Глава XIV. Многомесячная политическая битва длилась долго и далеко не все сражавшиеся словом и делом вернулись с поля сражения
«Падение титана» Многомесячная политическая битва длилась долго и далеко не все сражавшиеся словом и делом вернулись с поля сражения, как в прямом, так и в переносном смысле. Одни были в политическом плане изначально слабы и просто не сдюжили перед мощным прессингом популизма, а другие же наоборот – слишком сильны, вечная им память…Так или иначе, но за месяц до конца выборов было всего две партии, имеющих шансы на победу: антитираническая партия «Кёсби обещает» и антимилитаристическая партия «Эллада» во главе с каким-то экс-сенатором, но в случае с этой марионеткой «серым кардиналом» был, несомненно, небезызвестный властолюбивый лорд Кириак. Предвыборный период отметился махинациями и нарушениями всевозможных правил, но, как плагается, одни СМИ об этом не говорили, а другим элементарно не верили. Тот самый мальчик, обвинённый было в перевороте, был спасён и находился близ Маргарет, а сам Кёсби всё-таки сделал из него символ мученичества, что заметно повысило рейтинг партии. Выборы чего-то важного в истории человечества всегда превращаются в комедию абсурда. Сам же достопочтенный Кёсби, давно променявший свой вольный вид на строгий деловой костюм, уже около часа расхаживал в присутствии магнатов-«спонсоров» по своему кабинету, прежде находившегося в ведении редактора Иеремии. Кстати говоря, сам Ридер встал на сторону прежнего работника и отлично справлялся со своей работой, протирая полы шваброй после рабочего дня там, где он ещё недавно сам делал замечания полотёрам. Именно так и затухают звёзды. Уже полчаса эти сухие голоса выражают беспокойство по поводу туманности грядущего исхода событий, а молодой, но постаревший от последних испытаний, голос авантюриста парировал своими аргументами в этой словесной дуэли. Сложно было сказать, что возьмёт верх из типичных для политиков черт: безнаказанность или трусость. «Как же глупо было делать то, что натворил я, - думал Кёсби, глядя в окно во время выражения очередной обеспокоенности, которую так любят выражать люди на местах. – Всегда так: делаешь, а потом уже думаешь…» - Достопочтенные господа, - обратился к ним после этой мысли Кёсби, завершая прежде сказанные формальности, - близится, как сказали бы люди военные, день D и я хотел бы заверить, что наши договорённости в силе, а заодно от чистого сердца поблагодарить Вас! Сухие, словно десяток черносливов, аристократы скорчили сразу такие мины, будто эти слова их тронули, но ждать приходилось не лучшего от этих ветеранов давнего ремесла продаться подороже. Жалкое зрелище была эта сплошная ярмарка тщеславия. - Господин Кёсби, мы ведь тоже не без сердец, и вы их завоевали ещё в самом начале гонки! - Извольте, мы разделяем все ваши идеи и костьми ляжем за них! - Не бывать тирании на нашей родине! Кёсби и самому было гадко видеть и слышать всё, что он и видел, и слышал. Неожиданно в голову ему пришла полувздорная идея о том, что сам так называемый патриотизм, наверное, есть пошлая выдумка таких же сухофруктов с кошельками, но мысль он эту сразу отогнал. Невыносимо было бы жить там, где самое сакральное – фикция, а самая большая ложь – самая близкая к правде истина. - Мистер Кёсби, обратился к нему один из владельцев натёртого до блеска старомодного цилиндра, - сегодня вечером дебаты, не подведите нас. - Не беспокойтесь, я готов…
Часто ли люди врут? Постоянно. Часто ли люди в этой лжи говорят, что они готовы к чему-либо, будучи при этом неготовыми к самому мельчайшему повороту колеса Фортуны вкось? Да, часто, но, как общеизвестно, и у лжи есть своя священная миссия: вселение фальшивого, но душевного спокойствия или некой эрзац-отваги. Бывает час, когда человеку необходим какой-то допинг извне и случается, поверьте, случается, что он спасает…
Вечером действительно прошли в прямом эфире теледебаты, но ничего особенного они не представляли: сдержанное поведение оппонентов, рядовые вопросы о планах партии и прочий информационный мусор. Почему, спросите вы? А потому, что сказанные в эфире слова никоим образом не соотносились с тем, что было написано в уставах партий – апофеоз политики любого времени. Более интересной частью для читателя стала беседа тет-а-тет лорда Кириака и Кёсби, которого некоторые даже призывали сделать графом. Но в ту минуту, когда двери покоев, защищённых от чужих ушей, затворились, лорд Кириак стал тяжёлым взглядом смотреть в глаза этому прохвосту, обманщику, которого он презирал, видел слабым, но боялся. Всеизвестный Кёсби с пренебрежением смотрел на этого сморчка, который вот-вот испустит дух, но тоже боялся его. Такую ситуацию в политике принято называть вооружённым нейтралитетом, либо же, если стороны не готовы к бою, статусом-кво. - Как поживаете, многопочтенный лорд? Как Эллада ваша – не растут на ней ещё яблоки, да? – издевательски обратился к оппоненту довольный дебатами Кёсби. Кириак был страшен одним своим ястребиным взглядом. Он без церемоний сплюнул ядовитую слюну на пол, после чего ответил: - Ты ещё не осознаёшь, мальчишка, что ты уже политический труп? - В пору бы вам задавать этот вопрос, лорд. Мы идём нога в ногу. Чего стоит хотя бы вообще дойти до уровня дебатов с великим и ужасным… - А вот аристократия, - перебил со злобной ухмылкой оппонента лорд, - аристократия, которая решает, как тебе известно, допустить ли тебя вообще к итоговому голосованию, так не считает, мальчик. Непонятно? Скажу проще: тебя продали, - заявил лорд грозным голосом, - и продали удивительно дёшево. - Блефуешь… - Но не это даже для тебя главное, - продолжил невозмутимо старик, глядя прямо в глаза Кёсби, - против тебя начался процесс. Не знаю, правда, в чём тебя придумают обвинить, но придумаем. Мы это умеем. Хотя бы в смерти мэра – убил же ты его, как ни крути, борец с тиранией. Можешь и дальше звать его тираном, как в своих речах, но кто поверит запятнонному такой грязью? Я бы рассказал тебе и о том, кем на самом деле был этот человек, сменивший пять назад имя, но это уже лишнее. Кёсби был уничтожен. - Вот тебе оригинал нашего, так сказать, договора – смотри из моих рук, подлец! На этой бумажке подписи всех людей, поддержавших меня. Недёшево это мне стоило, но после выборов не все они будут жить на Марсе, или жить вообще. А ты мне поплатишься за все свои выходки сполна. Кёсби хотел что-то добавить, но его противник хлопнул в ладоши и двери раскрылись вновь. Аудиенция закончилась, как и политическая карьера нашего обаятельного авантюриста. Покидая здание, он видел своих прежних «партнёров», обещавших ему золотые горы и поддержку. Теперь же они выглядели погаными карликами-шутами, отплясывающими под ногами господина. Часы судного дня начали отсчёт.
|
