основание сословного деления, непохожее на то, на котором строилось сословное деление предшествующего или последую­щего периода. Первая формация русского общества, какая нам известна, обнаруживается в памятниках права XI и XII вв. По этим памятникам мы видим, что общество делилось на две резко разграниченные и неравные части, и первоначальным основа­нием для деления служило завоевание или вооруженное давле­ние. На этом основании строилось и держалось общество с IX до конца XII в. Рассматривая состав общества в удельные века (XIII, XIV и XV), встречаем другое основание, которым служил хозяйственный договор свободного лица с удельным князем. В период, когда созидалось Московское государство (в XVI и XVII вв.), основанием сословного деления служило различие го­сударственного тягла, разверстанного между классами общества по их хозяйственным положениям. Наконец, в XVIII в. сослов­ное деление перешло на новое основание, которым служило различие прав, распределенных между сословиями по их полити­ческому значению.

Периоды истории русских сословий. Таковы четыре периода в истории наших сословий и таковы основания, на которых в каж­дом из них строилось сословное деление. В первом периоде этим основанием было завоевание или вооруженное деление, во вто­ром — хозяйственный договор с князем, в третьем — разли­чие государственных повинностей, [13] в четвертом — разли­чие государственных и гражданских прав.

 

Лекция V

Хронологические пределы первого периода в истории русских сосло­вий.Завоевание как первоначальное основание политического деления общества в этот период.Военно-промышленное проис­хождение Киевского княжества.Этнографический и экономиче­ский состав общества, объединенного киевскими князьями в IX и Х веках.Следы сословного деления общества в Х и ХI веках.

Хронологические пределы первого периода в истории рус­ских сословий. Я обозначил границами первого периода в исто­рии русских сословий конец IX и конец XII веков. Политическое расчленение общества в этот период держалось на завоевании. Но я высказываю это положение с оговоркой. Завоевание легло в основу сословного деления общества, но в продолжение периода это первоначальное основание так осложнилось новыми влияни­ями, что к концу XII века стало трудно распознать его в глубине общественного строя русской земли. Чтобы видеть, как положено, было это основание и какие влияния изменили потом строив­шиеся на нем сословные отношения, необходимо бросить беглый взгляд на происхождение той политической формы, под которой впервые соединились разнородные части русской земли в одно политическое целое. Этой формой было Киевское княжество, воз­никшее в конце IX века.

Я так представляю себе происхождение этой формы. В VII и VIII вв. от R X. западная половина восточной русской равнины заселена была восточными славянами. Хозяйственный быт насе­ления в этой полосе направлялся большим речным потоком — Днепром. По этой речной дороге шло давнее и живое торговое движение, вызванное и поддержанное еще до Р. X. многочислен­ными греческими колониями по северному берегу Черного моря. В это торговое движение втянулись и славянские поселенцы в Днепровье. Одно внешнее обстоятельство помогло их торговым успехам. В VIII веке Днепровье с южнорусскими степями завое­вано было хазарами. Хазарское иго оказало благотворное действие на промышленные успехи днепровских славян. Хазары, утвердив­шиеся в степях между Волгой и Днепром, скоро перешли к мирным промыслам и открыли своим днепровским данникам свобод­ный проход по многочисленным степным и речным дорогам. Та­ким образом, завязались тесные торговые связи Днепровья с чер­номорскими и каспийскими рынками. Это торговое движение вызвало среди славянских поселенцев Днепровья усиленную раз­работку богатств русского леса, преимущественно добычу пуш­ного зверя. Торговые успехи развили русское мореходство, и рус­ские моряки уже в первой половине X века господствовали на Черном море. Арабский географ Масуди, писавший в это время, говорит о Руси, что она плавала по Черному морю, и никто кроме нее по нему не плавал. Следствием этих торговых успехов было появление древнейших торговых городов на Руси по главным реч­ным путям западной полосы. Около каждого из таких городов — Новгорода, Полоцка, Смоленска, Чернигова, Киева — из про­мышленных поселений образовался торговый округ, для которого город служил центральным складочным местом.

Это все факты, пережитые восточным славянством до IX века. С начала этого столетия Днепровье испытало ряд новых перево­ротов, источником которых был упадок хазарского владычества в Днепровье. Причиной этого упадка было появление в южнорус­ских степях новой орды, печенегов, которые еще в первой полови­не IX века прорвались из-за Волги сквозь хазарские жилища к Днепру. Печенеги стали грозить великой опасностью русской тор­говле. Хазары не могли более защищать русских купцов на восто­ке. Торговые города Руси сами должны были взять на себя охрану своих торговых путей и торговых оборотов. К тому времени отно­сятся укрепления торговых городов и их военно-политическое устройство, с каким они являются впоследствии в X и XI веках. Новая опасность пробудила в городах потребность в вооружен­ной силе. Эта сила постепенно стянута была в городах и состави­лась из различных элементов — как туземных, так и пришлых. Пришлым элементом вошли в состав этой силы заморские варя­ги, преимущественно скандинавы.

Завоевание как первоначальное основание политического деления общества в первый период. Появление этого вооружен­ного класса в торговых городах сопровождалось тем, что послед­ние подчиняли себе свои торговые округа. Это подчинение окрестного населения, для которого город служил торговым средоточи­ем, достигалось неодинаковым способом. В иных местах безза­щитные окрестные обыватели добровольно подчинялись большо­му городу, как укрепленному убежищу в минуту опасности. В других сами города, пользуясь своей вооруженной силой, на­сильно подчиняли окрестное население, для которого прежде слу­жили торговыми центрами.

Военно-промышленное происхождение Киевского княже­ства. Так около половины IX века на Руси обозначается ряд торгово-политических союзов, городовых областей, т.е. промыш­ленных округов, политически подчиненных главным торговым го­родам. Из всех этих городов с их округами особенное значение для всей полосы равнины, втянутой в торговый оборот, имел го­род Киев. Он возник со своим торговым округом на самом рубе­же степи. Таким образом, он служил главными воротами русской торговли, направлявшейся с севера и северо-запада на юг и юго-восток. Торговый оборот на Руси прерывался и останавливался, как скоро степные кочевники захватывали Киев в свои руки. От­сюда вышел общий экономический интерес, который привязы­вал все торговые города Руси к Киеву. Этот общий интерес со­стоял в том, чтобы Киев был всегда открыт для русского торгового движения, чтобы мимо него шел свободный путь по степным ре­кам к каспийским и черноморским рынкам, — [14] следовательно, чтобы в нем находилась сила, способная защищать этот по­граничный пункт от внешних врагов. Этот общий интерес и вызвал усиленное сосредоточие в Киеве вооруженного люда, дотоле рас­сеянного по русским городам. [15] Oколо киевского князя, вождя торговооборонительной вооруженной дружины, сосредоточива­лось более всего боевых сил, скоплявшихся в стране. С помо­щью этих сил киевский князь и подчинил себе остальные города и племена восточных славян. Действие общего интереса, создан­ного экономическим движением, ясно открывается в ходе подчи­нения русской земли киевскими князьями, совершившегося в IX и X веках.

Племена неодинаково легко принимали на себя киевское иго: одни подчинялись добровольно, другие надобно было завоевывать упорной бор







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 396. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Упражнение Джеффа. Это список вопросов или утверждений, отвечая на которые участник может раскрыть свой внутренний мир перед другими участниками и узнать о других участниках больше...

Влияние первой русской революции 1905-1907 гг. на Казахстан. Революция в России (1905-1907 гг.), дала первый толчок политическому пробуждению трудящихся Казахстана, развитию национально-освободительного рабочего движения против гнета. В Казахстане, находившемся далеко от политических центров Российской империи...

Виды сухожильных швов После выделения культи сухожилия и эвакуации гематомы приступают к восстановлению целостности сухожилия...

Разработка товарной и ценовой стратегии фирмы на российском рынке хлебопродуктов В начале 1994 г. английская фирма МОНО совместно с бельгийской ПЮРАТОС приняла решение о начале совместного проекта на российском рынке. Эти фирмы ведут деятельность в сопредельных сферах производства хлебопродуктов. МОНО – крупнейший в Великобритании...

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ ПЛОСКОЙ ФИГУРЫ Сила, с которой тело притягивается к Земле, называется силой тяжести...

СПИД: морально-этические проблемы Среди тысяч заболеваний совершенно особое, даже исключительное, место занимает ВИЧ-инфекция...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия