Глава 11. За два дня паломники обогнули западный берег Скандинавии и достигли пролива Скагеррак

 

За два дня паломники обогнули западный берег Скандинавии и достигли пролива Скагеррак. Тут они увидели на горизонте длинную цепочку судов.

— Как вы думаете, друзья, что это? Почему в море столько судов? — спросил доктор.

— Я думаю, это и есть тот морской кордон, о котором говорил мой брат, — предположила Дженни. — Кажется, они нас замети ли: в нашу сторону идут два глиссера.

— Доктор, вам лучше спуститься в каюту, — озабоченно сказал Ланселот, — мы с Дженни сами их встретим. Может быть, обойдется без обыска. Но сначала надо спустить парус, чтобы мы могли сразу остановить катамаран, если потребуется.

Парус спустили и дальше пошли на мо-торе. Доктор спустился в каюту, Дженни встала к штурвалу, а Ланселот взял бинокль и покатил в своей коляске на нос катамарана.

— Дженни, когда они приблизятся, заглуши мотор: мы должны сразу же показать им, что мы не злоумышленники, а законопослушные планетяне.

Вскоре глиссеры подошли к ним и прижались с двух сторон к бортам «Мерлина». Экологисты, по двое с каждого глиссера, перепрыгнули на палубу катамарана и направились к Дженни и Ланселоту.

— Мне кажется, лучше с ними говорить мне, все-таки я лучше знаю военных, — шепнула Дженни.

— Попробуй, — так же тихо ответил Ланселот.

— Кто вы такие? Куда это вы пробираетесь? — спросил один из экологистов.

— Мы плывем из Норвегии, офицер, хотя я вообще-то из Шотландии, — сказала Дженни, лучезарно улыбаясь экологисту. — Я была в гостях у брата в Тронхейме-фьорде, а теперь мы с ним плывем на юг. Но мы не пробираемся, офицер, а идем совершенно открыто. — Из Норвегии? В Европу?

— Ну да. Но не в Европу, а дальше. Мы паломники и идем морем в Иерусалим. — Зачем?

— Мой брат инвалид, вы же видите. Мы плывем в Иерусалим, чтобы получить исцеление у Мессии. — Предъявите ваш персональный код. — Пожалуйста!

Дженни протянула офицеру правую руку, он достал карманный персоник и считал код.

— В самом деле — Шотландия. А ты, парень? Ланселот подкатил к экологисту и тоже протянул руку. Его код также оказался в полном порядке, и экологист удовлетворенно кивнул. — На судне еще кто-нибудь есть?

— Есть, — ответила Дженни и кокетливо хихикнула, — у нас имеется пассажир. Ланселот удивленно на нее взглянул.

— Давайте его сюда, пусть тоже предъявит код.

— А он не может к вам подойти, офицер! Он, хи-хи, привязан!

— Что, еще один инвалид? А почему привязан? Буйно помешанный, что ли?

— Да что вы, офицер! Третий наш пасса жир — это мой ослик, и он на привязи. Вон там, в палатке на корме! Видите, он голову высунул — приветствует вас. А персонально го кода у него, извините, нет, он у меня, знаете ли, асик. Экологисты дружно захохотали.

— Ну дает девчонка! Осел — асоциальный элемент!

Старший офицер снисходительно улыбнулся Дженни и прикрикнул на экологистов. Он достал кодоискатель и включил его. Ланселот и Дженни замерли, но прибор среагировал только на них и на самого офицера с командой. 178

— В самом деле, никого, — офицер убрал аппарат. Его заинтересовала карта на стене рубки. — Это вы свой маршрут обозначили тут красным пунктиром?

— Совершенно верно, — подтвердил Ланселот.

— Ну и ну… Сомневаюсь, что вам удастся дойти до Иерусалима. Вы знаете, почему мы вас задержали?

— Нет, — сказал Ланселот, — но я надеюсь, это не война с русскими?

— Слава Мессу, пока нет. В бывшей Европе беспорядки. Кое-где наблюдается нехватка продовольствия, а у людей не хватает мужества перетерпеть временные трудности. Прослышав, что Скандинавия и Британия не пострадали от саранчи, голодающие пытаются пробраться на север. Мессия распорядился о морском кордоне, чтобы сохранить нормальное положение в Скандинавии и Британии. Раз вы британка и скандинав, вы это поймете. Я думаю, вам лучше повернуть назад и лететь в Иерусалим вертолетом. — Это приказ? — спросила Дженни.

— Нет, красавица, это совет. Нам велено заворачивать только тех, кто плывет на север, а вы идете на юг.

— Вы хотите сказать, что мы можем продолжать наше плаванье, офицер? — мило улыбнувшись, спросила Дженни. 179

— Да. Вы видите там, на востоке цепочку судов? — Это еще один кордон?

— Нет, это суда с продовольствием, они идут из Скандинавии в Европу. Вы можете присоединиться к ним, и тогда дойдете без риска до северных европейских архипелагов. — Но они движутся так медленно! — Естественно, ведь это баржи.

— Нет, мы не можем идти с такой черепашьей скоростью. Мы пойдем сами по себе.

— В таком случае вы идете на свой страх и риск. У вас хотя бы есть оружие? — Оружие? Ланс, у нас есть оружие?

— Мое охотничье ружье. Ну, еще коса, которой мы косим сено для нашего пасса жира. — А девушка вооружена? — Нет.

— Должен вас предупредить, что ближе к Датским островам в море орудуют пираты и контрабандисты, а залив кишит лодками и плотами беженцев, пытающихся прорваться через кордон. Если у вас есть золото, я могу продать вам револьвер с патронами — отличное оружие для девушки.

Дженни сняла с руки браслет и протянула его экологисту.

— Наверное, мне и вправду надо иметь собственное оружие. Вот, возьмите, офицер! Это

все, что у нас есть. Золото настоящее, не сомневайтесь, это старинный браслет!

— Чувствую по весу. Держите! — Он достал из висевшей на боку сумки и протянул Дженни увесистую коробку. — Тридцать второй калибр и к нему две пачки патронов. Теперь вы предупреждены и вооружены, и это все, что я могу для вас сделать. Идите за нами, чтобы вас никто больше не задерживал. Через кордон мы вас проведем, а дальше — ваше дело и ваше счастье. Уходим, ребята!

Экологисты, весело попрощавшись с паломниками, попрыгали на палубы глиссеров, и тут же их моторы взревели. Дженни тоже запустила двигатель и пошла вслед за летящими вперед глиссерами.

— Зачем ты отдала свой браслет, королек? Ты говорила, что это наследство и память от бабушки, а револьвер нам вовсе не нужен, моего ружья вполне достаточно. Ты же не собираешься стрелять в людей?

— Конечно, нет. Если хочешь, можешь прямо сейчас выбросить его за борт. Я просто заметила, что офицер все время поглядывает на мой браслет, и поняла, что экологист нарочно нас задерживает и пугает, что бы получить его в уплату за оружие. Подумай сам, какие могут быть пираты в наше время? А Надзор-то на что? Но если бы мы показали, что не верим ему и не стали покупать у него оружие, он мог бы устроить обыск в каюте, а вот это было бы совсем лишнее. Куда более лишнее для нас, чем этот револьвер. Ты согласен, сэр Ланселот?

— Согласен, королек. Ты все сделала правильно. — Люблю, когда меня хвалят! — А кто не любит?

— Смотри, револьвер в кобуре. Можно я буду носить его на поясе? — Зачем, Дженни? — Для устрашения.

— Ну ладно, носи для устрашения. Только стрелять не вздумай, а то еще поранишься ненароком.

— Сэр Ланселот! Братья начали учить меня стрелять из револьвера, когда мне было десять лет.

— И так — каждый день! — Что «каждый день», сэр Ланселот?

— Узнаю о тебе что-нибудь новенькое, король Артур.

Переговариваясь, они внимательно следили, к какому из судов подойдут глиссеры, а потом Дженни провела катамаран прямо под бортом этого судна. За ними следили с борта, но остановить не пытались. Они прошли кордон и направились дальше на юг.

Когда цепочка судов осталась далеко позади, Дженни передала штурвал Ланселоту, а сама спустилась в трюм. Доктор Вергеланн сидел на подвесной койке и читал захваченную из усадьбы книгу Известного Писателя.

— Доктор! Вы что, совсем не боялись, пока над вашей головой топтались экологисты?

— Нет. Я знал, что все обойдется, наше паломничество не могло так глупо закончиться в самом начале. — Вот как… А вот я ужасно боялась.

— Странно, я все время слышал с палубы ваш веселый, я бы даже сказал, легкомысленный смех.

— Доктор, это я со страху, это у меня нервное!

— Ах, вот оно что! Удивительная у вас реакция на испуг, — сказал доктор и снова уткнулся в книгу.

— Что-то я сегодня всех удивляю, — пробормотала Дженни, поднимаясь на палубу, — просто удивительно!

К вечеру на горизонте показался остров, а чуть позже паломники разглядели на нем серый замок с высокими крепостными стенами.

— Знаете, что это за остров, друзья мои? — спросил доктор Вергеланн.

— Нет.

— Остров Зеландия. Конечно, это уже не тот остров, что был до Катастрофы, но кое что от него осталось. Прямо по курсу город Эльсинор и замок Кронборг.

— Замок принца Гамлета, — задумчиво произнес Ланселот. — Помнишь, Дженни, я тебе рассказывал о Гамлете, принце датском?

— Помню, это такой говорливый и закомплексованный принц. А нельзя пристать к этому острову на ночлег? Мы с Патти оба уже устали от качки: море качается, небо качается, палуба качается. Мне уже хочется проверить, не качается ли и суша?

— Тс-с, Дженни! Вы счастливая, вам не приходилось видеть, как качается земля во время землетрясений. Это гораздо страшнее, чем самая сильная качка на море.

— Я вам верю, доктор, — сказал Ланселот, — моя матушка рассказывала мне, что творилось с берегами во время Катастрофы.

— Не пугайте меня! — воскликнула Дженни. — Все равно хочу сегодня ночевать на твердой земле!

— Но мы могли бы еще идти до темноты, а потом найти другое место для ночлега, — сказал Ланселот. — Но Эльсинор же лучше!

— Чем он лучше любого другого места, Дженни?

— А тем, что когда мы с тобой состаримся, мы сможем рассказывать нашим внукам, что во время нашего дальнего плаванья останавливались на ночлег у принца Гамлета! Ланселот усмехнулся и повернулся к доктору.

— А что вы думаете о посещении Эльсинора, доктор?

— Я согласен с Дженни. Кстати, я вижу отсюда вход в маленькую бухту, в нее можно будет завести «Мерлина».

Вблизи выяснилось, что это была не бухта, а пролив, отделявший островок, на котором располагался замок, от остальной части острова, низменной и покрытой каменными руинами, между которыми росли трава, кусты и даже большие старые деревья. Катамаран завели в пролив и стали подводить к воротам Кронборга. Высокие стены королевской резиденции угрюмо наклонялись над проливом, из бойниц свисали ивовые кусты, вверх по стенам ползли щупальца плюща, а по самому верху стен буйно разрослась трава. Вода пролива подходила к самым стенам.

Пилигримы причалили к воротам, из двух створ которых сохранилась только одна, решетчатая, покрытая ржавчиной и погнутая волнами. К ней и прикрепили конец, а трап спустили прямо на булыжник под сводами. Дженни первая спрыгнула с борта и пошла по проходу за решеткой. В конце его оказались внутренние ворота. Дженни толкнула тяжелые створы, старые петли заскрипели, и ворота разошлись. Она остановилась и оглядела двор.

— Тут никого нет — ни пиратов, ни бандитов, ни мутантов! — крикнула она, обернувшись.

Внутри замка-крепости громоздились руины, в толстых стенах щерились черные проломы, но напротив ворот стояло почти уцелевшее дворцовое здание. Пилигримы обошли двор, между плит которого пробивались сорняки и березки, и убедились, что, по крайней мере, во дворе замка действительно никого нет. После этого доктор вернулся на катамаран, взял из арсенала Ланселота мощный электронный фонарь на батарейке Тэсла, и они отправились осматривать дворцовые помещения. Холодные пустые залы, длинные коридоры, продуваемые сквозным ветром, были абсолютно пусты. Кронборг был необитаем и полностью разграблен, деревянные дверные проемы и оконные рамы отовсюду были выломаны, и только окна с каменными готическими переплетами остались на своих местах, но и в них не уцелело ни единого стекла. На каменных полах не было ни сора, ни пыли — вымело сквозняками.

— Все сперли в датском королевстве, — сказал Ланселот, оглядывая очередной пустой и мрачный зал. — Может быть, останемся ночевать на «Мерлине»?

— О нет, пожалуйста, давайте сегодня спать на полу, который не качается! — воскликнула Дженни.

— Если мы хотим ночевать под крышей, — сказал доктор, — нам придется еще засветло перебраться через пролив и там поискать топливо для костра.

— Заодно пустим Патти попастись, — сказала Дженни.

Они снова вышли к катамарану, переправились через пролив и там пустили Патти на травку, а сами стали собирать сухие ветки кустарника и плавник на берегу и охапками носить его на катамаран.

Набрав запас топлива, они вернулись в замок. Дженни удалось обнаружить пригодное для ночлега помещение совсем неподалеку от входа, видимо, бывшую караульную. Это была комната с низким сводчатым потолком, с небольшим окном и закопченным камином, а главное с почти сохранившейся железной дверью. Из нее был выломан замок и висела она косо, но когда Дженни взялась за грубую железную ручку, приподняла дверь и стала ее толкать к проему, та подалась и затворилась почти плотно. Вместе с доктором они перенесли в караулку спальники, пластиковый ящик с едой, посуду, контейнер с водой и собранное за проливом топливо. Затем доктор начал разводить в камине огонь. Сначала караульное помещение наполнилось дымом, но потом тяга наладилась, огонь запылал, и Дженни принялась стряпать ужин.

Ланселот, которого освободили от хозяйственных хлопот, поставил на широкий каменный подоконник дорожный персоник и настроил его на вечернюю программу новостей.

— Идите скорее сюда, Дженни, доктор! — закричал он через несколько минут. — Кажется, началась война с русскими! Россия напала на Планету! Послушайте, что говорит Мессия!

На маленьком экране они увидели лицо Мессии, взволнованное и озабоченное, но как всегда мужественное.

— … и в ответ на вероломное нападение царской России наши доблестные ракетные войска нанесли сокрушительный ответный удар по врагу! Сейчас, когда я говорю с вами, дорогие соотечественники, Российская империя доживает свои последние минуты…

Тут экран коротко и ярко вспыхнул и сразу же потух. Звук тоже пропал. Но свет в караулке не исчез — ослепительный белый луч ворвался в крохотное помещение через окно и осветил его до последних углов.

— Это молнии? Это гроза? — испуганно спросила Дженни, уже понимая, что никакая это не гроза, потому что грозовая молния сверкнет и потухнет, а этот ослепительный свет бил с неба непрерывно, как будто снаружи прямо в окно светил мощный прожектор. Дженни закрыла лицо руками и от вернулась. Доктор схватил спальный мешок, бросился к окошку и стал затыкать его.

— Вы не боитесь, доктор, что этот свет — ответный ядерный удар русских? — спросил Ланселот. — В таком случае затычка из старого спального мешка нас не спасет. Придется спускаться в подвалы замка, если только они не затоплены.

Они стояли у железной двери, открытой в коридор, еще не решив, что им предпринять. Потом свет в коридоре стал слабеть, и через несколько минут в караулке светился только огонь в камине.

— Слава Богу, — сказал доктор Вергеланн, — это, кажется, все-таки гроза. Я не на шутку испугался, что мы попали под ядерный удар.

— А вы думаете — не попали? — с сомнением спросил Ланселот, выглядывая в коридор. — Взгляните на небо, доктор. 189

Доктор Вергеланн подошел к нему и встал у оконного проема напротив караулки. Очень высоко в ночном небе продолжали метаться сполохи белого света. Проснулись и подняли тревожный крик гнездившиеся на острове морские птицы.

— Патти плачет! — воскликнула Дженни и бросилась по коридору к выходу.

— Постойте, Дженни! — крикнул доктор. — Я провожу вас и погляжу, не нужна ли моя помощь.

Они вышли во двор. Патти стоял посреди двора, расставив ноги, и отчаянно кричал.

— Патти, бедненький, что с тобой? — Дженни обняла ослика за шею. — Доктор, смотрите, у него слезы из глаз катятся!

— Я думаю, это от резкой вспышки света. Ваш ослик не был в укрытии, как мы, и его ослепило. — Не насовсем, доктор?

— Надеюсь, нет, но точно мы это узнаем позже. А пока давайте-ка заведем его в замок и поместим в коридоре рядом с караулкой. Там он будет в безопасности, и вам будет спокойнее. К тому же, я замечаю, ветер крепчает: такое ощущение, что надвигается шторм. И птицы будто с ума посходили. Вот точно так же страшно кричали птицы перед Катастрофой, я это помню. 190

— Пойдем, Патти, ты будешь со мной рядом. Доктор, ему можно чем-нибудь помочь?

— Да, можно. После ужина сделайте ему примочки из спитого чая. — Вы думаете, мы будем сегодня ужинать? — А почему же нет? Мы ведь пока живы.

Когда ослик успокоился, а пилигримы отужинали, ветер за стенами усилился, и всем стало ясно, что шторм надвигается нешуточный. Ланселот и доктор взяли фонарь и отправились наружу, чтобы закрепить катамаран и заодно взять побольше еды на случай, если придется застрять в Эльсиноре. Но электронный фонарь не загорелся.

— Странно! Я перед выходом в море вставил в него новую батарейку, — удивился Ланселот.

— Я проверю свой фонарь, — предложил доктор.

Фонарь доктора, не такой мощный, как у Ланселота, без электронных хитростей, был исправен. Они вышли во двор. Ветер окреп и гулял по всему Кронборгу свистя и завывая в проемах и проломах. Доктор ухватился за коляску Ланселота, чтобы ее не перевернуло ветром и чтобы самому удержаться на ногах. Двор был залит водой, прибывавшей прямо на глазах. Выйдя к воротам, они обнаружили, что за стенами замка дела обстоят еще хуже — там уже вовсю бушевал шторм, и они услышали железный грохот: это «Мерлин» бился бортами о ворота.

— Что будем делать с катамараном? — громко, стараясь перекричать ветер, спросил доктор.

— Давайте попробуем завести его под своды ворот, если тут уже достаточно глубоко.

— Я проверю, — сказал доктор и решительно шагнул в воду. — Так, здесь мне уже выше пояса. — Хорошо. У «Мерлина» малая осадка.

— Дальше еще глубже, но, кажется, я смогу добраться до катамарана, дно тут ровное. А что мы будем делать потом, когда вода спадет и «Мерлин» окажется на суше?

— Про потом и будем думать потом, док тор. Отвяжите один конец и принесите его мне: я перекину его через внутренние ворота и начну тянуть, как только вы освободите катамаран.

После долгих трудов доктору и Ланселоту удалось затянуть катамаран в проход до самых внутренних ворот и там закрепить его.

— Теперь нашему «Мерлину» никакой шторм не страшен, — сказал доктор, — и все наши вещи останутся сухими. Может быть, вообще не стоит перетаскивать их в замок? Мы сможем в любой момент сюда добраться, если нам что-то понадобится.

— Пожалуй. Но сейчас возьмите сухую одежду для себя — вам надо переодеться. Возьмите на всякий случай мое ружье и захватите один мешок с сеном, чтоб заткнуть окно. И Патти будет чем позавтракать, если шторм к утру не кончится.

Погрузив все вынесенное с катамарана на руки Ланселоту, доктор встал за спинку коляски, ухватился за поручни и повел коляску к замку.

— У вас это лихо получается, доктор! — крикнул ему Ланселот.

— Долгий опыт, друг мой! Прежде чем стать врачом, я несколько лет работал медбратом.

Дженни поджидала их в дверях. Она помогла перетащить вещи в караулку, а потом завести туда коляску Ланселота. Закончив хлопоты, они поужинали и принялись устраиваться на ночлег. Все улеглись, но уснуть никто не мог. Хотя окно было надежно заткнуто мешком с сеном, завывания взбесившегося ветра мешали сну. Мешали спать и мысли о войне.

— Как вы думаете, доктор, если это война, то чем она кончится? — спросила Дженни.

— Если исходить из событий недавнего времени, то война завершится не чьей-либо победой, а очередной Катастрофой. — Как это понять?

— Когда в начале века американцам все-таки удалось развязать третью мировую войну, никакие миротворческие усилия России и союзников не смогли ее прекратить. Война была остановлена стихиями — серией страшных землетрясений, начавшихся в зонах военных действий. Сначала в Северной Америке и в Персидском заливе, а затем землетрясения волной прокатились почти по всему миру. Тем и кончился первый этап третьей мировой войны. Воевать стало некогда и некому, поскольку два главных противника к этому времени фактически истребили друг друга, а стихийные бедствия завершили это взаимное истребление. На первом этапе войны победителей не оказалось, и союзники той и другой стороны начали собирать силы для нового столкновения. Второй этап мировой войны закончился уже общей Катастрофой. Как говорили некоторые, пожар мировой войны был залит мировым потопом. Если мы сейчас наблюдаем третий этап все той же самой войны, значит, можно вновь ожидать вступления в войну третьей силы — разбуженных и оскорбленных мировых стихий.

— Землетрясения и затопления уже были, а что будет на этот раз? — испуганно спросила Дженни.

— Вода и земля уже сказали свое слово, небо, возможно, говорит сегодня… 194

— А четвертая стихия — огонь, — поеживаясь, сказала задумчиво Дженни. — Это будет всемирный пожар, как вы думаете, доктор?

— Возможно. Персоник все еще молчит, Ланселот?

— Молчит и не дышит. Похоже, что он совсем испортился. — Как не вовремя!

Дженни в конце концов заснула, а Ланселот с доктором так и не спали, сидели и разговаривали до утра.