Глава X. Фуршет радовал скорбящих редчайшими фруктами, которые производили на небольшом участке Марса, слывшем единственным пригодным местом для них«Лорд Эллады» Фуршет радовал скорбящих редчайшими фруктами, которые производили на небольшом участке Марса, слывшем единственным пригодным местом для них. Игристые вина в непривычных на вид дорогих бутылках взывали к невольной ретроспекции и ностальгии у стариков в костюмах цвета скорби, а молодёжь, как правило, была только в рядах прислуги и журналистов. Последние же, в числе которых был и Кёсби, то и дело пытались запомнить всех именитых гостей, собственно, на имена, а затем придумать вопросы для интервью. Люди по сигналу подошли к огромному столу с угощениями и, стоя, почтили усопшего минутой молчания, после чего заняли свои места и в один миг осушили с бокалы в честь прежнего мэра. Кёсби искренне радовался тому, что эти привилегированные псы не чавкают, как многие его сослуживцы в общей столовой. Вскоре большинство гостей расправились с щедрейшими угощениями за счёт налогоплательщиков, после чего продолжили исполнять свои роли прежде всего журналисты, подходя к нужным им людям и доставая по пути блокнотик с карандашом из внутреннего кармана пиджака. Кёсби немало удивился, когда надменный лорд Кириак сам подошёл и предложил ему прогуляться по Спессе, чтобы обговорить некоторые вопросы. Конечно, это было предложение, от которого нельзя отказываться. Многолетний магнат, помимо своей символической Эллады, по слухам, владеющий половиной подпольного бизнеса Эдема, был человеком сильного характера. В одежде он предпочитал всё то, что выделяло бы его роскошью, а посему и сейчас он шёл, опираясь на трость из дорогого металла и в позолоченном парадном камзоле с орденами предков. Его борода с пробивающейся сединой напоминала бороду легендарного царя Ивана из иллюстраций к учебнику по древнейшей истории. Характер, надо сказать, лорд тоже позаимствовал у русского самодержца. - Итак, мой юный друг, - обратился к Кёсби аристократ в летах,- слушайте внимательно, так как от моих слов будет зависеть ваша жизнь. Во-первых, можете сказать своей дочери и этому огромному дуболому, которого узнал один из моих людей, как провокатора толпы в день трагедии, что они могут тоже полакомиться угощениями – чего ж пропадать зря добру… - Вы ошибаетесь, лорд, - хотел было возразить молодой журналист, которого перебил грубый, властный голос владельца Эллады. - Не сметь обрывать речь вельможи! Чему вас только учили на уроках этикета?! Ладно, - усмирил своё возмущение лорд Кириак, - забудем об этом миге недопонимания, вы же, как-никак, из бедных кварталов… В этот момент аристократ достал помятый платок с монограммой и высморкался, после чего продолжил: - Во-вторых, забудьте про вашу работу и подумайте о том, что я скажу сейчас – внимательно послушайте, уважаемый Кёсби. Как вы знаете, фигура я довольно не лёгкая на весах политической жизни, а посему кое-что да знаю. Знаю, в том числе, и то, что органы порядка намерены найти негодяев, устроивших мятеж. Подозреваемый есть – это вы. Да, Кёсби, не бегайте глазами – именно вы, а не ваш здоровяк, который на самом деле и был лидером бунта. Но не волнуйтесь, - сказал с хитрой улыбкой аристократ, доставший ароматную сигару из своего портсигара, который обычно дарят высшим чиновникам службы порядка, - я-то знаю, что это только случайность, а свидетели ошибаются. Люди ведь часто ошибаются, мистер Кёсби? Сложно держаться в такие минуты достойно и не оробеть, но именно в невозмутимости в беду лежит путь к спасению. Представьте, что было бы, если бы римские когорты не стояли одной большой непобедимой машиной в бою, а видели превосходство в чём-то врага и разбегались – разве покорил бы гордый орёл цивилизации весь античный мир? Пойманный в сети своих и чужих интрижек смог сохранить эмоциональный строй и ответил на этот спокойный, но угрожающий выпад вполне деловым вопросом: - Что я вам за это должен, господин Кириак? Кириак сделал глубокую затяжку и выдохнул пепельного цвета дым в сторону. Странно, но когда он вдыхал, морщины множились на его лице, а кожа лица желтела. Было неясно, что именно было виной тому: всеобщая паршивость сигар Кёсби, почётный возраст или неспокойная, прямо таки непозволительно нервная для такой развалины жизнь. Как бы то ни было, но лорд изволил через секунд пять после вопроса выдохнуть отравляющий дым и заговорить отнюдь не старческим голосом дальше: - Я вижу, что вы человек сметливый, мистер Кёсби. Ты должен будешь поработать на меня: для журналистишки ты очень хитро продумываешь и дерзко выполняешь свои ходы, а в мою команду нужны такие люди. С Иеремией, вроде так звать того остолопа, я поговорю сам – с него ещё причитается. А вы втроём пока отдыхайте, скорбите по ушедшему от нас мэру, и ждите сигнала. Какой был человек этот мэр – ты даже не догадываешься даже, наверное, кого угрохал, хе-хе. А вообще, - продолжил он с иронией, - вы меня оба оскорбили, опередив в этом деле моего человека. Но на этот раз я вас, пожалуй, прощаю. Кириак взошёл на зелёный от искусственных насаждений холмик и восхитился красотой сего края: впереди него мирно цвели гектары спесских искусственных деревьев, чтобы те могли перенести отсутствие разного рода дятлов и насекомых (их роль заняли люди, но в социальной сфере). Позади же лорд будто и не замечал чудовищного пожарища, которое смогло устыдить даже светловолосого авантюриста, прежде видавшего и не такие ужасы. «Как же подобная шваль любит тянуться к высокому и прекрасному…» - Итак, - оборвал его мысли лорд, словно услышав их и приняв с равнодушием, - сработаемся? Кёсби набрался смелости и посмотрел прямо в глаза человеку, так ловко жонглирующему его судьбой. Именно такие, как Кириак, а в некоторых вопросах он сам единолично, правили Марсом. Жертва своих обязанностей ответила: - Конечно. После этого разговора лорд попрощался с уже бывшим журналистом и направился в другой конец города, в сопровождении подоспевшей свиты, а Кёсби вернулся к Джону с заскучавшей Маргарет, пересказал им всё, сделав упор на возможности пойти поесть. Обоих очень обрадовала возможность заглянуть в ратушу, а вот Кёсби остался обдумывать всё в машине наедине со своими мыслями и дрёмой. Джон, конечно, не покидал угощений, а вот маленькая Маргарет долго не продержалась за столом, но зато надолго запомнилась местной прислуге. Дело в том, что в ратуше, к приезду гостей, поставили статуи персонажей различных мифов и легенд из редчайшего для Марса, в силу почти полной утраты ремесла по изготовлению, хрусталя, которые доставали вообще традиционно при торжественных мероприятиях. Маргарет встретила официанта, вышедшего покурить на улицу. Тот был в типичной для прислуги белой рубашке с бабочкой и чёрных брюках, а волосы на его голове были совершенно рыжие. Он не обратил внимания на Маргарет и та, как и любая другая бы порядочная женщина, оскорбившись, решила вывести его из себя. - Дяденька официант, - сказала она, потеребив его штанину брюк. - Чего тебе, девочка? - А где вы потеряли свою душу? Этого вопроса рыжий официант никак не ожидал, а посему удивлённо спросил, не послышалось ли ему. Нет? Тогда почему у него не должно быть души, интересно? - Странная ты, девочка, - обиженно ответил официант. - А как вас зовут? – не успокаивалась она. – Уильям, в честь драматурга? Мы его в школе проходим – вам не подходит это имя. - Почему же? – удивился с опаской официант. - Глупый для Уильяма слишком. - Так, иди отсюда уже, а? – возмутился официант Уильям, лишённый души, по уверению Маргарет. Девочка быстро сориентировалась, зашла в ратушу и подошла к хрустальной статуэтке, а когда официант зашёл в здание, она просто толкнула её, а та просто разбилась. Вместе со звоном осколков дорогущей статуи был слышен звон разбитых сердец официантов, у которых из зарплаты вычитали любой урон, не говоря уже о таком существенном. Первым рванулся ловить малышку Уильям, а за ним ринулись и остальные похожие друг на друга слуги. Были и те, кто остался выяснять меж собой: кто будет платить за эту разбившуюся пакость? Много тумаков прибыли по назначению в этой стычке жадных халуев. Маргарет успела скрыться за двухметровым Ньюкаслом, при взгляде которого официанты переглянулись и решили забыть про ущерб, нанесённый юной леди, и просто присоединились к уже начавшемуся сражению за возмещение ущерба. - Странно, - говорил Кёсби дочери, когда они возвращались в Эдем, - очень странно, что ты ничего не натворила в Спессе, даже как-то подозрительно это… - Шеф, - обратился к Кёсби Джон, - мы действительно будем работать на этого негодяя? Кёсби на этот вопрос многозначительно ответил: - Мы и до этого работали на негодяев, мой друг. Жизнь такая штука, что деньги есть только у негодяев, поэтому не всё ли равно, какой именно из них платит нам?
|
